покой вам нужен!

Берта

Ах, отец, что было с ним?

Граф

Завтра все, дитя, узнаешь.

Ну, пойдем на отдых, Берта.

Отведет его наш Гюнтер

В лучший дедовский покой.

Сон глубокий и спокойный

Осенит его рукой

Вплоть до позднего утра.

О, мягка его подушка,

Совесть юная чиста

Светлым подвига сознаньем! —

Так — еще рукопожатье,

Так — еще одно лобзанье,

Так, мой сын, иди на отдых!

Ангел сон твой сторожит!

Берта (уводя старика)

Спи спокойно!

Яромир

До свиданья!

Берта (обернувшись в дверях)

Доброй ночи!

Яромир

Доброй ночи!

Граф и Берта уходят.

Гюнтер

Отдохните, господин мой,

Я в покой вас провожу.

Яромир (выходя на авансцену)

О, примите, боги замка,

Дом святой, прими меня!

Здесь не ведают порока,

Здесь — невинности чертог.

Дом святой и непорочный,

Ты, священная обитель,

Будь убежищем моим!

Ты, дыханье мрака, прочь!

Только эту — эту ночь

Подари мне рок ночной,

Завтра — стану пред тобой!

Уходит с Гюнтером.

Второе действие

Зал как в предыдущем действии. Густая тьма. Яромир вбегает.

Яромир

Или самый ад кромешный

По пятам за мной стремится!

Пляска страшных привидений

Предо мной, за мной, во мне!

Ужас с жадностью вампира

Кровь сосет из жил горячих,

Мозг из бедной головы!

Вот зачем сюда пришел я!

Думал — ангела обитель, —

Силу ада

Встретил здесь! —

Но куда, куда пришел я,

Тайным ужасом влекомый?

Иль не здесь покой высокий,

Где приют обрел пришлец?

Старика здесь спальня… Тише!..

Сердце! Спящих не буди.

Тише! Пусть они не знают

Сердца странного смятенья!

(Прислушиваясь около спальни графа.)

Тихо!

(У левой двери заднего плана.)

О! какие звуки!

Знаю сладость этих звуков,

Жажду прелесть их впивать.

Чу!.. Слова!.. Ее молитва!..

О, молись, молись еще,

Ты, невинная душою!

(Прислушиваясь.)

«Светлый ангел, с нами будь!»

Будь со мною, светлый ангел!

«Защити нас…» О, спаси!

От меня спаси меня!

О, нежнейшее созданье!

Нет, не в силах я сдержаться,

Должен, должен с нею быть!

Я у ног ее прекрасных,

В светлой близости к любимой,

Обрету покой и мир!

Ты могла бы надо мною,

Как над мертвым, помолиться,

И в твоем дыханьи чистом

Я восстать хочу святым!

Он подходит к двери; она отворяется, и Праматерь выходит оттуда, строго отстраняя его руками.

Яромир

Ах, ты здесь, мой ангел светлый,

Это я — не упрекай

И меня не отстраняй,

Дай душе моей стесненной,

Не знававшей утешенья,

На груди твоей прекрасной,

Глаз твоих в сияньи ясном —

Дай вкусить успокоенья!

Призрак выходит из двери, которая закрывается за ним, и еще раз отстраняет его от себя обеими руками.

Яромир

Я не смею! Я не смею!

Но когда твою я прелесть

Упоенным вижу взором,

Быть к тебе хочу я ближе!

Да, я знаю, дни идут,

Чую тайными мечтами:

Чувства, скованные снами,

Вновь проснутся и вздохнут.

Пред страданьем ты молчишь?

Иль погибнуть мне велишь?

Тронься ты моей тоскою,

Дай войти мне за тобою!

Все должны преграды пасть:

Страсть — ответом будь на страсть!

(Бросается к ней.)

Берта!.. Берта…

Он приближается, призрак поднимает правую руку с протянутым ему навстречу указательным пальцем.

Яромир (с криком отступает)

А!..

Берта (изнутри)

Ты ли это, Яромир?

При первом звуке голоса Берты призрак со вздохом начинает медленно двигаться по сцене. Прежде, чем он ушел, из двери выходит Берта, не замечая призрака: она смотрит на Яромира, стоящего в противоположном углу.

Берта (со свечой)

Яромир, ты здесь?

Яромир (следуя за удаляющимся призраком глазами и вытянутым указательным пальцем)

Там! Там! Там! Там!

Берта

Что с тобой случилось, милый?

Отчего глядишься ты

Диким взором — в темный угол?

Яромир

Здесь и там, и там, и здесь!

Здесь она! Она — нигде!

Берта

Небо! Что с тобой случилось?

Яромир

Бог свидетель, я не трус!

Все снести готов, клянусь!

Чорта выведи из ада

И считай удары сердца —

Разве страх стеснит мне грудь?

Но лицом к лицу он должен

Стать со мной, как смелый враг!

Не в моем воображеньи,

Не в горячечном мозгу,

Не в груди моей — пусть ищет

Он помощника себе!

Пусть предстанет великаном,

С головы до ног — в железе,

Пусть во мгле предстанет мне,

В адском пламенном огне, —

Я могу над ним глумиться

И могу я с ним сразиться.

Пусть обрушит весь свой гнев,

Буду я пред ним, как лев,

Взор во взоры погружая,

Зубы — зубом отражая,

Равный с равным! Но не в силах

Я бороться с тонким ядом,

С льстивым вкрадчивым обманом,

Отравляющим меня!

Берта (устремляясь к нему)

Яромир! Мой Яромир!

Яромир (отступая)

О, я вижу лик прекрасный!

Но исчезнешь ты, как дым,

Под дыханием моим!

Берта (обнимая его)

Так целует привиденье?

Может призрак так смотреть?

Чувствуй, здесь в твоих объятьях,

Чувствуй, чувствуй, я сама!

Яромир

Это ты? Какое счастье

Слышать жаркий трепет сердца,

Пить дыхание твое!

Это — свет очей прекрасных,

Это — милые уста,

Это — сладостный твой голос,

Хорошо знакомый звук,

Мир в мою сводящий душу!

Ты, любимая, со мною!

Берта

Я с тобою!.. — Будь со мною!

Как дрожишь ты!

Яромир

Я — дрожу?..

Кто увидит и не вздрогнет?

Я ведь — только кровь и плоть,

Не медведица в дремучем

Родила меня лесу,

Я не диким зверем вскормлен,

На челе моем начертан

Светлый лозунг: Человек!

Есть предел для человека,

Тайный есть предел — за ним

Доблесть прахом разлетится,

Взор духовный помутится,

Сила, как тростник речной,

Слышен шопот роковой:

«Стой! Ни шагу дальше! Стой!»

Берта

Ах, мой милый, дух твой болен,

Возвратись в свои покои.

Яромир

Нет, скорее в ад кромешный,

Чем опять вернусь туда!

Я с доверчивой душою

В отдаленные покои

Шел с вожатаем моим.

Очи сном смежить желая,

На высоком ложе лег,

Свет погас, и в краткий срок

Слышу, сон меня овеял,

Нежно, будто белый голубь

С мирной веткою маслины,

Надо мною тихо рея,

И сужая круг за кругом

Над моим богатым ложем.

Вот — все ниже, ниже он,

И нисходит сладкий сон. —

Вдруг все члены сводит ужас,

Содрогаюсь, слышу, внемлю:

Шум возник в пустом покое,

Будто воздуха душа

Вкруг волнуется, шурша,

Звуки странные взывают,

Светы тусклые мерцают,

Ночь исполнена движеньем,

В страшный образ прах свился.

Шелестят, влачась, одежды

Там и сям, во мраке зала,

Слышно — плачут, слышно — воют,

И вблизи, из темной ниши,

Троекратный стон я слышу.

Тут с поспешностью безумной

Полог ложа я сорвал!

Ночь стоокими огнями

Дико смотрит на меня.

Вижу светлое мерцанье,

Быстролетное смыканье

Тусклых тысячи кругов,

Сотни рук ко мне простерлись,

Сотни ног ползут на ложе,

Зубы скалят чьи-то рожи;

У подножья моего

Словно лунный свет мерцает.

Лик знакомый выплывает,

С помертвевшими очами,

С дивно милыми чертами!

О, с твоими, друг, чертами!

Он глядит, открывши очи,

Прямо в душу — дикий ужас

Мой пронизывает мозг,

Я соскакиваю с ложа,

Устремляюсь чрез покой,

Призрак гонится за мной!

Словно бич жестоких фурий

В этот зал загнал меня!

Слышу милую молитву

И хочу к тебе приникнуть,

И тогда… Ты видишь?.. Видишь?..

Берта

Что, мой милый?

Яромир

Ты не видишь?

Там, в углу, не видишь ты,

Словно призрак шевельнулся?

Берта

Ничего не вижу, милый,

Это — дикие мечты

Твоего больного мозга.

Ты устал, измучен, милый,

Сядь вот здесь, на этом кресле,

Буду я оберегать,

Сладкий отдых навевать.

Яромир (садится, кладет ей голову на грудь)

Благодарствуй, друг мой верный!

Благодарствуй, нежный друг!

Обними меня руками,

Чтоб виденья адской ночи,

Устрашенные священным

Кру́гом, близко не пришли.

Да — теперь, в твоих объятьях,

Под твоим дыханьем нежным,

Под лучами глаз любимых, —

Снится мне — на ложе роз

Убаюкан я весною,

Свод небесный надо мной.

Входит Граф.

Граф

Кто здесь шепчет в темном зале?

Берта, ты? И вы?

Берта

Отец мой…

Яромир

Что ответить вам, не знаю,

И сказать едва могу.

Вы глупцом меня зовите.

Сам бы звал себя я так,

Если б только я не видел

И не чуял в самых недрах

Каждый нерв души дрожащим,

Да, дрожащим; и поверьте,

В свете есть людей не мало

Потрусливее меня.

Граф

Как понять мне?

Берта

Ах, внимайте:

Чуть в покой богатый верхний

Он ушел, едва дремотой

Затуманились глаза, —

Возникает подле…

Граф

А!..

Уж тебя моим считают?

Или в этом страшном месте

Стало дьяволам известно,

Как ты дорог мне, мой сын?

О, зачем сюда ты прибыл?

Думал ты, мой друг невинный,

Что царит здесь светлый праздник?

Посмотрел бы ты на нас

Здесь в ночных, пустынных залах,

За безрадостным столом;

Как тогда часы влекутся,

Как замедлен разговор,

Каждый шорох заставляет

Сердце каждое дрожать,

И отец в лицо родное

Милой дочери своей

С тайным страхом и тоскою

Лишь решается взглянуть:

То дитя его родное,

Иль виденье гробовое?

Видишь, сын мой, как живут

Здесь отмеченные роком!

Ты же — мужественный дух,

Радость жизни быстролетной

И покой своей души, —

Все богатства хочешь бросить

В дома нашего пожар?

О, мой сын, ты не погасишь,

Только с нами ты сгоришь!

Прочь, мой сын, пока есть время,

Лишь глупец свой дом возводит

Там, где исстари нисходит

Злая молния небес!

Яромир

Будь, что будет! Так хочу я,

С вами буду заодно, —

Пусть погибнуть суждено!

Граф

Если сын мой так помыслил,

Пусть придет на грудь мою!

Пусть отцовский поцелуй

Приобщит тебя к страданьям,

Приобщит и к упованьям,

К нашим радостям, мой сын.

И на самом колком стебле

Розы пышные цветут.

Старик садится в кресло, поддерживаемый Яромиром и Бертой; они стоят перед ним рука об руку.

О, спасибо вам, родные!

Вижу вас перед собой

С полным радостию взором,

С упоением в очах, —

И опять цветет надежда,

И в груди моей чуть брежжат

Полустертые картины

Пролетевших милых дней:

О, привет вам, дни былые,

Горький, радостный привет!..

Яромир

На отца взгляни ты, Берта…

Берта (немного отступает с ним назад)

Он не любит, чтоб глядели,

Так бывает часто с ним;

Будь же радостен, мой милый!

Ведь отец мой знает все.

Яромир (быстро)

Все?

Берта

И, кажется, доволен!

Как он добр сегодня был,

Ах, так ласков, добр и кроток,

Мягче, ласковей тебя,

Ты так холоден и сух,

Мне ж для чувств моих, для счастья

Слов прекрасных не найти.

Яромир

Верь мне…

Берта

Верить, верить, верить!

Лучше вовсе слов не надо,

Если слов любви не знать,

Если нет огня у взгляда,

То устам не рассказать.

Говорили мне когда-то —

Люди легкие бывают,

И любовь их не горит,

Но сжигает — и погаснет;

Не предмет любви им дорог,

Только самая любовь.

Мотыльки легко целуют

Целомудренную розу,

В ней любя цветок прекрасный,

Но не розу в ней любя.

Или ты такой жестокий?

(Снимая с пяльцев шарф.)

Я свяжу тебя, упрямый,

Крылья легкие свяжу я,

Чтоб сам бог не развязал.

Яромир

Нежный друг мой!

Она связывает его шарфом.

Граф (смотря на нее)

Как томна!

Как она увлечена!

И без сил к сопротивленью

Предает себя теченью.

Но да будет так! И мнится,

Небо путь и мне откроет,

Заблуждаться я могу.

Не на все еще готов я,

И на дне моей души

Догорают, дотлевают

Искры прежнего огня.

Но довольно! Жар напрасный!

Гордый замок мой разрушен,

Не взнесется никогда,

Лишь развалины остались

Кровом дочери моей.

Будь, что будет! Ах, как тяжко

Оторваться от надежды,

Ранней юностью вспоенной,

Из груди оцепенелой

Вырвать знаки милых дней!

Дочь родная родилась

И прекрасною улыбкой

Улыбалась в колыбели…

Как тогда перебирал я

Все старинные рода,

И с какой заботой нежной

Ей супруга выбирал!

Самых знатных вспоминал я,

Но не мог найти достойных,

А теперь — конец всему!

С милой радостью расстаться,

Вижу ясно, так же трудно,

Как проститься с милым сном!

Берта (осматривая шарф)

Смирно стой, нетерпеливый!

Граф

Как разборчивым мне быть?

Если правду говорят нам,

То, что в тьме воспоминаний,

В отдаленьи юных дней,

Лишь расплывчатою мыслью

Я в мозгу своем ношу, —

Если правда есть в сказаньи,

Будто имя родовое,

Гордость высшая моя,

Только тайными грехами…

Прочь сомненья!.. И однако!..

Берта (смотря на свою работу)

Вот теперь и я довольна,

Только будь приветлив, милый,

Чтоб трудилась я не даром.

Граф

Яромир!

Яромир (испуганно)

Что?

Граф

Должен ты

Рассказать нам наконец

О твоем далеком прошлом.

Яромир фон Эшен славный,

Ты рожден на дальнем Рейне,

В нашем войске хочешь быть —

Так мне дочь моя сказала!

Что же дальше? Я не знаю.

Яромир

Больше не о чем сказать.

Род мой знатный, и богатый,

И могучий. Я — бедняк;

Так я беден, что, коль сердце

И мой твердый, сильный разум,

Закаленный в испытаньях,

И моей упорство воли

За ничто считаться могут,

То и сам я — лишь ничто.

Граф

Кратко ты сказал о многом, —

Славно сказано! Ты — наш!

Видишь, сын мой, я старик;

В гроб ведет меня природа,

А глухой и темный разум

Шепчет мне, что цель близка;

Век я смерти не страшился,

И теперь не страшно мне.

Но ты видишь эту деву,

Видишь ты дитя мое?

Если б мог ты в старом сердце

И в слезах моих прочесть,

Кем была она мне в жизни,

Ты постиг бы скорбь мою.

Ведь одну ее покинуть

Должен в страшном мире я.

Сердце может ли не стынуть,

Не болеть — душа моя?

На тебя упали взоры

Пробудившейся от сна;

Ты ценить ее сумеешь,

Драгоценность сохранить!

Раз один ты жизнь ей отдал,

И, когда судьба укажет,

Снова радостно отдашь.

Я тебе ее вверяю.

Любишь ты ее?

Яромир

Как жизнь!

Граф

Любишь ты его?

Берта

Себя я

Не умею