испробовать его тем, кто исследует эту очень интересную область «сознательного ясновидения». Если нет «графина», можно воспользоваться чистой круглой гладкой чернильницей, наполненной чернилами. Новичку всегда трудно отличить субъективные мысленные картины, воспринимаемые нетренированным провидцем или провидицей, и действительные отражения акаши, или астрального света: требуется длительная тренировка. Не касаясь вопроса ценности информации, увиденной женой нашего друга в зеркале, ограничимся лишь общими заверениями, что каждый член нашего Общества, занятый серьезными исследованиями в любой законной области оккультной науки, имеет шанс получить помощь не только от «чел», но и от стоящих выше них, при условии, что они сами «ведут образ жизни», описанный в «Кратких советах изучающим эзотерическую теософию». Однако экспериментаторы должны всегда избегать чрезмерной нагрузки на нервную систему. Ясновидящего, или психометриста, никогда нельзя заставлять всматриваться дольше, чем позволяет его самочувствие, или лицезреть то, что ему неприятно. Нарушение этого правила может повлечь за собой серьезные последствия.
БЕСЕДА С ТЕОСОФАМИ
Следующие послания появились недавно в «Роona Observer». Если бы в первом из них не обнаружилось несколько чудовищных заблуждений, которые почти безнадежно пытаться рассеять в умах обывателей, оно не заслуживало бы внимания. Но так как «Теософист» возложил на себя эту утомительную задачу, мы воспроизводим первое письме вместе с ответом.
[Редактору «Poona Observer»]
Сэр! Стремление теософов опровергнуть все существующие религии, и прежде всего и в особенности христианскую, делает их отнюдь не щепетильными в выборе средств. Нет ничего более дикого и абсурдного, чем их попытки отождествить Иисуса Христа и апостола Павла с древними адептами оккультизма.
Языческий апостол был чудесным образом обращен в христианство на пути в Дамаск. В то время он был свирепым воином и активно привлекался к жестокому преследованию христиан. После обращения изменился весь ход его жизни и он стал ревностным распространителем новой веры. Можно сказать, что Павел был оккультистом когда писал свои послания, что когда, при вознесении на Небеса, ему были показаны явления невозможные с точки зрения людей, он был просто в состоянии самовнушенного месмерического сна и на время освобождал свою душу от тела для скитаний по царствам мира духа. Но в таком случае он, очевидно, наблюдал и слышал явления, подтверждающие его веру в доктрины, отвергаемые тибетскими оккультистами, а именно, веру в личное божество, божественность Христа и так далее. Столь же абсурдна и попытка доказать, что адептом является Христос. Христос отдал свою жизнь и вновь получил ее, воскрешал мертвых, лечил любые виды злокачественных болезней касанием или словом и творил другие великие чудеса, великие не по масштабу, а по природе. Что касается хлебов и рыб – не важно стали пять хлебов пятью тысячами или пять хлебов стали шестью, все равно потребовалась чудесная сила. Равно, как нет разницы между превращением в вино бокала воды или большего ее количества, достаточного для обеспечения целой компании. Для подтверждения теории доказывающей, что Христос и святой Павел были адептами, нужно игнорировать как факты их жизней, так и доктрины, которым они учили. Некоторые теософы возможно осознали эти трудности и кажется думают, что простейший способ избавиться от них – отрицание существования таких личностей, как Христос и святой Павел. Благоразумные люди должны спросить себя: надежные ли руководители такие философы?
Нуль.
* * *
Мы думаем, что «Нуль» несколько исказил теософическое учение относительно Христа. Теософы, насколько нам известно не отрицают возможность божественности Христа, они только утверждают, что он был таким совершенным человеком, что достиг высочайшей возможной формы земного существования. Другими словами, он настолько приблизился к божественному, что стал неотличим от него. Вновь «Нуль» может услышать главное убеждение теософов – нет ничего невозможного. Таким образом отрицать божественность Спасителя означало бы сомневаться в своем собственном девизе.
Редактор «Poona
Observer».
БЕСЕДА С «НУЛЕМ»
[Ответ теософа]
Некий «Нуль», бросившись на защиту Христа и апостола Павла ото всех «теософов», – которые ни по отдельности, ни коллективно никогда и не помышляли нападать ни на одного из них, – выдвинул против этой организации несколько обвинений в «Роопа Observer» от 26 января. Означает ли сей псевдоним пустую цифру, как указано в словаре
[163], или точку замерзания воды на термометрах Цельсия и Реомюра
[164] – оставляем этот вопрос на суд читателя, я же склонна предположить первое, как наиболее сообразующееся с этим христианским Дон Кихотом, сражающимся с ветряными мельницами. Один теософ берет на себя смелость внести поправки в некоторые чересчур нелепые утверждения корреспондента «Роопа Observer», который обвиняет теософов в следующих преступлениях.
– В желании уничтожить «все существующие религии… особенно христианскую», не будучи при этом «очень щепетильными в выборе средств»;
– В дикости и нелепости «их попыток отождествить Иисуса Христа и апостола Павла с древними адептами оккультизма»;
– В отрицании «некоторыми теософами существования таких личностей, как Святой Павел и Христос».
Остальная часть письма и особенно аргументы в пользу подобных выпадов представляют из себя хитросплетение недопустимых и антиисторических предположений, базирующихся на личной и слепой вере в собственную особую религию, – бездоказательную для всех, кроме христиан, – и не нуждаются в серьезном рассмотрении для тех, кто отрицает а priori
так называемые «чудеса» – нечто, совершенно выходящее за рамки законов природы. Пусть «Нуль» запомнит, что между любым феноменом, каким бы сверхъестественным он ни казался, но все же согласующимся с этими законами, и чудом, из числа приведенных им в качестве доказательства ошибочности предположений теософов, простирается непроходимая пропасть, охраняемая экспериментальной физической наукой с одной стороны, и простым здравым смыслом с другой. Объясним нашу позицию в нескольких словах. Ни один теософ-оккультист никогда не будет отрицать возможность «превращения пяти хлебов в шесть хлебов» и даже в «пять тысяч». В первом случае это явление может быть результатом того, что каббалисты-практики называют экзосмосом
[165], во втором – набрасыванием на толпу месмерической майи, неких колдовских чар. Но ни один теософ, за исключением новичка или неискушенного ученика (из числа тех, кто принимает вещи слепо на веру и вопреки доводам разума, чем доказывает свою непригодность к оккультизму), никогда не примет как факт ни воскрешение действительно мертвого тела, ни воплощение Бога в голубя или голубку – почему тогда христиане насмехаются над сиамским белым слоном
[166] – ни «непорочное зачатие», ни, опять же, чудо «вознесения», то есть реальное поднятие на небо и исчезновение там плотного тела человека. После такого краткого пояснения я продолжу опровержение трех упомянутых обвинений – единственных из числа выдвинутых, которые заслуживают хоть какого-то внимания, поскольку могут ввести неискушенного читателя в заблуждение относительно нашего Общества в целом.
1) Какое право имеет «Нуль» так огульно обвинять «теософов» в «нещепетильном выборе средств»? Первый же встреченный им теософ мог бы ответить на такой упрек простым напоминанием, что у его «Отца в доме много обителей», другими словами, что основное Теософское Общество имеет 53 дочерних отделения в одной только Индии. Поскольку это Общество состоит из тысяч членов, представляющих почти все известные нации и конфессии, чьи религиозные чувства никогда не ущемляются и среди которых немало настоящих христиан (и священнослужителей), до которых «Нулю» еще надо дорасти, то это обвинение «Нуля» против всей теософской организации в целом является абсурдным. Но даже если допустить, что есть некоторые теософы, которые из желания добиться триумфа своего общего дела и упрочения позиций теософии, то есть Всемирного Братства, в единодушной вере в то, что, по их убеждению, является единственной истиной, попытались бы уничтожить все существующие [догматические] религии и даже отрицать само существование Христа и Павла (а это совсем не так, что я собираюсь доказать), то почему такая политика, даже в этом случае, должна считаться более разборчивой, чем аналогичная ей широкомасштабная тактика, применяемая мощной организацией фанатичных христиан вообще и миссионеров в особенности.
Готов ли «Нуль» утверждать, что в Индии есть хоть один падре, который не решился бы «уничтожить все существующие религии», кроме своей собственной, или почувствовал бы нежелание отрицать существование индусских богов и поносить в качестве «мифа» устно и письменно всех других божественных аватар
[167], кроме Христа; или постеснялся бы публично либо конфиденциально объявить Зороастра и Кришну, Будду и Магомета вкупе с длинным списком «языческих» чудотворцев — спасителей и риши, пророков и йогов – «мировыми мошенниками» и фокусниками? Когда преобладающая религия порождает инквизицию, а на спаде ее таких писателей, как преподобный м-р Хасти из Калькутты, который, пользуясь врожденной скромностью нации, отсутствием у нее единства и солидарности мышления и действий, оскорбляет ее религиозные святыни, оплевывает ее веру и обливает грязью достоинство ее женщин, – тогда действительно не приличествует приверженцам такой религии заявлять, что последователи других вероисповеданий «не разборчивы в выборе средств».
2) Мы оставляем за непредвзятыми судьями право решать, почитается ли Иисус в большей степени теософами, которые видят в нем или в воплощенном им идеале совершенного адепта (высочайшего в ту эпоху), существо, в нравственном отношении стоящее намного выше непосвященного человечества, чем христианами, которые сделали из него несовершенного солнце-бога
[168], спасителя и аватары ничуть не лучше, а кое в чем и уступающего некоторым из его предшественников-аватар. Ни один теософ, из числа когда-либо интересовавшихся христианством, – поскольку нашим «языческим» членам Общества, разумеется, безразлично, существовали ли на самом деле Христос и Павел или нет – никогда не отрицал существования этого апостола, являющегося исторической личностью.
Некоторые из нас, включая несколько образованных христианских мистиков из британского Теософского Общества, отрицают только евангелического Иисуса – который не является исторической личностью, но, тем не менее, признается «Нулем» и католическими священниками, —
но верят в идеалистического Христа. Другие склонны видеть истинного Иисуса в адепте, упомянутом в древнейших талмудических и некоторых христианских книгах под именем Иешуа бен-Пантера
[169]. Они говорят, что поскольку самое авторитетное доказательство существования евангелического Христа, когда-либо предоставлявшееся отчаянными и судорожными усилиями церкви для критического анализа, является самым неубедительным и трудно проверяемым, то решение проблемы можно найти в свидетельствах евреев и даже Иринея. Они утверждают, что этот Иешу (или Иешуа) был сыном женщины по имени Стада (по прозвищу Мириам) и Пантеры, римского солдата; что он жил с 120 до 70 года до н. э.
[170] и был учеником раввина Иешуа бен-Перахиах, своего двоюродного деда, с которым он во время преследования евреев Александром Иоаннесом (царем евреев в 106 году до н.э.) убежал в Александрию, где был посвящен в египетские мистерии, или магию
[171] и по возвращению в Палестину, будучи обвиненным в ереси и колдовстве, был допрошен, приговорен к смерти и повешен на древе позора (римском кресте) в окрестностях города Люд, или Лидца
[172]. Эта историческая личность (такая же достоверная, как и любая другая) была великим Адептом. Что касается Павла, насколько мне известно, никто никогда не считал его адептом, и менее всего наши оккультисты,
