все эти авторы придают в своих трактатах чистоте принципов и правильному исполнению мистерий, чтобы заметить, сколь важное место занимали эти мистерии в их мыслях — от первой до последней.
Они, безусловно, занимали ведущее место в их общественной (да и личной) жизни, что было вполне естественно, ибо, если верить Деллингеру, «Элевсинские мистерии считались вершиной всей греческой религии как средоточие всех ее концепций, представленных в наиболее чистом виде». (Judaisme et Paganisme, I, p. 184).
Туда не допускали не только злонамеренных заговорщиков, но даже тех, кто относился к ним с осуждением; равным образом доступ к мистериям был закрыт для изменников, клятвопреступников, развратников («Frag¬ments of Styg») … так что Порфирий с полным правом мог сказать, что «наши души в момент смерти должны быть такими же, как и во время мистерий, то есть свободными от страстей, зависти, ненависти и злобы». (De Mir¬ville, Des Esprits, etc., Vol. V, p. 279).
магия считалась божественной наукой, позволяющей обрести качества самого божества.
Геродот, Фалес, Парменид, Эмпедокл, Орфей, Пифагор — все они в разное время постигали мудрость великих иерофантов Египта, надеясь с ее помощью раскрыть тайны вселенной.
Филон говорит:
Считалось, что мистерии раскрывают механизм работы природы и позволяют созерцать божественные силы. («De Specialibus Legibus»).
Чудеса, производимые жрецами теургической магии, настолько достоверно описаны, и свидетельств о них (если человеческое свидетельство вообще чего-нибудь да стоит) оставлено так много, что сэр Дэвид Брюстер готов скорее ханжески предположить, что языческие маги превосходили христианских ученых в области физики и прочих дисциплин естественной философии, только бы не признавать, что первые просто обошли последних по части чудес. Но тем самым он ставит науку в весьма неприятное положение…
«Магия, — говорит Пселл, — сформировала послед¬ний раздел жреческой нау¬ки. Она изучала характер, силу и качество всего сущего под Луной; химические элементы и их состав, животных, различные виды растений и их плоды, камни и лекарственные травы. Короче говоря, она исследовала квинтэссенцию и мощь все¬го. Поэто¬му она и производит свои воздействия. Она соорудила изваяния [намаг¬ниченные], которые приносят здоровье, создала фигуры и вещи [талисманы], ко¬торые в одинаковой мере могут приносить болезнь или здоровье. Часто проявля¬ется также божественный огонь и тогда изваяния смеются и лампы внезапно загораются». (Разоблаченная Изида, Т. I).
Это утверждение Пселла о том, что магия «соорудила изваяния, которые приносят здоровье», ны¬не считается доказанным и общепризнанным фактом; и никому более не приходит в голову называть его пустой похвальбой галлюцинирующего мага. Как говорит Рювенс, оно уже стало «историей». Ибо оно повторяется в «Магическом папирусе» Гарриса и на упомянутой ранее обетованной стеле. И Шабас, и Руже в один голос заявляют:
В восемнадцатой строке этого сильно поврежден¬ного документа приводится заклинание, призывающее благосклонность бога (Хонсу), который выражает свое согласие, заставляя свою статую двигаться. (De Mirville, Des Esprits, etc., Vol. V, p. 248).
Дело дошло до спора между двумя востоковедами. Месье де Руже решил перевести слово «хан» как «милость» или «благодеяние», тогда как месье Шабас настаивал на том, что «хан» означает «движение» или «знак», подаваемый статуей.
Злоупотребления силой и знанием и эгоистичные амбиции часто подталкивали своекорыстных и беспринципных посвященных к черной магии (точно те же причины впоследствии приводили ко все той же черной магии христианских пап и кардиналов). Именно черная магия в конце концов привела к ликвидации мистерий, а не христианство, как ошибочно полагают многие. Прочтите «римскую ис¬торию» (Т. I) Момзена, и вы увидите, что сами язычники решили положить конец осквернению божественной науки. Еще в 560 г. до н.э. римляне обнаружили некое оккультное сообщество — школу черной магии самого отвратительного свойства; это сообщество практиковало мистерии, привнесенные из Этрурии; и вскоре моральная чума захлестнула всю Италию.
Более семи тысяч посвященных подверглись преследованию, и большинство их были казнены…
Позже Тит Ливий расскажет нам еще о трех тысячах посвященных, коих осудили в течение одного года по обвинению в отравлении . (De Mirville, Des Esprits, etc., Vol. V, p. 280-281).
И все-таки черную магию до сих пор отвергают и высмеивают!
Очень может быть, что Потье несколько увлекся, когда заявил, что Индия представляется ему «…великим и древним сердцем человеческой мысли… растворившимся впоследствии во всем древнем мире…», но сама идея абсолютно верна. Эта древняя, изначальная мысль породила оккультное знание, проявляющееся в нашей пятой расе с первых дней египетских фараонов и до нашего, нынешнего времени. Пожалуй, нет ни одного иератического папируса, найденного вместе с туго спеленатой мумией царя или верховного жреца, в котором не содержалась бы интересная и полезная информация для современных исследователей оккультизма.
И все это, конечно же, та самая осмеянная магия — следствие первоначального знания и откровения, использовавшегося отнюдь не по-божески атлантическими колдунами, что создало необхо¬димость возведения в последующей расе плотной завесы, ограждающей людей от практики создания так называемых магических эффектов на психиче¬ском и физическом уровнях. В нашем столетии вряд ли кто-то поверит вышесказанному, за исключением разве что католиков, да и те припишут всем магическим проявлениям сатанинское происхождение. И все же магия настолько тесно пе¬реплетена с мировой историей, что если последняя и будет когда-либо исчерпывающе и всесторонне описана, то только на основе достижений археологии и египтологии, с использованием иератических текстов и надписей. А если ученые по-прежнему будут настаивать на том, что историю необходимо освободить от всех «вековых предрассудков», они никогда не увидят света.
Нетрудно представить, в какой щекотливой ситуации оказались ныне серьезные египтологи и ас¬сирологи, академики и профессора, вынужденные переводить и интерпретировать древние папирусы и надписи на стелах и вавилон¬ских цилиндрах, заполненные от начала и до конца неудобоваримой (а для них самих и вовсе отвратительной) магией с ее за-клинаниями и прочей атрибутикой. Им приходится иметь дело с серьезными и глубокомысленными текстами ученых писцов, составленными под непосредственным руководст¬вом халдейских или египетских иерофантов — наиболее образованных философов древности. Эти тексты составлялись в торжественные часы смерти или погребения фараонов, верховных жрецов и других великих людей страны Хеми; их целью было сопровождение новорожденной, уподобившейся Озирису души к грозному престолу «Вели-кого Судии» в царстве Аменти, где ложь, по утверж¬дению древних, оказывалась тяжелее самых тяжких преступлений.
Неужели писцы и иерофанты, фараоны и ца¬ри-жрецы — все как один — были дураками либо обман¬щиками, верившими либо заставлявшими других верить во все эти «небылицы», повторяю¬щиеся даже в самых респектабельных папирусах? И если бы только это. Ведь и Платон, и Геродот, и Манефон, и Синцелл — словом, все величайшие и безусловно заслуживающие доверия писатели и фило¬софы, обращавшиеся к данной теме, под¬тверж¬дали достоверность содержания папирусов, в кото¬рых просто и буднично, как любая другая история или факт, настолько хорошо известный и общепризнанный, что всякие дополнительные комментарии к нему совершенно излишни, перечисляются царские династии манов — то есть теней и призраков (астральных тел) — и такие магические чудеса и оккультные феномены, что даже самый доверчивый оккультист наших дней наверняка усомнился бы в их подлинности.
Но востоковеды все-таки нашли для себя спасительную соломинку, позволившую им публиковать свои переводы папирусов, не опасаясь критики со стороны литературных саддукеев: они просто объявляют их «романами эпохи фараона Такого-то». Гениальная идея, пусть даже и не совсем искренняя.
ПЯТИКОНЕЧНАЯ ЗВЕЗДА
[Нижеследующий комментарий был написан Е.П.Бла¬ватской в ответ на письмо мистера С.Т.Венкатапати, утвер¬ждавшего, что он с успехом использовал пяти¬конечную звезду, начертанную на бумаге, с именем индусского божества внутри пустого пространства, для лечения и облегчения боли от укусов скорпиона].
За последнее время в «Theosophist» пришло много писем об эффективности действия таинст¬венной Пентаграммы.
Наши восточные читатели, наверное, не знают о том величайшем значении, которое западные каббалисты придавали этому символу, и, стало быть, вполне уместно сказать о нем несколько слов именно сейчас, когда он привлекает к себе столь большое внимание наших читателей. Подобно шестиконечной звезде, символизирующей макрокосм, пятиконечная звезда имеет свое собственное глубокое символиче¬ское значение, ибо она представляет микрокосм. Первая — «двойной треугольник», состоящий из двух треугольников, белого и черного, пересекающихся и переплетающихся (символ нашего Общества) — известна в Европе как «Печать Соломона», а в Индии как «Знак Вишну» и символизирует вселенский дух и материю; вершина белого треугольника восходит к небу, а нижняя вершина черного треугольника устремлена к земле . Пентаграмма также символизирует дух и материю, но только в их земном проявлении. Эмблема микрокосма («малой вселенной»), точно отображающего макрокосм (великий космос), есть знак превосходства человеческого разума или духа над грубой материей.
Многие из тайн каббалистической, или церемо¬ниальной магии, гностические символы и все каббалистические ключи пророчеств воплощены в этой Пентаграмме, считающейся практиками халдейско-еврейской каббалы могущественнейшим ма¬гическим орудием. Во время магических вызываний, когда малейшая нерешительность, ошибка или оплошность фатальны для оператора, звезда всегда находится на алтаре, вместе с ладаном и прочими приношениями, а также под треножником для магических вызываний. В зависимости от положения ее вершин, она «призывает добрых или злых духов, изгоняет, удерживает или подчиняет их», говорят каббалисты. Ее «оккультные свойства проявляются через посредничество элементальных духов», утверждает «Новая американская энциклопедия» в статье «Магия», применяя к некоторым духам прилагательное «эле¬ментальный» — слово, изобретение которого, между прочим, спиритуалисты приписали теософам, тогда как «Новая американская энциклопедия» была опубли¬кована на двадцать лет раньше создания Тео¬софского Общества. «Эту таинственную фигуру [пятиконечную звезду] д’олжно освятить четырьмя элементами, овеять, окропить водой и высушить в дыму драгоценных благовоний; затем на нее нашептываются имена великих духов — таких, как Габриель, Рафаель, Орифиель — и еще буквы священного Тетраграмматона и другие каббалистические слова, которые фантастическим образом запечатлеваются на ее поверхности», — добавляет «Энциклопедия», заимствуя свои сведения из книг древних каббалистов средневековья и более современной работы Элифаса Леви «Учение и ритуал высшей магии». Современный лондонский каббалист, величающий себя «Адептом», корреспондент лондонской спиритуалистиче-ской газеты, высмеивает восточную теософию и с удовольствием сделал бы из нее, если бы смог, рабыню еврейской каббалы, с ее халдейско-финикийской ангелологией и демонологией. Вероятно, этот новоявленный Калиостро станет объяснять силу воздействия пятиконечной звезды вмешательством магически вызванных им добрых «гениев»; тех джиннов, которых, подобно Соломону, он, по-видимому, закупорил в бутылку, запечатав горлышко сосуда «печатью царя Соломона», которую сей мифический властелин слепо скопировал с индусского знака вайш¬навов, как и другие вещи, вывезенные им из не менее мифического Офира, если только его корабли вообще когда-то туда заходили. Но объяснение, данное теософами случайному успеху в облегчении боли (например, от укусов скорпиона) путем наложения Пента¬граммы — успеху, который при знании порождающей его причины мог бы стать для некоторых постоянным и убедительным — несколько менее сверхъестественное и отвергает любую теорию посредничества «духов», будь то духи человеческие или элементальные. Правда, пятиконечная форма звезды имеет к этому некоторое отношение,
