страсти — это страдание,Все дхармы лишены реальности,Только нирвана — за пределами страданий.], Будда побудил змею отказаться от неблагих мыслей. Тварь тут же покинула чащу и поползла в лес. Однако ее привязанность и ненависть оставались так сильны, что из ее пасти вырывалось пламя. Она умерла и тут же переродилась в пламени ада. В тот же миг зажгли похоронный костер бывшего монаха, так что одновременно горело три пламени. Несчастного монаха прозвали Трижды Сожженный.

Жуткие муки голода и жажды, испытываемые претами, можно облегчить, поднеся им утром торма из воды[4 — Подношение торма из воды (chu gtor) и сожженные подношения (gsur) делаются для четырех гостей (см. прим. 1). Для торма из воды берут чистую воду и добавляют молока и муки. Подношение дыма от сожженной еды делают путем сжигания муки, смешанной с «тремя белыми» (молоком, маслом и творогом) и с «тремя сладкими» (сахаром, медом и патокой), а также добавляя благословлённые вещества. Эти подношения сопровождаются визуализацией Будды сострадания Авалокитешвары в облике Касарпани и повторением его мантры ОМ МАНИ ПАДМЭ ХУМ ХРИ. Есть много разновидностей Авалокитешвары, причем Касарпани обычно встречается в крия-тантрах. В сутрах Махаяны Авалокитешвару часто причисляют к «восьми бодхисаттвам» — непосредственным духовным наследникам Будды. С точки зрения тантр, он является полностью просветленным божеством мудрости, принадлежащим к семейству Лотоса.], а вечером — дым сожженной еды, особенно, если делать подношение с великим состраданием.

Основа истинной щедрости — любовь и отсутствие привязанности. Нужно быть щедрыми и отдавать нуждающимся столько, сколько мы можем.

7

О люди из Тингри! Ведь тело — мешок с отбросами.

Зачем же вам его лелеять и наряжать в уборы?

«Я выгляжу лучше всех, — думает красавица, — я могу привлечь и очаровать любого, если захочу». Но ее прекрасное тело на самом деле всего лишь кровь, жир, мясо, лимфа, кости и испражнения — ничего хорошего и приятного! Человеческое тело подобно сосуду из тонкого фарфора, полному испражнений. Откройте его, и вас стошнит.

Какая напрасная трата времени столько заботиться об этом теле, питать его самыми сочными яствами, одевать в самые модные наряды и стараться, чтобы оно выглядело моложе, чем на самом деле. У тела нет другой дороги, кроме как на кладбище, где его сожгут, закопают или скормят птицам.

Движимые самыми тщеславными побуждениями, мы пускаемся во всякие сделки и, состязаясь с конкурентами, без тени сомнений лжем и мошенничаем, тем самым добавляя груз неблагих действий к ничтожности своих целей. К тому же мы никогда не бываем удовлетворены. Наше богатство не так велико, еда недостаточно хороша, а удовольствия никогда не кажутся достаточно сильными.

Чего вам еще нужно, если у вас достаточно еды и одежды для поддержания жизни и защиты от стихий? Наши учителя удовлетворялись этим. Они никогда не жаждали пышных одежд или дорогих изысканных яств, они смеялись над роскошью и славой.

Так что важность, которую мы обычно придаем своему телу, едва ли заслуженна. Однако как орудие, благодаря которому мы можем практиковать Дхарму, тело бесценно. К сожалению, это орудие достается нам на краткое время — пока мы не умрем. Вместо того чтобы всячески его ублажать и холить, нужно найти ему хорошее применение — с его помощью продвигаться к просветлению.

Если вы не можете избавиться от одержимости своим телом, ваша привязанность и клеши будут только возрастать. Смотрите на тело как на иллюзию, приснившийся образ. Заботьтесь о нем как следует, чтобы сохранять его в добром здравии, и посвятите все внимание духовной практике. Так однажды вы уподобитесь бодхисаттвам, у которых нет ни малейшей привязанности к своему телу, и они готовы отдать свои руки и ноги, свои глаза и даже саму жизнь, если это принесет пользу другим.

8

О люди из Тингри! Друзья и домочадцы — все это призрачно.

Любя их, не налагайте на себя оковы!

Просто увидеть своих друзей и членов семьи доставляет нам радость. Стоит нам услышать, как плачет наш ребенок, нас охватывает тревога. Такие чувства владеют нашим умом и сбивают его с пути. Всю свою жизнь мы крепко держимся за своих близких и боимся их смерти как собственной. Быть может, иногда мы подумываем о том, чтобы, уйдя куда-то в горы, в уединении полностью посвятить себя практике Дхармы, но потом начинаем сомневаться: «А кто будет заботиться о моей семье, моих делах, полях?» — и постоянно откладываем такое решение. Даже когда мы на пороге смерти, наш ум все еще слишком поглощен думами о близких, чтобы мы смогли встретить смерть спокойно, молясь о рождении в мире будды.

Лучший способ укрепить свое решение — это рассматривать своих близких и все, чем вы владеете, а также все остальное в окружающем мире как созданную чародеем иллюзию, не имеющую незыблемого истинного бытия. Чародей знает, что птицы и кони, которых он сотворил, воображаемые, а не реальные, а потому не питает к ним привязанности, но, тем не менее, видит их и наслаждается этим.

Многие из нас живут семейной жизнью. Члены семьи остаются вместе не дольше, чем до конца жизни, а зачастую и намного меньше. Пока этот краткий миг совместной жизни еще длится, нужно стараться сохранять между собой полное согласие, по мере возможности придерживаясь Дхармы. Давайте будем день и ночь обращать ум к доброте, любви и состраданию. Сделать один поклон, произнести простую молитву, одно мгновение созерцать природу ума — всё это семена, которые дадут плод — просветление. Если в этой жизни мы соединены как муж и жена, родители и дети — это следствие наших прошлых действий, общей кармы. Вот почему нужно всеми силами избегать ссор и жить в ладу.

Те же из вас, кто способен отказаться от семейной жизни в пользу монашества, должны молиться, чтобы, когда вы достигнете просветления, ваши друзья и близкие стали первыми учениками, которых вы поведете по пути к освобождению.

9

О люди из Тингри! Отечество и край родной — кочевья.

Не стоит всей душой привязываться к ним.

Мы называем страну, в которой родились, отечеством. Однако на самом деле нет ни одного из шести миров сансары, который не был бы нашей родиной, потому что мы множество раз рождались во множестве мест. Как кочевники каждый сезон меняют свои временные стойбища, так и мы с каждым новым рождением меняем свою родину. Какой смысл питать привязанность к одной стране, а не к другой?

10

О люди из Тингри! В шести мирах все существа то матерью вам были, то отцом.

Не отделяйтесь вы от них своими «я», «мое»!

Со всеми существами у нас общая родина — шесть миров. На протяжении всех наших прошлых жизней каждое живое существо было то вашей матерью, то отцом, или другом, или врагом. Следовательно, какой смысл в узких рамках этой жизни разделять людей на друзей, которых вы любите, и на врагов, от которых хотели бы поскорее избавиться? Эти закоснелые и ограниченные представления о друзьях и врагах пополняют поток привязанности и ненависти, затемняющий наш ум.

Упорно держась за представления о «я» и «моем» и слепо повинуясь чувствам влечения и неприязни, которые проистекают от этих представлений, мы накапливаем неблагую карму. Давайте перестанем это делать!

11

О люди из Тингри, едва родившись, вы стали приближаться к смерти.

Так помните: у вас не будет времени в запасе!

Рождение ребенка считается самым радостным событием. Но ничто не может остановить непреклонное приближение его смерти. По какому бы пути ни пошла его жизнь, нигде его не пощадит смерть. Есть пословица: «Солнце идет по небу — тени западных гор всё ближе, жизнь идет — смерть всё ближе».

Став взрослым, человек продолжает думать, что у него очень много времени. Какое заблуждение! Нет смысла откладывать все на потом. Час смерти может настигнуть в любой миг. Каждый вдох — это еще одно движение к смерти, как шаг животного, которого ведут на бойню.

Ваша нынешняя жизнь — только одна, а предстоящих жизней — неисчислимое множество. Не приносите в жертву столько жизней всего лишь для достижения призрачного благополучия в одной нынешней. Если день за днем вы пренебрегаете практикой Дхармы, вы горько об этом пожалеете на пороге смерти — но будет слишком поздно. Сможет ли умирающий начать практику? Именно теперь время посвятить себя практике. Опыт, который даст вам практика, — только одно из благ, которые помогут вам в час смерти.

12

О люди из Тингри, вглядитесь, откуда происходит заблужденье.

В основе нет его: оно лишь преходящее явленье.

Сколько бы вы ни мыли и не скребли кусок угля, вам никогда не отмыть его добела. Не таково ли и неведение: не часть ли оно нашей исконной природы, как чернота угля? Будь это так, неведение и заблуждение невозможно было бы устранить. На самом деле неведение и заблуждение не имеют истинного бытия, а потому никак не могут изменить нашу истинную, исконную природу — природу будды. Она в основе чиста и неизменна как золото. На какое-то время ее может маскировать неведение, но ее сущность не меняется.

Неведение принимает форму временно, при определенных условиях, как облако в небе. На какое-то время облака образуют внушительную белую пелену, заслоняющую сияние солнца. Но если полететь к этим облакам и оказаться внутри них, мы убедимся, что они неосязаемы. Сначала их не было, и в конце концов они снова растают в воздухе. Что же касается солнца, то оно никак не изменилось, облака его совершенно не затронули. Покровы, которое создает неведение, зависят от обстоятельств, они преходящи и неуловимы. Они не изменяют нашу изначальную природу, не затрагивают ее и не являются ее частью. Неведение, корень всякого заблуждения, заманивает существ в сансару. Но, каким бы основательным оно ни казалось, у него нет ни малейшей частицы реальности. Поскольку оно никогда не рождалось, оно не может ни существовать, ни тем более перестать существовать. Когда благодаря постижению пустоты пелена неведения рассеивается, обнаруживаются естественные качества состояния будды. Солнце, никогда не прекращавшее сиять, появляется, как только ветер разгонит облака.

13

О люди из Тингри, не отвлекаясь, занимайтесь Дхармой.

Она вас выведет на путь и после смерти.

В расцвете юности мы пышем здоровьем, полны сил и жаждем наслаждаться жизнью. С неослабным воодушевлением мы всеми способами стараемся увеличить свои успехи и возможности. Некоторые для успешного достижения собственных целей считают вполне допустимым мешать делать то же самое другим. Однако на пороге смерти мы поймем тщетность всех этих занятий и лихорадочной деятельности. Но, увы, тогда будет слишком поздно.

Смерть не очаруешь великой красотой, не подкупишь никаким богатством, не отдалишь ни на миг никакой силой или властью. Даже всесильный глава государства должен повиноваться зову смерти. Смерть разоружает генерала, какой бы мощный