общность всех живых существ.
В ходе нашего общения я все больше убеждался в том, что его идеи основаны не на слепой вере или религиозной догме, а на здравом смысле и практике. В основе его взглядов на человеческое сознание и поведение лежит его собственный опыт. Хотя его мировоззрение построено на традиции, которая насчитывает два с половиной тысячелетия, оно абсолютно согласуется со здравым смыслом и современными обстоятельствами. Высокое положение духовного лидера позволило ему побывать во всех уголках земного шара, познакомиться со множеством различных культур и людей из разных социальных слоев, обменяться идеями с ведущими учеными, религиозными и политическими лидерами. Результатом всего этого стал очень мудрый подход к человеческим проблемам, одновременно оптимистичный и реалистичный.
В этой книге я попытался представить мировоззрение Далай-ламы для западной аудитории. Я включил в нее обширные цитаты из его публичных выступлений и наших частных бесед. Так как моей целью было выделить в его учении те моменты, которые могут представлять практическую повседневную ценность для западного читателя, в некоторых местах я умышленно опускаю элементы дискуссий, которые касаются более сложных философских аспектов тибетского буддизма. Те же, кто заинтересован в более глубоком исследовании, могут немало почерпнуть в книгах самого Далай-ламы, список которых приведен в конце этой книги.
Часть I
Смысл жизни
Глава 1
Я считаю, что основная цель человеческой жизни — счастье. Это очевидно. Независимо от того, кто мы — атеисты или верующие, буддисты или христиане, — все мы ищем чего-то лучшего в жизни. Таким образом, по моему мнению, основное движение в нашей жизни — это движение к счастью…
Эти слова, произнесенные перед огромной аудиторией в Аризоне, стали квинтэссенцией публичного выступления Далай-ламы. Однако его мнение относительно того, что счастье является смыслом жизни, натолкнуло меня на одну мысль. Позднее, когда мы оказались наедине, я спросил его, а счастлив ли он сам?
— Да, — ответил он и после минутного раздумья добавил: — Да, конечно же…
Спокойствие и безмятежность в его голосе не оставляли сомнений в правдивости его ответа. Та же безмятежность присутствовала во всем его облике и в глазах.
— Но является ли счастье достижимой целью для большинства из нас? Достижимо ли оно вообще?
— Да. Я считаю, что счастье достижимо путем тренировки сознания.
Как обычный человек, я не мог не воодушевиться идеей достижимости счастья. В то же время как психиатр я был скован различными другими идеями, в частности словами Фрейда «возникает такое ощущение, что человеческое счастье не включено в план Мироздания». Подобные концепции привели многих моих коллег к мрачному заключению: наилучшее, на что может рассчитывать человек, — это «трансформация истерического несчастья в обычную несчастливость». С этой точки зрения утверждение, что существует четко определенный путь к счастью, кажется неумеренно радикальной идеей. Оглядываясь на годы своей психиатрической практики, я не припоминаю, чтобы кто-нибудь когда-нибудь употреблял слово «счастье» в качестве терапевтической цели. Конечно же, во все времена много говорилось об избавлении пациента от симптомов депрессии или беспокойства, о решении внутренних конфликтов или проблем в общении с другими людьми, но ни один из психиатров никогда не упоминал счастье в качестве конечной цели лечения.
Идея достижения истинного счастья в западном мире всегда казалась недостаточно определенной, неясной, неуловимой. Даже само слово «счастье» происходит от исландского слова happ, означающего в переводе «везение» или «удача». По-видимому, большинство из нас разделяет этот взгляд на мистическую природу счастья. В радостные моменты, которые дарит нам жизнь, счастье кажется нам чем-то случайным, даром свыше. С точки зрения западного человека счастье не является чем-то таким, чего можно планомерно достичь просто путем «тренировки сознания».
Когда я высказал все это Далай-ламе, он поспешил объяснить свою точку зрения.
— Говоря о тренировке сознания в данном контексте, я не ограничиваю слово «ум» рамками познавательной способности или интеллекта. Я использую это слово скорее в значении тибетского слова sem, которое гораздо шире и примерно соответствует понятиям «психе» или «дух»; в него входит интеллект и чувство, сердце и разум. Дисциплинируя себя внутренне, мы постепенно переходим к другому мировоззрению, другим ценностям и подходу к жизни.
Что касается этой внутренней дисциплины, она, конечно же, может включать в себя много вещей, много методов. Вообще говоря, начинать следует с определения факторов, которые ведут к счастью, и факторов, которые ведут к страданию. После этого необходимо постепенно исключить из своей жизни те факторы, которые ведут к страданию, и усилить те, которые ведут к счастью. В этом — смысл моей идеи.
Далай-лама утверждает, что знает, каким образом можно достичь личного счастья. В течение недели, которую он провел в Аризоне, я часто был свидетелем того, как это личное счастье может проявляться в качестве простого желания общаться с другими, в доброте и дружелюбии, которые неизменно присутствовали даже в самых кратких встречах.
Однажды утром после очередной лекции Далай-лама в окружении своей обычной свиты направлялся по гостиничному холлу к себе в номер. Заметив, что одна из горничных гостиницы стоит у лифтов, он остановился и обратился к ней: «Откуда вы родом»? На какой-то миг она застыла в замешательстве, по-видимому пораженная тем, что к ней обратился этот по виду не местный человек в темно-красных монашеских одеяниях, затем улыбнулась и застенчиво ответила: «Из Мексики». Он задержался на несколько мгновений, чтобы переброситься с ней парой слов, а затем продолжил свой путь, оставив ее с выражением воодушевления и радости на лице. На следующее утро в это же время она появилась в том же месте с еще одной горничной, и они обе тепло приветствовали его, когда он входил в лифт. Эта встреча, как и первая, была очень краткой, но обе женщины казались необычайно воодушевленными и счастливыми, когда вернулись к своей работе. Затем с каждым днем их становилось все больше и больше, пока к концу недели у лифта не собралась добрая дюжина горничных в серо-белой униформе, которые образовали целую шеренгу вдоль дорожки к лифту.
Наши дни сочтены. В этот момент тысячи людей появляются на свет, некоторые из них обречены прожить лишь несколько дней или недель, а затем быть трагически унесенными болезнью или другим несчастьем. Другим выпала судьба дожить до столетней отметки или дальше и попробовать все, что жизнь способна предложить: триумф, отчаяние, радость, ненависть и любовь. Никто не в силах заглянуть в свое будущее. Но, живем ли мы один день или век, основной вопрос неизменен: в чем смысл нашей жизни? Что придает ей значение?
Смысл нашего существования — поиск счастья. Это вполне согласуется со здравым смыслом, и многие западные мыслители, от Аристотеля до Уильяма Джеймса, принимали эту идею. Но не является ли жизнь, направленная на достижение счастья, по своей природе эгоистичной, эгоцентричной? Не обязательно. В действительности, многочисленные опросы показывают, что именно несчастливые люди наиболее сосредоточены на себе и часто ведут отшельнический, даже асоциальный образ жизни. Счастливые же люди, наоборот, обычно более общительны, гибки и талантливы, а также обладают более развитой способностью противостоять жизненным невзгодам. И, что наиболее важно, они лучше умеют любить и прощать, чем несчастливые.
Исследователями было проведено несколько интересных экспериментов, доказывающих, что счастливым людям свойственна открытость и стремление общаться и помогать окружающим. Так, в ходе одного из экспериментов устраивали все так, что тестируемый неожиданно находил кучу денег в телефонной будке. Один из экспериментаторов, выступая в роли незнакомца, проходил мимо и «случайно» ронял кипу бумаг. Целью эксперимента было выяснить, остановится ли тестируемый, чтобы помочь незнакомому человеку собрать бумаги. В другом эксперименте тестируемому поднимали настроение комическими миниатюрами, а затем посылали к нему кого-то с просьбой одолжить денег. Исследователи обнаружили, что те люди, которые чувствуют себя счастливыми, более расположены помогать другим или одалживать деньги, чем люди из другой контрольной группы, которым предоставляли такие же возможности оказать помощь, но без предварительного поднятия настроения.
Эти эксперименты опровергают утверждение, что стремление к достижению личного счастья приводит к эгоизму и эгоцентричности. Вы также можете провести свой собственный эксперимент в лаборатории повседневной жизни. Предположим, что вы застряли в пробке. Минут через двадцать поток приходит в движение, и вы начинаете двигаться с черепашьей скоростью. Тут вы слышите, как кто-то сигналит вам из соседнего ряда, чтобы вклиниться в ваш ряд. Если вы пребываете в хорошем расположении духа, вы притормозите и махнете этому человеку рукой, разрешая занять место впереди вас. Если же вы расстроены, вы прибавите газу и заполните образовавшуюся нишу. «Я ведь простоял здесь все это время, а чем они лучше меня»?
Итак, мы исходим из основного предположения о том, что смысл жизни заключается в поиске счастья. Счастье должно стать реальной целью, целью, которой можно достичь за определенное число позитивных шагов. Определив факторы, которые ведут к более счастливой жизни. мы поймем, что стремление к счастью приносит пользу не только на индивидуальном, но также на семейном и социальном уровнях.
Глава 2
Источники счастья
Два года назад одной моей знакомой необычайно и неожиданно повезло. За полтора года до того она, будучи медсестрой по профессии, уволилась с работы и присоединилась к двум своим подругам, которые основали небольшую медицинскую компанию. Их бизнесу сопутствовал необычайный успех, и уже через полтора года их фирму купила большая медицинская корпорация за огромную сумму. Таким образом, начав с нуля, моя знакомая за короткий срок приобрела целое состояние в ценных бумагах, достаточное для того, чтобы уже в тридцать два года больше никогда не работать. Недавно я вновь встретил ее и поинтересовался, счастлива ли она. «Ну, сказала она, вообще это очень хорошо — иметь возможность путешествовать и делать все, что хочешь, но, — добавила она, — довольно странно: после того как улетучилось возбуждение от удачи, все как будто вернулось на свои места, жизнь вновь стала нормальной. Я имею в виду, что несмотря на то, что ситуация изменилась — я купила новый дом и кучу всякого барахла, — мне не кажется, что я стала намного счастливее, чем была».
Примерно в это же время я встретил еще одного знакомого — ровесника удачливой медсестры, у которого недавно обнаружили вирус СПИД. Я спросил его, как он к этому относится.
— Конечно же, сначала я был просто раздавлен этим известием, — сказал он. — Мне потребовался почти год, чтобы смириться с мыслью о том, что я болен. Однако за этот год все изменилось. Я стал жить более полно и остро, чем когда-либо раньше, и, если брать мои ощущения в каждый отдельный момент, я чувствую себя необычайно счастливым. Я научился больше ценить повседневные вещи. Я благодарен судьбе, что у меня до сих
