Блаженство (сон инженера Рейна). Михаил Афанасьевич Булгаков
Действующие лица:
Евгений Николаевич Рейн, инженер.
Соседка Рейна.
Юрий Милославский, по прозвищу Солист.
Бунша-Корецкий, князь и секретарь домоуправления.
Стрелецкий голова.
Михельсон, гражданин.
Радаманов, Народный Комиссар Изобретений.
Аврора, его дочь.
Анна, его секретарь.
Саввич, директор Института Гармонии.
Граббе, профессор медицины.
Милиция.
Действие происходит в разные времена.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Весенний день. Московская квартира. Передняя с
телефоном. Большая комната Рейна в полном беспорядке.
Рядом комната гражданина Михельсона, обильно
меблированная.
В комнате Рейна, на подставке, маленький механизм.
Чертежи, инструмент. Рейн в промасленной прозодежде,
небрит, бессонен, работает у механизма. Время от
времени, когда Рейну удается настроить механизм, в
комнате начинают слышаться долетающие издали приятные
музыкальные звуки и мягкие шумы.
Рейн. Триста шестьдесят четыре… Опять тот же звук… Но ничего больше…
За сценою вдруг возбужденный голос соседки: «Селедки…
Последний день…», потом глухие голоса, топот ног и
Ну, ну! Кто там еще? Соседка (войдя). Софья Петровна! А Софья Петр… ах, нету ее? Товарищ Рейн,
скажите вашей супруге, что в нашем кооперативе по второму талону
селедки дают. Чтоб скорее шла. Сегодня последний день. Рейн. Ничего не могу ей сказать, потому что она еще вчера вечером ушла. Соседка. А куда ж она пошла? Рейн. К любовнику. Соседка. Вот так так! Как же это вы говорите, к любовнику? Это к какому же
любовнику? Рейн. Кто его знает? Петр Иванович или Илья Петрович, я не помню. Знаю
только, что он в серой шляпе и беспартийный. Соседка. Вот так так! Оригинальный вы человек какой! Такого у нас в доме еще
даже и не было! Рейн. Простите, я очень занят. Соседка. Так что ж, селедки теперь пропадут, что ли? Рейн. Я очень занят. Соседка. А она когда придет от этого, беспартийного-то? Рейн. Никогда. Она совсем к нему ушла. Соседка. И вы что же, страдаете? Рейн. Послушайте, я очень занят. Соседка. Ну, ну… Вот дела? Пока. (Скрывается.)
За сценой глухие голоса; слышно: «К любовнику ушла…
селедки… последний день…», потом топот, хлопанье
двери и полная тишина.
Рейн. Вот мерзавки какие! (Обращается к механизму.) Нет, сначала. Терпение.
Выберу весь ряд. (Работает.)
Свет постепенно убывает, и наконец в комнате Рейна
темно. Но все слышны дальние певучие звуки.
Парадная дверь беззвучно открывается, и в переднюю
входит Юрий Милославский, хорошо одетый, похожий на
артиста человек.
Милославский (прислушиваясь у двери Рейна). Дома. Все люди на службе, а этот
дома. Патефон починяет. А где же комната Михельсона? (У двери
Михельсона читает надпись.) Ах, вот! Сергеи Евгеньевич Михельсон. Какой
замок курьезный. Наверно, сидит в учреждении и думает, какой чудный
замок повесил на свою дверь. Но на самом деле этот замок плохой.
(Взламывает замок и входит в комнату Михельсона.) Прекрасная
обстановка. Холостые люди всегда прилично живут, я заметил. Э, да у
него и телефон отдельный. Большое удобство. Вот первым долгом и нужно
ему позвонить. (По телефону.) Наркомснаб. Мерси. Добавочный девятьсот.
Мерси. Товарища Михельсона. Мерси. (Несколько изменив голос.) Товарищ
Михельсон? Бонжур. Товарищ Михельсон, вы до конца на службе будете?
Угадайте. Артистка. Нет, не знакома, но безумно хочу познакомиться. Так
вы, до четырех будете? Я вам еще позвоню. Я очень настойчивая. (Кладет
трубку.) Страшно удивился. Ну-с, начнем. (Взламывает письменный стол,
выбирает ценные вещи, затем взламывает шкафы, шифоньерки.) Ампир. Очень
аккуратный человек. (Снимает стенные часы, надевает пальто Михельсона,
меряет шляпу.) Мой номер. Устал. (Достает из буфета графинчик, закуску,
выпивает.) На чем это он водку настаивает? Прелестная водка! Нет, это
не полынь. Уютно у него в комнате. Почитать любит. (Берет со стола
книгу, читает.) Богат и славен Кочубей. Его луга необозримы… Красивые
стихи. (По телефону.) Наркомснаб. Мерси. Добавочный девятьсот. Мерси.
Товарища Михельсона. Мерси. Товарищ Михельсон? Это опять я. На чем вы
водку настаиваете? Моя фамилия таинственная. А какой вам сюрприз
сегодня выйдет! (Кладет трубку.) Страшно удивляется. (Выпивает.) Богат
и славен Кочубей. Его луга необозримы…
Комната Михельсона угасает, а в комнату Рейна набирается
свет. В воздухе вокруг Рейн и механизма начинает
возникать слабо мерцающее кольцо.
Рейн. Ага! Светится. Это иное дело.
Ах, чтоб вы провалились, проклятые! Да! (Тушит кольцо.)
Входит Бунша-Корецкий, на голове у него дамская шляпа.
Меня дома нет.
Бунша улыбается.
Нет, серьезно, Святослав Владимирович, я занят. Что это у вас на
голове?
Бунша. Головной убор. Рейн. А вы посмотрите на него. Бунша (у зеркала). Это я шляпку у Лидии Васильевны, значит, надел. Рейн. Вы, Святослав Владимирович, рассеянный человек. В ваши годы дома надо
сидеть, внуков нянчить, а вы целый день бродите по дому с книгой. Бунша. У меня нет внуков. А если я перестану ходить, то произойдет ужас. Рейн. Государство рухнет? Бунша. Рухнет, если за квартиру не будут платить. Рейн. У меня нет денег, Святослав Владимирович. Бунша. За квартиру нельзя не платить. У нас в доме думают, что можно, а на
самом деле нельзя. Я по двору прохожу и содрогаюсь. Все окна раскрыты,
все на подоконниках лежат и рассказывают такие вещи, которые
рассказывать, запрещено. Рейн. Вам, князь, лечиться надо. Бунша. Я уже доказал, Евгений Николаевич, что я не князь, и вы меня не
называйте князем. Рейн. Вы — князь. Бунша. Нет, я не князь. Рейн. Не понимаю этого упорства. Вы — князь. Бунша. А я говорю, нет. (Вынимает бумаги.) Вот документы, удостоверяющие,
что моя мама изменяла папе, и я сын кучера Пантелея. Я похож на
Пантелея. Потрудитесь прочесть. Рейн. Не стоит. Ну, если так, вы — сын кучера, но у меня нет денег. Бунша. Заклинаю вас, заплатите за квартиру, а то Луковкин говорит, что наш
дом на черную доску попадет. Рейн. Вчера жена ушла к какому-то Петру Ильичу, потом селедки, потом
является эта развалина, не то князь, не то сын кучера, и истязает меня.
Меня жена бросила, понятно? Бунша. Позвольте, что же вы мне-то не заявили? Рейн. Почему это вас волнует? Вы на нее какие-нибудь виды имели? Бунша. Виды такие, что немедленно я должен ее выписать. Куда она выехала? Рейн. Я не интересовался. Бунша. Понятно, что вам неинтересно. А мне интересно. Я сам узнаю и выпишу.
(Пауза.) Я присяду. Рейн. Да незачем вам присаживаться. Как вам объяснить, что меня нельзя
тревожить во время этой работы? Бунша. Нет, вы объясните. Недавно была лекция, и я колоссальную пользу
получил. Читали про венерические болезни. Вообще наша жизнь очень
интересная и полезная, но у нас в доме этого не понимают. Наш дом
вообще очень странный. Михельсон, например, красное дерево покупает, но
за квартиру платит туго. А вы машину сделали. Рейн. Вы бредите, Святослав Владимирович! Бунша. Я обращаюсь к вам с мольбой, Евгений Николаевич. Вы насчет своей
машины заявите в милицию. Ее зарегистрировать надо, а то в
четырнадцатой квартире уже говорили, что вы такой аппарат строите,
чтобы на нем из-под советской власти улететь. А это, знаете, и вы
погибнете, и я с вами за компанию. Рейн. Какая же сволочь это говорила? Бунша. Виноват, это моя племянница. Рейн. Почему эти чертовы ведьмы болтают чепуху? Я знаю, это вы виноваты. Вы
— старый зуда, шляетесь по всему дому, подглядываете, а потом
ябедничаете, да, главное, врете! Бунша. Я — лицо, занимающее официальный пост, и обязан наблюдать. Меня
тревожит эта машина, и я вынужден буду о ней сообщить. Рейн. Ради бога, повремените. Ну, хорошо, идите сюда. Просто-напросто я
делаю опыты над изучением времени. Да, впрочем, как я вам объясню, что
время есть фикция, что не существует прошедшего и будущего… Как я вам
объясню идею о пространстве, которое, например, может иметь пять
измерений?.. Одним словом, вдолбите себе в голову только одно, что это
совершенно безобидно, невредно, ничего не взорвется, и вообще никого не
касается! Вот, например, возьмем минус 364, минус. Включим. Минус,
прошлое. (Включает механизм.)
Кольцо начинает светиться. Слышен певучий звук.
К сожалению, все. (Пауза.) Ах, я идиот! Нет, я не изобретатель, я
кретин! Да ведь если шифр обратный, значит, я должен включить плюс! А
если плюс, то и цифру наоборот! (Бросается к механизму, поворачивает
какой-то ключ, включает наново.)
В то же мгновение свет в комнате Рейна ослабевает,
раздается удар колокола, вместо комнаты Михельсона
вспыхивает сводчатая палата. Иоанн Грозный с посохом, в
черной рясе, сидит и диктует, а под диктовку его пишет
Опричник в парчовой одежде, поверх которой накинута
ряса.
Слышится где-то церковное складное пение и тягучий
колокольный звон. Рейн и Бунша замирают.
Иоанн. …и руководителю… Опричник (пишет). …и руководителю… Иоанн. …к пренебесному селению преподобному игумену Козме иже… Опричник (пишет). …Козме иже… Иоанн. …о Христе с братиею… с братиею царь и великий князь Иван
Васильевич всея Руси… Опричник (пишет). …всея Руси… Иоанн. …челом бьет. Рейн. Ах!
Услышав голос Рейна, Иоанн и Опричник поворачивают
головы. Опричник, дико вскрикнув, вскакивает, пятится,
крестится и исчезает.
Иоанн (вскакивает, крестясь и крестя Рейна). Сгинь! Увы мне, грешному! Горе
мне, окаянному! Скверному душегубцу, ох! Сгинь! Сгинь! (В исступлении
бросается в комнату Рейна, потом, крестя стены, в переднюю и исчезает.) Бунша. Вот какую машину вы сделали, Евгений Николаевич! Рейн. Это Иоанн Грозный! Держите его! Его увидят! Боже мой! Боже мой!
(Бросается вслед за Иоанном и исчезает.) Бунша (бежит к телефону в передней). Дежурного по городу! Секретарь домкома
десятого жакта в Банном переулке. У нас физик Рейн без разрешения
сделал машину, из которой появился царь! Не я, не я, а физик Рейн!
Банный переулок! Да трезвый я, трезвый! Бунша-Корецкий моя фамилия!
Снимаю с себя ответственность! Согласен отвечать! Ждем с нетерпением!
(Вешает трубку, бежит в комнату Рейна.) Рейн (вбегая). С чердака на крышу хода нету? Боже мой!
Вдруг за палатой Иоанна затявкал набатный колокол,
грянул выстрел, послышались крики: «Гой да! Гой да!» В
палату врывается Стрелецкий голова с бердышом в руках.
Голова. Где царь? Бунша. Не знаю. Голова (крестясь). А, псы басурманские! Гой да! Гой да! (Взмахивает
бердышом.) Рейн. Черт возьми! (Бросается к механизму и выключает его.)
В то же мгновение исчезают и палата, и Стрелецкий голова
и прекращается шум. Только на месте, где была стенка
комнаты Михельсона, остается небольшой темный провал.
Видали? Бунша. Как же! Рейн. Постойте, вы звонили сейчас по телефону? Бунша. Честное слово, нет. Рейн. Старая сволочь! Ты звонил сейчас по телефону? Я слышал твой паскудный
голос! Бунша. Вы не имеете права… Рейн. Если хоть кому-нибудь, хоть одно слово! Ну, черт с вами! Стало быть,
на крышу он не выскочит! Боже мой, если его увидят! Он дверь за собой
захлопнул на чердак! Какое счастье, что их всех черт за селедками унес!
В этот момент из провала — из комнаты Михельсона
появляется встревоженный шумом Милославский с часами
Михельсона под мышкой.
Вот тебе раз! Милославский. Я извиняюсь, это я куда-то не туда вышел. У вас тут стенка,
что ли, провалилась? Виноват, как пройти на улицу? Прямо? Мерси. Рейн. Нет! Стойте! Милославский. Виноват, в чем дело? Бунша. Михельсоновы часы. Милославский. Я извиняюсь, какие Михельсоновы? Это мои часы. Рейн (Бунше). Да ну вас с часами! Очевидно, я не довел до нуля стрелку.
Тьфу, черт! (Милославскому.) Да вы какой эпохи? Как вас зовут? Милославский. Юрий Милославекий. Рейн. Не может быть! Милославский. Извиняюсь, у меня документ есть, только я его на даче оставил. Рейн. Вы кто такой? Милославский.
