должна была пробудиться жажда крещения, ее пробудителем явился Креститель, который пробуждал ее не словом, но самым делом, звал ко крещению и уже крестил. Что давало и давало ли что–нибудь такое крещение? Из того, что оно не было вполне подлинным крещением, не следует, что оно совсем не было им и ничего не давало. Оно не было таинством, подающим сверхприродный дар благодати Св. Духа, но оно было, если так можно выразиться, природным тайнодействием: все лучшие силы человеческой души, вложенные в нее при творении, напрягались, пробуждались, сосредоточивались в молитве, покаянии, вере.
Естественная сторона крещения, то именно, что требуется от человека для принятия благодати крещения, здесь было налицо, а это не ничего и даже не мало. Разумеется, после пришествия Христова и сошествия Св. Духа крещение Иоанново является пережившим себя и некоторым недоразумением, как в этом можно убедиться из случаев, рассказанных в Деян.: 18, 24–28; 19, 1–17. Здесь рассказывается, что в Ефесе некто Аполлос насаждал начатки веры, зная только крещение Иоанново, и ученики его не знали о Духе Св. Тогда же прибывший в Ефес ап. Павел сказал им: «Иоанн крестил крещением покаяния, говоря людям, чтобы веровали в Грядущего по нем, т. е. в Христа Иисуса. Услышав это, они крестились во имя Господа Иисуса». Незавершенное без всяких трудностей было завершено, и трудно понятное недоразумение устранено: было ясно, что крещение водой, лишенное даров Св. Духа, не было уже крещением в свете христианского крещения. Но оно было крещением, обращенным к Ветхому Завету, к подзаконному Иудейству: глас вопиющего в пустыне звал его к новой жизни через покаяние. Замечательно, что это Иоанново крещение покаяния сохраняло свое значение, так сказать, огласительное, даже и после крещения Христова и явления Его народу. Согласно Евангелии от Иоанна, Иоанн оставался в своих местах у Иордана, сначала в Вифаваре при Иордане (Ин. 1,28), а затем в Еноне близ Салима (3,23), и продолжал крестить. Итак, до самого заключения в темницу он оставался Крестителем (3, 23–24). Но еще более замечательно то, что крещение — и, очевидно, также лишь крещение покаяния — было воспринято и учениками Иисуса, когда Он пришел с ними в землю Иудейскую «и там жил с ними и крестил» (3,22). Правда, это неожиданное сообщение пояснено в 4, 2 в том смысле, что «Сам Иисус не крестил, а ученики Его», тем не менее, евангелист прямо сопоставляет две группы крестящих: Иисус и ученики его и Иоанн и ученики его (3, 22, 25–6), так что возникло соперничество у учеников Иоанновых: «и пришли к Иоанну и сказали ему: равви, Тот, Который был с тобою при Иордане и о Котором ты свидетельствовал, вот Он крестит и все идут к Нему» (3, 26), — и этим вызвали приснопамятный ответ Иоанна, самосвидетельст–во Предтечи, «друга Жениха» (3, 27–36). «И когда узнал Господь, что услышали Иудеи, что Иисус приобретает учеников и крестит больше, чем Иоанн, оставил Иудею и отошел в Галилею» (Ин. 4, 1–3). Других указаний о крещении учеников Иисусовых в Евангелии не встречается. Нет сомнений, что это было не новозаветное крещение — в смерть Господа, которое и невозможно было ранее самой искупительной Его смерти. Это была дань участия в том покаянном движении, которое сосредоточилось вокруг Иоанна, почему и отмечается учениками его с удивлением и некоторой ревностью больший успех учеников Иисуса. И это была дань уважения к делу Крестителя, которое не было просто отменено и закончено с исполнением его предназначения, но еще продолжалось в известном ограниченном размере до заключения в темницу и смерти Предтечи. Ею оно и закончилось, хотя некоторое время и продолжало существовать уже в качестве некоторого духовного пережитка.
Насколько явление самого Предтечи предшествовало явлению Христа, настолько же и крещение его приуготовляло к новозаветному крещению. Можно, в частности, сказать, что оно уготовляло для него священное вещество — воду, ибо крещальные воды суть воды Иорданские, и крещальное водоосвящение есть крещенское, богоявленское водоосвящение (см. последование крещения). Иоанн познал таинство водное, он явил воды иорданския (не в географическом, но в мистическом смысле). Он избрал и указал те воды, в которые погрузилось пречистое тело Господа, и сошел Дух Свя–тый, и тем раз навсегда предсовершено было таинство крещения, уготована крещальная купель, священный гроб, в который полагаются, в ознаменование тридневной смерти Господа, крещаемые. Крещальные воды дважды прообразованы в Ветхом Завете: воды потопа (1 Петр. 3,20–21), в котором погребен был род человеческий, но соблюдена была его живая отрасль в семействе Ноевом, и воды Чермного моря (1 Кор. 10,2), через которые прошли израильтяне, но потонули египтяне. Прообразы эти, однако, содержат лишь смерть одних и спасение других, но не смерть и воскресение одного и того же, каковыми является христианское крещение. Крещение в самом широком смысле означает спасительную смерть и преображение всего мира, которое наступает в конце времен, когда явится новое небо и новая земля. Иоанн крестил не без имени и не от своего имени: как Предтеча, он крестил во Имя Грядущего по нем. По слову ап. Павла, «Иоанн крестил крещением покаяния, говоря людям, чтобы веровали в Грядущего по нем, т. е. Иисуса Христа» (Деян. 19,4), и таково же преобладающее мнение св. отцов (св. Амвросий, блаж. Иероним и др.)[134]. Этим определяется и сила этого крещения: оно не было бессильно, ибо совершалось уже во Имя, в то Имя, пред Которым преклоняется всякое колено небесных, земных и преисподних, это было, во всяком случае, соединяющееся с покаянием действенное благословенье Именем — новозаветное благословение еще и в Ветхом Завете. Но оно не имело и той силы, которую имеет новозаветное во Имя, как оно развертывается в именовании всей Св. Троицы — Отца и Сына и Св. Духа. Но и это раскрытие Имени Божьего, как Имени Св. Троицы, совершилось в недрах крещения Иоаннова в Богоявлении, когда однажды на веки осуществилась полнота Христова и христианского крещения.
Все, что до сих пор говорилось о крещении и его значении, есть только плод и последствие крещения Господня. И высшее предназначение Иоанна, как и главная задача посланничества его на крещение, в том, чтобы совершилось его рукой крещение Господа: «для того я пришел крестить водой, чтобы Он явлен был Израилю» (Ин. 1, 31, ср. ст. 32–34). Крещение Иисуса было вместе со всем народом и среди него («когда же крестился весь народ, и Иисус, крестившись, молился», Лк. 3, 21), оно было извне одним из многих, для людей неприметным, и только Иоанн вместе с Самим Иисусом видел в нем происшедшее.
Мы уже говорили, что Креститель занимает в боговоплоще–нии по–своему столь же необходимое и неустранимое место, как и Богоматерь, именно как Креститель. Иными словами, крещение есть столь же существенный момент в нем, как и рождество Христово, оно и есть духовное Его рождество.
Евангелист рассказывает о крещении Христовом, как о деле простом и ясном, естественном и само собою понятном: «тогда приходит Иисус из Галилеи на Иордан к Иоанну креститься от него» (Мф. 3,13; Мк. 1,9; Лк. 3,21). Разумеется, такое событие в жизни Иисуса не могло быть ни случайным, ни произвольным, но было внутренне необходимым, и еще менее можно понимать его только как образ смирения, явленный в крещении покаяния. У Единого Безгрешного не было никаких грехов, как не было места и покаянию, на что косвенно и указывает евангелист, свидетельствуя, что «крестившись, Иисус тотчас (εϋθ ς) вышел из воды» (Мф. 3,16), тотчас, т. е. не задержавшись для покаяния и исповедания грехов. Об этом же свидетельствует и церковная песнь: «не истязую тя, Крестителю, пределы прехо–дити, не глаголю тебе: рцы Ми яже глаголеши беззаконным и учиши грешники; точию крести Мя молча и чая яже от крещения» (служба 2 января, икос канона). Хотя и показан образ смирения[135], однако принятие крещения ради мнимого покаяния было бы несоответствующим истине и способно было бы породить неверное истолкование. Господь пришел к Иоанну ради крещения, однако не в покаяние и оставление грехов, но ради приятия Св. Духа, который и сошел на Него при крещении: крещение Иоанново, которое было крещением водою, сделалось здесь крещением Духом Св. И об этом предварен был Иоанн Богом, ибо это событие и составляло главное существо его служения, в отношении к которому все остальное является подчиненным и второстепенным: «Я не знал Его; но Пославший меня крестить в воде сказал мне: на Кого увидишь Духа сходящего и пребывающего на Нем, Тот есть крестящий Духом Святым» (Ин. 1,33). И этому не противоречит то, что рассказано у ев. Матфея: «Иоанн удерживал Его и говорил: мне надобно креститься от Тебя и Ты ли приходишь ко мне?» (Мф. 3,14). Прежде всего, это совершенно соответствует истине.
Господь, как Спаситель всего человеческого рода и Искупитель от первородного греха, сообщает силу этого искупления, т. е. силу крещения, и Иоанну после Своей смерти и сошествия в ад. В этом смысле Он есть Креститель и Своего Крестителя. Вместе с тем здесь в Иоанне говорит немощный трепет человеческого естества, о котором так много свидетельствуется в крещенском богослужении.
Служба 7 января. Стихиры на Госп. Воз.
Видев же грядуща, Христе, к себе Предтеча, и крещения про–сяща, с трепетом возопи: что ми повелевавши, яже паче силы совершите, о всесильне Господи, како рукою коснуся Тебе, вся содержащего, Ты мя паче крести раба Твоего.
Явихся весь человек ныне, приступен тебе бых, естеством неприступный: волею обнищах богат сый, яко же обнищавшее обогащу нетлением и избавлением. Приступи, крести тлению неподлежащего и мир от тли изимающего.
Содержим есмь отовсюду, и како бежати недоумеюся, рече Зиждителю Предтеча: поток сый щедре пищный, како убо Тя реч–ныя вшедшаго приемлют струи, изливающа спасение, почитающим Твое, Святое Слово, явление.
Бог Слово явися плотию роду человеческому, стояше крести–тися во Иордане, и глаголаше к Нему Предтеча: како простру руку и прикоснуся верху держащего всяческая, аще и от Марии еси Младенец, но вем Тя, Бога Превечнаго, по земли ходиши певае–мый от серафим, и раб Владыку крещати не научихся, непости–жиме Господи, слава Тебе.
На стиховне стихиры.
«Яко виде Тя, Владыко, Иоанн Предтеча, к нему идуща, ужасен быв, яко благонравен раб со страхом вопияше: кое смирение, спасительная нищета, в нюже одеялся еси, богатством благости сми–рившагося человека вознес, яко благоутробен, яко в него одеялся.
Гряди ко Мне, таинству, совершающему спасительное, Предтечи противовещал еси, со страхом послужи, Спасу всяческих, и не ужасайся. Сокрушеннаго бо Адама грехом обновляя, крещаю–ся яко человек, естеством нескверный, иорданскими водами, в них же видиши пришедша
