странствующих и живущих в уединении монахов, полностью отказавшихся от мирской жизни, были и такие, что жили в общинах и сочетали проповедничество с медитацией. Истинными приверженцами дзэн считались лишь те, кто целиком посвящал свою жизнь медитации. Однако некоторые верующие объединялись в группы, которые не причисляли себя к буддийскому движению.
Первый признак раскола наметился после того, как ученик четвертого патриарха (Дао-синя) по имени Фаюн основал собственную школу. В Китае эта секта пользовалась большой популярностью вплоть до восьмого поколения. По своему духу она была близка к «Школе Трех Сокровищ», приверженцы которой исповедовали философию Нагарджуны и учили тому, что озарение достигается созерцанием Пустоты.
После смерти пятого патриарха, Хун-жэня, дзэнское движение разделилось на северную и южную школы. Для историка развитие схизмы представляет второй комплекс неразрешимых вопросов. Так же как и при жизни Бодхидхармы, позднейшие дзэнские хроники сообщают о драматических событиях, проливающих свет на развитие движения и исключительные требования, которые предъявляла победоносная южная школа. Согласно «Сутре, изреченной шестым патриархом, восседавшим на драгоценном троне Закона», Хун-жэнь поручил каждому из учеников составить гату (станца или стихотворение) с тем, чтобы определить степень их просветленности.[21 — «Лиу-цзу-да-ши-фа-бао-тэн-цин». Авторство и дата написания этого трактата неизвестны. В традиции южной школы его приписывают Фа-хаю, ученику Хуай-нэна. Ху Ши приводит четыре аргумента в пользу авторства Шэнь-хуая. Очевидно, произведение было написано во второй половине VIII столетия. В более поздний период были внесены многочисленные добавления, но даже ранняя версия не может претендовать на историческую достоверность. Первая глава этой сутры переведена на немецкий Росселем. Английский вариант перевода является вольным. Две гаты можно обнаружить в «Сутре шестого патриарха» и в более поздних писаниях южной школы, но не в «Шэнь-хуай ю-лу». Из этого Уи делает вывод о том, что Шэнь-хуай не был с ними знаком; в противном случае он воспользовался бы этими текстами. Точно так же эти станцы не содержатся ни в «Лень-циа-ши-цзу-ци», ни в «Шэнь-хуай ю-лу».] Таким образом он пытался выбрать себе преемника.
По мнению остальных учеников, более других патриаршество заслужил Шэнь-сю (606–706).[22 — Дата рождения Шэнь-хуая установлена приблизительно, и о его юности известно очень мало. В 656 г. он принимает монашество в лоянском храме Дьен-кун-сю. В возрасте пятидесяти лет он становится учеником Хун-жэня и остается в его подчинении шесть лет, приблизительно с 656-го по 661 г. Помимо знания буддийских сутр он был сведущ в конфуцианстве и даосизме.] Однако, несмотря на то что он был сведущ в сутрах, наставник нѳ почувствовал в нем истинного просветления. По требоч ванию учителя Шэнь-сю погрузился в глубокое размышление и ночью сочинил гату, которую записал на стене колонного зала:
Тело — это древо Бодхи [просветление],
Ум подобен чистому зеркалу.
Протирай его ежечасно,
Чтобы ни одна пылинка не осквернила его поверхности.
На следующее утро другие ученики с восхищением* прочли эти строки и в душе решили, что вопрос с преемником решен. В присутствии всех Хун-жэнь похвалил стихотворение, но наедине сказал Шэнь-сю, что в его стихотворении нет ни намека на просветление, и пред* ложил написать еще одно. Эти строки лишены логических противоречий, и, коль скоро их можно рассматривать как аллегорию, они не являются выражением истинного просветления.
В том же монастыре проживал неграмотный или малообразованный юноша по имени Хуай-нэн (638–713). Шестью месяцами ранее он пришел с юга Китая, умоляя наставника принять его в ученики. Однако он не удостоился этой чести. Несмотря на то что учитель сразу же усмотрел в нем незаурядный интуитивный и интеллектуальный потенциал, юноша был вынужден колоть дрова и молоть рис. Не умея ни писать, ни читать, юноша попросил, чтобы ему дважды прочли начертанную на стене гату, после чего сочинил собственную, которую по его просьбе также записали на стене:
Бодхи не подобно дереву,
Чистое зеркало нигде не стоит.
Изначально ни одна вещь не существует;
Восхищение учеников стихотворением неграмотного крестьянина не знало границ. И все же учитель воздержался от похвалы. Он зачеркнул строки, заявив, что Хуай-нэн также не достиг просветления. Однако втайне от остальных он пригласил Хуай-нэна в свою келью, где вручил ему печать Дхармы. Дабы не пробуждать зависть в Шэнь-сю и других учениках, наставник отправил юношу на другой берег Янцзы, на юг.
Эта легенда обозначает начало раскола между южной и северной школами китайского дзэн. Раскол окончательно обозначился, когда после смерти Шэнь-сю его ученики не смогли продолжить дело учителя, в то время как представители южной школы широко распространяли свои хроники и сборники коанов. Фактически нет никаких достоверных сведений о вражде между Шэнь-сю и Хуай-нэном. Если между ними и были разногласия по поводу Пути Просветления, то не настолько значительные, чтобы удержать Шэнь-сю от приглашения своего былого соратника к королевскому двору, где он пользовался большим уважением.[23 — В 700 г., в возрасте девяноста четырех лет, Шэнь-сю был приглашен к императорскому двору. Как ученого и монаха его высоко ценили. Он умер в 706 г. в храме Дьен-кун-сю в Лояне, где в юные годы получил посвящение.] Последние годы Шэнь-сю были увенчаны славой императорского признания, а репутацию его школы поддерживали два выдающихся ученика, Пу-цзи (651–739) и И-фу (658–736).
Один из источников сообщает о том, что Шэнь-хуай установил личные отношения с Шэнь-сю и в молодости провел три года в учениках у главы северной школы. Затем он вернулся к Хуай-нэну, который принял его в круг своих последователей. Однако этот период ученичества был неожиданно прерван путешествием в Северный Китай.[24 — Цзун-ми (780–841) рассказывает о проживании Шэнь-хуая с Шэнь-сю, которое Уи датирует 699–701 гг. Коль скоро он приходит к выводу о том, что Шэнь-хуай какое-то время провел в учениках у Шэнь-сю, Уи считает позорной неблагодарностью по отношению к бывшему учителю последующие Шэнь-хуая на его учеников. Уи полагает, что Шэнь-хуай примкнул к Хуай-нэну в 701 г., а его путешествие на север длилось с 704-го по 709 г. Уи полагает, что после смерти Хуай-нэна Шэнь-хуай в течение семи лет вел аскетическую жизнь (713–720). Гернет датирует его ученичество 708–713 гг. и считает его привязанность к Шэнь-сю маловероятной.] Подобное развитие событий, хотя и представляется маловероятным, могло бы объяснить его знание традиций северной школы. С уверенностью можно утверждать лишь то, что Шэнь-хуай провел несколько лет с Хуай-нэном, возможно, до его кончины. Уже в 720 году он появляется недалеко от столицы, в Нанья-не, где начинает учить медитации. В то время северная школа под руководством двух учеников Шэнь-сю процветала и пользовалась благосклонностью императорского двора. О нем заговорили позднее, с началом гонений на северную школу.
Подробный отчет об окончательном расколе между северной и южной школами содержится в «Словах Шэнь-хуая» — тексте, обнаруженном среди дуньхуанских рукописей. Первое серьезное обвинение, выдвинутое Шэнь-хуаем, прозвучало на собрании в монастыре Да-юн-сы в Хуатае, которое было «открытым для всех» присутствующих представителей различных сект. Целью процедуры было «отделить истину от лжи в отношении южной школы Бодхидхармы». Вкратце обвинения Шэнь-хуая сводились к двум пунктам. Во-первых, заявлялось, что северная школа исказила традицию и узурпировала патриаршество. Во-вторых, она придерживалась ошибочного взгляда на просветление и аскетическое служение. Было указано на то, что Шэнь-хуай, который в свои шестьдесят шесть лет делал все для того, чтобы уничтожить другую школу, был человеком «исключительных моральных и физических достоинств». Его биограф Цзун-ми (780–841) подчеркивает опасность нападок на столь могущественного оппонента, как Пу-цзи, и рассказывает о повторяющихся попытках покушения на жизнь Шэнь-хуая. В то время он достиг вершины славы, имел множество последователей, а многие известные люди восхваляли его за ученость и острый ум. Боец по натуре, он бесстрашно раздавал своим противникам удары, направляя их из своей резиденции в монастыре Хэ-цзэ-сы в Лояне. Особым успехом пользовались его ежемесячные проповеди. Закат северной школы после смерти двух учеников Шэнь-сю, несомненно, был результатом жестоких нападок Шэнь-хуая.
Последние годы его жизни были омрачены клеветой и политическими интригами. При дворе он впал в немилость и был вынужден неоднократно менять место проживания, пока незадолго до кончины его доброе имя не было восстановлено. Как бы к нему ни относиться, Шэнь-хуай был человеком незаурядной энергии и интеллекта. Каковы же были причины, по которым он оказался втянутым в столь жесткое противостояние?
Шэнь-хуай и его ученики оправдывали свои нападки враждебностью оппонентов. В писаниях южной школы приверженцы северной секты обвиняются в таких грехах, как кража одеяния патриарха и фальсификация надписи на могиле Хуай-нэна. Несомненно, это были лишь голословные утверждения. Надежные исторические источники не дают никаких оснований для подобных обвинений. Несмотря на то что Пу-цзи считал себя «седьмой страницей книги дзэн», он никогда не оспаривал законность патриаршества Хуай-нэна. Точно так же ни Шэнь-сю, ни его ученики не давали повода для ссоры, исповедуя свой путь к просветлению, который их обвинители считали порочным.
Когда Шэнь-хуай появился в Лояне, северная школа процветала, но сам факт этого процветания, до некоторой степени сдерживающего развитие южной школы, не мог послужить причиной яростных атак со стороны Шэнь-хуая, и последний вряд ли руководствовался честолюбием и жаждой власти. Нет нужды представлять его интриганом, хотя даже Уи, исследуя работу Ху Ши, обнаружил в характере Шэнь-хуая «черты, достойные морального осуждения и заслуживающие упрека в нетерпимости». Не исключено, что фальсификация списка патриархов, сделанная им в монастыре Хо-цзэ, была непреднамеренной. Теория о передаче Дхармы является всеобщей для китайского буддизма и, естественно, была знакома Шэнь-хуаю, а последовательность имен в этом списке соответствует его историческим знаниям. Со всей страстью он добивается признания Хуай-нэна шестым патриархом, линии которого он придерживается и чье учение он желает передать другим. В противостоянии с оппонентами им до некоторой степени руководили честолюбивые мотивы; однако «война» с северной школой не была заурядной борьбой за власть. За исключением некоторых неблаговидных мотивов он руководствовался убежденностью в том, что унаследовал от своего учителя истинную теорию о пути к просветлению. Противоборство идей северной и южной школ обычно обозначают терминами «постепенность» и «внезапность».
В отношении доктрин северной школы мы вынуждены полагаться исключительно на хроники ее противников, которые представляют заведомо искаженную картину. Следует без обиняков признать, что северная школа также придерживалась учения дзэн Бодхидхармы и исповедовала основные идеи Махаяны. «Изначальный разум» постигается в просветлении, которое рассматривается как внезапное пробуждение к реализации собственной природы Будды. Основываясь на понятиях, изложенных в «Ланкаватара-сутре», которая учила постепенному совершенствованию и внезапной реализации, Шэнь-сю и его ученики придавали большое значение предварительным практикам, с помощью которых все заблуждения, вся пыль стирались с чистого зеркала изначального разума. Заблуждения и страсти рассматривались как нечто реально существующее, устранение которого требовало огромных усилий и могло быть достигнуто лишь постепенно, шаг за шагом. Внезапность опыта просветления не отрицалась,
