в чем часто обвиняют «Люцифер». Мы не чувствуем никакой особой враждебности к папизму, по крайней мере, большей, чем в отношении любой другой существующей догматической и ритуалистической вере. Мы просто-напросто утверждаем, что «нет религии выше истины». Следовательно, подвергаясь непрерывным атакам со стороны христиан, — среди которых нет более яростных и высокомерных, чем римские католики, — которые называют нас «идолопоклонниками» и «язычниками», и всяческими способами бранят нас, время от времени становится необходимым сказать кое-что и в нашу защиту, и таким образом восстановить правду. Теософов обвиняют в том, что они верят в астрологию и в девов (дхиан коганов) индусов и северных буддистов. Чрезмерно возбужденные миссионеры в центральных провинциях Индии на самом деле называют нас «звездопоклонниками», «сабеями» и «дьяволопоклонниками». Это, как правило, является ничем не обоснованной клеветой и заблуждением. Никакой теософ, никакой оккультист в истинном смысле этого слова никогда не поклонялся девам, натам, ангелам, или даже планетарным духам. Признание действительного существования таких существ,- которые, сколь бы возвышенными они ни были, являются все же постепенно развившимися творениями и конечны, — и даже почтение в отношении некоторых из них — это не поклонение. Последнее слово очень многозначно, и оно было в значительной степени избито и затерто из-за оскудения английского языка. Мы обращаемся к судье как к его «милости», однако вряд ли можно сказать, что мы оказываем ему божественное почтение. Мать часто почитает своих детей, муж свою жену, и vise versa [наоборот], но никто из них не молится предмету своего почитания. Так что это слово ни в каком случае не может быть отнесено к оккультистам. Почтение оккультистов к некоторым высшим духам в отдельных случаях может быть очень сильным; да, оно может быть даже столь же большим, как и благоговение, которое испытывают некоторые христиане к своим архангелам Михаилу и Гавриилу, и своему (св.) Георгию из Каппадокии — ученому поставщику для армий Константина. Но на этом остановимся. Для теософов эти планетарные «ангелы» занимают не более высокое место, чем определяет им Вергилий: Они гордятся силой неземной — Божественного семени творенья, — как, впрочем, и каждый смертный. Каждый из них и все они являются оккультными потенциями, управляющими определенными свойствами природы. И, если они однажды были привлечены неким смертным, то они помогают ему в некоторых вещах. И все же, чем меньше кто-либо прибегает к их помощи, тем лучше. Но не так обстоит дело с нашим благочестивым клеветником — римским католицизмом. Паписты поклоняются им и воздают им божественные почести с самого зарождения христианства и по сей день, и в полном смысле этих слов, выделенных курсивом, — что и будет доказано в настоящей статье. Даже для протестантов, ангелы в целом, если и не семь ангелов планет в частности, — являются «предвестниками Всевышнего» и «духами-помощниками», к покровительству которых они и взывают; они занимают свое определенное им место в книге общей молитвы. Тот факт, что паписты поклоняются звездным и планетарным ангелам, не является широко известным. Этот культ много раз изменялся. В некоторые времена он упразднялся, а затем его вновь разрешали. Данное небольшое эссе пытается представить здесь вкратце историю его роста, его последнего восстановления и повторяющихся попыток открыто провозгласить этот культ. В последние несколько лет это поклонение может рассматриваться как устаревшее, и все же до сего дня оно не было отменено. Поэтому, в соответствии со своим желанием, я докажу здесь, что если кто-то и заслуживает названия «идолопоклонники», то это не теософы, оккультисты, каббалисты и астрологи, но, поистине, большинство христиан; те римские католики, которые, кроме планетарных ангелов, поклоняются целому сонму более или менее сомнительных святых, Деве Марии, из которой их церковь сделала обыкновенную богиню. Небольшие исторические экскурсы, которые последуют далее, выбраны из разнообразных достоверных источников, так что их будет весьма трудно отрицать или опровергнуть римским католикам. Ибо нашими авторитетами здесь являются: (а) различные документы из архивов Ватикана; (б) разнообразные работы благочестивых и хорошо известных католических писателей, ультрамонтанов до мозга костей — светских и церковных; и, наконец, (в) папская булла — лучшее доказательство из всех, которые могли бы быть найдены. В середине VIII века христианской эры хорошо известный архиепископ Адальберт из Магдебурга — знаменитость, каких немного в анналах магии — предстал перед своими судьями. Он был обвинен и, в конце концов, осужден вторым собором в Риме под председательством папы Захария за то, что он использовал в ходе представлений церемониальной магии имена «семи духов» — в то время наиболее могущественных в церкви — и среди прочих, имя УРИЭЛЬ, при помощи которого он достиг успеха в создании величайших из своих феноменов. Как это легко показать, церковь выступает не против магии как таковой, а против тех магов, которые не соглашаются с ее методами и правилами вызывания духов. Однако, поскольку чудеса, совершенные его высокопреподобием колдуном были не такого характера, чтобы их можно было классифицировать как «чудеса по милости Божией и во славу Бога», они были объявлены дьявольскими. Кроме того, архангел Уриэль (lux et ignis, свет и огонь) был скомпрометирован такими проявлениями, и его имя должно было быть опозорено. Но, так как такое бесчестие одного из «тронов» и «посланников Всевышнего» уменьшило бы число этих еврейских саптариши [семерки риши] до шести, и таким образом внесло бы путаницу во всю небесную иерархию, прибегли к помощи весьма хитрой и мудрой отговорки. Однако, она была не нова, и не оказалась достаточно убедительной и эффективной. Было объявлено, что Уриэль епископа Адальберта, «огонь Божий», не был архангелом, упомянутым во второй Книге Ездры; не был он также и знаменитым персонажем, столь часто упоминаемым в магических книгах Моисея — особенно в 6-ой и 7-ой. Византиец Михаил Гликас говорил, что сферой или планетой первоначального Уриэля было солнце. Как же тогда это возвышенное существо, — друг и компаньон Адама и Евы до их падения, и, позднее, приятель Сифа и Еноха, как это известно всем набожным христианам, — как мог он когда-либо протянуть руку помощи колдуну? Никогда и никоим образом! Сама эта идея была абсурдной. Таким образом, Уриэль, столь почитаемый отцами церкви, остался таким же неприступным и непорочным, как и всегда. Это был дьявол с тем же самым именем — скрытый дьявол, следует думать, поскольку он нигде больше не упоминался — тот, кто должен был нести ответственность за черную магию епископа Адальберта. Этот «дурной» Уриэль, как это настойчиво пытался внушить некий украшенный тонзурой адвокат, связан с неким важным словом оккультной природы, используемым и известным лишь масонам высшей ступени. Однако, не зная самого этого «слова», защитник оказался совершенно неспособным доказать свою версию. Такое обеление характерных черт этого архангела было, конечно, необходимым в связи с тем особым поклонением, которое ему оказывали. Святой Амвросий избрал Уриэля своим покровителем и воздавал ему почти божественные почести. Опять-таки, знаменитый отец Гасталди, доминиканский монах, писатель и инквизитор, доказал в своей любопытной работе «Об ангелах» (De Angelis), что церковный культ «семи духов» является законным и был таковым во все времена; и что он был необходим для моральной поддержки и веры детей (римской) церкви. Короче говоря, что тот, кто стал бы отрицать этих богов, был бы столь же дурным, как любой «язычник», который не делал этого. Хотя епископ Адальберт и был осужден и повешен, у него было огромное число сторонников в Германии, которые не только защищали и поддерживали самого колдуна, но также и опозоренного архангела. Таким образом, имя Уриэль было оставлено в католических требниках, и «трон» лишь находился «под подозрением». В согласии со своей излюбленной политикой, церковь объявила, что «блаженный Уриэль» не имеет ничего общего с «проклятым Уриэлем» каббалистов, и все осталось без изменений. Для того, чтобы показать ту огромную свободу действий, которую допускает эта оговорка, следует лишь напомнить оккультные учения о небесных воинствах. Миры бытия начинаются духовным огнем (или солнцем) и семью его «огнями», или лучами. Эти «сыны света», называемые «составными», — потому что, аллегорически говоря, они принадлежат и к небесам, и к земле, и одновременно существуют и там, и там, — легко могли послужить для церкви предлогом, чтобы обосновать своего двойного Уриэля. Более того, все девы, дхиан коганы, боги и архангелы являются идентичными и изменяют свою форму, имя и местонахождение ad libitum [по своему усмотрению]. Как небесные боги сабеев стали каббалистическими и талмудическими ангелами у евреев, со своими неизмененными эзотерическими именами, так же они целиком и полностью перешли в христианскую церковь в качестве архангелов, лишь повышенные в своей должности. Их имена представляют собой их «таинственные» титулы. Они поистине столь таинственны, что сами римские католики не уверены в них, и церковь, озабоченная тем, чтобы скрыть их простое происхождение, десятки раз изменяло и искажало их. Это признается благочестивым де Мирвилем: Говорить с точностью и определенностью, как нам того бы хотелось, о чем-то связанном с их (ангелов) именами и атрибутами — это нелегкая задача… Ибо если один сказал, что эти духи суть семеро помощников, которые окружают трон Агнца и образуют семь его рогов; что знаменитый семисвечник храма является их символом… если мы показали, что они фигурируют в Откровении как семь звезд в руке Спасителя, или ангелов, освобождающих семь бедствий, — то мы лишь еще раз установили одну из такого рода неполных истин, к которым нам следует относиться с большой осторожностью». («О духах перед их падением».) Автор высказал здесь великую правду. Хотя он сказал бы еще большую правду, если бы он добавил, что никакая истина по какому бы то ни было вопросу никогда не была полностью установлена церковью. Иначе, что бы случилось с этой тайной, столь необходимой для поддержания авторитета непостижимых догм о святой «невесте»? Эти «духи» называются primarii principles [первичными принципами]. Но не объясняется, чем в действительности являются эти первые принципы. Этого не сделала церковь в первом веке христианской эры; и в этом вопросе она знает о них не больше, чем это известно ее набожным мирским сыновьям. Она утратила тайну. Де Мирвиль рассказывает нам, что этот вопрос, имеющий отношение к точному присвоению имен этим ангелам, — «вызвал противоречия, которые продолжались в течение столетий. До сего дня эти семь имен являются тайной. И все же они находятся в некоторых требниках и в секретных документах Ватикана, вместе с астрологическими именами, известными многим. Но так как каббалисты, и среди прочих епископ Адальберт, использовали некоторые из них, то церковь