«Тайной Доктрины» кое-какой материал на данную тему, я хотела бы поделиться некоторой его толикой прямо сейчас в связи с вышедшим недавно теософическим романом «Падший идол»220, дабы засвидетельствовать, что это художественное произведение несомненно базируется на некоторых в высшей степени оккультных истинах эзотерической философии.
Образы всех богов древности — от самых древних, арийских, и до позднейших, семитских (еврейских), — представляли собою идолы и фетиши, как бы они ни назывались: терафим, урим и туммим, кабейри или херувимами, или богами-ларами. И если, говоря о терафимах (слово, которое Гроций переводит как «ангелы», что этимологически подтверждено Корнелием, добавляющим к тому же, что они «служили символами присутствия ангелов»), христиане позволяют себе называть их «посредниками, через которых проявляется божественное присутствие», то почему мы не можем сказать то же самое об идолах язычников?
Я прекрасно осознаю тот факт, что современный ученый, равно как и среднестатистический скептик, верят в «живые» образы римской церкви ничуть не больше, чем в «живой» фетиш дикаря. Но речь в данном случае идет вовсе не о вере или неверии. Я просто привожу свидетельство древности, охватывающей период в несколько тысячелетий, против скептицизма нашего XIX столетия — века спиритуализма и спиритизма, Шарко и его гипнотизма, психической «суггестии» и свирепствующей повсюду, хотя и не признанной, черной магии.
Нам, европейцам, следует прежде всего научиться уважать религию своих праотцов, изучая ее верования и их происхождение, а уж потом привлекать на ее защиту языческую древность с ее великой философией. Где мы встречаем в так называемой священной литературе Запада первое упоминание идолов и фетишей? В главе XXXI (и далее) книги «Бытие» — в Месопотамии, в Уре Халдейском, где предки Авраамовы — Серух и Терах — поклонялись маленьким глиняным идолам, которых называли своими богами; а еще — в Харане, где Рахиль похитила идолов (терафим) своего отца Лавана. Иаков, может, и запретил поклоняться этим богам, но мы видим, что спустя 325 лет после этого запрещения, Моисеевы евреи снова служат «богам аморреев» (И. Нав., XXIV, 14-15). Лавановы боги-терафимы по сей день существуют у некоторых мусульманских племен на территории Персии. Это маленькие статуэтки духов-охранителей или богов, с которыми советуются по любому поводу. Раввины поясняют, что Рахиль, похищая богов своего отца, могла преследовать лишь одну-единственную цель: не допустить, чтобы они подсказали Лавану, в каком направлении ушли она и ее муж Иаков, дабы отец не смог еще раз воспрепятствовать их уходу из своего дома. Таким образом, ею двигало отнюдь не благочестие и не страх перед Господом Богом Израилевым, но лишь боязнь того, что отец может призвать своих богов к себе на помощь. Более того, ее мандрагора была не чем иным, как еще одной разновидностью колдовского и магического инвентаря.
Но что же думали об этих идолах, коих Гермес Трисмегист называет «статуями, предвидящими будущее» («Асклепий»)221, различные классические и даже священные авторы?
Филон из Библа свидетельствует, что евреи советовались с демонами подобно аморитам, и что делалось это чаще всего с помощью маленьких статуй из золота, коим придавалось обличье нимф. К ним можно было обращаться в любое время, и они сообщали вопрошающему, что ему следует делать и чего остерегаться («Antiquities»)222. В «Moreh Nebhuchim» (кн. III) сказано, что переносные охранные боги язычников (dii portatiles vel Averrunci) более всего походили именно на этих еврейских богов-охранителей. Это были настоящие обереги или живые талисманы — simulacra spirantia у Апулея (книга XI); их ответы, данные в храме сирийской богини, слышал и записал сам Лукиан. Кирхер (иезуитский падре) свидетельствует также, что терафимы выглядели весьма причудливо и походили на языческих египетских cераписов; и Кедрен косвенно подтверждает это заявление Кирхера (в своем «Oedipus Aegyptiacus», Vol. III, pp. 474-75), говоря, что звуки «т» и «с» (подобно санскритскому «с» и зендскому «х») носили взаимозаменяемый характер, и потому cерафим (или cерапис) и терафим этимологически представляют собой почти одно и то же.
Что касается практического использования этих идолов, то, согласно Маймониду (Moreh Nebhuchim, lib. III, chap. XXIX), эти боги или образы считались наделенными пророческим даром и могли предрекать своим владельцам «все, что было для них полезным и благотворным».
Все эти образы, как нам говорят, имели форму младенца или маленького ребенка; лишь некоторые имели гораздо более крупные размеры. Это были обычные изваяния или идолы, которым была придана человеческая внешность. Халдеи обращали их к свету той или иной планеты, чтобы последняя наделила их своей силой и добродетелью. Эти идолы использовались в астромагических целях; прочие же, обычные терафимы — для некромантии и, в большинстве случаев, колдовства. С помощью магического искусства к ним «привязывали» души умерших (элементарии) и использовали их затем в качестве помощников в различных темных делах.
Уголино223 вкладывает в уста мудреца Гамалиила — учителя (или гуру) Святого Павла — следующие слова, заимствованные, как он сам говорит, из его «Capito» (гл. XXXVI):
Они [владельцы некромантических терафимов] умертвили новорожденного младенца, отрезали ему голову и поместили ей под язык посоленную и политую маслом маленькую золотую пластинку, на которой было выгравировано имя злого духа; а затем, повесив голову на стене своей комнаты, зажгли перед нею светильники, и распростерлись на полу, и разговаривали с ней.
Маркиз де Мирвиль убежден, что именно эти экс-человеческие фетиши имел в виду Филострат, когда перечислял известные ему примеры подобного же рода.
Известно, что голова Орфея, — сообщает он, — говорила с Киром; голова одного жреца-жертвователя из храма Юпитера Гоплосмия в Карии, будучи отделенной от тела, назвала, по свидетельству Аристотеля, имя своего убийцы, некоего Кевкида; а голова Публия Капитана, по Траллиану, в час победы римского консула Ацилия Глабриона над Антиохом, царем Азии, предсказала римлянам великие бедствия, ожидающие их в скором времени… (Pneumatologie. Des Esprits, etc., Vol. III, p. 252).
Диодор поведал миру о том, как эти идолы изготавливались для магических целей в глубокой древности. Семела — дочь Кадма — вследствие сильного испуга преждевременно родила семимесячного ребенка; и Кадм, следуя обычаю своей страны, решил дать ему (ребенку) сверхъестественное рождение, которое позволило бы ему жить после смерти. Кадм поместил тело ребенка внутрь золотой статуи и сделал ее идолом, для поклонения которому были учреждены особый культ и ритуалы (Diodorus Siculus. Historical Library, lib. I, 23, 4-5).
Комментируя вышеуказанный фрагмент в своей статье (Memoires de l’Academie des Inscriptions, Vol. XXIII, p. 247) Фрере подчеркивает:
Единственное, что заслуживает еще более пристального внимания, — тот факт, что описанное освящение Кадмом ребенка Семелы, произведенное, по утверждению орфиков, в соответствии с обычаями предков Кадма, в точности повторяет церемонию, описанную раввинами и изложенную Сельденом применительно к терафимам или домашним богам сирийцев и финикийцев. Маловероятно, однако, что евреи и орфики были близко знакомы друг с другом.
Таким образом, у нас есть все основания полагать, что многочисленные рисунки в «Oedipus» отца Кирхера, изображающие фигурки и головы с торчащими из-под языков, свесившихся из открытых ртов, металлическими пластинками, и есть настоящие и подлинные терафимы, как их описывает маркиз де Мирвиль. Опять же, ле Блан (Religions, Vol. III, p. 277) говоря о финикийских терафимах, сравнивает их с греко-фригийским палладиумом, содержавшим человеческие останки.
«Все мистерии обожествления, оргии, жертвоприношения и магия посвящались этим головам. Убивали ребенка — достаточно маленького для того, чтобы его невинная душа все еще оставалась соединенной с Анима Мунди — земной душой, — говорит он, — его голову бальзамировали и удерживали в ней его душу с помощью магии и заклинаний, что подтверждено убедительными свидетельствами»224.
А далее следовал обычный процесс — золотая пластинка и т.д., и т.п.
Это и есть та самая жуткая черная магия, говорим мы, и практиковали ее не кто иные, как дугпа прошлых эпох, отвратительные колдуны древности.
О средних веках известно лишь то, что к черной магии иногда прибегали некоторые римско-католические священники; в их числе — один доминиканский священник-отступник, состоявший на службе у королевы Екатерины Медичи — этой верной дщери римской церкви и одной из организаторов Варфоломеевской ночи. Эту историю рассказал Бодин в своем знаменитом сочинении о колдовстве (см.: De la Demonomanie des Sorciers, Paris, 1587); к тому же мы цитируем ее во втором томе «Разоблаченной Изиды». Папа Сильвестр II был публично обвинен кардиналом Бенно в колдовстве из-за своей «пророчествующей бронзовой головы». Эти головы и другие говорящие статуи — трофеи магического искусства монахов и епископов — были точными копиями живых богов древних храмов. Папы Бенедикт IX, Иоанн XX и Григорий VI и Григорий VII вошли в историю как колдуны и маги.
Но несмотря на все это обилие фактов, доказывающих, что латинская церковь украла у древних евреев все, включая их познания в черной магии, один из нынешних поборников древнего еврейства, а именно маркиз де Мирвиль, без стеснения публикует самые жуткие и грязные обвинения против евреев современных!
В своей беспощадной полемике с французскими символистами, пытающимися дать философское объяснение древним библейским обычаям и ритуалам, он заявляет:
Мы не говорим о тех символических значениях, которые изыскиваются для объяснения всех подобных традиций [человеческие терафимы и отрезанные головы младенцев] евреев-идолопоклонников, поскольку не доверяем этим объяснениям ни в малейшей степени. В то же время мы уверены, что «голова», с которой советовался в затруднительных случаях скандинавский Один, была терафимом, принадлежавшим к той же самой [магической] категории. Но еще больше мы уверены в том, что все загадочные исчезновения и похищения маленьких [христианских] детей, практиковавшиеся евреями во все времена и даже в наши дни, являются прямым следствием этого древнего и варварского некромантического ритуала… Пусть читатель вспомнит случай с Демасом и отцом Томасом
(Pneumatologie. Des Esprits, etc., Vol. III, p. 254).
Как все ясно и бесспорно. Несчастных обворованных израильтян открыто обвиняют в похищении и последующем обезглавливании христианских детей ради создания пророчествующих голов, которые служили бы их колдовским целям! Интересно, где еще фанатизм и нетерпимость постараются свить гнездо для своей odium theologicum?
На самом деле все обстоит с точностью до наоборот, поскольку совершенно очевидно то, что именно по причине столь вопиющего злоупотребления оккультизмом Моисей — равно как и праотцы еврейского народа — строго-настрого запрещал использовать какие-либо резные образы, статуи и прочие подобия, изображавшие как «богов», так и живых людей. Те же самые соображения лежат и в основе аналогичного запрета, введенного Мухаммедом и одобренного всеми мусульманскими пророками.
Ибо подобие человека, в какую бы конкретную форму оно ни облекалось, и из какого материала ни создавалось бы, может стать в руках опытного колдуна, практикующего черную магию, смертельной угрозой для своего прототипа. Светские власти в средние века и даже каких-нибудь 200 лет тому назад знали, что делали, когда приговаривали к смерти
