(как нечто, находящееся вне нас самих)».
После Эки Третьим патриархом дзэн-буддизма был Сосан (606 г.). Вот какой разговор состоялся однажды между ним и его учителем. Как повествует «История», мирянин лет сорока, страдавший фэн-ян (некоторые полагают, что это была проказа), пришел к Эке и сказал:
«Я страдаю фэн-ян, умоляю, очисти меня от грехов».
«Принеси мне свои грехи сюда, — сказал Эка, — и я очищу тебя от них».
Мирянин помолчал немного, а потом, наконец, сказал:
«Когда я ищу их, они исчезают».
«В таком случае, я тебя уже совсем очистил. Отныне ищи убежища в Будде, дхарме и сангхе (братстве) и пребывай в них».
«О учитель, — спросил Сосан, — я знаю, что ты принадлежишь к братству, но разъясни мне пожалуйста что такое Будда и дхарма?»
Учитель ответил: «Ум — это Будда, ум — это дхарма: Будда и дхарма едины. То же самое можно сказать и о братстве».
Это удовлетворило ученика и он сказал: «Сегодня я впервые понял, что грехи не внутри, не снаружи и не в середине, то же самое относится к уму, Будде и дхарме: все они едины». (В Вималакирти-сутре, глава III «Ученики», мы читаем следующее: «О монахи, пусть вас не волнуют грехи, содеянные вами, — сказал Вималакирти. — Почему? Да потому, что грехи в сущности не внутри, не снаружи и не в середине. Как учил нас Будда: все вещи порочны, когда ум порочен, и все вещи чисты, когда ум чист, ум также не внутри, не снаружи и не в середине. Как и ум, грехи и пороки, так и все вещи — они никогда не покидают чертога истины».)
Затем Эка принял его в монахи, и после этого он совершенно исчез для мира. О его жизни ничего больше неизвестно. Отчасти это было вызвано тем, что император династии Северная Чжоу преследовал буддизм. И только на двенадцатом году правления Кай-хуана династии Суй (592 г.), он нашел себе достойного преемника. Его звали Досин. Он однажды попросил учителя:
«Пожалуйста, укажи мне путь освобождения».
«Кто же и когда тебя поработил?»
«Никто».
«Если это так, — сказал учитель, — то зачем же тебе тогда искать освобождение?»
Это направило молодого ученика на путь конечного освобождения, которого он достиг через многие годы под руководством учителя.
Когда Сосан счел, что настало время сделать его своим преемником, он передал ему как символ духа и истины рясу, которую некогда носил Бодхидхарма, Первый патриарх дзэна в Китае. Умер он в 606 г. В то время как о жизни его в основном ничего не известно, его мысли отражены в стихотворном сочинении, известном под названием «Синдзинмэй [3]», или «Девиз верного ума». Это произведение является самым ценным вкладом учителей, проповедовавших учение дзэна. Далее последует вольный перевод этой поэмы:
Девиз верного ума
Совершенный путь не знает трудностей,
Кроме тех, что не могут ничему отдать предпочтения;
Только освободившись от ненависти и любви,
Он раскрывается перед нами, как есть.
Синь — это одно из китайских слов, которое невозможно перевести. Когда индийские ученые пытались переводить буддийские труды с санскрита, они обнаружили, что по меньшей мере пять родов санскритских терминов не могли быть удовлетворительно переведены на китайский. Таким образом, мы видим, что в китайской Трипитаке такие слова, как праджня, бодхи, буддха, нирвана, дхьяна, бодхисаттва и т.д. почти всегда остаются непереведенными. Они сохранили свою первоначальную форму и в современной буддийской терминологии. Если бы мы могли оставить «синь» со всеми свойственными этому слову оттенками в самом переводе, то это спасло бы нас от многих трудностей. Дело в том, что «синь» означает ум, сердце, душу, дух — как каждое отдельно, так и все вместе. В настоящем сочинении Третьего патриарха дзэна это слово в одних случаях соответствует чему-то, связанному с интеллектом, тогда как в других его можно перевести словом «сердце».
Отдавая чему-либо предпочтение,
Вы рискуете все потерять,
Если вы хотите его узреть,
Не имейте мыслей ни «за», ни «против».
Сравнение неприятного с приятным —
Это болезнь ума:
Если глубокий смысл (путь) неясен,
Нет покоя уму и нет достижений.
Совершенный путь подобен бездне небесной:
Там нет недостатка и нет избытка.
Фактически только потому, что мы выбираем,
Мы теряем из виду его суть.
Не привязывайтесь к чему-либо внешнему,
Но и не живите во внутренней пустоте.
Когда ум покоится в единстве вещей,
Двойственность сама собой исчезает.
Когда единство не до конца осознано,
Два рода заблуждения имеют место —
Отрицание реальности может привести к абсолютному отрицанию,
В то время как увлечение пустотой — к противоречию.
Чем больше мы увлекаемся ими,
Тем дальше уходим от истины:
Хватит поэтому слов и рассуждений,
Нигде ничто не может нас связать.
Когда мы возвращаемся к сущности,
Мы постигаем смысл.
Однако в связи с тем, что дзэн-буддизм в основном интеллектуален, хотя и не в логическом или философском смысле, то я решил перевести слово «синь» как «ум», а не как «сердце».
Это означает: когда отсутствует должное понимание абсолютного единства вещей, то превалирует то утверждение, то отрицание, представляя односторонний подход к реальности. Когда буддисты отрицают объективный мир, то не следует думать, что они верят в абсолютную пустоту вещей: они знают, что существует нечто реальное, что настойчиво о себе заявляет. Когда они говорят о доктрине пустоты, это вовсе не значит, что, по их мнению, все есть не что иное, как пустая бездна, так как это привело бы к противоречию. Философия дзэна избегает ошибочного одностороннего подхода к истине, свойственного материализму и идеализму.
Когда мы гоняемся за внешними объектами, мы теряем рассудок.
Как только человек достигает внутреннего просветления,
Он идет за пределы пустоты окружающего его мира.
Видоизменения, происходящие в пустоте окружающего нас мира,
Кажутся реальными вследствие неведения,
Не пытайтесь найти истину,
Лишь отбросьте предвзятость мнения.
Оставьте двойственность,
Старайтесь ее совершенно избегать:
Как только появляется правда и ложь,
Ум начинает теряться в смущении.
Два есть потому, что есть один,
Но не ищите опоры даже в этом одном:
Когда ум невозмутим,
Ничего на свете не может вам повредить.
Когда вещи вас не волнуют, их как бы вовсе нет.
Когда ум спокоен, его как бы не существует.
Субъект успокаивается, когда исчезает объект.
А объект исчезает, когда субъект спокоен.
Объект есть объект для субъекта,
Субъект есть субъект для объекта.
Знайте, что за относительностью того и другого
Скрывается единая пустота.
В единой пустоте два представляют собой одно,
И каждое из двух содержит в себе все многообразие вещей.
Когда отсутствует разграничение на «то» и «это»,
Как может возникнуть односторонняя и предвзятая точка зрения?
Великий путь преисполнен спокойствия и терпимости,
Нет ничего легкого, и нет ничего трудного.
Побочные пути вызывают сомнения,
И чем быстрее мы по ним идем, тем медленнее достигаем цели.
Привязанность не знает границ,
Она, несомненно, поведет нас по ложному пути.
Пусть все идет так, как оно есть — не сопротивляйтесь,
Ведь сущность вещей от этого не изменится.
Повинуйтесь природе вещей, и вы будете в гармонии с Путем.
Вам будет легко и свободно.
Но если ваши мысли будут привязаны к чему-либо, вы потеряете истину,
А ум ваш будет становиться все тяжелее, ленивее и болезненнее.
Нездоровые мысли беспокоят душу,
Тогда как смысл подходит к вещам односторонне и пристрастно.
Если вы хотите идти Путем единства,
Не имейте предрассудков относительно шести объектов чувств.
Если у человека нет этих предрассудков,
Тогда он отождествляет себя с просветлением:
Мудрый пребывает в бездействии,
А неведущий закабаляет себя:
Хотя в самой дхарме нет никаких частностей,
Человек по неведению привязывается к отдельным объектам.
Именно разум человека порождает иллюзии.
Разве это не самое острое из противоречий?
Неведение порождает дуализм действия и покоя:
Просветленный не имеет симпатий и антипатий.
Все формы дуализма являются
Порождением заблудшего разума.
Они походят на воздушные видения.
Так стоит ли пытаться удержать их?
Приобретение и потеря, добро и зло —
Расстаньтесь с этим раз и навсегда.
Если вы всегда будете бодрствовать,
То сновидения сами собой исчезнут:
Если разум пребывает в своем единстве,
Мириады вещей представляют собой одно.
Когда постигается глубокая тайна единства,
Мы сразу забываем обо всех внешних препятствиях:
Когда мы видим все бесчисленные множества вещей в их единстве,
Мы возвращаемся к истокам и остаемся самими собой.
Забудьте «как» и «почему», и вы достигнете
Состояния, ни с чем не сравнимого:
Движение в покое не есть движение,
А покой в движении не есть покой.
Когда исчезнет двойственность,
То даже само единство перестает быть единством.
Сущность вещей не связана никакими законами:
Разум, находящийся в гармонии (с Путем),
В нем царит состояние покоя,
В нем нет места нерешительности:
Истинная вера воскреснет в нем со всей первозданной непосредственностью:
Нечего запоминать, —
Все светится изнутри и плавает в прозрачной пустоте:
Нет порока, нет напряжения, нет траты энергии —
Вот обитель, недоступная мышлению,
Обитель выше всякого воображения.
В великом царстве Истины нет ни «не-я», ни «я».
Если попросят точно определить это состояние,
То можно только сказать «не-два».
В таком состоянии все одно,
Все, что есть, заключено в нем:
Мудрецы всех стран достигают
Абсолютной веры в это.
Такая абсолютная вера не связана пространством и временем.
Чем бы не были обусловлены вещи,
Бытием или небытием,
Их сущность проявляется во всем.
Бесконечно малое может быть бесконечно большим,
Когда внешние условия позабыты:
Бесконечно большое может быть бесконечно малым,
Когда объективные пределы исчезают.
То, что есть, и то, чего нет, — одно:
То, чего нет, и то, что есть, — также одно:
Не задерживайтесь там долго,
Где этого нет.
Один во всем, все в одном —
Если это осознано,
То пусть ваше несовершенство вас больше не волнует.
Верный ум — это нераздельное,
А нераздельное — это верный ум.
Слова не могут его описать.
Ибо он не связан с прошедшим, настоящим, или будущим.
При Досине (580-651 гг.), Четвертом патриархе, дзэн разделился на два направления. Первое, известное под названием «годзу-дзэн» (ню-тоу-чань), не получило широкого распространения после смерти его основателя, Хою, жившего у горы Ню-тоу, и не считается ортодоксальной ветвью дзэна. Другое направление возглавлял Гунин. Историки считают его Пятым патриархом дзэна. Его школа выдержала суровое испытание временем. Еще мальчиком он явился к учителю, и учитель остался доволен его ответом: когда Досин попросил его назвать свою фамилию (син), он ответил:
«Я обладаю природой (син), а природа эта необыкновенна».
«Что же это такое?»
«Это природа Будды (Фу-син)».
«В таком случае у тебя нет фамилии».
«Нет, учитель, — сказал мальчик, — потому что она пуста по природе».
Здесь мы имеем дело с игрой слов. Иероглифы, обозначающие «фамилию» и «природу», произносятся одинаково — «син». Когда Досин упомянул о фамилии, молодой последователь дзэна умышленно обратил внимание на второе значение слова, желая выразить словами свою точку зрения.
Досин встречался также с Хою, основателем школы «годзу». Содержание их беседы имеет важное значение, так как выявляет их разногласия и показывает, как под влиянием Досина Хою пришел к ортодоксальному пониманию дзэна. Это было в эпоху Чень-гуань династии Тан. Прослышав о необычном святом человеке, Досин решил познакомиться с ним и отправился к горе Ню-тоу. Когда Досин добрался до буддийского храма в горах, он спросил об этом человеке. Ему сказали, что это отшельник, который ни на кого не обращает внимания, никого не приветствует и даже не встает с места, когда к нему
