(Введение)
Гл. XLV, 1152. «Мы знаем, что десять (раввинов) [сотоварищей, сефиротов] вошли в Сод [мистерии творения], и вышли семь».
Гл. XLV, 1158. «И когда раввин Симеон раскрывал Тайны, там не было никого, кроме них (сотоварищей)».
Гл. XLV, 1159. «И назвал их раввин Симеон семью глазами Тетраграмматона, как и было писано (“Zech.”, III, 9): “Семь глаз у Тетраграмматона”».
Библия переводит последнее слово как «Господь», тем самым ясно указывая на то, что христиане признали своим «Господом Богом» четвертую сефирическую эманацию и мужскую букву «Вау».
Но тот ли это Логос, к соединению с которым должен стремиться каждый посвященный, как к «конечному результату своих трудов»? Ведь в этом случае он мог бы оставаться в своем семеричном смертном теле настолько долго, насколько это вообще возможно.
Что касается прочих «несоответствий», то они изложены столь же некорректно. «Подобие человека на Престоле» в видении Иезекииля эзотерически соответствует архетипическому уровню, миру Ацилут, а не Шекине Малкута и Асии (материального уровня), в чем может убедиться каждый, кто проанализирует это видение каббаллистически. Ибо, во-первых, в символике видения явно присутствует деление на четыре части, а именно: само подобие человека; престол, на котором он восседает; подобие свода над головами животных и сами «животные» со своими офаним, или колесами. Как видите, это деление в точности соответствует четырем каббалистическим мирам, или уровням, то есть Ацилуту, миру прототипов (призрачной фигуре человека); Брие, творческому миру (трон); Иецире, миру формирования (свод), и Асии, материальному миру (животные). Опять-таки, они соответствуют четырем буквам тетраграммы: наивысший Йод в слове IHVH — «подобию человека»; H (Хе) — трону; V (Вау) — своду и конечный H (Хе) — животным. (Kabbala Unveiled, Plate IX) «Подобие человека» — это не «мужская форма Шекины». А Шекина — это не «андрогинная сила»143. Шекина — бесполая или, по крайней мере, может быть названа женщиной. Это изначальный свет, исходящий из вечно скрытого Эйн Софа. В прототипическом мире это сефира; в материальном и формирующем мире она становится собственно Шекиной, латентной жизнью и светом нижестоящего мира материи — «покрывалом Эйн Софа» и «божественным присутствием» на пути Малкута от материального к вышестоящим мирам. Шекина есть Буддхи физического тела — душа, или искра, тлеющая под спудом; но после того как скрывающий ее сосуд будет разбит, она становится седьмым (согласно теософскому исчислению) или первым лучом-Макропросопусом (у каббалистов, так как это действительно — первый луч, исходящий из сокрытого)144.
Предназначение Малкута описывается в «Книге Сокрытой Тайны» (Siphra Dtzenioutha, сh. V, 31-32) следующим образом:
«Дерево смягченное (то есть Путь царства, или Шекина, которая и есть древо познания добра и зла, существующее само по себе за счет наказаний, но смягченное женихом, влившим в него помилования) существует внутри (внутри оболочек; так как царство главенствует над всеми вещами, а стопы его нисходят в смерть). На ветвях его (в нижестоящих мирах) живут и гнездятся птицы (пребывают души и ангелы). Звери, наделенные силой, находят под ним тень (оболочки [клиппот], ибо сказано, что в ней — в тени или в “ночи бродят все лесные звери”». (Псл., CIV, 20).
«У этого дерева есть два пути… ведущие к одному и тому же (а именно добро и зло, ибо это — древо познания добра и зла). А вокруг него воздвигнуты семь столпов (то есть семь дворцов), и четыре сияния (четверо животных) обращаются вокруг него (в четырех колесах) по четырем сторонам (согласно четырехчастному описанию колесницы Йехезкиеля [Иезекииля])».
Дерево имеет семь ветвей145, на каждой из них — по четыре листа и по три плода. Более того, прослеживается аналогия между цитированным выше стихом из «Siphra Dtzenioutha» и главами I и IV «Откровения». Поскольку семь церквей «Азии» идентичны «семи чертогам» Асии, или материального семеричного мира. Семь звезд, которые держал в деснице своей «персонаж» в конце первой главы «Откровения», — это не семь церквей, но семь ключей к ним; а обоюдоострое (андрогинное) слово, выходящее из его уст, есть Йод из слова IHVH. А сам этот «персонаж» — семеричный «Тетраграмматон», буква V (Вау)146.
Но данный персонаж совершенно отличен от того, который восседал на престоле в видении Иезекииля. Ибо первый персонаж (из главы I «Откровения») находится на уровнях Иециры (мира формирования, обители ангелов, отказавшихся творить); а персонаж Иезекииля принадлежит к миру Ацилут (это он описан в 4-й главе «Апокалипсиса» как «Сидящий на престоле»).
Как известно, две головы лучше, чем одна; поэтому я решила обратиться к м-ру С.Л. Макгрегору Матерсу, дабы переложить на его плечи часть ответственности за приведенные мною выше рассуждения. Немногие английские каббалисты могут похвалиться тем, что превосходят его ученостью; и хотя я согласна не со всеми его взглядами, в этом вопросе мы с ним практически во всем солидарны. Наш брат любезно согласился изложить свое мнение в виде схемы, и изображенное им Древо сефиротов выглядит следующим образом.
Фигура на троне из видения Иезекииля здесь также соотносится с Кэтером; сам трон, или престол — с Хокмой и Биной, миром Бриа, иначе именуемым Корсией — престолом; а свод — это Микропросопус, состоящий из шести сефиротов (Хезед, Гебура, Тиферет, Нэцах, Ход и Иесод). Иесод, таким образом, есть путь, открывающий доступ в Малкут, или сотворенный материальный мир; а Шекина это Царственное Присутствие в Малкуте, или вернее — Присутствие Царицы, так как Шекина — «женщина», а не гермафродит. А печать Макрокосма — шестиконечная звезда147 — есть символ Микропросопуса, Тетраграмматон (буква Вау в слове IHVH), стоящий посреди семи светильников Малкута, которые суть не что иное, как все те же семь последних сефиротов, или шесть сефиротов, составляющих Микропросопус, плюс Малкут, добавленный к ним в качестве седьмого элемента148.
Полагаю, яснее не скажешь. Какие бы ни предлагались трансцендентальные метафизические рассуждения и интерпретации, все они, разумеется, сводятся к Тетрактису на уровне архетипического мира, и коль скоро все мы нисходим в астральный и феноменально-оккультный мир, то мы никак не можем иметь в своей основе менее семи принципов. Я изучала каббалу у двух ученых раввинов, один из которых был посвященным; и в данном случае между двумя их учениями (эзотерическим восточным и западным) не было никаких расхождений.
Ни для кого не секрет, что любой человек, наделенный хотя бы малой толикой изобретательности, изучив три каббалистических метода расшифровки текстов (и особенно — нотарикон), может сам вытворять с лишенными огласовок еврейскими словами и буквами все, что ему заблагорассудится. Однако предлагаемые мною объяснения не требуют никакого нотарикона, но только знания седьмого эзотерического ключа. С помощью масоретских точек149 астрального Иегову-Саваофа и даже Иегову-Элохима можно без труда превратить в «Единственно живущего», или всевышнего, Бога, в «Бога богов», хотя на самом деле он — всего лишь один из формирующих и порождающих богов. Красноречивый пример упомянутого лукавства приводит в своем переводе «Kabbalah Denudata» Кнорра фон Розенрота м-р Матерс. Он приводит шесть разных вариантов прочтения одного только первого слова Книги Бытия — Б’рашит. По правилам нотарикона сама первая фраза — «Б’рашит Бара Элохим эт хашамаим в’эт г’арец», или «Вначале сотворил Бог небо и землю» — может означать что угодно, коль скоро одно-единственное слово Б’рашит способно стать основой шести догматических учений латинской церкви.
Как сообщает Соломон Меир Бен Мозес, обращенный в 1665 году в римско-католическую веру и принявший имя Проспер Ружер, он преуспел, используя чисто нотариконовские правила, в извлечении из того же самого первоначального слова (Б’рашит) шести фундаментальных христианских догматов, первый из которых гласит: «Сын, Дух, Отец, Их Троица, Совершенное Единство»; третий: «Надлежит вам поклоняться Моему перворожденному, Моему первенцу, Чье имя — Иисус»; и пятый: «Я изберу деву, достойную произвести Иисуса, и вам надлежит называть ее благословенной» (Kabbala Unveiled, Introd., p. 81). Шестой догмат изложен в прилагаемой сноске150. Два остальных представляют собой повторы.
Та же самая гибкость интерпретаций отличает и эзотерические тексты других народов. Для каждого символа, или глифа, имеется семь ключей, что позволяет одной из дискутирующих сторон, применяя к обсуждаемому обозначению один из ключей, обвинять ученика, использующего другой ключ, в преднамеренном искажении.
Однако это не в моем стиле. Что касается эзотерических материй, то тут я скорее склонна искать примирения, нежели ссоры по поводу имеющихся расхождений — реальных или мнимых, поскольку дело и триумф истины всегда должны быть дороже истинному оккультисту и теософу, нежели мелочная радость осознания собственной победы на полемическом фронте.
Ни один оккультист, если он действительно верен своему знамени, не станет разглашать значение всех Семи Мистерий Мудрости, даже если он сам знает их все, что было бы поистине чудом. Поскольку эти «Семь Мистерий» in toto доподлинно известны только Учителям Мудрости; а эти Учителя вряд ли станут ввязываться в полемическую дискуссию на страницах газет или иных периодических изданий. Какой смысл тратить время и силы на доказательство того, что одна из граней бриллианта сияет ярче, чем другая, соседняя грань, вместо того, чтобы объединить свои усилия ради привлечения внимания непосвященных к свету всего бриллианта? Мы, поборники священной науки, должны помогать друг другу, поддерживать исследования, проводимые в самых разных направлениях, и делиться приобретенными знаниями, а не критиковать друг друга впустую, ради удовлетворения собственной гордыни. Таково мое мнение на сей счет; ибо в противном случае наши противники, начавшие с того, что обвинили нас во лжи на основании одних лишь своих сектантских материалистических предрассудков и фанатизма, смогут с полным правом повторять те обвинения, которые мы сами возводим друг на друга.
Материализм поднимает свою отвратительную голову выше, чем когда бы то ни было.
«Knowledge» — одна из научных лондонских газет — уже предвкушает незавидный жребий оккультиста. Рецензируя «Развенчанную каббалу», эта газета в голос возвещает о «немыслимых интеллектуальных измывательствах еврейских комментаторов над своими писаниями», после чего разбивает в прах тяжкою десницею материалистического осуждения высказанную в «Каббале» д-ра Гинсбурга мысль о том, что мистерии бытия были «поведаны самим Богом избранным ангелам, составившим своего рода теософскую школу в Раю!» А завершается этот обзор заключенным в скобки (!) пламенным изъявлением издевательского восхищения. Эту рецензию можно найти на с. 259 Новой Серии «Knowledge» [vol. X, Sept. 1, 1887]. А на с. 245 м-р Эдвард Клодд предлагает нам вместо учений «Теософских Ангелов» учения дарвинистов геккельянской школы. Обозрев «обширный участок» Космоса, «пределы которого во всех направлениях теряются в бесконечности», этот антикаббалистически настроенный поборник современной науки завершает свои «измывательства» следующим немыслимым заявлением:
«Мы начались с примитивных туманностей, мы заканчиваемся как высочайшие формы сознания; и теперь становится явным, что история творения представляет собой [!?] непрерывное эволюционное продвижение от газа к гению» [!!!].
Все это свидетельствует о том, кем мы представляемся людям современной
