жена твоя плачет!
Она начинает тревожно вслушиваться: в стонах ветра просыпается та же старая нота: будто кто-то рыдает призывно, жалобно, безутешно.
Герман
Не вспоминай, Фаина.
Фаина
Вольна вспоминать! Все вольна! Уйти вольна, задушить — все вольна! Слушай ветер! Слушай!
Герман
За что ты так сурова?
Фаина
За то, что ждала и не дождалась! За то, что был ты человеком, пока лицо у тебя было в крови! — Господи! Господи! Стань человеком!
Метель рыдает вдали старыми слезами.
Герман
Ты бьешь меня речами и взорами, как бичом, как метель.
Фаина
Я бью тебя за слова! Много ты сказал красивых слов! Да разве знаешь ты что-нибудь, кроме слов!
Герман
Все знаю. Все знаю теперь. Не тревожь: больше не разбудишь ни бичом, ни поцелуем.
Фаина (в тревоге)
Эй, Герман, берегись! Герман, метель идет!
Герман
Все равно. Не буди. Пусть другой отыщет дорогу.
Фаина (в безумной тревоге)
Ты засыпаешь, Герман? Пора проснуться, пора!
Метель налетает. Мрак и звон. Еще яснее звучат старые слезы.
Герман
Не вижу ничего. Не помню ни о чем. Чьи это очи — такие темные? Чьи это руки — такие ласковые? Чьи это руки — такие нежные? Так ты — невеста моя? Открой лицо.
Фаина (приникает к нему)
Очнись — все будет по-новому: взмахну узорным рукавом, запою удалую песню, полетим на тройке… Дальше от него… дальше.
Герман (в бреду)
Куда? Все пути заметены…
Фаина
К самому сердцу прижму тебя, желанный. Слушай, слушай, бьется сердце, просыпается сердце, запевает алая, жаркая кровь, слушай, слушай…
Герман (в бреду)
Слышу, звенит. Кони умчались. Открой лицо: я не помню тебя.
Фаина (в тоске)
Не смертью — жизнью дышу на тебя! (Она прикладывает горсть снега к его лбу.) Милый мой. Желанный, целуй меня. Он зовет! Старый зовет! Властный кличет! Целуй меня!
Герман
Что это? Визжат машины, умирают люди? Да, да: широкие площади, вереницы огней… Это — город, огромный город… Серая башня… из башни кто-то глядит на меня… Кто это? Ах, мать моя, мать. Она кивает. Что ты говоришь? Мать моя! Не слышу…
Фаина
Проснись, родимый! Мать кличет!
Герман
Кто это? Ангел в белой одежде! Золотые пряди волос! Крылья за плечами! Как сияет! в руках — лилия… лилия или свеча? Венчальная свеча! Елена! Господи! Елена!
Фаина (в безумной тоске)
Проснись, Герман! Будет спать! Здесь я одна! Только проснись!
Герман
Она говорит: проснись, Герман. — Нет, нет: ей все равно, все равно… Она показывает мне туда… Как там бело. Она кивает мне… уходит… уходит… ушла… Больше нет ее. — Холодно. Какой блеск! Какие звуки! Что это? Рог? Сухой треск барабанов! Вот он идет… идет герой — в крылатом шлеме, с мечом на плече… и навстречу…
Фаина (совсем приникнув к нему)
Что видишь теперь? Что помнишь теперь?
Герман
Ты — навстречу — неизбежная? Судьба? Какие темные очи. Какие холодные губы. Только не спрашивай ни о чем… Темно… Холодно. Не могу вспомнить…
Фаина поднимает голову Германа. Он смотрит на нее широко открытыми глазами.
Герман
Это все был сон? — Фаина! Ты знаешь дорогу?
Фаина (с небывалой тоской и нежностью)
Ты любишь меня?
Герман
Люблю тебя.
Фаина
Ты знаешь меня?
Герман
Не знаю.
Фаина
Ты найдешь меня?
Герман
Найду.
И внезапно, совсем вблизи, раздается победно-грустный напев, разносимый вьюгой:
Только знает ночь глубокая,
Как поладили они…
Распрямись ты, рожь высокая,
Тайну свято сохрани…
Фаина
Трижды целую тебя. Встретиться нам еще не пришла пора. Он зовет. Живи. Люби меня. Ищи меня. Мой старый, мой властный, мой печальный пришел за мной. Буду близко. Родной мой, любимый, желанный! Прощай! Прощай!
Последние слова Фаины разносит плачущая вьюга. Фаина убегает в метель и во мрак. Герман остается один под холмом.
Герман
Все бело. Одно осталось: то, о чем я просил тебя, господи: чистая совесть. И нет дороги. Что же делать мне, нищему? Куда идти?
Мрак почти полный. Только снег и ветер звенит. И вдруг, рядом с Германом, вырастает прохожий Коробейник.
Эй, кто там? Чего стоишь? Замерзнуть захотел?
Герман
Сам дойду.
Ну, двигайся, брат, двигайся: это святому так простоять нипочем, а нашему брату нельзя, занесет вьюга! Мало ли народу она укачала, убаюкала…
Герман
А ты дорогу знаешь?
Знаю, как не знать. — Да ты нездешний, что ли?
Герман
Вон там огонек видишь?
Герман
Нет, не вижу.
Ну, приглядишься, увидишь. А куда тебе надо-то?
Герман
А я сам не знаю.
Не знаешь? Чудной человек. Бродячий, значит! Ну, иди, иди, только на месте не стой. До ближнего места я тебя доведу, а потом — сам пойдешь, куда знаешь.
Герман
Выведи, прохожий. Потом, куда знаю, сам пойду.
1908
Посвящается ***
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Граф Арчимбаут (владелец замка в Лангедоке).
Алискан, паж.
Бертран, по прозванию Рыцарь-Несчастие, сторож замка.
Гаэтан, сеньор Трауменека, трувер.
Алиса, ее придворная дама.
Рыцари, вассалы, гости, придворные дамы, поварята и прочая челядь, крестьянские девушки, менестрели и жонглеры.
Действие происходит в начале XIII столетия; первое, третье и четвертое — в Лангедоке; второе — в Бретани.
Действие первое
Сцена I
Бертран (глухо поет)
Что тебя ждет впереди?
Меть свои крепкие латы
Знаком креста на груди».
И о кресте, горящем над вьюгой…
Смысла ее не постигнет
Голос мой глух и бессилен
Песни любимой Изоры
Я не могу повторить…
Расшатанный бурей февральской!
Жадно ждешь ты весны…
Теплый ветер дохнет, и нежной травою
Зазеленеет замковый вал…
Чем ты, старый, ответишь тогда
Ручьям и птицам певучим?
Лишь две-три бледно-розовых ветви протянешь
В воздух, омытый дождями,
Черный, бурей измученный ствол!
Так и ты, несчастный Бертран,
Урод, осмеянный всеми! —
Начнутся пиры и турниры,
Зазвенит охотничий рог,
Вновь взволнует ей сердце жонглер
Непонятною песнью о море…
Чем ты, старый, ответишь весне?
Лишь волненьем любви безнадежной?
О, любовь, тяжела ты, как щит!
Одно страданье несешь ты,
Радости нет в тебе никакой!
Что ж пророчит странная песня?
«Сердцу закон непреложный —
Радость — Страданье одно!»
Как может страданье радостью быть?
«Радость, о, Радость-Страданье,
Боль неизведанных ран…»
Алиса (в окне)
Кто здесь поет и бормочет?
Бертран
Сторож замка.
Алиса
Ах, это вы, Рыцарь-Несчастие! Прошу вас, отойдите от окна! Моя госпожа нездорова, ее расстраивает ваше пенье.
Бертран
Я отойду.
Сцена II
Переход в замке.
Алиса
Святой отец, как вы меня перепугали!
Я не хотел вас пугать, прекрасная дама.
Алиса
Вы, верно, ждете графа?
Нет, не графа.
Алиса
Или, чтобы паж передал графине…
И не граф, и не графиня, и не паж… вы не очень проницательны, моя красавица…
Алиса
Святой отец, я теряюсь в догадках…
Капеллан (обнимая ее)
Дело проще, чем вы думаете, дорогая Алиса.
Алиса
Ваш сан, ваш возраст…
Ну, это я сам знаю, плутовка… ты не откажешься от маленького подарка…
Алиса
Кто-то идет сюда… оставьте меня, я буду кричать!
Капеллан (убегая)
Святой Иаков! Хорошо же, я вам это припомню…
Алискан
Кто здесь шепчется в темноте?
Алиса
Это я… прекрасный паж… мне страшно… мне почудилось, что здесь кто-то есть…
Алискан
Без сомнения, Алиса. Сейчас в эту дверь шмыгнуло его преподобие.
Алиса
Гадкий старикашка!
Алискан
Что он вам сделал?
Алиса
Он покушался на мою честь… ах, Алискан, я теряю сознание… я падаю… помогите мне…
Алискан
Что ж я могу сделать? Жалуйтесь графу.
Алиса
И вы не поможете мне, прекрасный паж?
Алискан
Я не понимаю даже, о чем вы говорите, придворная дама. — Проводите меня к вашей госпоже. Она жаждет звуков моей лютни.
Сцена III
Покои Изоры.
Изора (напевает)
«Кружится снег…
Мчится мгновенный век…
Не помню дальше… странная песня! «Радость-Страданье… сердцу закон непреложный…» Помоги вспомнить, Алиса!
Алиса
Чем я могу вам помочь, госпожа, если даже доктор не помогает.
Все средства испробованы, но не принесли облегчения больной. Тем не менее, я продолжаю утверждать, вслед за Галленом и Гиппократом, что болезнь называется меланхолией…
Изора
Оставь меня, доктор, ты все равно ничего не поймешь.
Доктор уходит.
«Сердцу закон непреложный…» любить и ждать. «Радость-Страданье…» да, и страданье — радость с милым!.. Не так ли, Алиса?
Алиса (взглядывая на Алискана)
Да, госпожа, мне тоже кажется, что так.
Изора
Тоска, тоска, Алиса! — Дай сюда шахматы! — Паж, песню!
Алискан
Спеть вам сегодня песню, которую поют при Аррасском дворе?
Изора
Пой, что хочешь.
Алискан (поет)
Нежная весна.
Стукнул перстень драгоценный
В переплет окна.
Над долиной благовонной
Соловей тебе влюбленный
Счастие принес…
Аэлис, о, роза, внемли,
Внемли соловью…
Все отдам Святые Земли
За любовь твою…»
Алиса
Ваш ход, госпожа моя.
Изора (играет королевой)
Ах!
Алиса
Опять задумались вы?
Томной песни звуки так сладки…
Изора
Какая песня?
Алискан
Если б знал я причину печали…
Изора
Я не знаю сама.
Алискан
Правда, не прежняя вы…
Что́ простой соловей для розы из роз!..
Изора
Как сказать ты умеешь красно́!
Верно, фея тебя научила
Объясняться в любви!
Алискан
Разве знал я фей, кроме вас?
Изора
Что́ мне в льстивых речах?
Разве яркая бабочка я?
Горек мне мед твоих слов!
Алиса
Шах королеве и королю!
Изора
Слава богу!
Довольно скучать над игрой! —
Чем мне, мой паж чернокудрый,
Горю помочь твоему?
Алискан
Вспомните прежние игры!
Вспомните: только весной
Мы на поляне зеленой
В плясках беспечных
Коротали легкую жизнь…
Изора
Паж, не забудь: я — твоя госпожа!
Алиса
Она больна, Алискан.
Изора (напевает)
«Сердцу закон непреложный…
Радость-Страданье…»
Алискан
Вы песню твердите,
Которую пел кривляка наемный.
Изора
Пусть! — песню он пел не свою…
Алискан
Из чужой и дикой Бретани
Непонятную песню сложил…
Изора
Паж, ты ревнуешь? —
Успокойся… его я не знаю… —
Ах… кто знает? вернется пора,
К нам вернется прежняя радость…
Нет!.. Теперь — все постыло и дико…
Жизнь такая не явь и не сон!
Уходит.
Алискан
Она положительно сходит с ума…
Алиса
Я думаю, это уже случилось… предпочесть вам… кого же?..
Алискан
И нам придется проскучать всю зиму…
Алиса
Вам грустно, прекрасный паж?
Алискан
Она не придет сюда?
Алиса
Нет, в этот час, вы знаете, она всегда мечтает… и видит сны… В этот час никто не придет сюда.
Обнимает Алискана.
Сцена IV
Клянусь святым Иаковом Кампостельским, они приводят меня в бешенство! Ты знаешь, Оттон чуть дышит!
Ваша милость, ума не приложу, о чем вы волнуетесь. Пошлите новый отряд рыцарей, и непокорные вилланы будут уничтожены.
Давно ли беднягу Клари до полусмерти исколотили дубьем?
У вас есть вассалы получше Оттона и Клари. К тому же, говорят, граф Симон Монфор уже идет из Парижа помочь нам сломить еретиков…
Когда еще дойдет Монфор!..
Позвать Бертрана!
Входит Бертран.
Ну, какие вести?
Бертран
Плохие, ваша светлость. Граф Раймунд
В Тулузе войско снарядил…
И греховодник к тому же: пять жен — и ни одного законного сына…
Бертран
Под знамя их встал Монсегюр…
Сосед мой!
Бертран
Епископу их новому присягу
Принес он, а именье роздал нищим…
Мошенник! — Вот кто оскорбил Клари!
Бертран
Не думаю. Враги нам эти люди,
Но все же чтут евангелье они
И рыцарей чужих не убивают
Одна все это шайка!
И мужичье с дубьем, и сюзерены,
Забывшие и господа и папу,
И их вассалы-оборванцы…
Бертран
Но…
Молчи! Ты сам, пожалуй, той же масти,
Как все вы, неудачники и трусы,
Которых выбивают из седла
На первом же турнире…
Бертран
Ваша светлость,
Монфор, сказали мне, теперь в Лионе…
Ты думаешь, нам этого довольно?
Бертран
Вы знаете, всегда готов служить я
И госпоже моей, и вам…
Что ж, Рыцарь —
Несчастие! Хоть раз нам докажи,
Что рыцарь, а не трус ты! — Нынче ночью
Узнать ты едешь, близко ли теперь
Симона доблестное войско!
Бертран
Еду.
Да приноси, смотри, получше вести.
И не накаркивай нам новых бед. — Ступай!
Бертран уходит.
Что верно, то верно! Это не рыцарь, а ворона в рыцарских перьях…
Почтенный духовник, у меня голова идет кругом…
Э, не беспокойтесь, ваша милость. С дьяволовыми ткачами мы сладим. Обратите лучше внимание на то, что делается в замке…
Нет… но…
Говори!
Isora, coniunx vestra, aliquantulum male sorbia est.[2]
Ничего не понимаю! Говори по-человечески!
Супруга вашей милости…
Моя жена!
На столе у ее постели лежит роман о Флоре…
Что же из этого?
И о Бланшефлёре… вместо молитвенника. А вы знаете, что романы сочиняют враги святой церкви?
Крамольники!
Ну да. Самозванного папу чтут люди, которые бьют ваших рыцарей. А
