не понимать приводимые в действие силы.

Вернемся к экс-человеческим остовам; можно было бы возра­зить, что их поведение не объясняется теорией, будто они получи­ли от своего бывшего хозяина приказ передать послание, и пользу­ются для этого притяжением медиума; если оставить в стороне яв­ления, которые мы можем полностью отнести к играм элементалей, то иногда со стороны остовов или элементариев встречается непрерывность мысли, указывающая на нечто большее, чем про­стой пережиток импульсов прежней жизни. Но как только частицы пятой сущности медиума проникают в ближайшую четвертую сущ­ность, эта последняя становится орудием в руках хозяина. Когда медиум впадает в транс, так что энергии его пятой сущности в большей мере переходят в блуждающий остов, в этот момент про­исходит довольно чувствительное возобновление жизни в остове. Но, в конце концов, какова природа такого сознания? Это поисти­не не больше и не меньше, чем отраженный свет. Память и воспринимательные способности — две разные вещи. Сумасшедший ино­гда очень ясно вспоминает о своей прошлой жизни. Однако он ничего не может постичь в его истинном освещении, ибо возвышен­ные части его Манаса, его пятой сущности, и Буддхи, его шестой, парализованы и покинули его. Если бы животные, например, соба­ка, могла говорить, она бы нам доказала, что ее относительная по отношению к ее собачьей личности память столь же свежа, как и у ее хозяина; однако мы не считаем ее память и инстинкт воспринимательными способностями.

Как только остов входит в ауру медиума, он достаточно хоро­шо отдает себе отчет в том, что он воспринимает при посредстве заимствованных у него сущностей и органов, находящихся с ними в магнетической симпатии, но эта способность ограничена воспринимательными способностями медиума или кого-нибудь из его ок­ружения. Отсюда объяснение его ответов, часто очень рациональных и иногда даже очень мудрых; отсюда же происходит его пол­ное неведение всего, что неизвестно медиуму или что присуще скры­тым воспоминаниям своей собственной прошлой личности, ожив­ленным господствующим над ним влиянием. Остов умного и обра­зованного, но лишенного всякой духовности и умершего естествен­ной смертью человека сохранится дольше, чем остов человека сла­бого темперамента; и, помогая себе тенью своей собственной памя­ти, он может при посредстве медиума говорить очень осмысленные вещи. Эти вещи, однако, будут касаться лишь тех тем, которые привлекли к себе его мысль при жизни, и никогда нельзя будет услышать от него слов, указывающих на истинное приращение зна­ния.

Легко понять, что, притянутый в медиумический поток остов, входящий в связь с пятой сущностью медиума, не обязательно во­одушевлен сознанием, какова бы ни была степень его ценности, тождественным с сознанием умершего, который покинул его выс­шие сущности. Он может также хорошо отражать какую-нибудь личность, заимствованную благодаря внушениям, которые ему пе­редаются внушением медиума. Он, вероятно, отождествится на некоторое время с этой личностью, отвечая ее мыслям. В этом слу­чае это не есть просто остов, это сама личность, несколько мгнове­ний тому назад еще живая, которой недостает только тела. В ис­тинном смысле слова, она вовсе не умерла.

Элементарии этого вида могут очень действенно сообщаться на спиритических сеансах, хотя и себе во вред; ибо к несчастью для них, ввиду их полностью астрального состава они продолжают производить карму своим желанием утолить свою жажду жизни из нездорового источника медиумизма. Если их жизнь была очень ма­териальной и чувственной, наслаждения, которые они будут стре­миться себе доставить, будут гораздо более вредны для их кармы, как раз благодаря их развоплощенному состоянию, чем те же аппе­титы во время их земной жизни. К ним применимо изречение: foci-lis est descensus (легок спуск). Резко изъятые из привычной обста­новки в полном развитии земных страстей, которые они хотели бы удовлетворить, хотя бы за счет возможностей, предоставленных им для этого медиумами, они становятся «инкубами» и «суккубами» средних веков; демонами желаний и излишеств, толкающими свои жертвы на преступления.

Разнообразие состояний после смерти, конечно, возможно, бо­лее велико, чем человеческих жизней на земле. Жертвы несчаст­ных случаев обычно не становятся привидениями; потоком притя­жений увлекаются только те, которые умирают под властью обуяв­шей их земной страсти; эгоисты, никогда не уделившие хотя бы одну мысль благополучию других. Застигнутые смертью при уто­лении страсти, реальной или воображаемой, страсти -хозяйки их жизни, с желаниями, самое исполнение которых их не удовлетворило, и ищущие еще удовлетворения, эти лица не в состоянии убе­речься от земного притяжения, чтобы ожидать часа освобождения в счастливом забытьи и полном забвении.

Среди добровольно умерших, тех, кто толкает свои жертвы на преступления, как мы уже говорили, находятся те, которые покончили с собой в результате совершенных ими самими преступлений, чтобы избежать либо возмездия человеческого закона, либо своих собственных угрызений совести.

Естественный закон не может быть нарушен безнаказанно; неумолимое соотношение причин и следствий имеет свободное поле действий, особенно в Кама-локе, мире следствий; каждый случай наказывается по достоинствам тысячью различных его образов, и нам потребовались бы тома, чтобы описать их хотя бы поверхност­но.

Те, кто «ожидает часа освобождения в счастливом забытьи и полном забвении», конечно, суть те жертвы несчастных случаев, которые зародили на земле чистые и возвышенные связи; они столь же не способны быть притянутыми медиумическими токами после смерти, как и не были подвержены при жизни пошлым соблазнам преступлений.

Нам остается еще рассмотреть встречаемые иногда в Кама-локе сущности другого разряда. Мы проследили высшие сущности недавно умерших людей; мы наблюдали разъединение их духовной непреходящей части и их астрального остатка. Первая может точно так же быть как святой, так и сатанической, и найдет свое соответственное место в Девачане или Авитчи. Мы также изучили приро­ду покинутого элементарного остова, сохраняющего в течение не­которого времени призрачное сходство с истинным естеством; мы также останавливались на исключительных случаях существ, имеющих свои четыре сущности в Кама-локе, жертвах несчастных слу­чаев или самоубийств. Но что же происходит с личностью, не обла­дающей ни одним духовным атомом, чья пятая сущность не имеет ни следа духовной связи, ни доброй, ни злой? Ясно, что в этом случае шестая сущность ничего не сможет к себе притянуть; иначе говоря, эта личность уже потеряла свою шестую сущность в мо­мент смерти. Ни Кама-лока, ни субъективный мир не могут быть сферой существования для такой личности; Кама-лока — местопребывание астральных существ, элементалей; но для человеческих существ это лишь преддверие других состояний.

В рассматриваемом нами случае личность, оставшаяся в жи­вых, быстро притягивается током ее будущей судьбы, которая не имеет ничего общего с земной атмосферой или состоянием Девачана, а связана с «восьмой сферой», иногда упоминаемой в старин­ных оккультных книгах. Почему ее называют «восьмой сферой»? Сфер циклического процесса эволюции насчитывается семь; но су­ществует 8-я, связанная с нашей землей, которая, как мы уже зна­ем, является поворотным пунктом циклической цепи; эта 8-я нахо­дится вне цепи, является тупиком, и представляет собой место, о котором можно сказать, что ни один путешественник оттуда не воз­вращается.

Нетрудно догадаться, что единственная сфера соединения с нашей цепью истоящая ниже нас в нашей шкале миров, имеющая свою вершину в духовном мире, а опору — в материи, не должна быть менее видимой для наших глаз и наших оптических инстру­ментов, чем сама земля; и так как цель, которой эта сфера должна служить, находится в прямой связи с нашей землей, то эта восьмая сфера и ее местоположение на небосводе не могут составлять боль­шой тайны. Тем не менее адепты соблюдают в отношении непосвя­щенных учеников большую сдержанность об этих условиях суще­ствования, поэтому я пока ничего больше сказать не могу.

Однако можно утверждать, что полное падение, необходимое для того, чтобы увлечь личность в поток восьмой сферы, чрезвы­чайно редко. В громадном большинстве жизней всегда остается нечто, что высшие сущности могут к себе притянуть, что может спасти только что истекшее существование от полного уничтоже­ния; настал момент вспомнить, что в Девачане воспоминание жиз­ни, сколь бы реально оно ни было, в некоторой степени относится лишь к происшествиям, способным возбудить возвышенные насла­ждения — единственные, совместимые с Девачаном. Это не исклю­чает возможности в какой-то момент полного воспоминания этой жизни, хотя и в сокращенном виде; но это полное воспоминание личность получит лишь на пороге духовного состояния, гораздо более высокого, чем занимающее нас сейчас. Это состояние дости­гается много позже в длинной серии длинных эволюционных цик­лов. Каждая из длинных серий жизни, которые мы прошли, покажется нам страницей книги, с которой мы можем справляться по желанию; и, вероятно, чтение многих из этих страниц покажется нам достаточно малоинтересным, чтобы к ним часто возвращаться. Именно к этому возможному пробуждению воспоминаний, связан­ных с долгой серией позабытых личностей, в действительности от­носится теория воскресения. Нам недостает времени, чтобы объяс­нить символические загадки, относящиеся к учению, которое мы сейчас представляем читателю; может быть, мы затронем эту тему позже; вернемся к нашему описанию фактов. Когда придет конеч­ное «воскресение», среди всех листов книги не найдется совершен­но гнусных; ибо если некая индивидуальность и была иногда во время существования в этом мире соединена с печально и безна­дежно павшими личностями до того, что была вполне увлечена низшими течениями, эта индивидуальность не сохранит следов в своих стремлениях. Эти листы, так сказать, вырваны из книги. Что касается духовной сущности, по окончании борьбы, пройдя Кама-локу, потом бессознательное состояние вынашивания, она, вместо того, чтобы перейти в Девачан, возрождается непосредст­венно (но не немедленно) для новой активной объективной жизни; все сознание связывается с этим существом, переходящим в низ­ший мир, чтобы пережить «вечную смерть»; это выражение, как и многие другие, было совершенно лишено смысла новейшей теоло­гией, которая сочла возможным обратить в совершенную бессмыс­лицу факты, относящиеся к научной психологии.

Заметки

Ни одна из частей этой книги не нуждается так в объяснении, как две предыдущие главы. Наши учителя временно оставили не­которую неясность относительно условий существования в Кама-локе, а также высших сфер Девачана, которого они суть преддве­рие. Они сделали это с умыслом, чтобы можно было лучше понять процесс эволюции в целом. Развоплощенное состояние существова­ния, следующее немедленно после нашей физической жизни, есть область природы, изучение которой вызовет почти нездоровое вле­чение у всех, кто заметит, что возможно войти в соприкосновение с ним даже при этой жизни, пользуясь различными экспериментальными способами. Мы уже можем до известной степени отличить явления состояний существования, где человеческое существо про­ходит после смерти тела. Спиритические опыты доставили нам много фактов. Эти факты очень легко внушают теории и выводы, кото­рые как будто достигают крайних границ рассуждений; и нужна, по меньшей мере, строгая ментальная дисциплина эзотерического учения, чтобы оградить себя от неверных выводов. Вот почему тео­софам-искателям не надо жалеть об обстоятельствах, побудивших их до сих пор оставить в стороне задачи существования, непосред­ственно следующего за нашим. Мы