котором, впрочем, нет необходимости останавливаться в настоящий момент.
Что же говорит по этому поводу церковь, и как она объясняет сие «несовместимое сочетание»? Церковь верит в дьявола и, разумеется, не захочет расстаться с ним. «Дьявол — один из основных столпов веры», — нимало не краснея, признается поборник Ecclesia Militans .
Все александрийские гностики говорят нам о падении эонов и плером , и все они связывают это падение с же¬ланием знать, —
пишет другой доброволец из той же самой армии, как обычно, клевеща на гностиков и отождествляя желание знать (или оккультизм, магию) с сатанизмом . И тут же цитирует текст «Philosophie de l’Hi-stoire» Шлегеля, дабы показать, что семь ру¬ко¬во¬дителей (планет) «Поймандра» ,
посланные Богом разделить проявленный мир на семь кругов, влюбились в свою собственную красоту ; и это са¬мопоклонение приобрело такие масштабы, что в конце концов привело их к падению.
Таким образом, ангелы согрешили, и самое прекрасное из творений Господних «восстало против своего Создателя». Это творение, следуя теологиче¬ской фантазии, и есть Венера-Люцифер, или, вернее, Дух или Владыка этой планеты, оживляющий ее. Данное учение основывается на следующем рассуждении. Трое главных героев звездной катаст-рофы, описанной в «Откровении», согласно свидетельству отцов церкви, суть «Verbum, Люцифер, его похититель, и великий Архангел, победивший Люцифера». Их «чертоги» (астрологи называют их «до-мами») распо¬ложены на Солнце, Венере-Люцифере и Мер¬ку¬рии, что совершенно очевидно, поскольку рас¬по¬ложение этих небесных тел в Солнечной системе соот¬ветствует иерархическому расположению «героев» главы XII «Откровения», а «их имена и судьбы» (?) тесно связаны в теологической (экзотерической) системе «с этими тремя великими метафизическими названиями». (De Mirville, Memoire addressed to the Academy, vol. IV, p. 159-160.)
В результате этого теологического предания, Венера-Люцифер была превращена в сферу и владение падшего архангела-сатаны до его отступничества. А необходимость привести это заявление в соответствие с тем фактом, что метафора «Утренняя Звезда» приме-няется также и к Иисусу и к его непорочной матери и что планета Венера-Люцифер входит к тому же в число «звезд» семи планетарных духов, коих почитают под другими именами приверженцы римско-католической церкви , побудила поборников латинских догм и верований выдвинуть следующее объяснение:
Люцифер — завистливый сосед Солнца [Христа] — сказал себе в великой гордыне своей: «Я поднимусь так же высоко, как и оно!» Но Меркурий [Св. Михаил] не дал ему исполнить задуманное, хотя и его сияние тоже затмевают ослепительные лучи Солнца, и даже больше, нежели свет Люцифера; и теперь Меркурий — единст¬венный, кому доверено приближаться к Солнцу и быть стражем славы его. (De Mirville, Des Esprits, etc., vol. IV, p. 160.)
Но если эти учения теологического христианства верны, то речь может идти скорее о стражах его «бесславия».
Однако здесь не замедлило проявиться раздво¬ен¬ное копыто иезуита. Рьяный защитник римско-¬католического демонопоклонства и в то же время поборник культа семи планетарных духов де¬лает вид, что его очень удивляют совпадения, существующие между древними языческими и христианскими преданиями, между сказкой о Меркурии и Венере и исторической правдой о Св. Михаиле «ангеле лица» — земном двойнике, или ferouer Христа. Об этих сов¬падениях он говорит следующее:
… подобно Меркурию, архангел Михаил — друг Солн¬ца, его ferouer, можно даже сказать — его Митра, ибо Ми¬хаил — психопомпический гений, провожающий отлетевшие от тел души в предназначенные для них обители, и, подобно Митре, он — известный противник демонов. (De Mirville, Des Esprits, etc., vol. IV, p. 160.)
В качестве подтверждения процитированного вы¬ше вывода приводится недавно обнаруженная (Хвольсоном) книга набатеев , в которой зоро¬астрийский Митра назван «великим недругом планеты Венеры» . (De Mirville, Des Esprits, etc., vol. IV, p. 160.) В этом что-то есть. Какое откровенное признание абсолютного тождества небесных персонажей, а также наличия заимствований из самых разных языческих источников! Весьма любопытное, хотя и несколько бессовестное. Как в более древней маздеистской аллегории Митра завоевывает планету Венеру, так и в христианской традиции Михаил поражает Люцифера и оба победителя получают в качестве боевого трофея планету побежденного бо¬жества.
Митра владел в древние времена [сообщает Деллингер] звездой Меркурий, расположенной между Солнцем и Луной, но затем получил планету побежденного и с момента своей победы отождествляется с Венерой. (Paga-nisme et Judaisme, vol. II, p. 109.)
В христианской традиции, — добавляет ученый маркиз Мирвиль,
…Св. Михаилу были дарованы на Небесах трон и чертог поверженного им врага. Более того, подобно Меркурию — [демоно-]богу, коему в золотые для него времена язычества были посвящены все мысы на земле, в нашей религии Архангел является святым покровителем все тех же мысов. (De Mirville, Des Esprits, etc., vol. IV, p. 160, 162.)
А это значит (если это вообще хоть что-нибудь да значит), что сейчас (по крайней мере) Люцифер-Венера является священной планетой, не имеющей ничего общего с Сатаной, коль скоро ее законным наследником стал Cв. Михаил.
Следом за вышеупомянутой ремаркой идет достаточно хладнокровный вывод:
Очевидно, что язычество использовало [причем намного раньше], и довольно умело, все основные черты и характеристики князя лица Господня [Михаила], применив их к Меркурию, египетскому Гермесу-Анубису и гностиче-скому Гермесу-Христу. Каждый из них исполнял функ¬ции первого божественного советника и считался богом, ближе всех стоявшим к солнцу, quis ut Deus. (De Mir¬ville, Des Esprits, etc., vol. IV, p. 160.)
Уточним только, что это Св. Михаил позаимст¬вовал со временем все указанные титулы и атрибуты. Это добрые отцы церкви и мастера-масоны из храма церковного христианства хорошо знали, как использовать языческий материал для своих новых догматов.
Достаточно изучить некоторые египетские картуши, на которые указывал еще Розеллини («Egyp¬te», vol. I, p. 283), чтобы обнаружить в них Меркурия (двойника Сириуса в нашей Солнечной системе) под именем Сотис, коему неизменно предшествуют такие титулы, как «sole» и «solis custode, o sostegno, dei dominati… il forte, grande dei vigilanti» — «страж солнца, охранитель царств и сильнейший из всех неусыпно бодрствующих». Все эти эпитеты и атрибуты связываются ныне с Архангелом Михаилом, унаследовавшим их от демонов язычества.
Более того, те, кто бывал в Риме, могут подтвердить удивительный факт присутствия в Ватикане статуи Митры в качестве одного из известнейших христианских символов. Для мистиков это предмет особой гордости. Они усматривают
…в его львиной голове и орлиных крыльях, присущих храброму Серафиму, повелителю пространства [Михаилу]; в его кадуцее, копье, в двух обернувшихся вокруг не¬го змеях борьбу доброго и злого начал, а в двух ключах, которые упомянутый Митра держит, по¬добно Св. Петру, — ключи, которыми Серафим-покровитель последнего открывает и закрывает Небесные врата, astra cludid et rec¬ludid. (De Mirville, Des Esprits, etc., vol. IV, p. 162.)
Подводя итог вышесказанному, мы можем утверждать, что теологический роман о Люцифере основан на различных мифах и аллегориях языче¬ского мира и что это — не переданная через откровение догма, но чисто человеческое изобретение, призванное поддержать суеверие.
Меркурий является одним из приближенных к Солнцу или египетских кинокефалов (дословно — сторожевых псов Солнца); другим является Эосфор — самая яркая из планет, «qui mane oriebaris», рано встающая, или по-гречески — ????????. Она идентична Амону-Ра, египетскому светоносцу, и называется всеми народами «вторым порождением света» (первое — Меркурий), началом его (Солнца) путей мудрости (Архангела Михаила также называют principum via¬rum Domini).
Так чисто астрономическая персонификация, основанная на оккультном значении, которое, похоже, никто за пределами сферы восточной мудрости так и не смог разгадать, превратилась в религиозную догму, неотъемлемую часть христианского откровения. Но неуклюжая замена персонажей яв¬но не в состоянии убедить людей вдумчивых в том, что в одну и ту же троицу могут входить, с одной стороны, Слово или Иисус, Бог и Михаил (с дополняющей их иногда Пречистой Девой) и, с другой стороны, Митра, Сатана и Аполлон-Абаддон (и все это исключительно по прихоти и собственному почину римско-католических комментаторов). Если Меркурий и Венера (Люцифер) являются (в астрономиче¬ском плане, благодаря их орбитам и расположению относительно Солнца) символами Бога-Отца, Сына и их викария Михаила — Победителя Дракона в христианском пре¬дании, то как же мы можем называть Аполлона-Абаддона — Повелителя Бездны, Люцифера, Сатану или Венеру демонами и дьяволами? И если нам говорят, что победитель или Меркурий-Солнце, или тот же Св. Михаил из «Откровения», получил в награду за свой подвиг имущество поверженного ангела, а именно — его планету, то почему позор и посрамление до сих пор должны преследовать очищенное таким образом светило?
Люцифер стал теперь «Ангелом Лица Господня» , поскольку «это лицо отражается в нем». А по нашему мнению — прежде всего потому, что поток солнечных лучей, отражаемых поверхностью Меркурия, в семь раз интенсивнее того, что достигает нашей Земли, и вдвое сильнее светового потока, освещающего поверхность Люцифера-Венеры.
Таким образом, у христианского символа снова обнаруживается аст¬рономическое происхождение. Однако и с астрономической, и с мистической, или символиче¬ской, точки зрения Люцифер так же без¬у-пречен, как и любая другая планета. И выдвигать в качестве доказательства его демонической природы и тождества с Сатаной очертания полумесяца Венеры, напоминающие отломанный рог, — форменная чушь. А связывать это явление с «мистиче¬ским драконом» из «Откровения» и его рогами, «один из которых оказался отломанным» , как это утверждают два французских демонолога — маркиз де Мирвиль и шевалье де Мюссо, поборники воинствующей церкви, и надеяться, что современный читатель — читатель второй половины нынешнего столетия — поверит в это, равносильно оскорблению общественного вкуса.
И кроме того, у дьявола не было никаких рогов вплоть до IV века христианской эры. Это чисто патристическое изобретение, вызванное стремле¬нием связать бога Пана и языческих фавнов и сатиров с сатанинским преданием христианства. Де¬моны язы¬чества были такими же безрогими и бесхвостыми, как и сам Архангел Михаил в представ-лении своих почитателей. В языческом символизме «рога» были признаком божественной власти и творческих способностей, а также символом плодородия в природе. Отсюда бараньи рога Амона, Бахуса и Моисея на древних изображениях, коровьи рога у Изиды и Дианы, и т.д., и т.п., и даже у самого Господа Бога пророков Израиля. Ибо Аввакум свидетельствует о том, что «избранному народу» этот символизм был так же близок, как и язычникам. В главе III, 3-4, этот пророк говорит о «Святом — от горы Фаран» и о Господе Боге, «от Фемана грядущем», добавляя, что «блеск [Его славы] — как солнечный свет», а «от руки Его лучи (ро¬га), и здесь тайник Его силы».
И наконец, прочитав текст «Книга пророка Исаии» в его еврейском оригинале, можно убедиться в том, что в главе XIV, 12, речь идет вовсе не о Люцифере, но просто о «яркой звезде» — ????, Хиллель. И невозможно не удивляться тому, что даже образованные люди конца нашего столетия настолько невежественны, что до сих пор связывают ярчайшую из планет
