почти неправдоподобное, исключительное во всей мировой истории.
Своим примером он показал, какой силой могут стать религиозно-нравственные принципы, принятые всерьез и реализованные в жизни общества».
В современном мире колесо Будды значительно отодвинулось от царского колеса Дхармы, даже в тех странах, где буддизм является государственной религией. Можно сказать, что сегодня сангха намеренно отстранилась от секулярной власти и всего, что с секулярной властью связано, хотя это справедливо не для всех буддийских стран — вспомним, например, ситуацию в Тибете (подробнее о положении буддизма в современном мире см. Заключение).
Относительно сангхи как духовной общности буддистов следует отметить, что такое понимание и толкование термина «сангха» свойственно западному буддизму: в традиционных буддийских обществах сангхой называют исключительно монашескую общину. Очевидно, «западное» толкование имеет право на существование, особенно в нынешнем секуляризированном мире и по аналогии, например, с мусульманской уммой. Именно в таком, расширительном ключе толкует термин «сангха», к примеру, и Далай-лама XIV: «Что за прибежище предлагает нам буддизм? Чем отличаются буддисты от небуддистов? С точки зрения прибежища буддистом является тот, кто принимает Будду, его учение (Дхарму) и духовную общину (сангху) как свое конечное Прибежище. С философской точки зрения буддистом является тот, кто признает четыре принципа, подтверждающих, что учение является буддийским. Относительно трех объектов Прибежища, называемых также Тремя драгоценностями, принято говорить, что Будда учил тому, как обрести Прибежище, но что истинным Прибежищем является Дхарма, или Учение. Сам Будда сказал: „Я учу пути к освобождению. Само же освобождение зависит от вас“. И еще: „Будьте наставниками сами себе“. Сангха — это последователи Будды, которые помогают нам обрести Прибежище».[26 — Далай-лама XIV. Гарвардские лекции. Перевод М. Малыгиной.]
Как бы ни толковать термин «сангха», узко или широко, значимость сангхи для буддизма не подлежит сомнению. И неудивительно, что именно сангха несет отвественность за «сектизацию» буддизма: идеологические разногласия и споры внутри общины привели к возникновению различных течений и школ в некогда едином учении. Этим течениям и школам посвящена следующая часть нашей книги.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ТРИ ПУТИ К ПРОСВЕТЛЕНИЮ
Глава 4
БУДДИЗМ НИКАЯ
— Пахарем себя называешь,
Но пахоты твоей не вижу.
Спрашиваю тебя, скажи мне,
Что за пашню ты пашешь?
— Вера — зерно, воздержание — дождь,
Стыд — мое дышло, упряжь — мысль,
Сутта о Касибхарадвадже[27 — Из «Сутта-нипаты». Перевод Т. Я. Елизаренковой.]
Разногласия в сангхе и их причины. — Девадатта. — Школы буддизма. — Хинаяна и Тхеравада. — Никая. — Второй буддийский собор. — Учение о личности. — Учение о природе Будды. — Ступы. — Архитектура ступ. — Спасение — удел монахов. — Современный буддизм Никая.
В одном из скальных эдиктов царя-буддиста Ашоки (III в. до н. э.) говорится, что всякого монаха или монахиню, проповедуюших раскол, надлежит изгонять из общины, ибо сангхе «следует оставаться единой на долгие времена». Между тем единства в сангхе не существовало никогда — даже до паранирваны Будды едва ли не каждый ученик находил в его словах что-то свое и не соглашался или отвергал толкования других; иначе говоря, эдикт Ашоки настаивал на сохранении сугубо внешнего, мнимого единства, за ширмой которого кипели нешуточные страсти.
Причины разногласий в сангхе были многочисленны и легко объяснимы. Прежде всего, эти разногласия связаны с ареалом распространения учения: слишком большая территория, слишком много общин и монастырей, удаленных друг от друга, и в каждой и в каждом — собственный устав и собственные практики, нередко отягощенные местными религиозными традициями. Проистекали разногласия и из различного отношения монашеских общин к мирянам. Наконец, имелись и разногласия чисто идеологические, философские, возникавшие вследствие различного понимания того, чему учил Будда.
В обыденном представлении история развития буддизма выглядит следующим образом: проповеди Будды и возникновение сангхи — разделение на Хинаяну и Махаяну — возникновение Ваджраяны, все это в хронологической последовательности. Эта схема на самом деле является чересчур упрощенной и грешит неточностями. Прежде всего, в ней опущен так называемый «сектантский период», который, по буддийской традиции, длился триста или четыреста лет, начался с паранирваны Будды и закончился утверждением Хинаяны. Во-вторых, из этой схемы вытекает, что школы сменяли друг друга, одни отмирали, другие появлялись. Между тем ранние школы продолжали существовать — например, в Индии многие из них распались лишь в X–XI веках, то есть погибли вместе с индийским буддизмом. По подсчетам Сюаньцзана, китайского монаха, приложившего немало усилий для распространения буддизма в Китае, в VII веке, в период зрелости буддизма, в Индии наблюдалась следующая «градация популярности» различных буддийских школ и сект: стхавиры — 401 монастырь, 26 800 последователей; махасангхики — 24 монастыря, 1100 последователей; сарвастивадины — 158 монастырь, 23 700 последователей; самматии — 1351 монастырь, 66 500 последователей; неустановленная школа — 145 монастырей, 6700 последователей.
По замечанию Е. А. Торчинова, «в этих данных Сюаньцзана весьма интересны следующие обстоятельства: во-первых, в период расцвета махаянского буддизма весьма большую популярность имели не просто „хинаянские“ школы, а школы, возникшие в самый ранний период истории буддизма; во-вторых, наиболее популярной в этом списке оказывается школа самматиев (они же пудгалавадины, или ватсипутрии), считавшихся „еретиками“, достаточно далеко отошедшими от истинного учения Будды в такой важнейшей его части, как анатмавада. Не означает ли это, что, вопреки всеобщему мнению, именно они представляли магистральный путь развития буддизма в ту эпоху? Нет, не означает, поскольку в великих монастырях-университетах Индии того времени (самый знаменитый из них — Наланда, где учился и сам Сюань-цзан) безусловно господствовали махаянские философские школы умеренной мадхьямаки и йогачары; именно они чуть позднее были принесены учеными индийскими монахами в Тибет, образовав основу теоретического уровня буддизма в этой Стране Снегов. Но тем не менее важно все-таки иметь в виду, что в истории буддизма школы не исчезали бесследно и древние направления сосуществовали с более поздними».
Буддийский канон приписывает первый раскол в сангхе Девадатте, двоюродному брату и ученику Будды. За восемь лет до паранирваны Будды Девадатта потребовал от кузена, чтобы тот, в связи с преклонным возрастом, оставил руководство общиной, а когда Будда отказался — сначала попробовал убить его, а затем стал призывать других учеников к неповиновению. В Винаяпитаке говорится: «Девадатта обратился к своим друзьям со словами: „Пойдемте, почтенные, подойдем к Бхагавану (Будде. — Ред.) и спросим его о пяти пунктах следующим образом: „Бхагаван, на многих примерах Бхагаван восхваляет нежелание многого, удовлетворенность, искоренение зла, педантичность, снисходительность, уменьшение скверн, пробуждение энергии. Бхагаван, вот пять пунктов, способствующие этому: было бы хорошо, Бхагаван, чтобы монахи на всю жизнь селились в лесах; кто же переселится в деревню, того запятнает грех. Пока длится жизнь, пусть они просят милостыню; пока длится их жизнь, пусть они одеваются в тряпье, а кто примет одежду от домохозяина, того запятнает грех. Пока длится их жизнь, пусть они селятся у древесных корней, а кто уйдет под крышу, того запятнает грех. Пока длится их жизнь, пусть они не едят ни рыбы, ни мяса, а кто отведает их, того запятнает грех. Отшельник Гаутама не разрешит эти пять пунктов, мы же расположим ими к себе людей“.
Друзья Девадатты ответили:
„Этими пятью пунктами можно вызвать раскол в общине отшельника Гаутамы, нарушить согласие. Ибо люди, почтенный, уважают аскетизм“.
Так Девадатта с друзьями подошли к Бхагавану и раскрыли перед ним суть пяти пунктов.
„Довольно, Девадатта, — сказал Бхагаван. — Кто пожелает — пусть живет в лесу, кто хочет — пусть остается возле деревни; кто пожелает — пусть просит милостыню, кто хочет — пусть примет приглашение; кто пожелает — пусть одевается в тряпье, кто хочет — пусть примет одежду от домохозяина. Селиться у древесных корней дозволено мной, Девадатта, восемь месяцев. Рыба и мясо чисты, если соблюдены три пункта: не видели, не слышали и не подозревают, что они были убиты специально для монаха“.
Девадатта был исполнен радости и восторга из-за того, что Бхагаван не разрешил эти пять пунктов. Он прибыл в Раджагаху и учил людей, и те, у кого было мало веры, думали, что Девадатта и его друзья педантичны, тогда как Гаутама борется за большее количество учеников. Но те, кто имел веру и верил, пожаловались монахам, что Девадатта создает раскол, а монахи рассказали об этом Бхагавану. Он сказал Девадатте, который признал правдивость жалобы:
„Не позволяй случиться расколу в общине, ибо раскол в общине — серьезное дело, Девадатта. Тот, кто вызывает раскол единой общины, создает для себя дурные последствия, которые длятся в течение кальпы, и в течение кальпы он варится в аду. Но тот, кто объединяет расколотую общину, создает для себя хорошие последствия и в течение кальпы он радуется в раю““.
Девадатта не прислушался к доводам Будды и сумел увлечь за собой часть сангхи, однако Шарипутра и Маудгальяяна переубедили „раскольников“, и те вернулись к Учителю. Девадатта остался в одиночестве, раскаялся и тоже хотел вернуться к Будде, но земля разверзлась под ним, и он провалился в ад, где будет находиться 100 000 кальп».
Если отвлечься от преданий и обратиться к фактам, то в «сектантский период» в буддизме существовали 18 (или даже более) школ, старейшей из которых была школа махишасиков, учившая, что существует некое «коренное сознание», порождающее все прочие формы сознания. «Еретики»-самматии утверждали, что, хотя «я» не существует, в опыте имеется особая пудгала (личность), которая неизменна от перерождения к перерождению и которая в конце концов способна обрести нирвану. Наиболее же влиятельной и разветвленной была школа стхавиравадинов (пали тхеравадинов; «хранителей „старейшего учения“»); кстати, формально к ней принадлежали и самматии. Они заявляли, что только стхавиравадины сохраняют в чистоте и полноте учение Будды, тогда как все остальные школы загрязняют и искажают Дхарму. Особенно яростно стхавиравадины нападали на махасангхиков[28 — Термин «махасангхики» переводят либо как «стремящиеся расширить общину» (маха — «великий», сангха — «община»), либо как «большинство сангхи».] — «модернизаторов» учения, привносивших в него «недопустимые новшества». На рубеже нашей эры именно из идеологии этих двух больших школ выросли две наиболее известные формы буддизма — Хинаяна и Махаяна.
Следует отметить, что, хотя термин «Хинаяна» (Малая или Меньшая колесница) и закрепился в отчественной традиции, на самом деле это уничижительное прозвище, данное этому направлению буддизма сторонниками Махаяны (Великой колесницы). Корректнее употреблять палийский термин «Тхеравада» («старейшее учение») — или «Никая» («учение, знание»). Термин «Тхеравада» широко используют буддисты и буддологи всего мира, а термин «Никая», по замечанию Дж. Стронга, «пусть и не лишенный собственных семантических осложнений, употребляется как буддистами, так и — все шире — специалистами». В дальнейшем мы будем использовать термины «Тхеравада» и «Никая» (и изредка «Хинаяна») как синонимы.
O разнице в «возрасте» между Хинаяной и Махаяной Е. А. Торчинов писал: «Достаточно интересен тот факт, что Хинаяну и Махаяну разделяет во времени не такой уж большой
