декабря 1901
Я могуч и велик ворожбою,
Но тебя уследить – не могу.
Полечу ли в эфир за тобою —
Ты цветешь на земном берегу.
Опускаюсь в цветущие степи —
И меня оковавшие цепи
На земле одиноко бренчат.
Но моя ворожба не напрасна:
Пусть печально и страшно «вчера».
Но сегодня – и тайно и страстно
Заалело полнеба с утра.
Я провижу у дальнего края
Разгоревшейся тучи – тебя.
Ты глядишь, улыбаясь и зная,
Ты придешь, трепеща и любя.
5 декабря 1901
* * *
Недосказанной речи тревогу
Хороню до свиданья в ночи.
Окна терема – все на дорогу,
Вижу слабое пламя свечи.
Ждать ли поздней условленной встречи?
Знаю – юная сердцем в пути, —
Ароматом неведомой встречи
Сердце хочет дрожать и цвести.
В эту ночь благовонные росы,
Словно влажные страсти слова,
Тяжко лягут на мягкие косы —
Но несказанной речи тревогу
До свиданья в ночи – не уйму.
Слабый пламень глядит на дорогу,
Яркий пламень дрожит в терему.
6 декабря 1901
* * *
Молчи, как встарь, скрывая свет, —
Я ранних тайн не жду.
Ищи свою звезду.
Не жду я ранних тайн, поверь,
Они не мне взойдут.
Душевных слез и бед,
И на душе моей пожар —
Молчи, как встарь, – я услежу
Восход моей звезды,
Но сердцу, сердцу укажу
Я поздних тайн следы.
Но первых тайн твоей весны
Другим приснится свет.
Сольются наши две волны
В горниле поздних бед.
18 декабря 1901
* * *
Вечереющий сумрак, поверь,
Жду – внезапно отворится дверь,
Набежит исчезающий свет.
Словно бледные в прошлом мечты,
Мне лица сохранились черты
И отрывки неведомых слов,
Словно отклики прежних миров,
Где жила ты и, бледная, шла,
Под ресницами сумрак тая,
За тобою – живая ладья,
Словно белая лебедь, плыла,
За ладьей – огневые струи —
Беспокойные песни мои…
Им внимала задумчиво ты,
И лица сохранились черты,
И запомнилась бледная высь,
Где последние сны пронеслись.
В этой выси живу я, поверь,
Смутной памятью сумрачных лет,
Смутно помню – отворится дверь,
Набежит исчезающий свет.
20 декабря 1901
ПРИ ПОСЫЛКЕ РОЗ
Смотрел отвека бог лукавый
На эти душные цветы.
Их вековечною отравой
Дыши и упивайся ты.
С их страстной, с их истомной ленью
В младые сумерки твои
И пламенной и льстивой тенью
Войдут мечтания мои.
Неотвратимы и могучи,
И без свиданий, и без встреч,
Они тебя из душной тучи
Живою молньей будут жечь.
24 декабря 1901
Лежат холодные туманы,
Горят багровые костры.
Душа морозная Светланы
В мечтах таинственной игры.
Скрипнет снег – сердца займутся —
За воротами смеются,
Дай взгляну на праздник смеха,
Ленты красные – помеха,
Но туман не шелохнется,
Жду полуночной поры.
Кто-то шепчет и смеется,
И горят, горят костры…
Скрипнет снег – в морозной дали
Чьи-то санки пробежали…
Вот поднялся вихорь снежный,
Побелело всё крыльцо…
И смеющийся, и нежный
Закрывает мне лицо…
Лежат холодные туманы,
Бледнея, крадется луна.
Душа задумчивой Светланы
Мечтой чудесной смущена…
31 декабря 1901
* * *
С. Соловьеву
Бегут неверные дневные тени.
Высок и внятен колокольный зов.
Озарены церковные ступени,
Их камень жив – и ждет твоих шагов.
Ты здесь пройдешь, холодный камень тронешь,
Одетый страшной святостью веков,
И, может быть, цветок весны уронишь
Здесь, в этой мгле, у строгих образов.
Растут невнятно розовые тени,
Высок и внятен колокольный зов,
Ложится мгла на старые ступени…
Я озарен – я жду твоих шагов.
4 января 1902
* * *
Высоко с темнотой сливается стена,
Там – светлое окно и светлое молчанье.
Ни звука у дверей, и лестница темна,
И бродит по углам знакомое дрожанье.
В дверях дрожащий свет и сумерки вокруг.
И суета и шум на улице безмерней.
Молчу и жду тебя, мой бедный, поздний друг,
Последняя мечта моей души вечерней.
11 января 1902
* * *
Там, в полусумраке собора,
В лампадном свете образа.
Живая ночь заглянет скоро
В твои бессонные глаза.
В речах о мудрости небесной
Земные чуются струи.
Там, в сводах – сумрак неизвестный,
Здесь – холод каменной скамьи.
Глубокий жар случайной встречи
Дохнул с церковной высоты
На эти дремлющие свечи,
На образа и на цветы.
И вдохновительно молчанье,
И скрыты помыслы твои,
И смутно чуется познанье
И дрожь голубки и змеи.
14 января 1902
* * *
Я укрыт до времени в приделе,
Но растут великие крыла.
Час придет – исчезнет мысль о теле,
Станет высь прозрачна и светла.
Так светла, как в день веселой встречи,
Так прозрачна, как твоя мечта.
Ты услышишь сладостные речи,
Мы с тобой подняться не успели, —
Загорелся мой тяжелый щит.
Пусть же ныне в роковом приделе,
Новый щит я подниму для встречи,
Ты услышишь сладостные речи,
Ты ответишь на мою любовь.
Час придет – в холодные мятели
Даль весны заглянет, весела.
Я укрыт до времени в приделе.
Но растут всемощные крыла.
29 января 1902
* * *
Там расступились облака.
И вновь, как прежде, между терний
Моя дорога нелегка.
Мы разошлись, вкусивши оба
Предчувствий неги и земли.
А сердце празднует до гроба
Зарю, мигнувшую вдали.
Так мимолетно перед нами
Всё мнится – зорь вечерних пламя
Январь 1902
* * *
Сны раздумий небывалых
Стерегут мой день.
Вот видений запоздалых
Пламенная тень.
Все лучи моей свободы
Заалели там.
Здесь снега и непогоды
Окружили храм.
Все виденья так мгновенны —
Буду ль верить им?
Но Владычицей вселенной,
Красотой неизреченной,
Я, случайный, бедный, тленный,
Дни свиданий, дни раздумий
Стерегут в тиши…
Ждать ли пламенных безумий
Молодой души?
Иль, застывши в снежном храме,
Не открыв лица,
Встретить брачными дарами
Вестников конца?
3 февраля 1902
* * *
На весенний праздник света
Я зову родную тень.
Приходи, не жди рассвета,
Приноси с собою день!
Новый день – не тот, что бьется
С ветром в окна по весне!
Пусть без умолку смеется
Мы тогда откроем двери,
И заплачем, и вздохнем,
Наши зимние потери
С легким сердцем понесем…
3 февраля 1902
* * *
Или устал ты до времени,
Просишь забвенья могил,
Сын утомленного племени,
Чуждый воинственных сил?
Ищешь ты кротости, благости,
Где ж молодые огни?
Вот и задумчивой старости
К нам придвигаются дни.
Бедный из бедного племени!
Ты не любил никогда!
11 февраля 1902
* * *
Для солнца возврата нет.
«Снегурочка» Островского
Сны безотчетны, ярки краски,
Я не жалею бледных звезд.
Смотри, как солнечные ласки
Так – этим ласкам близ заката
Он отдается, как и мы,
Затем, что Солнцу нет возврата
Из надвигающейся тьмы.
Оно зайдет, и, замирая,
Утихнем мы, погаснет крест, —
И вновь очнемся, отступая
В спокойный холод бледных звезд.
12 февраля 1902
* * *
Мы живем в старинной келье
У разлива вод.
И река поет.
Но в предвестие веселий,
В день весенних бурь
К нам прольется в двери келий
Светлая лазурь.
И полны заветной дрожью
Долгожданных лет,
Мы помчимся к бездорожью
В несказанный свет.
18 февраля 1902
* * *
И Дух и Невеста говорят: прииди.
Верю в Солнце Завета,
Вижу зори вдали.
Жду вселенского света
От весенней земли.
Всё дышавшее ложью
Отшатнулось, дрожа.
Предо мной – к бездорожью
Золотая межа.
Заповеданных лилий
Прохожу я леса.
Полны ангельских крылий
Надо мной небеса.
Непостижного света
Задрожали струи.
Верю в Солнце Завета,
Вижу очи Твои.
22 февраля 1902
* * *
Орлы, кричащие в лазури.
Под гневом светлой красоты
Они всечасно в вихре бури.
Стрела пронзает их сердца,
Они летят в паденьи диком…
Но и в паденьи – нет конца
Хвалам, и клёкоту, и крикам!
21 февраля 1902
* * *
Молодая, золотая,
Ярким солнцем залитая,
Шла Ты яркою стезею.
Так, сливаясь с милой, дальной,
Проводил я день весенний
И вечерней светлой тени
Шел навстречу, беспечальный.
Дней блаженных сновиденье —
Шла Ты чистою стезею.
О, взойди же предо мною
Не в одном воображеньи!
Февраль 1902
* * *
Успокоительны, и чудны,
И странной тайной повиты
Для нашей жизни многотрудной
Его великие мечты.
Туманы призрачные сладки —
И все суровые загадки
Находят дерзостный ответ —
В одном луче, туман разбившем,
В одной надежде золотой,
В горячем сердце – победившем
6 марта 1902
* * *
Жизнь медленная шла, как старая гадалка,
Таинственно шепча забытые слова.
Вздыхал о чем-то я, чего-то было жалко,
Какою-то мечтой горела голова.
Остановясь на перекрестке, в поле,
Я наблюдал зубчатые леса.
Но даже здесь, под игом чуждой воли,
Казалось, тяжки были небеса.
И вспомнил я сокрытые причины
Плененья дум, плененья юных сил.
А там, вдали – зубчатые вершины
День отходящий томно золотил…
Весна, весна! Скажи, чего мне жалко?
Таинственно, как старая гадалка,
Мне шепчет жизнь забытые слова.
16 марта 1902
* * *
Травы спят красивые,
Полные росы.
В небе – тайно лживые
Лунные красы.
Этих трав дыхания
Нам обманный сон.
Я в твои мечтания
Страстно погружен.
Верится и чудится:
Мы – в согласном сне.
Всё, что хочешь, сбудется —
Наклонись ко мне.
Обними – и встретимся,
Спрячемся в траве,
А потом засветимся
В лунной синеве.
22 марта 1902
* * *
Мой вечер близок и безволен.
Чуть вечереют небеса, —
Несутся звуки с колоколен,
Крылатых слышу голоса.
Ты – ласковым и тонким жалом
Мои пытаешь глубины,
Слежу прозрением усталым
За вестью чуждой мне весны.
Меж нас – случайное волненье.
Случайно сладостный обман —
Меня обрек на поклоненье,
Тебя призвал из белых стран.
И в бесконечном отдаленьи
Замрут печально голоса,
Когда окутанные тенью
Мои погаснут небеса.
27 марта 1902
* * *
Я жалок в глубоком бессильи,
Но Ты всё ясней и прелестней.
Там бьются лазурные крылья,
Трепещет знакомая песня.
В порыве безумном и сладком,
В пустыне горящего гнева,
Доверюсь бездонным загадкам
Очей Твоих, Светлая Дева!
Пускай не избегну неволи,
Ты здесь, в неисходной юдоли,
Безгневно взглянула когда-то!
Март 1902
* * *
Ловлю дрожащие, хладеющие руки;
Бледнеют в сумраке знакомые черты!..
Моя ты, вся моя – до завтрашней разлуки,
Мне всё равно – со мной до утра ты.
Последние слова, изнемогая,
Ты шепчешь без конца, в неизреченном сне.
И тусклая свеча, бессильно догорая,
Нас погружает в мрак, – и ты со мной, во мне…
Прошли года, и ты – моя, я знаю,
Ловлю блаженный миг, смотрю в твои черты,
И жаркие слова невнятно повторяю…
До завтра ты – моя… со мной до утра ты…
Март 1902
* * *
На темном пороге тайком
Святые шепчу имена.
Я знаю: мы в храме вдвоем,
Ты думаешь: здесь ты одна…
Я слушаю вздохи твои
В каком-то несбыточном сне…
Слова о какой-то любви…
И, боже! мечты обо мне…
И плачущий голос затих…
И снова шепчу имена
Безумно забытых святых.
Всё призрак – всё горе – всё ложь!
Дрожу, и молюсь, и шепчу…
О, если крылами взмахнешь,
С тобой навсегда улечу!..
Март 1902
* * *
Я медленно сходил с ума
У двери той, которой жажду.
И только разжигала жажду.
Я плакал, страстью утомясь,
И стоны заглушал угрюмо.
Уже двоилась, шевелясь,
Безумная, больная дума.
И проникала в тишину
Моей души, уже безумной,
И залила мою весну
Волною черной и бесшумной.
Хладело сердце над могилой.
Я медленно сходил с ума,
Я думал холодно о милой.
Март 1902
* * *
Весна в реке ломает льдины,
И милых мертвых мне не жаль:
Преодолев мои вершины,
Забыл я зимние теснины
И вижу голубую даль.
Что сожалеть в дыму пожара,
Что сокрушаться у креста,
Когда всечасно жду удара
Или божественного дара
Из Моисеева куста!
Март 1902
* * *
Утомленный, я терял надежды,
Подходила темная тоска.
Забелели чистые одежды,
Задрожала тихая рука.
В безысходном, в непробудном сне…
Ты сошла, коснулась и вздохнула, —
День свободы завтра мне?» —
«Я сошла, с тобой до утра буду,
На рассвете твой покину сон,
Без следа исчезну, всё забуду, —
Ты проснешься, вновь освобожден».
1 апреля 1902
* * *
Странных и новых ищу на страницах
Старых испытанных книг,
Грежу о белых исчезнувших птицах,
Чую оторванный миг.
Жизнью шумящей нестройно взволнован,
Шепотом, криком смущен,
Белой мечтой неподвижно прикован
К берегу поздних времен.
Белая Ты, в глубинах несмутима,
В жизни – строга и гневна.
Тайно тревожна и тайно любима,
Блекнут ланиты у дев златокудрых,
Зори не вечны, как сны.
Терны венчают смиренных и мудрых
Белым огнем
