октябрьском номере под заголовком «Противоречивы ли учения, приписываемые Христу?» Тем не менее, это не является попыткой опровергнуть или ослабить, хотя бы в одном случае, ту критику, которая была высказана м-ром Джеральдом Массеем. Противоречия, которые были открыты ученым лектором и писателем, слишком очевидны, чтобы их смог опровергнуть какой-либо «проповедник» или защитник Библии; ибо то, что он сказал, — лишь более выразительным и энергичным языком, — это то, что говорил потомок Иосифа Пандира (или Пантера) в «Разоблаченной Изиде» (том 2, стр. 201) из талмудического сочинения Сефер Толдос Иешу. Его убежденность в поддельном характере Библии и Нового Завета в том виде, в каком мы их имеем сегодня, таким образом, совпадает с мнением автора настоящей статьи. Ввиду недавнего пересмотра текста Библии и многих тысяч ошибок, неправильно переведенных слов, выражений и интерполяций (некоторые из них признаются, некоторые отвергаются), не имело бы смысла мешать кому либо отказываться доверять официально утвержденным текстам. Но мы хотели бы возразить лишь против одной небольшой фразы. М-р Джеральд Массей пишет: В чем смысл давать вашу «клятву на Библии» о том, что что-либо является правдой, если книга, на которой вы клянетесь, есть «динамитный склад обманов», который уже взорвался или может сделать это в любой момент? Безусловно, такой маститый и ученый символист, как м-р Массей, никогда не назвал бы «Книгу мертвых», или Веды, или любое другое древнее писание — «складом обманов». Почему же не рассматривать с той же самой точки зрения, как и все остальные, Ветхий, и — в еще большей степени — Новый Завет? Все они являются «складами обманов», если принимать их в виде буквальных интерпретаций их древних и, особенно, современных теологических толкователей. Все они, в свою очередь, служили беспринципным священникам как средство к обретению могущества и для проведения честолюбивой политики. Все они поддерживали суеверия, все они превращали своих богов в кровожадных и навечно проклятых молохов и дьяволов, как и все они заставляли целые народы служить скорее этим последним, чем Богу истины. Но если искусно выдуманные и намеренные искажения схоластиков без всякого сомнения являются «уже взорвавшимися обманами», то сами тексты — это рудники универсальных истин. Но, в любом случае, для мира непосвященных и грешников они были, и все еще остаются, подобиями таинственных букв, нанесенных «пальцами человеческой руки» на стене дворца Валтасара: им нужен Даниил, чтобы прочесть и объяснить их. Тем не менее, ИСТИНА не позволила бы себе остаться без свидетелей. Кроме великих посвященных в символизм писания, существует некоторое количество людей, тайно изучающих мистерии или древний эзотеризм, ученых, искусных в знании еврейского и других мертвых языков, которые посвятили все свои жизни тому, чтобы разгадать речи сфинкса мировых религий. И хотя никто из них все же не овладел всеми «семью ключами», раскрывающими великую проблему, тем не менее они открыли достаточно, чтобы иметь возможность сказать: существовал универсальный тайный язык, на котором были написаны все Писания в мире, от Вед до «Откровения», от «Книги мертвых» до Деяний апостолов. Во всяком случае, один из этих ключей — цифровой и геометрический ключ к языковой мистерии — ныне обнаружен; и это, поистине, некий древний язык, который оставался сокрытым до наших дней, но свидетельств существования которого всегда было предостаточно, так как это может быть доказано при помощи неопровержимых математических демонстраций. На самом деле, если вынуждать принимать Библию во всем мире в ее буквальном смысле перед лицом современных открытий, сделанных ориенталистами, и достижений независимых исследователей и каббалистов, то легко предвидеть, что даже нынешние новые поколения в Европе и Америке отбросят ее, как уже сделали всевозможные материалисты и логики. Ибо, чем больше изучаешь древние тексты, тем больше убеждаешься, что фундамент Нового Завета тот же, что и основание Вед, египетской теогонии и маздеистских аллегорий. Искупление посредством крови — кровные договоры и перенос крови от богов к людям, и людьми к богам, в качестве жертвоприношения — это основная тональность в любой космогонии или теогонии; душа, жизнь и кровь были синонимичными словами в любом языке, и прежде всего — у евреев; и дарование крови было дарованием жизни. «Многие легенды среди (географически) чужеродных народов приписывают душу и сознание нового человеческого рода крови божественного Создателя». Бероз записал одну халдейскую легенду, которая приписывает создание новой расы человечества смешению пыли с кровью, которая вытекла из отрубленной головы бога Ваала. «Этим объясняется, что люди разумны и причастны божественному знанию», — говорит Бероз. А Ленорман показал («Начала истории», стр. 52, примечание), что «орфики … говорили, что нематериальная часть человека, его душа (его жизнь) вышла из крови Диониса Загрейского, которого … титаны растерзали в клочья». Кровь «пробуждает мертвых к новой жизни», — то есть, истолковывая это метафизически, она дает сознательную жизнь и душу человеку из материи, или глины, — такому, каков наш современный материалист. Мистическое значение предписания: «Истинно говорю вам, если вы не едите плоть Сына Человеческого и не пьете Его кровь, то в вас не будет жизни», и т.д., — никогда не было понято или воспринято в его истинном оккультном значении никем, кроме тех, у кого были некоторые из этих семи ключей, и кто все же мало заботился о св. Петре. Такие слова, сказаны ли они Иисусом из Назарета, или Иешуа бен Пантера, являются словами ПОСВЯЩЕННОГО. Их следует истолковывать при помощи трех ключей — одного, открывающего психическую дверь, второго — физиологическую, и третьего, который раскрывает тайну материального существа, открывая неразрывные связи теогонии с антропологией. Именно за обнаружение некоторых из этих истин, с единственной целью предохранить мыслящее человечество от безумия материализма и пессимизма, таких мистиков часто поносили как слуг антихриста, и даже те христиане, которые являются наиболее достойными, искренне набожными и уважаемыми людьми. Первый ключ, который должен быть использован при раскрытии темной тайны, сокрытой в мистическом имени Христа, — это ключ, который открывал дверь древних мистерий первых ариев, сабеев и египтян. Гнозис, который был впоследствии вытеснен христианской догматикой, был универсальным. Это было эхо первоначальной религии мудрости, которая была когда-то наследием всего человечества; поэтому можно на самом деле сказать, что, в своем чисто метафизическом аспекте, дух Христа (божественный логос) присутствовал в человечестве с самого его появления. Автор Клементинских проповедей прав; мистерия Христоса — которой, как ныне предполагается, учил Иисус из Назарета — «была идентична» с той, которая в начале была связана «с теми, кто был достоин», как об этом говорится в другой лекции. Мы можем узнать из Евангелия, что, согласно Луке, «достойными» были те, кто был посвящен в мистерии гнозиса, и которые «считались достойными» достигнуть «воскресения из мертвых» в этой жизни… «Те, кто знает, что они не могут более умереть, ибо они равны ангелам и суть сыны Божии и сыны воскресения». Другими словами, они были великими адептами любой религии; и слова эти относятся ко всем тем, кто, не будучи посвященными, стараются и стремятся при помощи своих личных усилий прожить эту жизнь и достигнуть естественного наступления духовного просветления в соединении своей личности («Сына») со своим индивидуальным божественным духом («Отцом»), Богом внутри самих себя. Это «воскресение» не может быть никогда монополизировано одними лишь христианами, поскольку это духовное право от рождения данное каждому человеку, наделенному душой и духом, к какой бы религии он ни принадлежал. Такой человек — это христо-человек. С другой стороны, те, кто предпочитает игнорировать Христа (принцип) внутри себя, непременно умрут язычниками без воскресения, — несмотря на крещение, таинства, молитву на устах и веру в догмы. Чтобы понять все это, читатель должен усвоить архаическое значение обоих терминов: Хрестос и Христос. Первый означает гораздо больше, чем «хороший» и «возвышенный человек»; последний никогда не принадлежал живому человеку, но только посвященному в минуту его второго рождения и воскресения. Каждый, кто ощущает в себе Христоса и признает его единственным «путем» для себя, становится апостолом Христа, даже если бы он и не был никогда крещен, никогда не встречался с «христианами», не говоря уже о том, что сам не называет себя таковым. Слово «Хрестос» существовало задолго до того, как услышали о христианстве. В 5 веке до н. э. его используют Геродот, Эсхил и другие греческие классики, причем его значение применялось по отношению как к предметам, так и к людям. Так, у Эсхила (Cho. 901) мы читаем о Manteumata pufocrhsta, «оракулах, которые возвещали о пифийском боге» (Пифохресте) посредством пифий (Греко-лат. лексикон); а Пифохрестос — это именительный падеж единственного числа от прилагательного, образованного от храо, craw (Эврипид, Ион., 1, 218). Значения последнего, созданные вне зависимости от его первоначального применения, многочисленны и разнообразны. Языческие классики выражали многие идеи посредством глагола craomai, «спрашивать совета у оракула»; ибо это слово также значит «предреченный», обреченный оракулом, в смысле священной жертвы по его решению, или «Слову», ибо хрестерион — это не только «место оракула», но также и «жертва оракулу, или для него». Хрестес, crhsthz — это тот, кто толковал или объяснял оракулов, «пророк, ясновидящий»; а хрестериос, crhsthrioz — это тот, кто принадлежит или находится на службе у оракула, бога, или «Учителя», — вопреки усилиям Кэнона Фаррара. Совершенно очевидно, что термины «Христос» и «христиане», первоначально произносившиеся «Хрестос» и «хрестиане», crhstianoi, были заимствованы непосредственно из храмовой терминологии язычников и имели тот же самый смысл. Бог евреев стал теперь заменой оракула и других богов; родовое название «Хрестос» стало существительным, относимым к одному особому персонажу; и новые термины, такие как «хрестианой» и «хрестодоулос», «последователь или слуга Хрестоса», были образованы из старого материала. Это показано Филоном Иудеем, несомненным монотеистом, уже использовавшим тот же самый термин для монотеистических целей. Ибо он говорит о feocrhstoz (феохрестос), «объявленном Богом», или о том, кто признан богом, и о logia feocrhsta (логиа феохреста), «речениях, переданных Богом», — что доказывает, что он писал в то время (между 1 веком до н. э. и 1 веком н. э.), когда ни христиане, ни хрестиане еще не были известны под этими именами, но все еще называли себя назареями. Заметное различие между словами craw — «спрашивать совет или получать ответ от бога или оракула» (более ранней ионической формой этого слова было crew), и criw (хрио) — «натирать, помазывать» (от которого произошло имя «Христос»), — не воспрепятствовало созданию из выражения Филона, feocrhstoz, другого термина, feocristoz, «помазанник Божий», и его церковной адаптации. Таким образом, скрытая замена буквой i буквы h с догматическими целями была