репертуаром «легкой комедии», так как «рабочей аристократии» наберется в районе «человек 80» (Люба); 2) улица: свиные рыла… 3) деревенские вести: они собираются, по-видимому, по-прежнему бездельничать и побираться, пока хватит, «налогами» на помещиков.
Перечислить и вспомнить я бы мог и еще, но все это — от «малого разума», так как «большого» во мне сейчас нет. После январских восторгов — у меня подлая склеротическая вялость и тупость.
Эти дни, тяготясь будущим (сегодняшним) заседанием, я закис в Вольфе (хроника) и планах о «Пантеоне», в этом мелькании старины: в куче навоза увязнешь прежде, чем найдешь жемчужное зерно.
* * *
Ф. А. Кони.
«Детский драматический вестник» 1829 г.
«Драматический вестник» 1808 г. (еженедельный, задуманный Шаховским).
Ряд статей о псевдоклассической драме. За строгий классицизм, но против Коцебу.
«Записки современники» С. П. Жихарева (Дневник чиновника — почти наполовину о театре: часть I — Дневник студента (1859), часть II — Дневник чиновника («Отечественные записки», 1855, №№ 4, 5, 7, 8, 9, 10). Его же — «Воспоминания старого театрала» («Отечественные записки», 1854, № 10).
Катенин (классик) «воскресил Корнеля гений величавый» переводом «Сида».
Новость начала века — мелодрама и (водевиль). «Убийца и сирота» (1819), «Христофор Колумб», «30 лет, или Жизнь игрока».
Ончуков, Тихонравов.
* * *
Еще симптом: 1 мая по новому стилю праздновать не решаются, потому что оно приходится на седьмой неделе поста. Празднование откладывается на пасхальную неделю.
* * *
Коцебу. Ненависть к людям и раскаяние; комедия в 5 д. («Menschenhass und Reue») — 1789; первый русский перевод — 1792. Неизвестный читает «Ночи» Юнга
Штиллинга. — Простак. — Эйлалия. Вейнберг. «Европейский театр», т. I. Обойтись бы, что ли, без V акта (гнусная серость канона, всеуничтожающая пошлость морали).
25 (12) мая
Вот что я пробовал в конце 1917 (вихрь зацветал):
плыл плыл
И шел и шел
снах
Затерян в безднах
Души скудельной
Тоски смертельной
Бросаясь в вихорь вихревой
Всадник мне навстречу
Смерть (4 раза)
Из фонтана всем телом дрожа…
Еще проба:
В своих мы прихотях невольны,
Невольны мы в своей крови.
Всходить по лестнице любви.
(Сребристый) месяц, лед хрустящий,
Окно в вечерней вышине,
И верь душе, и верь звенящей,
И верь натянутой струне.
И начиная восхожденье,
Мы только слышим без конца
пенье
лица.
Еще (см. 48-я книжка):
На белой льдине — моржий клык
К стене приемного покоя
Носилки прислонил
В лентах, звездах и крестах…
Воз скрипит по колее
Поп идет по солее…
Три … в автомобиле
Есть одно, что в ней скончалось
Безвозвратно,
Потому что там и тут,
В кучу сбившиеся тупо
Толстопузые мещане
Злобно чтут
Дорогую память трупа —
Там и тут
Там и тут…
Так звени стрелой в тумане,
Плач заказан, снов не свяжешь
Бредовым
Старое:
Ты не получишь ничего,
Но быть дала ты обещанье
Хозяйкой дома моего.
1903. «Нам довелось еще подняться…»
10. VI. Sprudel.
18. VII. Жницы входят на двор (записная книжка № 6).
Шум смерти
Цыганка, стиснув зубы и качаясь, поет «для них».
На эстраде
Стиснув зубы и качаясь, пела
Старая цыганка о былом.
В голосе гортанном и гнусавом
Я услышал тот степной напев
И опять
Стиснув зубы и сложивши руки
И качаясь, также погляжу,
И, припомнив молодость, от скуки
приворожу.
<31 (18) мая>
<Непосланное письмо к З. Н. Гиппиус>
Я отвечаю Вам в прозе, потому что хочу сказать Вам больше, чем Вы — мне; больше, чем лирическое.
Я обращаюсь к Вашей человечности, к Вашему уму, к Вашему благородству, к Вашей чуткости, потому что совсем не хочу язвить и обижать Вас, как Вы — меня; я не обращаюсь поэтому к той «мертвой невинности», которой в Вас не меньше, чем во мне.
«Роковая пустота» есть и во мне и в Вас. Это — или нечто очень большое, и — тогда нельзя этим корить друг друга; рассудим не мы; или очень малое, наше, частное, «декадентское», — тогда не стоит говорить об этом перед лицом тех событий, которые наступают.
Также только вкратце хочу напомнить Вам наше личное: нас разделил не только 1917 год, но даже 1905-й, когда я еще мало видел и мало сознавал в жизни. Мы встречались лучше всего во времена самой глухой реакции, когда дремало главное и просыпалось второстепенное. Во мне не изменилось ничего (это моя трагедия, как и Ваша), но только рядом с второстепенным проснулось главное.
[Не знаю (или — знаю), почему оно не проснулось в Вас]
В наших отношениях всегда было замалчиванье чего-то; узел этого замалчиванья завязывался все туже, но это было естественно и трудно, как все кругом было трудно, потому что все узлы были затянуты туго оставалось только рубить.
Великий октябрь их и разрубил. Это не значит, что жизнь не напутает сейчас же новых узлов; она их уже напутывает; только это будут уже не те узлы, а другие.
Не знаю (или — знаю), почему Вы не увидели октябрьского величия за октябрьскими гримасами, которых было очень мало- могло быть во много раз больше.
Неужели Вы не знаете, что «России не будет» так же, как не стало Рима — не в V веке после Рождества Христова, а в 1-й год I века? Также — не будет Англии, Германии, Франции. Что мир уже перестроился? Что «старый мир» уже расплавился?
17 (4) июня
О «МАКБЕТЕ»
Морозов: Записки Аделаиды Ристори (кажется, переведены на русский язык) 80-х годов («Ricordi е studi artistici», 1887). Ее толкование: в противоположность Макбету, который обладает громадной физической силой, любит бой, великан, — его жена — маленькая, вся может поместиться на его ладони, вся — сила духа. Она не теряет присутствия духа тогда, когда он боится, и только во сне, в состоянии сомнамбулизма, проявляется то, что происходит в ее душе.
Сальвини и Росси — оба школы Ристори. Сальвини, бывший в ее труппе, та ч играл Макбета: великаном, с гривой спутанных волос, с натренированными мускулами, в пестрой шотландской юбке.
Литература о «Макбете» (русская) — в издании Ефрона. Там и статьи о «Макбете».
Немцев надо бояться — они всегда рассуждали о том, что «хотел сказать Шекспир» (особенно Гервинус). Французы тоже философствуют по-своему. Одна из лучших книг о Шекспире — Даудэна (есть два перевода).
Гиедич: Кронеберговский перевод все-таки лучший, хотя он больше подлинника стихов на 400 (то есть минут на 40) и приукрашен; например, слов: «Но эта тень не тень от летней тучки» — нет в подлиннике.
1 августа (18 июля)
«ЕЖЕГОДНИК ИМПЕРАТОРСКИХ ТЕАТРОВ» 1909 ГОДА
I.
1) Писемский о «Горькой судьбине» (по поводу ее цензурных запрещений с 1859 по 1863 г.).
2) Ф. Батюшков разбирает «Власть тьмы» и «Плоды просвещения» (есть кое-что).
3) Статья Евреинова «Режиссер и декоратор».
4) Измайлов о гастролях Грассо. Народные сицильянские драмы — примитивные (Malia — «Проклятие»). Зудерман- «Каменотесы» (бывший каторжник поступает на завод, его травят рабочие, любовь, заступается за обидчика женщина). — «Жуан-Хозе», народная сицильянская драма «Дицента».
5) Рецензия П. О. Морозова на «Историю русского театра» Варнеке (бедность литературы).
II.
1) Л. Я. Гуревич — «Взгляд Гоголя на искусство актера и режиссера» (невежество актеров гоголевского времени, советы Гоголя Сосницкому и Щепкину, сопоставление взглядов Гоголя с подходом Художественного театра).
2) Вл. И. Немирович-Данченко — «Тайны сценического обаяния Гоголя».
3) Н. Попов — «Станиславский, его значение для современного театра».
4) Текст «Женитьбы» (отрывок в одном действии).
III.
1) Измайлов — «Ф. Кони и старый водевиль».
2) Ив. Щеглов — «Из записной книжки» (Коклэн в «Адвокате Пателене» и др.).
(См. стр. 68 II части: что такое «В борьбе за мужчину»^ тетралогия Клары Фибих?)
IV.
1) Кашин — «Островский и старинная драма» (продолжение — 1910, IV).
VI–VII.
Иллюстрация после стр. 72: греческая театральная маска из мрамора (воспроизвести, если переведу «Аттиса» Катулли).
«ЕЖЕГОДНИК ИМПЕРАТОРСКИХ ТЕАТРОВ» 1910 г.
I.
О пьесе Бьернсона: «Когда цветет молодой виноград» (в защиту молодежи).
II.
1) Ю. Веселовский — «Гуцков и Уриэль Акоста».
2) Стр. 112. Стриндберг говорит: театр не должен быть ни «библией для бедных», ни «политическим манежем или воскресной школой». Он довлеет себе.
3) Стр. 136 и ел.: о «Женитьбе Фигаро» в Московском Малом театре.
4) О. Морозов — рецензия на 2-ю часть «Истории русского театра» Варнеке.
III.
1) Ив. Щеглов — «Театральные огни» (Воспоминания и отрывки). Мистерия об Адаме и Еве и арлекинада в балагане Лемана.
2) П. О. Морозов- Воспоминания о нижегородском театре 60-х годов.
3) Стр. 43 — хронологический список водевилей Некрасова (дополнения Россиева — вып. V, стр. 140).
4) Сильвио — «Бьернсон и Стриндберг».
30 (17) августа
Весной 1897 года я кончил гимназические экзамены и поехал за границу с тетей и мамой — сопровождать маму для леченья.
Из Берлина в Bad Nauheim поезд всегда раскачивается при полете (узкая колея и частые повороты). Маму тошнило в окно, а я придерживал ее за рукава кофточки.
После скучного житья в Bad Nauheim’e, слонянья и леченья здорового мальчика, каким я был, мы познакомились с m-me С<адовской>.
Альмединген, Таня, сестра m-me С<адовской>, доктор, ее комната, хоралы, Teich[83] по вечерам, туманы под ольхой, мое полосканье рта vinaigre de toilette (!),[84] ее платок с Peau d’Espagne.
Летом мы вернулись в Шахматово. На вокзале в Москве нас встретила О. Ю. Каминская, которая приготовила маму к тому, что с дидей случился удар.
Осенью я шил франтоватый сюртук, поступил на юридический факультет, ничего не понимал в юриспруденции (завидовал какому-то болтуну — кн. Тенишеву), пробовал зачем-то читать Туна (?), какое-то железнодорожное законодательство в Германии (?!). Виделся с m-me С<адовской>, вероятно, стал бывать у Качаловых (Н. Н. и О. Л.) (?). К сожалению, не помню, как кончился год.
Весной следующего года на выставке (кажется, передвижной) я встретился с Анной Ивановной Менделеевой, которая пригласила меня бывать у них и приехать к ним летом в Боблово по соседству.
С января уже начались стихи в изрядном количестве. В них — К. М. С<адовская>, мечты о страстях, дружба с Кокой Гуном (уже остывавшая), легкая влюбленность в m-me Левицкую — и болезнь. В Шахматове началось со скуки и тоски, насколько помню.
Меня почти спровадили в Боблово. Я приехал туда на белой моей лошади и в белом кителе со стэком. Меня занимали разговором в березовой роще mademoiselle и Любовь Дмитриевна, которая сразу произвела на меня сильное впечатление. Это было, кажется, в начале июня.
Я был франт, говорил изрядные пошлости. Приехали «Менделеевы». В Боблове жил Н. Э. Сум, вихрастый студент (к которому я ревновал). К осени жила Марья Ивановна. Часто бывали Смирновы и жители Стрелицы.
Мы разыграли в сарае «Горящие письма» (Гнедича?), «Букет» (Потапенки), сцены из «Горя от ума» и «Гамлета». Происходила декламация. Я сильно ломался, но был уже страшно влюблен.
Сириус и Вега.
Кажется, этой осенью мы с тетей ездили в Трубицыно, где тетя Соня подарила мне золотой; когда вернулись, бабушка дошивала костюм Гамлета.
К осени, по возвращении в Петербург, посещения Забалканского стали сравнительно реже (чем Боблова). Любовь Дмитриевна доучивалась у
