действительно является символическим указанием на фетишизацию талифа и его бахромы, то более правдоподобной будет иная версия: слово «талифа» здесь предназначено для тех, кто понимает его значение, а парафраза «Девица, тебе говорю, встань» — для необразованного простонародья. В этом случае неточный перевод можно трактовать как невинный обман, призванный скрыть истинный смысл еврейской фразы, а всю историю — как глубокомысленную аллегорию, облеченную в форму детской сказки. И дейст-вительно, сюжет этого рассказа можно поставить в один ряд с историей о том, как мальчики лепили из глины птичек и у одного из мальчиков птичка ожила и улетела. А в другом греческом фрагменте читаем: «Для чего вы креститесь за мертвых?» Здесь распространенный, но бессмысленный предлог ??? по ошибке заменил подлинное слово из текста — ????, означающее — «ради спасения». В действительности эта фраза указывала на тра¬дицию замещающего крещения — когда на скамейку усаживали живого человека, а сверху на него клали мерт¬веца. Умершему задавали вопрос: «Желаешь ли ты окреститься?», и когда его «заместитель» отвечал: «Желаю», его (живого человека) крестили ???? ??? ?????? — вместо или ради блага или спасения мертвого. Столь явный подлог вряд ли удовлетворил бы широкую публику, но мог бы привлечь к «высокой церкви» глупцов.
Но один из наиболее занимательных и поучительных образчиков обмана выходит за рамки священного писания, хотя и принадлежит пастырю христианского стада. Он является частью необыкновенной истории, ос¬новные персонажи которой царь мясников Константин и непре¬взойденный теологический дипломат Евсевий. Констан¬тин поклонялся Митре, Солнечному Богу, жрецы ко¬то¬рого, маги, отмечали день рождения этого Бога 25 декаб¬ря каждого года (то есть в день Рождества). Культ этого Бога предписывал крещение, евхаристические празд¬нества, исповедь и воскресение из мертвых, признавая также ангелов и ад. Как видите, у этой религии было много общего с христианством, к которому Константин относился едва ли не с таким же уважением, как и к Митре. Так что христианским отцам, во избежание обвинений в плагиате, пришлось заявить, что Дьявол, благодаря присущей ему хитрости и изворотливости, пре¬д¬угадал появление на свет истинной религии и потому заранее подготовил почву, чтобы заявить о своем приоритете, когда придет время для его безбожных проказ. Константин благоволил то Митре, то христианству, в зависимости от обстоятельств, сидя, так сказать, между двух стульев и меняя, при необходимо¬сти, только назва¬ние. На реверсе его монеты было написано «Не¬победимому Солнцу, моему охранителю», а на другой стороне — «первозванные христиане Антиохии», но изображен господь восьмого дня, или дня того самого непобедимого Солнца, именуемого «Sunday». Но пришло время покончить с этой игрой в перевертыши, и император, желая довести до конца работу своих царедворцев по консолидации империи, решил распространить на всей ее территории цементирующее влияние новой формы очень древней персидской и еврейской религии, насаждая ее сильной рукою светской власти. Для этой цели он принял крещение, обставив его с большой помпой и приурочив церемонию к воскресению после Троицына дня. И архиплут Евсевий прокомментировал это событие следующим образом: «В самое Троицыно Воскресенье, седьмой Господний день после Пасхи, в полуденный час, при свете Солнца Константин был принят Богом своим». Ну чем не наша песенка «То ли видишь, то ли нет»? «Солн¬це было на юге, во всей красе и славе дневной, в наивысшей точке, в самом зените своем, и душа брата нашего Константина вознеслась вослед за ним, вертикально вверх, прямо к Богу его. Так сказал учитель Ложи. Аминь».
И в заключение позволю себе обратить ваше внимание на явную и вопиющую интерполяцию в священном писании, обманные слова которой призваны были сыграть роль цепи, укрепляющей здание церкви Евсевия и Константина. Когда Учитель сказал Петру: «Ты — Петр, и на камне сем Я создам Церковь Мою, и врата ада» и т.д., ни о какой церкви никто даже не подозревал, поскольку в то время существовали только храмы и синагоги. Еврейское слово «синагога» означает «паства», и лишь гораздо позже, с началом расколов, схизм, или разделений, появилось то, что было названо словом «Ec¬clesia» — церковь (или сепаратисты, или отделившиеся). Представляю, какой глупый и растерянный вид был у Петра, когда он вы-слушивал эту абракадабру насчет какой-то там церкви. Ныне образованные богословы, коим уже понятна суть проблемы, утверждают, что это высказывание было пророческим, нацеленным в будущее, и Петр, с помощью Духа Святого, проник в его смысл ясновидящим взором. Поистине, нет предела человеческой изобретательности. Однако слишком придирчивое отношение к священному тексту может показаться кому-то непочтительным; а мы способны воспринять высокий идеал и без тщеславного и язвительного любопытства.
Дж. Р[альстон] С[киннер]
Цинциннати.
«Евфрат», безусловно, набивает себе цену. Иначе зачем ему было упоминать абсолютно фанта¬стическую халдейскую версию, о которой до сих пор никто не слышал? Принято считать, что галилейский диалект во времена Иисуса был арамей¬ским или сирийским. И предложенная Евфратом подстановка халдейской буквы ? (коф) вместо еврейской ? (хет) просто делает всю фразу совершенно бессмысленной.
Редакторы «Lucifer» сожалеют о том, что не могут указать Евфрату конкретные номера глав и стихов, подтверждающих правильность нашего вари¬анта прочтения спорной фразы, поскольку они фигу-рируют в тайных книгах священных заклинаний, используемых в процессе посвящения. Но одна из редакторов может лично свидетельствовать о том, что наш вариант прочтения анализируемых слов верен, поскольку сама видела их в тайных книгах посвящения и знает, как они пишутся. Более того, слова эти использовались во всех великих мистериях — митраитских и индийских, египетских и элевсин-ских. И не будет ничего странного, если скрупулезное изучение древних индусских сочинений или, что еще перспективнее, египетских папирусов выявит использование «евангельских» слов в религиозных ритуалах этих народов.
ПРИМЕЧАНИЯ К «ЖИЗНЕННОЙ ВОЛНЕ»
[Первые тридцать четыре стиха… наиболее древние… О происхождении этого древнего сочинения… мы можем лишь догадываться… Это сочинение как бы отщепляет фрагмент от истории Адама и Евы… расщепление прослеживается в нескольких строках.]
Это объяснимо на основе эзотерического учения. Первая глава книги «Бытие» (или элохистическая версия ) вовсе не рассматривает тему сотворения человека. Это то, что индусские Пураны именуют Первичным творением, тогда как во второй главе описывается Вторичное творение, или сотворение нашей планеты с населяющими ее людьми. Адам Кадмон это не человек, но протологос, совокупное древо сефиротов — «Небесный Человек», носитель (или Вахана), используемый Эйн Софом для проявления в феноменальном мире (см. «Зогар»). И как «мужской и женский» Адам является «архетипическим человеком», так и животные, упоминаемые в первой главе, это только священные животные или зодиакальные знаки; тогда как «Свет» связан прежде всего с так называемыми ангелами.
[В более древней космогонии, изложенной в первых тридцати четырех стихах, описание сотворения человека напоминает и соседствует с описанием сотворения животных. «Элохим сотворили человека, мужчину и женщину».]
«Великий кит» (I, 21) — это Макара индуист¬ского зодиака, почему-то переводимый как «Ко¬зерог», хотя это даже не «крокодил», как ныне переводится слово «макара», но неописуемое водяное чудовище — «Левиафан» в еврейском символизме, и носитель Вишну. Кто бы ни был прав в недавнем полемиче¬ском споре между м-ром Гладстоном и м-ром Гексли относительно книги «Бытие», во вменяемых ими друг другу в вину заблуждениях виновата явно не книга. Ее элохистическую часть обвиняют в грубой зоологической ошибке, поскольку эволюция птиц в ней упоминается раньше, чем эволюция рептилий (См. S.Laing, Modern Science and Modern Thought), и вы¬смеивают м-ра Гладстона за то, что он ее поддерживает. Однако достаточно перечитать ее еврейский текст (гл. I, стих 20), чтобы убедиться в том, что рептилии в нем упомянуты прежде птиц.
И сказал Бог: «Да произведет вода [плавающих и ползающих, а не] пресмыкающихся, душу живую; и птицы да полетят над землею» и т.д. Это уточнение должно положить конец спорам и оправдать книгу «Бытие», ибо на самом деле процесс тво¬рения изложен в ней в строгом зоологическом поряд¬ке: сперва появляется трава, затем более крупные рас¬тения, затем рыбы (или моллюски), рептилии, птицы и т.д. и т.п. Книга «Бытие» есть чисто символическое и каббалистическое сочинение. И ее нельзя ни правильно понять, ни по достоинству оценить, основываясь на одних лишь неточных переводах и неверных истолкованиях христианских реформа¬торов.
[Во втором рассказе… повествуется… о сотворении Адама из праха и Евы из Адамова ребра. И кроме того, еще раньше в тексте второго рассказа мы находим оп¬ровержение изложенного в первой главе сообщения о сотворении человека. Это опровержение заключается в словах: «И не было человека для возделывания земли».]
Потому что Адам был только символом первого земного человека или человечества.
[Точно так же мы находим описание нового, повторного сотворения животного царства, происходящего, к тому же, после седьмого дня.]
Книга «Бытие» — восточное сочинение, и потому читать ее желательно на языке оригинала. Если понять ее правильно, то можно убедиться в том, что она ни в чем не противоречит вселенской космо-гонии и эволюции жизни, как они изложены в Тайной Доктрине архаических эпох. Наука еще не сказала своего последнего слова, и до этого пока что очень далеко. Но эзотерическая философия учит тому, что человек был первым живым существом, появившимся на земле, а весь животный мир по¬следовал за ним. Разумеется, подобное утверждение будет немедленно объявлено антинаучным абсурдом. Но прочтите очерк «Последняя выдумка науки» в «Lucifer» .
ТЕОСОФЫ И ИРИНЕЙ
Уважаемый редактор «Christian College Ma¬ga¬zine» кратко и сурово бранит полковника Олькотта. Он говорит о чьем-то «непроходимом невежестве» и что «на том же самом основании может покоиться великое открытие полковника Олькотта, будто Ириней написал Евангелие от Иоанна».
Данный журнал является превосходным пе¬рио¬дическим изданием, а его издатель — без сомне¬ния, самым замечательным и достойным уважения джентль¬меном. Но зачем же взваливать на себя вину в таком — прошу прощения — грубо неверном утверж¬дении? Полковник Олькотт никогда и не думал говорить, будто Ириней — гипотетический епископ Галлии (кем бы он ни был), чья исключи-тельная некритичность и доверчивость отмечалась и признавалась всеми, включая даже христианских апологетов, — мог когда-либо написать идеальное произ¬ведение, столь преисполненное красоты и поэзии, которое принято всеми как четвертое Евангелие; но просто что слишком усердный отец, носивший это имя, побудил его написание и появление, дабы до¬стичь своей цели в отношении гностиков и ере¬тиков своего времени. Опять же, то, что эти «еретики» отрицали четвертое Евангелие при его появлении, как раньше отрицали само существование Евангелия, сказано нам самим Иринеем.
Теологам опасно пускаться в эту дискуссию. Уже слишком поздно отрицать то, что было широко признано чуть ли не каждым критиком Библии, так же как и некоторыми апологетами: четвертое Евангелие является произведением совершенно неизвестного, вероятнее всего, греческого автора и, что совершенно неоспоримо, платоника. Попытка д-ра Г.Эвальда приписать тот факт, что Евангелие никем не
