в мире, и потому оно является внезапным. Это значит, что сила его не содержится в жизни самого мира (чем принципиально устраняется натурализм типа федоровства). Она не является и достижением космической и исторической эволюции, но есть прямое действие Бога надчеловеком (хотя это не устраняет в нем и синергизма). Эта же самая мысль может быть выражена и так, что всеобщее воскресение есть действие воскресения Христова, в него включено. Трансцендентная сторона всеобщего воскресения выводит его из времени с его исторической непрерывностью и ставит его даже вообще вне земного времени, или же над ним. С него начинается уже новое время, — «будущий век». Это общее определение выражено в Слове Божием на языке образов,

458

из которых наиболее употребительный есть трубный глас, призывная труба архангела, возвещающего повеление Божие: «и пошлет ангелов Своих с трубой громогласной, и соберут избранных Его от четырех ветров, от края небес до края их» (Мф. XXIV, 31). И этим словам Господа вторить и апостол языков; «говорю вам тайну (1): не все мы умрем но все изменимся, вдруг — ἐν ἀτόμῳ (2) — во мгновении ока, в последней трубе, ибо вострубит, и мертвые восстанут нетленными, и мы изменимся. (1 Kop. XV, 51-52). И этот же образ в 1 Фес. IV, 16 «ибо сие говорим вам словом Господним (3)… Сам Господь при возвещении κελεύσματι при гласе архангела и трубе Божией сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде». Образ трубы Божией и трубного гласа неоднократно повторяется и в Откровении в применении к изъявлению воли Божией: IV, 1, VIII, 6-8, 12-13, IX, 1, 13-14; трубам аналогичны здесь голоса и громы: X. 3-7, XVI, 1, 17; XVIII, 1-2.

Трубный глас, возвещающий «повеление» (военный сигнал) есть образ, заимствованный из военного быта, он выражает здесь действие Божие, которое в трансцендентности своей является внезапным для мира (и в этом смысле катастрофическим). Это возвещение всеобщего воскресения приписывается ангелам или архангелу, но этим, разумеется, не отменяется основная истина, возвещенная в Откровении, что воскрешение мертвых есть дело Божие. Здесь лишь прибавляется та мысль, что оно совершается при участии ангелов, как исполнителей Божественной воли. Это соответствует общему служению ангелов в попечении о мире и блюдении его. Очевидно, это участие не ограничивается лишь жизнью этого века, но простирается на переход его и в будущий (с участием и в последнем разделении, в качестве «жнецов»: Мф. ХIII, 39-41). Образ и степень этого участия нам не открыты и превышают наше теперешнее понимание, — по сю сторону смерти и воскресения.

Воскресение мертвых является всеобщим (Иo. V, 28) и одновременным: «все сущие во гробах услышат глас Сына Божия (28) и услышавши оживут» (25). Всеобщность воскресения соответствует

(1)       «Тайна» — μυστήριоѵ — указывает здесь на нарочито откровенный характер сообщаемого, соответствующий божественной трансцендентности свершения.

(2)       ἐν άτομῳ одинаково может относиться к внезапности во времени, как и к метаэмпирическому характеру изменения в отношении к бытию мира в его веществе, к изменению первичной, «атомной» структуры мира, очевидно, также трансцендентному.

(3)       «Сие говорим вам словом Господним» — здесь равносильно 1 Кор ХV 51: «и говорю вам тайну», как нарочитое откровение о трансцендентном миру действии Божием над ним.

459

вселенской силе боговоплощения, в котором Господь воспринял все человеческое естество без всякого ограничения или исключения, а в Своем славном воскресении воскрешает и все человечество (1). «Якоже во Адаме все умирают, такожде и о Христе все оживут» (1 Kop. XV, 22). Здесь некоторое недоумение может возникнуть лишь в связи с отдельными библейскими речениями. Прежде всего, надо устранить недоразумение, возникающее в связи с учениемОткровения ο воскресении первом (XX, 4-6). С точки зрения всеобщего воскресения в теле«первое воскресение» праведников, только «оживших» (как бы мы это ни истолковывали), вовсе не есть воскресение, поскольку здесь не идет речь о воскресении телесном. Однако в отдельных текстах мы имеем и другие указания, свидетельствующие как будто о некотором различии во времени воскресения, как и образе его. Сюда относятся, прежде всего, слова Господа: Мф. XXIV, 31: «и пошлет ангелов Своих с грубою громогласною, и соберут избранных Его от четырех ветров, от края небес до края их». Не говорится ли здесь о воскресении вообще только избранных, или же, по крайней мере, в первую очередь их? Еще более как будто утверждается такая же мысль в 1 Kop. XV, 23:…«во Христе все оживут, первенец Христос, затем Христовы, в пришествии Его» (хотя в той же главе, си. 52, говорится без всяких ограничений об «изменении» и воскресении «вдруг, во мгновение ока, — при последней трубе»). И, наконец, сюда же относится и текст 1 Фес IV, 16-17 «Сам Господь сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснуть прежде ποῶτον — потом мы, оставшиеся в живых вместе с ними, восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем». Однако во всех этих трех выражениях не содержится отмены мысли о всеобщем воскресении, согласно которой «все, находящиеся во гробах, услышат глас Сына Божия, и изыдут сотворшие благое в воскресение живота, а сотворшие злое в воскрешение суда» (Иo. V, 28-9). Здесь не делается различия во времени воскресения тех и других. Поэтому и вышеприведенные тексты надо понимать не в смысле временного последования, но скорее известного качественного различия, хотя и выраженного на языке времени. Мысль, которая здесь содержится, состоит в том, что различно воспринимают зов к воскресению и в этом смысле по разному воскресают «Христовы» и не-Хри-

(1)       О раввинистическом учении относительно воскресения лишь одних праведников см. Ив. Г. Троицкий: Талмудическое учение o посмертном состоянии конечной участи людей СПБ 1904. Ср. мой очерк «Об условном бессмертии» (Путь, 52-53).

460

стовы; с одной стороны, св. пророки, апостолы, мученики, праведники, которых вся жизнь была ожиданием грядущего Христа, с Предтечей Христовым во главе, а с другой, равнодушные, погруженные в жизнь мира, а далее и враги Христа, гонители, богохульники, безбожники. Если первые, так сказать, воскресают активно, то вторые лишь подчиняются неизбежности воскресения: здесь опять приоткрывается синергизм даже и в воскресении. Одни духовно и сами совоскресают со Христом, другие же, так сказать, пассивно противятся, не идут навстречу воскресению, не ждут его. Для одних эта необходимость — во осуждение», для других высшая свобода в радости «воскресения жизни». И эти-то различия выражены в сопоставлении: сначала Христос, потом Христовы.

Наряду с воскресением, апостол говорит и об «изменении» живущих, которое приравнивается восстанию из мертвых. Здесь —     в неизмеримом мгновении — ἐν ἀτόμῳ — проявляется сила смерти и воскресения, на основании плодов земной жизни, как и загробного состояния, которые сделают живущих способными больше или меньше, так или иначе, приять воскресение. Однако, помимо этого богословского постулата, в своей очевидности бесспорного, мы не можем, находясь по сю сторону смерти и воскресения, получить об этом какое либо реальное представление. «Изменение» собою отделяет его переживающих от этого мира, как делает то же самое ему, так сказать, эквивалентная смерть. Оно им дает аналогичное познание духовного мира и освобождает человека от праха земного для вступления в новую жизнь воскресения. Больше этого богословского постулата мы об этом сказать ничего не можем.

Теперь обратимся к основному вопросу; что же есть воскресение, проповедь которого составляет как бы основное содержание первохристианства? Об апостолах сразу же говорится, что «они проповедуют во Иисусе воскресение мертвых» (Д. Ап. IV, 2). В Афинах ап. Павел «благовествовал воскресение мертвых» (XVII, 18). Пред лицом синедриона он говорит: «за чаяние воскресения мертвых меня судят» (ХХIII, 6), также пред лицом правителя Феликса он свидетельствует о своей вере, «что будет воскресение мертвых» (XXIV, 15, 21). Тоже пред Агриппой и Фестом (XXVI, 8). В I-м послании к Kop. XV, 13-17 им исповедуется, как основная истина нашей веры: «если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес, а если Христос не воскрес, суетна вера наша», и о цели христианской жизни говорится, как о том, «чтобы достигнуть воскресения из мертвых» (Фил. III, 11). Бог воскресил Иисуса, воскресит и нас силою Своею» (1 Kop. VI, 4), «воскресивший Господа Иисуса воскресит чрез Иисуса и нас» (2 Кор. IV, 14).

461

Воскресение, согласно христианской вере, есть, прежде всего, оживление тела и соединение его с духом, телесное воскресение. «Воскресивший Христа из мертвых оживит и ваши смертные тела» (Римл. VIII, 11). Оно состоит в том, что «Бог дает ему тело» (1 Kop. XV, 38). Воскресение есть в этом смысле апокатастасис, человек воссозидается в своем первозданном виде, как состоящий из души и тела. Посмертное состояние бестелесности, a в этом смысле и развоплощенность не есть для человека естественное, выражающее полноту жизни, напротив, онтологически его можно признать лишь эпизодическим, поскольку смерти Бог не сотворил, она вошла в мир грехом и побеждена воскресением Христовым. Таким образом, первое действие силы воскресения состоит в восстановлении полноты человека в его духовном и телесном составе. Здесь мы имеем на одной стороне кладбище с мертвыми костями, с другой бестелесные души, ждущие восполнения чрез соединение с телам. Здесь со всей силой надо отстранить отношение к телу платонизма, по которому оно есть лишь временная темница, оковы для духа, подлежащие совлечению. И с не меньшей силой надо отвергнуть и теософскую идею метаморфозы человека в ряде его перевоплощений, в которой стирается самое различие между духом и телом, и конкретная целостность первочеловека Адама, как и Нового Адама, Христа. Идея воскресения лучше всего выражается в конкретном и массивном образе оживления останков, каковой мы имеем в видении прор. Иезекииля о мертвых костях, гл. XXXVII, а также и в простоте Евангельского слова: мертвые «услышавше оживут» (Ио. V, 25), подобно как и в описаниях воскресения Христова: гробница пуста, одни пелены, и плат особо свит на другом месте (XX, 7). В этом смысле воскресение есть, прежде всего, победа над смертью: усопшие получают оживленными свои тела, «изменившиеся» же приемлют новое состояние тел своих.

Воскресение из мертвых есть еще и приобщение к жизни бессмертной, из которой уже исключена самая возможность новой смерти (non posse mori). Это есть сила воскресения Христова: во Христе все оживут». В этом смысле всеобщее воскресение мертвых существенно отличается от чудесных воскрешений, совершавшихся в В. и Н. Завете, и даже самим Христом. Эти воскрешения не давали силы бессмертия: ни отроки, воскрешенные пророками Илией (3 Ц. XVII, 21-3) и Елисеем (4 Ц. IV. 33-36), ни сын вдовы Наинской, ни дщерь Иаира, ни даже Лазарь, друг Господа, ни Евтих, ни Серна, воскрешенная ап. Петром, не прияли силы бессмертия, но в свое время снова умерли. Между тем в Царствии Божием, по

462

ту сторону воскресения, воскресшие не знают смерти, ибо и