бы ни одного часа, если бы не имели ангела мирна, верна наставника, хранителя душ и телес. Ведь говорит апостол, что диавол, как зверь рыкающий, ищет, кого поглотить. И разве своими силами можем мы устоять пред ним, если бы не непрестанная охрана ангела-хранителя.
80
11/24.XI.1924
При получении вестей о бедах и обстояниях близких твоих думай, как взыскан ты Богом и как недостоин милостей Его. Как мало любит твое сердце и как малозаботливо оно о близких. А ведь одно мгновение — и твоя судьба окажется не лучше их, и ты только непонятной милостью Провидения спасен от бед. Будь с ними, не закрывай своего сердца для непрестанной памяти, и тогда неизбежно протянется рука твоя с помощью. Пред лицом этих избранников, которые распинаются ныне на русском кресте, как смущается душа твоя, что ты не с ними. Но не должно быть места и смущению, если такова воля Божия. Нам не дано избирать себе жребия и с благодарностью надлежит принимать всякий. Только помнить, только помнить, что они страждут, когда ты благоденствуешь, и делать для них все, что в силах. И остальное вверить Господу. Неужели ты думаешь, что Господь не властен истребить безбожную власть в один день или спасти рабов Своих, взывающих к нему день и ночь? Но как в Гефсиманию не послано было легионов ангелов, чтобы защитить Сына Человеческого, и Он остался беззащитным на мучения, так и ныне дол-готерпит Господь — из любви к миру и человечеству. Но не ведаем путей Божиих и не ведаем и путей этой любви. Разве ведали разбежавшиеся и
81
отчаявшиеся ученики, что пред ними происходит спасение мира? И ныне хотя и непостижим для нас смысл русского разорения, но верим, что любовь Божия попускает это для нашего общего спасения. Лишь бы не оледенело сердце твое, лишь бы не уснул ты перед пришествием жениха. Бдите и молитеся, да не впадете в искушение. И помни, помни о страждущих за тебя, молись о них непрестанно, пекись о них, как можешь.
12/25.XI.1924
Из глубины воззвах к тебе, Господи! Как налетает искушение! словно вихрь при ясной погоде, в мире и ясности сердца вдруг лукавый дух поднимает бурю искушения, и все теряет вкус, кажется омертвевшим и устрашающим! Словно демон наставил свои мрачные стекла, и омрачился мир, словно перед грозой. Отрей эту бурю и эту мрачность — смирением, терпением, молитвой и слезами. Претерпи любовию, прощением, состраданием. Не отдавайся одолевающим тебя горестным предчувствиям, ибо все творится по воле Божией и у тебя должно быть одно только предчувствие — воли Божией, совершающейся о тебе и близких. Помни недавние часы света, и радости, которые послал тебе Господь, и о всем и за все благодари.
82
16/29.XI.1924
Возлюблю Тя, Господи, крепосте моя, Господь прибежище и утверждение мое!Какая сила и какая крепость в этих словах, в этих мыслях и чувствах, если только краем сердца коснуться и принять в него эту силу. И крепость в гнетущей слабости, в изнемогающем бессилии моем, и прибежище в безысходности и в вечных шатаниях души моей, и утверждение в колеблемости моей. Господь — близ. Он в устах твоих, произносящих со страхом и благоговением Имя Божие. Ты сам — храм Божий, твое сердце — престол Его, грудь твоя — алтарь Его, на котором литургисал мученик Лукиан. Так все близко, внутрь, только встань, протяни руки свои, обрати лицо твое. Но всегда гнетет чувство тяжести, бессилия, удаления от Бога. Кажется тогда, что не ты далек от Бога, но Бог далек от мира, и неверие нечувствительно закрадывается в душу, наполняет ее своим холодом, каким-то ледяным одиночеством. Холод и лед сердца вдали от Солнца. Обратись же к Нему, держись края ризы Его рукой твоей, изнемогай, но желай Его любить больше себя, больше жизни своей, больше самого дорогого тебе, все, все будь готов отдать ради любви к Богу. И в сердце твоем загорится ответный огонь, растает лед, глаза увлажнятся слезой, сердце загорится и затрепещет, оно почует небесную близость. И
83
вновь обретешь ты дорогих и любимых, и мир загорится в красе своей, и мрак души твоей сменится светом радости, и вся душа твоя в блаженном изнеможении двинется в руки Господа. О Сладчайший Иисусе, Женише души моей, радость вечная, гряди в чертог души моей, будь со мною, вечеряй у меня, не оставь меня. Тебя зову, Тебя люблю, Тебе молюсь, Иисусе, мой Господи!
16/29.XI.1924
Господи, огради нас от сряща и беса полуденного. Как страшен недуг безумия и как непонятен нашему уму, как недоступна нашему взору та дверь, через которую входят в душу злые духи и овладевают ею, мучают ее, искажают, и она как бы умирает до смерти, а ее силами владеет демон. Как разделяется в себе душа единая, нераздельная и вечная? Как образ Божий становится седалищем сил сатанинских? И это не по достоинству, и не по недостоинству, но по причинам для нас сокровенным: кто согрешил, он или родители его? И каждый спрашивает: не я ли, Господи? И пугливо жмется в сторону, боясь, что нелицеприятный голос ответит: да, ты! Вот и я, иерей недостойный, вопрошаю днесь моего Господа: не я ли, многогрешный, явился, волей или неволей, при-
84
чиной того, что страдает в России дочь моя духовная, как свеча горевшая пред Господом и утешавшая меня самым бытием своим? И ныне подвижница эта омрачена душою? В сих случаях неведение это не надо пытаться понять напряжением горделивого ума, ибо бессилен ум. Сердцем сокрушенным и смиренным, терпением и молитвою надо приникать к судьбам Божиим, не откроет ли Господь воли Своей? И молиться, молиться с верою… Господи, Ты изгонял бесов и исцелял страждущих, когда жил с ними на земле, помилуй и ныне рабу Твою страждущую. Ты все можешь, если хочешь, и посему да будет воля Твоя! И дай мне, грешному, преискреннее покаяние и молитву о ней. Пусть каждый из нас не превозносится, но знает, что всегда он может стать жертвою насилия демонского, и только ангел-хранитель своим щитом ограждает от сего.
18.XI/1.XII.1924
Стяжи мирный дух, и тысячи около тебя спа-суются. Так рек блаженный старец Серафим. И воистину так: тщетен ум, ученость, сила, если нет пребывающего мира в душе, если гладь ее непрестанно бороздится волнами страстей и волнений, если душа непрестанно утомляется от них и изне-
85
могает. Обновится, яко орля, юность твоя. И действительно обновляется юность наша, но лишь когда вкушает мир. Молодость не юность; она всегда бороздится страстями и волнениями, и эта молодость, как тяжкое наследие, может сопровождать нас и в более поздние возрасты. Ей могут даже радоваться люди века сего и стремиться к ней, но надо от нее освобождаться ради юности, ради вкушения мира. Мир послал Господь ученикам своим, вместе с Духом Своим, мир Свой оставил Он как высший дар Своим ученикам. И если немирен, если мятешься в душе своей, значит — не с Ним, значит, «легион» тебя обуревает. И потеря мира всегда кажется достаточно оправдана: то та или другая вина людей против тебя, то какое-нибудь событие возмутило душу твою, но ты знаешь, что она не должна была возмутиться, что это тяжкий грех твой, который отдалил тебя от Спасителя. Камень на сердце, темная рука сжимает его, ты мечешься днем и в нощи, и демон все нашептывает и повторяет злые слова обиды, раздражения, и ты в плену, не хочешь этого и не можешь от этого освободиться. О несчастный, одержимый бесом! Как бы ни был ты прав маленькой своей правдой, но эта одержимость, эта злоба тебя обличают. Ты отвергнул, утерял мир Христов, Христа отвергнулся. Стяже-вай мир борьбой с собой, покаянием, сердечными слезами. Проси прощения у Бога, у того, пред
86
кем ты злобствовал, у ангела-хранителя своего. Пока нет у тебя мира, сам ты погибаешь и других влечешь за собой к погибели.
19.XI/2.XII.1924
Чудо преп. Сергия! Как некогда, когда братия страдала гладом и не имела хлеба, унывая, тогда неизвестный боголюбец по молитве преподобного, соблюдавшего веру тверду и надежду неиз-менну, привез целый воз хлеба, так и в дни наши, когда, казалось, доброе начинание изнемогло от бедности, явился неизвестный и предложил помощь. Совершенно несущественна разница времени, места и предмета, то что одно было в глухом северном бору, а это в Париже, то — для поддержания тела, это — для образования, но тот же преподобный Сергий и та же его помощь и молитва. О дивный угодник Божий, ты всегда тот же, и ты бдишь над родиной нашей и над всеми любящими имя твое. И если происходят там беды и напасти над носителями и чтителями имени твоего, то и это ты ведаешь и молитвенно хранишь их и ведешь, юных и старых, иереев и мирян, к почести высшего звания. Как поднимается наша вера при этом зрелище явного чуда, как должны мы внимать учению святой Церкви, что
87
святые всегда с нами, вспомоществуют и хранят нас. Если бы только умели мы сохранить в сердце это зерно, чтобы проросло оно и не было затоптано. Увы! Спешим в каком-то бессмысленном беге, в погоне за новыми впечатлениями, не оглядываясь и не останавливаясь. Нет, преклони колена сердца твоего, обмысли совершившееся, каково это знамение для родины нашей, для тебя—о темной жизни твоей, для всех близких и любимых. Ты не оставлен, не оставлены и они. Бдят ангелы-хранители, бдят угодники Божии, пусть только бдит молитвой, любовью и верой сердце твое.
22.XI/5.XII.1924
Вхождение во храм пресвятой Девы было Ее посвящением, высшим посвящением, какое есть для человека, ибо первосвященник ввел Ее туда, куда он мог входить только сам, во Святая Святых. Пресвятая Дева приняла сим власть и честь, свойственную первосвященству ветхозаветному, а за сим, в небесной славе Своей, и первосвященство новозаветное, хотя и в ином, неустанови-тельном смысле, как Сын Ее — Архиерей вовек по чину Мельхиседекову. Но и Она носит омофор, которым осеняет народ Свой, согласно ви-
д%ению блаж. Андрея о Покрове Божией Матери. Но для Нее, тогда уже трехлетней юницы, это посвящение было, как оно всегда бывает и должно быть, смертью души, самозакланием Богу. Она уже отдалена от семьи, оторвана от родительских объятий, и Ее восхождение по ступеням храма Иерусалимского вело непосредственно и непрерывно чрез все скорби и подвиги к Голгофе, к стоянию у креста, к мечу в сердце, к жизни, состоящей из непрестанного ряда жертв. И всех, идущих Ее путем, зовет Она к этому посвящению. Жизнь наша есть и должна быть непрестанное посвящение, в котором торжественные акты посвящения знаменуют лишь определенные его
