в «Метрополе»?
ВОЛАНД:
(с усмешкой).
Нет, я у вас на квартире, уж извините…
БЕРЛИОЗ:
(Ивану).
Я лучше пойду, позвоню…
ВОЛАНД:
Ну что ж, позвоните….
А дьявола тоже нет?
ИВАН:
Нет никакого дьявола!
ВОЛАНД:
Ну, уж это положительно интересно,
что же это у вас,
чего не хватишься, ничего нет…
Но я умоляю вас поверить
в то, что дьявол существует.
И на это есть седьмое доказательство…
И вам его предъявят сей же час!
Ну что, звонить? Давай, давай!
КОРОВЬЕВ:
(Берлиозу).
Не угодите под трамвай!
Ступайте — вам зеленый свет!
Я лично смазал турникет!
КОРОВЬЕВ:
С вас на чекушку за совет.
БЕРЛИОЗ:
Товарищ, бросьте!
Бог подаст!
Бог на подачки не горазд!
КОРОВЬЕВ:
Глядите в оба!
БЕРЛИОЗ:
Вот паяц!
КОРОВЬЕВ:
Еще шажок…
Звон трамвая, скрежет тормозов.
БЕРЛИОЗ:
(оскальзываясь).
Неужто?!
КОРОВЬЕВ И БЕГЕМОТ:
Бац!!
На тротуар выкатывается голова Берлиоза.
КРИКИ ОЧЕВИДЦЕВ И ИВАН
ПРОДАВЩИЦА:
Ну дела!.. Ну дела!..
Анька масло пролила!
Мя-я-яу!
АННУШКА:
Ай-ай-ай!.. Ай-ай-ай!!
Головою под трамвай!
Мя-я-яу!
КОРОВЬЕВ:
Вагоновожатая совсем не виноватая!
ДОМРАБОТНИЦА ДРАМАТУРГА КВАНТА:
(из толпы).
И совсем еще не стар!
Мя-я-яу!
ПРОДАВЩИЦА:
Одинокий!.. Не женат!..
Живет в квартире пятьдесят!
Мя-я-яу!
ИВАН:
(в ужасе).
(Завидев Воланда.)
Вы куда! Ага, бежать!
(Коровьеву.)
Помогите задержать!
КОРОВЬЕВ:
Чтобы он не улизнул,
ну-ка вместе: «Ка…»
ИВАН:
(солирует).
Ка-ра-у-у-ул!
Воланд, Коровьев и Бегемот пересекают пруд, словно идут посуху, в сторону Массолита. Иван, сняв штаны, в одних кальсонах плывет за ними.
ВОЛАНД:
Было или не было — не было, так будет.
Чем идти в свидетели — лучше в Сандуны!
Если страшно, покричи, покричал — и будет,
чтобы голос не сорвать, нужный для страны!
Починяю примуса,
Никого не трогаю,
иду своей дорогою…
ВТОРАЯ КАРТИНА
В МАССОЛИТЕ (АЛЛИЛУЙЯ!!!)
В доме Грибоедова,
то есть в Массолите,
где руководителем Миша Берлиоз,
жизнь литературная — сами посудите —
очень напряженная… Все весьма всерьез.
ВАХТЕР:
Предъявите ваш билет!
Проходите.
КОНТРОЛЛЕР:
Нет билета — входа нет!
Осадите!
В доме Грибоедова, словно тараканы,
творческие гении шастают у касс.
Это только кажется, что писать романы —
дело немудреное, не смешите нас!
ВАХТЕР:
Предъявите ваш билет!
Все в порядке.
КОНТРОЛЛЕР:
Нет билета — входа нет!
Взятки гладки!
В доме Грибоедова — двери, двери, двери…
…секции, комиссии, с вывеской и без.
Здесь осуществляется в сложной атмосфере
противоестественный творческий процесс
ВАХТЕР:
Предъявите ваш билет!
Здрасьте, здрасьте!
КОНТРОЛЛЕР:
Нет билета — входа нет!
Свет не зассьте!
В доме Грибоедова пахнет очень вкусно.
На веранде действует
свежие филейчики, красная капуста,
шампиньоны в чашечках, водка и нарзан…
КОНТРОЛЛЕР:
Перепелки и форель,
соус винный!
Судачки «а натюрель» —
пять с полтиной!
Слухи по столикам
ЛАТУНСКИЙ, НЕПРЕМЕНОВА, ЛАВРОВИЧ, АРИМАН И ДРУГИЕ:
— Берлиоз!.. Берлиоз!..
— Был он пьян?.. Был он пьян?..
— Боже мой!.. Боже мой!..
— Сообщили бы домой!
— Не женат!.. Не женат!..
Надо послать телеграмму об этом!
Да! Телеграмму послать!
Но не пропадать же куримым котлетам!
Нет! Нет! Им не пропадать!
об его славном пути!
Как он в борьбе и тревоге
— Жаль до слез!.. Жаль до слез!..
— Бедный Миша Берлиоз!
Да! Он погиб — а мы живы!
Мишино слово и творчества жилы
Пусть он погиб — мы-то живы!
В царство холодной ужасной могилы
Всем все равно попадать!
ЯВЛЕНИЕ ИВАНА БЕЗДОМНОГО СО СВЕЧОЙ В РУКЕ
ИВАН:
Чую сердцем, здесь он, гад!
Вылезай, стервоза!
НЕПРЕМЕНОВА:
Кто?
ИВАН:
Мишу Берлиоза!..
АРИМАН:
Как?!
ИВАН:
Залетный интурист,
с ним подручных пара!
а второй — котяра!
КОНТРОЛЛЕР:
Спятил!
ЛАВРОВИЧ:
бредит!
ИВАН:
ЛАВРОВИЧ:
Кто он?
ИВАН:
Из ученых!
АРИМАН:
Хватит ахинею несть!
ЛАТУНСКИЙ:
Почему в кальсонах?!
КОНТРОЛЛЕР:
Как фамилия?
ИВАН:
На «вэ»…
НЕПРЕМЕНОВА:
Вагнер?
ЛАВРОВИЧ:
Вайнер?
АРИМАН:
Вернер?
ИВАН:
Все смешалось в голове
ЛАТУНСКИЙ:
ИВАН:
Сам ты Вульф!
ЛАТУНСКИЙ:
Напился, плут!
ИВАН:
(с ужасом).
Други, массолитцы,
пусть милицию пришлют!
Здесь они, убийцы!
Да захватят пулемет!
Я побег за ними!
ЛАВРОВИЧ:
Где?
ИВАН:
В Ершалаиме!..
ЛАТУНСКИЙ:
Составляйте протокол!
КОНТРОЛЛЕР:
Вызывай карету!
ЛАВРОВИЧ:
Ты, Иван, с ума сошел!
НЕПРЕМЕНОВА:
Наш Иван с ума сошел!
ИВАН:
(рыдает).
Больше Миши нету!..
ИНТЕРМЕДИЯ ТЕЛЕФОННЫХ ЗВОНКОВ
ДЕЖУРНЫЙ В МИЛИЦИИ:
Дежурный слушает.
АННУШКА:
Брюки в клетку, ну — шпана!..
(из-за угла).
Мя-я-у!
ДЕЖУРНЫЙ В МИЛИЦИИ:
Дежурный слушает.
ГОЛОС ДОМРАБОТНИЦЫ ДРАМАТУРГА КВАНТА:
Чертов сын!.. Чертов сын!..
Мя-я-яу!
ДЕЖУРНЫЙ В МИЛИЦИИ:
Дежурный слушает.
ГОЛОС ИВАНА:
из сумасшедшего дома…
Пять пулеметов и мотоциклет
для поимки консультанта-шпиона!
Взять желательно при этом
штуки три… нет, лучше пять!
Газом заморить заразу,
чтобы задохнулся срезу?
Только бы не улизнул!
ИСТОРИЯ СО СТЕПАНОМ ЛИХОДЕЕВЫМ
(сидя у окна).
Если бы с утра Степе Лиходееву
повелели встать под угрозою расстрела —
он бы не поднялся, ибо в голове его
Но когда подняться все же он решился —
человека в черном он увидел рядом.
ВОЛАНД:
Я — профессор Воланд!
Степа извинился…
ВОЛАНД:
Не хотите ль водки
и грибов под маринадом?
Степа похмелился и,
что о дне вчерашнем ничего не помнил он,
что наутро Воланда должен был он встретить.
Ведь контракт подписан уж!
С кем?
Да с тем же Воландом!
В Варьете звонит он — там афиши уже клеют.
Что случилось с памятью вдруг у алкоголика?
Может быть, от водки эдак и балдеют,
но ведь не настолько, но ведь не настолько?!
И через секунду, к ужасу Степана,
Воландова свита отразилась в зеркале —
черный кот со стопкою в позе у дивана.
Маленький и рыжий в котелке и справа —
в пенсне и с кривыми зенками!
Степе объяснили, что в квартире лишний он…
(Вишни и черешни уж поспели в Ялте…)
И что, если захотеть угоститься вишнями,
Заметил кот. И — геть!
Степа! Вылетайте!
Тут же оказался на молу у моря он.
Голубое море весело сверкало.
Степа был не пьяный, Степа был не болен…
Это была Ялта! Ялта отдыхала!
Телеграммы веером шлет он всю неделю,
что гипнозом Воланда переброшен в Ялту он,
но никто не верил Степе Лиходееву…
Может, Степа наш шпион?..
Почерк не поддельный ли?
Почерк был Степанов! Вывод же конкретный:
«Сохранить желая ваше место жительства,
если вам предложат стать Варьете директором
сразу откажитесь, лучше откажитесь…»
КВАРТИРА № 5О CЦЕНА С БОСЫМ
КОРОВЬЕВ:
Мы в квартире у покойника
спокойненько сидим.
Наблюдаем с подоконника,
нисколько не шалим!
КОРОВЬЕВ:
К нам пожаловал Босой
Никанор Иваныч!
«Кто вы, спросит он, такой?»
Но поставит на постой…
КОРОВЬЕВ:
…нас по тыще за ночь!
Ну, по тыще — это сон!
Даже в Массолите…
Где ж хозяин?
КОРОВЬЕВ:
В Ялте он, он по кроссу чемпион!
Вам письмо оставил он — в портфель загляните
Да, действительно, письмо…
Как забыл я про него?
БЕГЕМОТ И КОРОВЬЕВ:
Мы пришли к вам поселиться
Три артиста и девица
вам куплеты пропоют!
ГЕЛЛА:
Уж тебя я охмурю!
То-то непроказим!
С интуристским я бюро
сей вопрос обговорю.
Нефть в котельную куплю…
КОРОВЬЕВ:
Контрамарку…
КОРОВЬЕВ:
Щас же дам!
(сует Босому деньги).
Ну, а это лично вам —
лично вам, лично вам…
Спрячьте в унитазе!
Босой пятится и уходит.
ВОЛАНД:
Мне не нравится Босой!
Пусть катится колбасой!
Звонок телефона.
КОРОВЬЕВ:
Я хотел бы известить дорогие органы:
председатель жилдомкома Никанор Босой
спекулирует валютой, до сих пор непойманный!
Обворовывает он наш народ простой…
Где хранит ее? В сортире,
в своей собственной квартире!
по Садовой… Понял?!
…И повесил трубку, подлец.
Жорж Бенгальский, конферансье
ЖОРЖ:
Ну вот, мы, кажется, и все!
Позвольте же представиться:
Бенгальский, Жорж — конферансье!
Наш вечер вам понравится!
полгорода на даче.
одни другим передадут!
Наврут и не иначе!
ЖОРЖ:
Мы с черной магией сейчас
вас познакомим, зрители!
Такого отродясь у нас
в отечестве не видели!
Хоть магии на свете нет —
мы это понимаем!
Но все же верим в черный цвет.
Всех одеваем в черный цвет —
потом разоблачаем!
Прошу внимания! Итак,
с разгромом суеверия —
маэстро Воланд! Черный маг!
Научная феерия!
Затем мы всех разоблачим…
КОРОВЬЕВ:
(про себя)
И тех, кого оденем!
Пока про это помолчим!
ВОЛАНД:
Ну, кресло мне!
Прошу, мессир!
ЖОРЖ:
Поехали!
КОРОВЬЕВ:
Поедем!
ВОЛАНД:
Как на духу, мой любезный Фагот,
скажи, сделай милость!
Перед тобою московский народ —
что в нем изменилось?
Повсюду трамваи и эти… как их… автомобили…
Ну а дороги и буераки такие ж, как были!
ЖОРЖ:
Маэстро Воланд восхищен
развитием техническим!
Воистину он наделен
анализом магическим!
ВОЛАНД:
Разве я выразил восхищенье?
КОРОВЬЕВ:
Никак нет, мессир,
вы никакого восхищения не выражали.
ВОЛАНД:
Так что же тогда говорит этот человек?
КОРОВЬЕВ:
А он попросту соврал!
Поздравляю вас, гражданин, соврамши!
ВОЛАНД:
Но меня, конечно, не столько
интересуют автобусы, телефоны и прочая…
КОРОВЬЕВ:
ВОЛАНД:
Совершенно верно, благодарю,
сколько гораздо более важный вопрос:
изменились ли эти горожане внутренне?
Да, это важнейший вопрос, сударь!
ВОЛАНД:
Однако мы заговорились,
Покажи нам для начала что-нибудь простенькое.
ПЕРВЫЙ НОМЕР ФАГОТА И БЕГЕМОТА (С АССИГНАЦИЯМИ)
КОРОВЬЕВ:
три семерки, два туза!
У кого плохие нервы —
КОРОВЬЕВ:
Вот колода, граждане!..
А где она таперича?
Ряд седьмой, в бумажнике
у Петра Сергеича!
ГЕЛЛА:
Да, у Петра Сергеича!
КОРОВЬЕВ:
Для московского народу,
для почтенной публики
эту самую колоду
превратим мы в рублики!
ЖОРЖ:
Это просто маскарад!
С играми азартными!
снова станут картами!
(мрачно).
Опять же ты, Бенгальский Жорж,
без всякого стесненья лжешь!
ВТОРОЙ НОМЕР. ОТРЫВАНИЕ ГОЛОВЫ У ЖОРЖА
КОРОВЬЕВ:
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ:
Дайте Жоржу в глаз!
АННУШКА:
Оторвать ему башку!
КОРОВЬЕВ:
За совет — мерси боку.
Бегемот, осуществи!
Бегемот «осуществляет»
НАТАША:
Боже мой! Он весь в крови!
ЛАВРОВИЧ:
Ну и ну!
ЖОРЖЕВА ГОЛОВА:
Позвать врача!
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ:
Проучили трепача!
ЛАВРОВИЧ:
Вот так фокус!
РИМСКИЙ:
НЕПРЕМЕНОВА:
Черти! Нет на них креста!
КОРОВЬЕВ:
(голове)
ЖОРЖЕВА ГОЛОВА:
Клянусь,
я на сцену не вернусь!
НЕПРЕМЕНОВА:
Постыдились бы людей!
НАТАША:
Отпусти его, злодей!
РИМСКИЙ:
Постыдились бы людей!
НАТАША:
Отпусти его, злодей!
ВОЛАНД:
и любят деньги, бедняги…
золота, бронзы или бумаги.
Они легкомысленны, но милосердны,
в общем, прежних напоминают…
Только квартирный вопрос их испортил…
Вовсю донимает!
КОРОВЬЕВ:
Мессир, а как же с головой?
ВОЛАНД:
КОРОВЬЕВ:
ЖОРЖ:
Ах, мама, ты была права…
ТРЕТИЙ НОМЕР… ОТКРЫТИЕ ДАМСКОГО МАГАЗИНА
КОРОВЬЕВ:
А теперича, когда мы
Жоржу дали по усам,
дорогие наши дамы,
приготовьтесь к чудесам!
Приступаем сразу к делу!
КОРОВЬЕВ:
Все на сцену! Молодцом!
Мы попросим нашу Геллу
ГЕЛЛА «ПОКАЗЫВАЕТ ТОВАР ЛИЦОМ»
ГЕЛЛА:
Герлен, Шанель, Нарсис Нуар,
лак для ногтей, помада!
Надежный импортный товар!
НЕПРЕМЕНОВА:
ГЕЛЛА:
КОРОВЬЕВ:
И задник аккуратный!
НАТАША:
КОРОВЬЕВ:
Вам в этом платье — двадцать лет!
Угодно сеньорите
АННУШКА:
За так берите!
На сцену рвется мужчина.
Жена в декрете, но при мне
ГЕЛЛА:
Возьмите пеньюар жене,
чулки и туфли эти!
КОРОВЬЕВ:
Мы закрываем магазин!
ГЕЛЛА:
Сеанс окончен! А за сим…
Спасибо за вниманье!
НЕСВОЕВРЕМЕННОЕ ЕХИДСТВО СЕМПЛЕЯРОВА ИЗ ЛОЖИ
СЕМПЛЕЯРОВ:
Все-таки желательно,
гражданин артист, чтобы вы незамедли —
тельно разоблачили бы перед зрителями
технику ваших фокусов, в особенности
фокус с денежными бумажками…
КОРОВЬЕВ:
Нам нечего разоблачать,
а вам бы лучше помолчать!
СЕМПЛЕЯРОВ:
Нет, виноват!
Разоблачение совершенно. необходимо.
Без этого ваши блестящие номера оставят
тягостное впечатление.
КОРОВЬЕВ:
Ну что ж, милейший, в этот час
мы так и быть уважим вас!
СЕМПЛЕЯРОВ:
Вот и мило!
Но непременно с разоблачением.
С РАЗОБЛАЧЕНИЕМ, ТАК С РАЗОБЛАЧЕНИЕМ
КОРОВЬЕВ:
Где вы болтались, черт возьми,
ЖЕНА СЕМПЛЕЯРОВА:
(из ложи).
Мой муж, Аркадий Аполлонович Семплеяров,
вчера вечером был на заседании акустической
комиссии, но я не понимаю, какое отношение
это имеет к магии…
КОРОВЬЕВ:
Я отчет вам полный дам!
Аркадий Аполлонович,
вчера не на комиссию поехал…
ГЕЛЛА:
А куда?
Машину персональную
он отослал в гараж,
а после на автобусе отправился…
ГЕЛЛА:
Куда?
КОРОВЬЕВ:
Я сейчас его продам!
Он накупил шампанского
и разности съестной
и двинул на Елоховку, вы спросите…
ГЕЛЛА:
С Милицией… Андреевной,
актрисой разъездной,
до половины первого он пробыл…
ГЕЛЛА:
А зачем?
КОРОВЬЕВ:
(«показывает»).
Вот чего он делал там!
Молодая «родственница» в ложе возмущена.
«РОДСТВЕННИЦА»:
Все понятно!
Бьет Семплеярова зонтиком.
И я давно уже подозревала это.
Теперь мне ясно, почему эта бездарность
получила роль Луизы!
ЖЕНА:
Как смела ты», негодяйка,
коснуться Аркадия Аполлоновича!
«РОДСТВЕННИЦА»:
Уж кто-кто (Бьет Семплеярова зонтиком.)
а уж я-то смею коснуться! (Хохочет.)
БЕГЕМОТ И КОРОВЬЕВ:
Вмажь ему, родная, вмажь!
Дирижер, урежьте марш!
Коровьев, бегемот, Гелла и хор зрителей
КОРОВЬЕВ:
любил домашних птиц.
ВСЕ:
Любил домашних птиц.
КОРОВЬЕВ:
Любил домашних птиц.
И брал под покровительство
хорошеньких девиц!
Хорошеньких!
ГЕЛЛА:
Хорошеньких!
КОРОВЬЕВ:
Хорошеньких девиц!
И правильно делал!
КОРОВЬЕВ:
Моральным безобразником
он прожил бы свой век.
ВСЕ:
Он прожил бы свой век.
КОРОВЬЕВ:
Он прожил бы свой век.
Но он любил по праздникам
разоблачать коллег…
А вот это неправильно!
КОРОВЬЕВ:
За мелкое вредительство,
и тщетное причем!
ВСЕ:
И тщетное причем!
КОРОВЬЕВ:
И тщетное причем!
был сам разоблачен!
ВСЕ:
Был сам разоблачен!
Общий шум, крики, зрители, внезапно оставшиеся практически нагишом, разбегаются кто куда… чудовищный скандал… и т. п.
ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ
ТРЕТЬЯ КАРТИНА
В СУМАСШЕДШЕМ ДОМЕ
Тс-с-с!.. Можно ль мне присесть?
ИВАН:
Присядьте…
Как попали вы сюда?
Я сосед ваш по несчастью…
ИВАН:
Значит, можете удрать?
Ну да… А куда?
Вы буйный?
ИВАН:
Я Бездомный!
ИВАН:
Поэт.
Вот не везет…
ИВАН:
Вы что же, меня читали?
Нет.
ИВАН:
Так почему?
Как будто других я не читал…
А вы собой довольны?
ИВАН:
Я от себя… устал.
Так не пишите больше.
ИВАН:
Да я живу с трудом…
За что же вы, Бездомный,
попали в этот дом?
ИВАН:
За игемона Понтия
на умственном ремонте я!
Как?!
ИВАН:
Из-за туриста и кота
вся эта вышла маята…
О,
