тех лет поклонялась Великому Архитектору Вселенной в образе Солнца, единственного в своем роде… [La Messe et ses mysteres, p. 19-20.]
В самом деле, если христианские кандидаты про¬износят слова масонской клятвы, повернувшись на восток потому, что их «Достопочтенный» («Vene¬rable») находится в восточном углу, и потому, что так делали неофиты во время языческих мистерий, то в церкви, в свою очередь, существует аналогичный ритуал. Во время торжественной мессы главный престол (ara maxima) украшают Ковчегом, или дарохранительницей (ящиком, в котором хранится гостия ) и шестью зажженными тонкими свечами. Эзотерическое значение дарохранительницы и ее содержимого, символизирующих Христа-Солнце, состоит в том, что под ними подразумевается сияющее светило, тогда как шесть свечей — это шесть планет (больше ранние христиане не знали), три справа и три слева. Это точная копия семисвечника из синагоги, имеющая к тому же точно такое же значение. «Sol est Dominus Meus!» — «Солнце — мой Господь!» — восклицает Давид в Псалме XCIV, что остроумно переведено в официальной версии как «Господь есть Бог великий», «Царь великий над всеми Богами» (стих 3) или, вернее, над всеми планетами! Ж.Огюстен Шаго более откровенен в своей «Philosophie des religions comparees» (том II, с. 18), ибо он пишет следующее:
На этой Земле всех следует считать дэвами (демонами), за исключением Бога Пророков (Посвященных), возвышенного IAO; и если вы видите в Христе что-то еще помимо Солнца, значит, вы поклоняетесь дэву, призраку, каковыми являются все дети ночи.
Восток является страной света, где восходит дневное светило — великий даритель и хранитель жизни, творец всего, что живет и дышит на этой планете, так стоит ли удивляться тому, что все на¬роды Земли поклонялись в его лице видимому представителю невидимого Принципа и Причины и что месса совершается в честь того, кто является пода¬телем messis’а, или «урожая»? Но между поклонением идеалу как таковому и его физическому символу — части, призванной олицетворять это идеальное Все, существует огромная разница. Для ученых египтян Солнце было «оком» Озириса, но не самим Озирисом, точно так же, как и для ученых зоро¬астрийцев. Уже для ранних христиан Солнце стало Божеством in toto; а современные христианские церкви с помощью казуистики, софистики и догм, которые они объявили неоспоримыми, ухитрились навязать эту веру даже образованному миру, гипнотизируя его уверениями в том, что их бог является единственным истинным, живым Божеством, создателем Солнца, но не самим Солнцем — демоном, которому поклоняются «язычники». Но велика ли разница между злобным демоном и антропоморфным Богом, каким он рисуется, например, в «Притчах Соломоновых»? Этот «Бог» грозит бедным, беспомощным и невежественным людям карой: «За то и я посмеюсь вашей погибели; порадуюсь, когда придет на вас ужас», чтобы принудить их обратиться к нему с молитвами, когда к ним «придет… ужас, как буря, и беда, как вихрь»! (Прит., I, 27). Сравните этого Бога с великим Аватарой, ставшим героем христианской легенды; попробуйте отождествить его с этим истинным Посвященным, который сказал: «Блаженны плачущие, ибо они утешатся» [Мтф., V, 4], и каков же будет результат? Одним только этим отождествлением можно оправдать и сатанинскую радость Тертуллиана, который смеялся и ликовал при мысли о том, как его неправоверный ближний будет жариться в адском пламени, и совет Иеронима христианскому новообращенному наступить на грудь собственной матери-язычницы, если она воспротивится его намерению оставить ее навеки, чтобы по¬следовать за Христом; и, наконец, этим можно превратить всех церковных тиранов, убийц и omnes gentes святой инквизиции в величайших и благороднейших представителей практического христианства, когда-либо живших на земле!
VII
Ритуализм раннего христианства, как уже было убедительно подтверждено, происходит из древнего масонства. А последнее, в свою очередь, является наследником уже почти исчезнувших ко времени его возникновения мистерий. И потому мы считаем необходимым сказать о них несколько слов.
Общеизвестно, что на протяжении всей древно¬сти помимо популярного вероисповедания, составленного из мертвых догм и пустых экзотерических церемоний, у каждого народа был еще тайный культ, известный миру под именем мистерий. Страбон — один из многих, кто подтверждает истинность этого утверждения (См.: «Geographica», lib. X, ch. iii, Sect. 9). Ни один человек не мог быть к ним допущен без предварительной специальной подготовки. Неофиты получали наставления в верхних храмах, после чего уже в подземелье проводилась окончательная церемония мистерий. Эти наставления были последним уцелевшим наследием архаической мудрости, и инсценировались они только под руководством высших Посвященных. Мы не случайно использовали слово инсценировали, потому что изустные наставления передавались шепотом только в подземельях, в торжественной тишине и абсолютной тайне. А во время открытых занятий, посвященных изучению общих вопросов, знания по космогонии и теогонии передавались в форме аллегорий; modus operandi поэтапной эволюции Космоса, мира и, наконец, нашей земли, богов и людей — все было переведено на язык символов. Во время праздничных мистерий, разворачивавшихся на глазах и при участии широкой публики, инсценировались персонифицированные истины, которые непросвещенные массы слепо принимали на веру. Только высшие посвященные, эпопты, понимали их язык и подлинное значение. Все это уже сейчас хорошо известно научному миру.
Едва ли не все древние народы были уверены, что подлинные мистерии того, что так нефилософично именуется творением, были переданы избранным представителям нашей (пятой) расы первыми династиями ее божественных правителей — богов во плоти, «небесных воплощений», или так называемых Аватар. В последних стансах из «Книги Дзиан», опубликованных в «Тайной Доктрине» (том II), речь идет как раз о тех, кто правил потомками, «…происшедшими от Священного рода»; в них говорится, что они «…вновь спустились и установили мир с пятой [расой]… учили и наставляли ее…»
Фраза «установили мир» указывает на существование в прошлом какого-то конфликта. Судьба атлан¬тов в нашей философии, равно как и допотопных людей в Библии, подтверждает это предполо¬жение. Опять же, за много столетий до Птолемеев аналогичное оскорбление священному знанию было нанесено посвященными египетских святилищ. Сохра¬нявшие свою чистоту на протяжении бесчис¬ленных столетий, священные учения богов вновь оказались искаженными эгоизмом и личными амбициями. Значение мистических символов довольно часто осквернялось богохульными интерпретациями, и вскоре Элевсинские мистерии остались единственными, сохранившими свою первозданную чистоту от подделок и святотатственных нововведений. Они устраивались в честь (Цереры) Деметры, Природы, и проводились в Афинах. В ходе этих мистерий проходили посвящение лучшие умы Греции и Малой Азии. В своей 4-й Книге Зосим утверждает, что эти посвященные охватывали все человечество , а Аристид называет мистерии общим храмом земли.
В целях сохранения воспоминаний об этом «храме», а в случае необходимости и его восстановления, начался процесс отделения некоторых избранных из числа посвященных. Этот отбор начался при первых же признаках осквернения и упадка священных аллего¬рий, его производили в каждом столетии высшие Иерофанты. А великие Элевсинии в конце концов разделили печальную судьбу всех остальных мистерий. Их первоначальное величие и предназ¬начение описал Климент Александрийский, сооб¬щающий, что великие мистерии раскрывали тайны устройства Вселенной и что эти тайны были началом, и концом, и наивысшей целью человеческого знания, ибо познавший их посвященный мог видеть Природу и все вещи такими, как они есть (Strom., кн. V, гл. xi). Иными словами, это был пи¬фа-горейский гнозис ? ?????? ??? ?????. Эпиктет описывает эти наставления в самых восторженных тонах: «Все, что они предписывали, было установлено нашими учителями для просветления человечества и исправления наших обычаев» (apud Arrian. Dissert., lib. III, cap. 21) . То же самое утверждает в «Федоне» Платон: целью мистерий было возвращение душе ее изначальной чистоты или того совер¬шенного состояния, которое она когда-то утратила.
VIII
Настал тот день, когда мистерии, точно так же, как и экзотерические религии, отступились от своей изначальной чистоты. Это началось тогда, когда государство решило по совету Аристогитона (510 г. до н.э.) превратить Элевсинии в постоянный и щедрый источник дохода. Был издан специальный указ на этот счет. Отныне никто не мог пройти посвящение, не уплатив предварительно определенную сумму денег за эту привилегию. Этот дар, право на который прежде можно было заслужить лишь ценою непре¬станных, почти сверхчеловеческих усилий, направленных на обретение добродетелей и совершенства, теперь продавался и покупался за золото. Миряне и даже сами жрецы согласились с этим осквернением и в конце концов утратили преж¬нее уважение к внутренним мистериям, что привело к окончательной профанации священной науки. Прореха, появившаяся в завесе, с каждым столетием становилась все шире, и верховные Иерофанты, опасавшиеся окончательного разглашения и извращения наиболее священных тайн природы, делали все возможное для того, чтобы исключить их из внутренней программы, раскрывая их лишь очень немногочисленному избранному меньшинству. И вскоре эти отделенные стали единственными хранителями божественного наследия веков. А семь столетий спустя мы видим, как Апулей, невзирая на свое искреннее влечение к магии и мистике, беспощадно высмеивает в своем «Золотом Осле» [книга VIII, гл. 27, 28, 29; книга IX, гл. 8.] лицемерие и порочность некоторых слоев полупосвященного жречества. Опять-таки, благодаря ему мы узнаем, что в его время (II век н.э.) мистерии получили настолько широкое распространение, что во всех странах люди всякого звания и состояния — мужчины, женщины и даже дети — сплошь стали посвященными! Посвящение стало едва ли не такой же непременной процедурой для каждого, как впо¬следствии крещение для христиан, при этом первое деградировало точно таким же образом, как и по¬следнее в наши дни, то есть выродилось в бессмысленную, догматичную и чисто формальную церемонию. А еще немного времени спустя фанатики новой религии наложили на мистерии свою тяжелую лапу.
Эпопты — те, «кто видит вещи, как они есть», постепенно исчезли, эмигрировав в страны, недоступные для христиан. Поэтому мисты (от слова Mystes, «скрытый») — «те, кто может видеть вещи только такими, какими они кажутся», очень скоро стали единственными хозяевами положения.
Первые, «отделенные», остались хранителями подлинных секретов, тогда как мисты, знавшие эти секреты лишь поверхностно, заложили первый крае¬угольный камень в основание современного ма-сонства; именно этому, полуязыческому, полуобращенному, первоначальному братству масонов хрис¬тианство обязано своим ритуализмом и большинством своих догм. Титул масонов по праву носят и эпопты и мисты, так как и те и другие отстроили, во исполнение своих обетов и повелений своих давно ушедших Иерофантов и ????????, «царей»: первые — «нижние», а вторые — «верхние» свои храмы. Так о них говорили в древности, а в некоторых странах продолжают говорить и по сей день. В своей «Электре» (707) Софокл, упоминая основание Афин, места проведения Элевсинских мистерий, называет их «священным сооружением богов», то есть утверждает, что Афины были построены богами. Посвящение называли «вхождением в храм» и «очище¬нием», или восстановлением храма — при этом имелось в виду тело посвященного и те метаморфозы, которые происходили с ним во
