получить?

Этой склянки мне довольно.

Берта

Склянку прочь!

Яромир

Дитя, к чему!

Берта

Как могу я быть спокойной?

Знать, что яд в руках твоих,

И душою не терзаться?

Яромир

Если так, дитя, — возьми!

(Бросает склянку на стол.)

Меч теперь, достань мне меч!

Берта

Меч! Зачем?

Яромир

Что вижу я?

Не висит ли на стене

Там кинжал?

Берта

Оставь! Оставь!

Не бери его из ножен,

Тяжкий грех на нем коснеет,

В час несчастный и зловещий

Этим ржавым острием

Рода нашего Праматерь

Лютой смерти предана.

Здесь висит он на стене —

Тайный знак ночного рока,

Что над родом тяготеет.

Видел он однажды кровь,

Кровь вернуться может вновь.

Праматерь появляется за ними, как бы ограждая их простертыми руками.

Берта

Что ты смотришь неподвижно?

Сильный, ты дрожишь? И мне

Страх могильный объял душу!

Трупом веет на меня!

(Прижимаясь к нему.)

Гибну! Гибну! Цепенею!

Яромир

Прочь! Кинжал кровавый знаю!

Берта

Не касайся до него!

Яромир

Мой привет тебе, союзник!

Это ты, я знаю, ты!

Ты со мной — и вот всплывают

Детства дальнего картины,

Глухо скрытые за далью

Жизни, страстью и печалью,

Словно горы голубые

Милой родины моей…

Ведь на утре дней веселых

Я знавал, знавал тебя;

С этих пор за ночью жизни

Ты мерцал, пугая взор,

Как кровавый метеор.

В ту таинственную ночь,

Первый плод греха вкушая,

Черный долг свой исполняя,

Страх не мог я превозмочь,

И увидел в тайном страхе,

Что не мой, не мой кинжал,

Твой, о, твой клинок торчал

Из горячей, первой раны!

С той минуты роковой

Жив твой образ предо мной!

Так привет тебе, союзник!

Вижу свет манящий твой,

И судьба зовет на бой!

Мой ты! Будь навек со мной!

(Идет к нему.)

Берта (у его ног)

Ах, помедли!

Яромир (все еще неподвижно глядя на кинжал)

Прочь… Назад!

Он берет кинжал. Праматерь исчезает.

Что такое? Что случилось?

Ты мерцал на той стене,

Но как будто свет слепящий

Исходил из острия…

Робким, матовым лучом

Свет мерцал в одетых мраком

Долах темного былого,

И из ранних юных лет

Тихо образы поплыли

И предчувствия смутили…

Этот зал привет послал,

Эти стены улыбнулись,

И в груди своей как будто

Самого себя обрел я!

И потом — погас, исчез,

Словно молния с небес.

Берта

О, оставь кинжал кровавый!

Яромир

Я — кинжал мой? Никогда!

Мой кинжал! Он мой! Он мой!

Право, сталь его крепка!

С каждой пробой, с каждым взмахом

Расстаюсь я с тайным страхом,

С ним судьба моя легка!

Он вполне меня достоин;

Дорогое острие!

Буду верен и спокоен —

Ты разишь одним ударом,

Золотое лезвее!

Ну, прощай!.. Прощай, дитя!

Будь светла. В грядущем — свет!

В полночь: помни свой обет!

(Уходит с поднятым кинжалом в боковой покой.)

Четвертое действие

Зал как в предыдущих действиях. На столе свечи. — Берта сидит, опустив лицо на ладони, руки на столе.

Входит Гюнтер.

Гюнтер

Здесь вы, юная графиня?

Как не страшно вам одной

Проводить в пустых покоях

Эту сумрачную ночь?

Ведь поистине страшнее

Не видал я никогда.

Там визжит и воет буря,

Здесь прокрался в замок ужас

И смущает разум наш,

В мраке лестниц слышен ропот,

В переходах темных шопот,

А в могильном склепе предков

Скрипы тлеющих гробов;

Голова моя кружится,

Дыбом волосы встают.

Кой о чем еще услышим,

Ведь опять Праматерь бродит.

Исстари об этом знают

И в смертельном страхе ждут:

Это злое предвещает —

Преступленье, иль беду.

Берта

Преступленье, иль беду?

Ах! Беду и преступленье!

Не сбиралось ли несчастье

Эту жизнь испепелить?

Так к чему же преступленье?

Грудь и так поражена.

О, к чему же, Справедливый,

Проклинать еще и совесть

И удваивать проклятье,

Жечь нас молнией двойной?

Разве мало нам одной?

Гюнтер

Ах, отец ваш престарелый

Бродит в бурю на дворе,

Предоставлен ярой вьюге

И кинжалу злых убийц.

Берта

Ты сказал: кинжал? Какой?

Я дала? Он взял?

Гюнтер

Графиня,

Не теряйте вы отваги.

Эти трепетные знаки —

Лишь неясные намеки,

Близкой бури предвещанья:

Но не всякий гром — разит,

И огонь небесный — в длани

Сам Отец всегда хранит.

Берта

Да, ты прав. В господней длани.

Прав ты. — Я хочу молиться!

Нас он может защитить,

Погубить и заступиться,

Покарать и пощадить.

(Становится на колени у кресла.)

Гюнтер (подходя к окну)

Озаряется окрестность,

Светят факелы в полях,

То преследуют злодеев,

Укрывающихся здесь.

Берта (на коленях)

Мать святая, Всеблагая,

Дай мне, сердце облегчая,

От печали отдохнуть;

Вырви скорбь рукой волшебной

И пролей бальзам целебный

В эту раненую грудь.

Гюнтер

Наши стали тесным кругом,

Загражден везде проход,

Убежать никто не может —

Пусть их прячутся теперь!

Берта (с возрастающим страхом)

О, укрой своим покровом

Бесконечно дорогого,

Он вернулся вновь к Тебе!

Сохрани его, Святая,

Невредимым в лютой стае,

Под мечами и в огне.

Гюнтер

Был бы с нами ваш отец —

Нет, он бродит в темном поле!

Он теперь остался б с нами,

Если б… Страх меня берет!

Берта

О, восстань от звездных тронов.

Сохрани его, молю,

Обездолен он судьбой!

Все, что милому грозило,

Пусть прольет святая сила

Над моею головой!

Гюнтер

След как будто бы нашли!

Все бегут сюда, к стенам,

Пусть дерется сколько хочет, —

Никогда он не уйдет!

Берта (в невыразимом страхе, почти кричит)

Отврати! Я умоляю!

В небо руки простираю!

Иль — кончай! кончай! кончай!

(Пауза.)

Оба вслушиваются с напряженным вниманием. Берта медленно выпрямляется.

Гюнтер

Чу! Кричат.

Берта

Кричат!

Гюнтер

Снова тихо.

Берта

Снова тихо…

Гюнтер

Боже правый! Это голос…

Берта

Кто кричал?

Гюнтер

Не может быть!

Смерть отрадней!

Берта

Кто кричал?

Гюнтер

Нет, пустое. Все столпились

Вкруг чего-то, что недвижно

Распростерто на земле.

Берта

На земле? лежит?

Гюнтер

Не в силах

Так далеко видеть я,

Острый выступ стен мешает

Видеть все, что происходит.

Но, сдается мне, под липой,

Осенившей то окно…

Берта

Как? под липой?

Гюнтер

Да, как будто.

Берта

Там под липой? на земле?

Гюнтер

Да. Так, кажется, сказал я. —

Берта

Боже правый! Яромир!

Гюнтер

Спит спокойно он, графиня.

Берта

Спит? Он спит — и не проснется?

Гюнтер

Чу! Идут. — Спросить должны мы,

Что внизу случилось с ними.

Входит Капитан.

Капитан

Эй, постель и перевязку!

Гюнтер

Ах, скажите, господин…

Берта стоит без движения.

Капитан

Здесь вы, юная графиня?

Не был я к тому готов;

Оказать хотел я помощь,

А не злую весть нести…

Ваш отец…

Берта (быстро)

А он?

Капитан

Кто он?

Берта

А… разбойники?

Капитан

Не в силах

Были мы настичь… Отец ваш…

Берта

Нет? За весть благодарю вас!

Капитан

За какую весть?

Берта

За то…

Жду, хотела вам сказать я,

Жду я вести с нетерпеньем…

Капитан

Вот она в словах немногих:

Тяжко ранен ваш отец.

Берта

Ранен? Как, отец мой ранен?

О, ходить за ним я буду,

Раны буду я лечить!

На груди моей девичьей

Исцелится мой отец!

Капитан

Как я рад, что весть дурную

Вы встречаете так твердо.

Я готовился к иному.

Гюнтер

Так его я слышу голос!

Я сейчас иду туда…

Капитан

Нет… Пусть будет всё готово,

Уж несут его сюда.

Поразил его разбойник…

Берта

А, разбойник!

Капитан

Да, разбойник,

Кто ж еще? Ах, вы не знали…

Мы окрестность обыскали,

Был средь нас и ваш отец,

Все старанья были тщетны,

Он остался помогать нам,

Глубоко тая обиду,

Что нанес невольно я.

Чу, — кусты зашевелились,

Слышу оклик часовых.

Нет ответа. С громким кличем,

Близкой радуясь добыче,

Люди бросились туда.

И в одном из переходов,

Средь развалин древних сводов,

Где далеко мгла лежит,

Вал у замка сторожит,

Видим, чья-то тень бежит.

Ваш отец стоял всех ближе,

С высоко поднятой шпагой

Он бросается с отвагой

За разбойником в проход.

Раздается крик глухой,

Мы бросаемся туда,

Ваш отец упал на землю

Без дыханья, без движенья,

Сам себя не помнил он, —

И во грудь кинжал вонзен.

Берта

Что? Кинжал?

Капитан

Да, так, графиня.

Берта

Что? Кинжал?

Капитан

О, да, кинжал.

Берта

Прочь! К нему! К нему! К нему!

Капитан (удерживая ее)

Нет, останьтесь здесь, останьтесь.

Вот, несут.

Солдаты и слуги вносят графа и ставят носилки посреди сцены.

Берта

Отец мой! Боже!

О, пустите!

Капитан

Успокойтесь!

Так убьете вы его.

Тише.

Берта

Тише? — О, пустите!

(Вырывается и припадает к носилкам.)

О, отец! Отец! Отец мой!

Граф (с перерывами)

Это ты, родная Берта?

Радость, бедное дитя!

О, несчастное дитя!

О, несчастное дитя!

Берта

Я, отец мой, вам не в радость,

Не к лицу мне похвала,

Тяжела моя вина.

Граф

Если в миг тот роковой

В дымном факелов мерцаньи

Взор меня не обманул,

Если тот, о ком я думал,

Он тогда был предо мной, —

Плачь, родная, над собой! —

Где же Яромир?

Берта (тихо, дрожа)

Не знаю.

Граф

Дочь моя! Где Яромир?

Берта (пряча лицо в подушки)

О, отец, отец!

Граф

Пусть так!

И прости, прости тогда,

Ты, последняя надежда!

Пусть же солнце закатилось,

Луч последний, догорай,

Сумрак ночи, наступай!

Время спать, — да, время спать.

Радость, бедное дитя,

Плачь, терпи, страдай, умри!

Нет тебе благословенья,

На земле — одно мученье,

Ты ведь — дочь моя родная,

Ты — из рода Боротин.

Гюнтер

О, молчите, господин!

Ваша раненая грудь

От речей страдает боле…

Граф

О, позволь, слуга мой верный,

Раз еще, у края гроба,

Этой злой пустынной жизни,

Да, пустынной, но прекрасной, —

Раз еще взглянуть в глаза;

Эту радость, эти муки,

В миг последний, в миг разлуки

Затаить навек глубоко

В человеческой груди.

Дай в последний раз изведать

Сладость горького напитка,

А потом — бери, Судьба!

Берта

Нет, не смерть, отец мой, нет!

Нет, не надо умирать!

Кто без вас отцом мне будет?

О, не надо умирать!

Граф

Хочешь детскими руками

Колесом Судьбы ты править?

Не сдержать руке земной

Колесницы громовой.

Входит Солдат.

Солдат (Капитану)

Пойман только что разбойник;

У пруда лежал он, прячась

В камышах прибрежных, мы же

Привели его сюда.

Граф

А! Разбойник!

Берта

Правый боже!

Граф

Юный? Стройный и высокий?

Солдат

Нет, почти уже старик.

Говорить он с вами хочет;

Что-то важное расскажет

И для вас и для себя.

Капитан

Как осмелился убийца

Человека час последний…

Граф

Нет, мой милый, пусть войдет.

Если грешен предо мною,

Я хочу его простить.

Если ж я ему нанес

Оскорбленье иль обиду,

Должен я очистить совесть

От проклятья бедняка.

Капитан

Пусть войдет.

Солдат уходит.

Гюнтер

Мой господин!

Неудобно это ложе;

В вашу спальню родовую

Дайте вас перенести.

Граф

Нет! Я здесь хочу остаться,

В этом зале, мне священном!

Игр веселых он свидетель,

Знал он юноши мечты,

Видел он деянья мужа,

Пусть и старца видит смерть.

Здесь, где души древних предков

Веют тихими крылами,

Где с высоких стен глядит

Длинный ряд достойных ликов

И о славе говорит,

На наследника взирая,

Здесь, где предков дух царит,

Я — последний — умираю.

Входит Болеслав, ведомый стражей.

Болеслав (бросаясь на колени)

Господин мой, милосердья!

Об одном я вас молю:

Слово милости изречь!

Я могу в ответ на милость

Вам поведать весть такую,

Что недуг тяжелый лечит,

Радость светлую несет.

Граф

Нет, увы, целящей вести,

Как сказал ты, для меня,

Но клянусь на этом месте

(Друг — свидетель будет мой), —

Если честен голос твой,

В нас найдешь ты состраданье

И за тяжкие деянья.

Болеслав

Так внимайте и простите!

Двадцать лет прошло с тех пор,

И, тогда уже — преступник,

Я однажды в летний вечер

Мимо замка проходил;

Я стерег свою добычу

И приметил под стенами,

Возле ближнего пруда,

Что прекрасный нежный мальчик —

Года три ему лишь было —

За кремнем кремень бросает

В воды светлые пруда.

Гюнтер

Боже правый!

Граф

Что я слышу!

Болеслав

Был красив его наряд,

Шею белую ребенка

Яркий камень украшал.

Я, обрадован добыче,

Оглянулся — мы одни,

Нет у пруда никого.

Заманить его хочу я,

Отвести хочу от замка,

Плод, цветок ему дарю,

И веселый, славный мальчик

Все послушней и послушней

Под вечернею зарей

В темный лес идет за мной.

Граф

Это сын мой, сын мой был!

Гюнтер

Мы-то думали — погиб он,

Утонул в глухом затоне —

Шляпа плавала в пруду!

Граф

Ты, безумец, рад чему-то?

Иль в разбойничьей груди

Место есть для состраданья?

Пощадил его он разве?

Болеслав

Да, его я пощадил!

Умертвить хотели братья,

Чтобы детские уста

Тайный след наш не открыли;

Я противился упорно,

И, когда друзья клялись,

Что не должен он вернуться

Из глуши и мглы лесной

В отчий дом родимый свой, —

Я сжился с малюткой сирым,

Сын ваш, граф, моим стал сыном,

Вас забыл и весь свой род

И меня отцом зовет.

Граф

Боже! Сын мой! Жив он! Жив!

Но живет среди злодеев!

Разве он?..

Болеслав (опуская глаза)

Таков, как я!

Граф

Он разбойник? Нет! Неправда!

Ты молчишь! Окаменел!

Сын — разбойник! А! Разбойник!

Лучше б нежный рот его

Залит был водой коварной,

Легче было б мне тогда,

Легче имени не знать мне,

Чем злодею быть отцом.

Ах, за что я проклинаю?

Боже! Праведен твой луч!

Сам ли он избрал тот жребий?

Приведи его ко мне,

И разбойник дорог мне.

Болеслав

Здесь теперь он, в этом замке.

Граф

Здесь?

Болеслав

Но вам он не знаком.

Незнакомец тот, который

Здесь пристанища искал…

Берта

Яромир?

Болеслав

Он самый, да!

Граф

Дьявол ты! Злорадный дьявол!

Ложь свою возьми назад!

Болеслав

Это он, мой господин!

Граф

Отрекись!

Болеслав

Я не могу!

Граф (поднимаясь на ложе, со страшным напряжением всех сил)

Отрекись!

Капитан (успокоительно графу)

Граф!

(Указывая на Болеслава.)

Взять его!

Болеслав

Благородный рыцарь!

Капитан

Прочь!

Болеслава уводят.

Граф

Он ушел, не скажет: нет!

Так скорей крушитесь, стены,

Мрачной гибели — привет!

Рушьтесь, крепкие колонны,

Что держали шар земной, —

Отца зарезал сын родной!

(Падает навзничь.)

Берта (падая в обморок)

Смерть, врата свои открой!

Пауза. Все стоят, онемев от ужаса.

Граф

Часто, часто плакал я,

Что лишился сына я.

Был бы рыцарь, феодал,

Кто бы род наш продолжал;

Вот судьбы коварной месть!

Сын, наследник, правда, есть,

Жизнь дана ему судьбой,

Чтоб покончить счет со мной!

Все напрасны были пени,

Жалость душу не спасет.

Предки! Здесь я — не последний!

Сын мой