разделяют знание, или джняна, на два класса: парокша и апарокша. Первый вид знания заключается в умозрительном согласии с высказанным утверждением, второй — в его практическом осуществлении. Задача, которую ставит перед собою йог-буддист или адвайтист, — это реализация единства жизни; а самым действенным способом ее выполнения является соблюдение морали, о чем мы будем говорить ниже. Главным препят¬ствием в достижении гармоничного сосуществования выступает врожденная привычка человека вечно ставить себя в центр Вселенной. Что бы человек ни делал и ни испытывал, о чем бы он ни думал, непослушное «я» норовит стать фокусом внимания. Это мешает (в чем можно убедиться даже при недолгом размышлении) каждому индивидууму занять ту нишу жизни, которая предназначена только для него и больше ни для кого. Обретение такой гармонии является практическим, объективным аспектом этой великой задачи. Добродетельный образ жизни есть попытка найти сужденную сферу; поистине нравственность, подобно нити Ариадны, помогает человеку выбраться из лабиринта жизненных хитросплетений. Изучение священной философии Владыки Будды либо Шри Шанкары открывает парокшу, знание (или, лучше сказать, веру?) о единстве сущест¬вования; но без применения этических норм на практи-ке это знание не сможет превратиться в высочайшее познание — апарокша-джняну — и привести к достижению мукти . Нет никакой пользы от интеллектуального восприятия идеи, что мы есть все сущее и даже сам Брахма, если эта мысль не воплощается в действиях повседневной жизни. Смешение понятий meum и teum в их общепринятом смысле равносильно разрушению гармонии сосуществования ложным самоутверждением «я» и так же глупо, как и попытка накормить ноги за счет рук. Вы не сможете стать единым со всем, пока ваши поступки, помыслы и чувства не синхронизируются с эволюцио¬нирующим потоком природы.
Утверждение, что брахмаджняни находится вне досягаемости кармы, может быть полностью осознано только человеком, который нашел свое истинное место, сгармонизировавшись с Единой жизнью природы. Такой человек понимает, что брахмаджняни способен действовать только в унисон с природой и никогда не пойдет против нее; говоря словами наших древних оккультистов, брахмаджняни — это истинный «сотрудник природы». Не только европе¬ские санскритологи, но даже и экзотерические йоги впадают в серьезное заблуждение, предполагая, что, по мнению наших священных авторов, человеческое существо может избежать действия закона кармы, приведя себя в состояние совершенной пассивности. Они упускают из виду то обстоятельство, что даже при полном воздержании от физической активности человек не может прекратить свои проявления на более высоких планах — астральном и духовном.
В своих комментариях к «Бхагавадгите» Шри Шанкара весьма убедительно обосновал, что такое предположение есть не что иное, как иллюзия. Великий Учитель доказал, что насильственное подавление активности физического тела не освобождает человека от васаны или вритти — врожденной склонности ума к совершению работы. Любой участок природы стремится к самоповторению; поэтому карма, приобретенная в предшествующем воплощении, всегда будет пытаться выковать новые звенья для своей цепи и, следовательно, будет толкать к непрерывному физическому существованию. Но этой тенденции можно противопоставить бескорыстное выполнение всех обязанностей, возложенных на человека на том плане, где он воплотился, — только это может содействовать образованию читташуддхи, без чего невозможно обрести способности постижения духовных истин.
Здесь следует сказать несколько слов о физиче¬ской пассивности йога или Махатмы. Отсутствие активности физического тела (стхулашариры) вовсе не является доказательством бездействия астрального или духовного проводников. Человеческий дух проявляет наивысшую активность в состоянии самадхи, а не во время дремоты, как принято считать. Более того, любой изучающий законы оккультной динамики легко убедится, что определенное количество энергии, потраченное на духовном или астральном планах, дает намного больший результат, нежели это же количество, израсходованное на физическом, объективном плане бытия. Когда Адепт устанавливает rapport со вселенским разумом, он становится действенной силой природы. Даже на физическом уровне легко уловить различие между умственными и мышечными затратами в их способности произ¬водить широкомасштабные следствия. Величина физической энергии, израсходованной изобретателем парового двигателя, вряд ли превышала энергетиче¬ские затраты усердного поденщика. Но практиче¬ский результат работы кули несопоставим с таковым изобретателя паровой машины. Аналогичным образом, конечный результат использования духовной энергии несравнимо выше результата интеллектуальной работы.
Из вышеизложенного неизбежно напрашивается вывод, что духовной пищей истинного ведантийского раджа-йога, готовящегося к посвящению, служит неусыпное и страстное желание прилагать все свои усилия для облагодетельствования человечества на обычном, физическом плане; однако по мере своего развития он переносит всю активность на более высокие — астральный и духовный — планы. Со временем, когда Истина превращается в реальность, для йога полностью проясняется ситуация и он становится неуязвимым для критики обычных людей. В «Маханирвана-тантре» сказано: «Для того, кто ходит за пределами трех гун — саттвы, раджаса и тамаса, какие существуют обязанности и ограничения?», принятые людьми, томящимися в застенках объективного плана бытия. Это не означает, что Махатма может или когда-нибудь станет пренебрегать законами морали; под этим подразумевается только то, что он, соединив свою индивидуальность с Единою вселенскою Жизнью, уже органически не способен нарушить любой из ее законов и что ни один смертный не вправе судить о проявлении Великого Единства, не имея представления о закономерностях, по которым осуществляется его активность на всех планах. Подобно порядочному человеку, который честен без оглядки на уголовный кодекс, Махатма нравствен безотносительно к законам морали.
Учитывая важность проблемы, прежде чем сделать выводы, назовем еще несколько соображений, которые приводят «пантеистов» к аналогичным умоза¬ключениям. По мнению Джона Стюарта Милля, счастье есть отсутствие сопротивления. Ману определяет это понятие еще более категорично: «Любое подчинение другому причиняет боль, а подчинение самому себе дает радость — вот в чем отличие». В наше время всеми принято, что вся совокупность природы развивается в определенном направлении и это направление, как нас учат, обусловлено сочетанием двух сил, одна из которых движется от полюса, обычно называемого «материей», в сторону противоположного полюса, именуемого «духом», а другая — ей навстречу. Сам факт развития природы свидетельствует о том, что обе эти силы неравновелики. План, на котором преобладает активность первой энергии, в оккультных трактатах называется «восходящей дугою», а соответствующий план проявления второй энергии обозначен термином «нисходящая дуга». Даже без долгих раздумий понятно, что эволюция начинается на нисходящей дуге и прокладывает свой путь вверх по восходящей дуге. Из этого следует, что сила, направленная в сторону духа, является единственной, которая должна, хотя и не без огромных усилий, в конечном итоге достичь своей цели. Это великая движущая сила природы, и, несмотря на то что осуществлению ее замыслов препятствует действие антагонической силы, именно она обусловливает закон Жизни; противоположная сила является всего лишь отрицательным аспектом, для удобства названным «самостоятельным фактором». Если индивидуум пытается развиваться не в том направлении, в котором эволюционирует природа, то он, без сомнения, рано или поздно будет раздавлен колоссальным давлением противодействующей стороны. Нет надобности говорить, что такой исход причинит огромные страдания.
Следовательно, единственный способ достижения счастья — слить свое естество с великой Матерью-Природой и плыть по ее течению; и это, опять-таки, осуществимо только путем уподобления человеческого поведения победоносному шествию силы Жизни, ибо иная сила всегда терпит поражение в ужасных катаклизмах. Стремление ассимилировать свою инди¬видуальность со вселенским потоком общеизвестна как нравственная практика. Беспрекословное выполнение этого космического закона после его осмысления составляет суть подлинной религии, которую Владыка Будда определил как «реализацию Истины».
Проиллюстрируем эту мысль следующим примером. Может ли пантеист-практик, то есть оккультист, лгать? Все охотно согласятся, что жизнь проявляется через способность овладения чувствами, временное бездействие которой отсрочивает ее активность. Если человек получает определенную последовательность впечатлений и делает вид, что они совсем не то, чем являются на самом деле, то в результате он противопоставляет свою силу воли закону природы, на котором, как мы показали, строится жизнь, и, следовательно, становится самоубийцей в малом масштабе. Из-за ограниченности объема статьи мы не будем углубляться в эту тему, но если все десять смертных грехов, упомянутых Ману и Буддой, рассмотреть в свете эзотерических знаний, то смело можно предсказать весьма удовлетворительный результат.
Из-за невероятных сообщений легкомысленных и предубежденных путешественников, их полнейшего незнания азиатских религий, а весьма часто и своих собственных — у большинства западных народов сложилось странное впечатление, будто ни одна нация в мире не является столь нелепо суеверной, как нехристианское население Индии, Китая и других «языческих» стран. Не облагодетельствованные светом Евангелий, говорят они, эти несчастные язычники ощупью ходят во тьме, приписывая мистиче¬скую силу самым неподходящим предметам: так, о грядущем счастье или горе души своего родителя они судят по тому, клюнет ли прыгающая ворона рисовое зернышко на церемонии «шраддха»; и верят, как и небезызвестные колхапурские заговорщики, что «совиные глаза», если носить их в качестве амулета, сделают обладателя оных неуязвимым. Признано: все подобные суеверия столь же унизительны, сколь нелепы и абсурдны…
Но глубоко заблуждается и явно несправедлив тот, кто утверждает, будто все эти странные по¬верья ограничиваются язычеством, либо являются прямым следствием только языческих религий. Они присущи всем народам и представляют собою совокупный продукт и неизбежное следствие бесчисленных плутней недобросовестного духовенства всех религий и всех времен. Политика подчинения невежественных масс, избранная архаическими священ-ническими иерархиями, дабы владеть кошельками людей через душу, играя на их наив¬ных представлениях и суеверных страхах, оказалась эффективной и применялась священниками по отношению к мирянам повсеместно, от зари истории вплоть до наших дней. Все в природе — и в абстрактной, и в конкретной — имеет в себе две стороны, как и любой яд где-то должен иметь противоядие. Религия, или же вера в невидимый мир, основываясь на дуальном принципе — Бог и Сата¬на, или добро и зло — если философия ее являет собою поток истинно религиозного чувства, может быть уподоблена чистому ручью; тогда как су¬е¬верие есть клоака всех догматических вероисповеданий, зиждящихся на слепой вере. Образно говоря, это сточная труба, несущая зловонные воды халдейско-ноева потопа. Не встречая запруд на своем пути, суеверие течет по прямому руслу, через язычество, иудаизм и христианство, подбирая по пути весь сор людских интерпретаций мертвой буквы; а на топких берегах оного толпится духовенство всех времен и вероисповеданий, предлагая легковерным покло¬няться его омерзительным водам как «священной реке», которую называют то Гангом, то Нилом, то Иорданом.
Почему же тогда западные народы обвиняют в подобных верованиях лишь не-христианские нации? Не возвышается «истина Божия» подобною ложью, выказывая непочтение чуждой религии и представляя ее в ложном свете. История убеждает нас, что христианские прозелиты, уничтожая каждый очаг язычества и осуждая привязанность к древним обрядам и действия «чар» как козни дьявола, в то же самое время становятся хранителями тех же предрассудков и, постепенно перенимая их, вновь одурманивают ими людей, но уже под другими названиями.
