прошу у вас с печатью справку
о том, что взят насильно в борова!
то, что справка недействительна!
Позвольте зачитать?!
«Сей бумаги предъявитель —
Взят насильно в борова.
Крик петуха
ВОЛАНД:
Ну что ж, прощайте!
МАРГАРИТА:
Прощайте…
В ИНСТИТУТЕ СТРАВИНСКОГО
СТРАВИНСКИЙ:
(читает).
«Сей бумаги… предъявитель…
Взят насильно… в борова…
Николаша, как же это!
Ты откуда?
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ:
С того света!
Что такое «бегемот»?
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ:
Так зовется ихний кот…
СТРАВИНСКИЙ:
Снова кот!
Его приметы?
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ:
Жирный, курит сигареты,
а мессир у них вожак…
И еще алхимик Жак…
Гелла — голая девица…
Все понятно, кровопийца!
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ:
И еще там был роман…
С кем?! Ответь, эротоман!
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ:
Про Пилата и Матвея…
А нельзя ли поживее?!
СТРАВИНСКИЙ:
Так не кончим мы до ночи!
Я те кончу!
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ:
Авва, Отче!
СОКОВ:
Я сомнения отрину.
Расскажу про осетрину!
Мне ее такой прислали, свежести второй…
А куда ее девать?
Остается продавать.
А они мне: свежесть первая,
она же и последняя…
СТРАВИНСКИЙ:
СОКОВ:
Ну уж нет, не горазд на бредни я!
Рак прошу я заменить хоть на геморрой!
Постучим или прикажете ломать?
НАЧАЛЬНИК УГРОЗЫСКА:
Будем брать!
От звонков по телефону нет житья…
Вы считаете, опасно?
НАЧАЛЬНИК УГРОЗЫСКА:
Не дитя!
Вот снотворное с арканом.
И на дно!
А они с оружием?
НАЧАЛЬНИК УГРОЗЫСКА:
Не исключено.
Пятерых на черный ход.
Не убегут!
НАЧАЛЬНИК УГРОЗЫСКА:
Ты немецкий знаешь?
Вроде бы.
НАЧАЛЬНИК УГРОЗЫСКА:
Зер гут!
Выдать всем противогазы.
для чего?
НАЧАЛЬНИК УГРОЗЫСКА:
Возможен массовый гипноз.
КОРОВЬЕВ:
А что это за шаги такие на лестнице.
АЗАЗЕЛЛО:
А это нас арестовывать идут…
КОРОВЬЕВ:
А… ну-ну…
Сама собой со скрипом открывается дверь… В квартиру входят работники угрозыска и следователь.
Починяю примуса
производство Ю-Эс-А.
Никого не трогаю,
занимаюсь йогою…
Говорит не он, а кто-то,
кот — чревовещательный!
Между прочим, все коты —
очень древние скоты,
неприкосновенные
и весьма степенные…
Выстрелы
ОПЕР:
По команде сеть набросим….
Никуда не денется!
Кис-кис-кис… Покорно просим
в наше отделеньице!
Бросают сеть, Бегемот выхватывает из-за спины маузер. Участковый упреждает Бегемота выстрелом. Бегемот делает кульбит и падает плашмя на пол.
Все… Погиб… Конец коту!
застрелили сироту
беспощадные враги…
Вот такие пироги…
НАЧАЛЬНИК УГРОЗЫСКА:
Ну-ка,
подходи к объекту.
Усыпляй!
ОПЕР:
Накинь аркан!
НАЧАЛЬНИК УГРОЗЫСКА:
Эй, скорее, где же сетка?!
Зацепилась за карман!
Погубили жизнь мою!
Я печаль свою залью
по такому случаю
жидкостью горючею…
Пьет из примуса керосин, взбадривается, прыгает на шкаф, все стреляют друг в друга и все промахиваются…
ВОЛАНД:
Что за шум? Опять мешают?!
АЗАЗЕЛЛО:
Все, кто могут вылетают!
Вы не против? Я так — за!
Плюется и зажигает керосин. Воланд, Гелла и Азазелло исчезают. Бегемот и Коровьев вылетают из окна.
«В ТОРГСИНЕ»
КОРОВЬЕВ:
Вот прекрасный магазин!
Называется «Торгсин».
А с котами к нам нельзя!
КОРОВЬЕВ:
Вот печальная стезя!
Вечно эта маята…
(Превращается в толстяка.)
Принимают за кота…
КОРОВЬЕВ:
Вот валюта?!
Вас ист дас?!
КОРОВЬЕВ:
Нам не верят почему-то.
(показывает примус).
Я всегда с собой ношу!
Ну, раз так… Прошу, прошу!
(с акцентом).
Рыпка будет кароши!
Предлагаем от души!
КОРОВЬЕВ:
И почем тут мандарины?
(грустно).
КОРОВЬЕВ:
Волноваться нет причины.
Кушай, друже, витамины —
нам сегодня повезло!
Бегемот сжирает несколько мандаринов вместе с кожурой…
ПРОДАВЩИЦА:
Вы с ума сошли, а чек?!
Вы с ума сошли, а чек?!
КОРОВЬЕВ:
починяет примуса…
И всего за полчаса…
КОРОВЬЕВ:
Он от голода опух!
Чем он хуже этих двух?!
КОРОВЬЕВ:
Не солянкою же сборной?
Сельдью керченской, отборной!
Хватает и тут же сжирает несколько сельдей и выплевывает хвосты…
ПРОДАВЩИЦА:
Палосич! Палосич!
(уже без акцента)
Убивают!
Милицию! Меня бандиты убивают!
ПРОДАВЩИЦА:
Милиция!
ПАЛОСИЧ:
(дежурному).
Свисти!
ПРОДАВЩИЦА:
Милиция!
КОРОВЬЕВ:
Граждане! Что же это делается!
Ась? Позвольте вас об этом спросить!
Бедный человек, бедный человек целый день
починяет примуса… Он проголодался…
ПАЛОСИЧ:
Ты это брось!
КОРОВЬЕВ:
«Откуда?» — задаю я всем вопрос.
Он истомлен голодом и жаждой! Ему жарко.
Ну взял на пробу горемыка мандарин.
Ну и вся цена этому
мандарину — три копейки.
И вот они уже свистят, как соловьи весной в
лесу, тревожат милицию, отрывают ее от дела.
А ему можно? А? Кто он такой? А?
Скучали мы, что ли, без него?
Приглашали мы его, что ли?
Конечно, он, видите ли, в парадном
сиреневом костюме, от лососины весь
распух, он весь набит валютой, а нашему-то,
нашему-то?! Горько мне! Горько! Горько!
СТАРИЧОК:
Спасибо, верный друг, заступился
за пострадавшего!
Общий шум, переполох… Бегемот поливает керосином прилавок, начинается пожар. Бегемот и Коровьев вылетают в окно.
ПОЖАР В «ГРИБОЕДОВЕ»
КОРОВЬЕВ:
(на лету).
Кстати, вот и «Грибоедов».
Не уйдем, не отобедав!
Тут писатели живут!
КОРОВЬЕВ:
По утрам какао пьют!
Как ананасы в оранжереях,
тут для нас таланты зреют!
КОРОВЬЕВ:
сочиняют здесь для нас!
ДЕЖУРНАЯ:
Ваши удостоверенья!
КОРОВЬЕВ:
Приношу вам извиненья.
Разве нужен документ,
АРЧИБАЛЬД:
Пропустите граждан этих!
Вам зачтется!
КОРОВЬЕВ:
(про себя).
На том свете…
ДЕЖУРНАЯ:
Распишитесь, проходите.
АРЧИБАЛЬД:
Чем вас потчевать, скажите!
Да из рябчиков Филей…
(важно).
Ну, нарзану нам налей!
Вбегают сотрудники угрозыска с пистолетами, стреляют в воздух, общий шум.
СОТРУДНИКИ:
Стоп, ни с места!
КОРОВЬЕВ:
Что за бред!
Нам испортили обед!
Выло или не было — разбирайтесь сами!
Напоследок я даю стоящий совет!
Осторожнее, друзья, будьте с примусами!
Гражданам пожарникам пламенный привет!
Плюется керосином, шум, крики, выстрелы. «Грибоедов» загорается… Коровьев и Бегемот исчезают…
ЛЕВИЙ МАТВЕЙ
Воланд, Азазелло и Левий Матвей
ВОЛАНД:
не правда ли?
АЗАЗЕЛЛО:
Мессир, мне больше нравится Рим!
ВОЛАНД:
Да, это дело вкуса.
А отчего этот дым там, на бульваре?
АЗАЗЕЛЛО:
Это горит «Грибоедов».
ВОЛАНД:
Надо полагать, что это неразлучная
парочка, Коровьев и Бегемот, побывала там?
АЗАЗЕЛЛО:
В этом нет никакого сомнения,
мессир.
Появляется Левий Матвей.
ВОЛАНД:
ожидать тебя здесь! Ты с чем пожаловал,
незваный, но предвиденный гость?
ЛЕВИЙ МАТВЕЙ:
Я к тебе, дух зла и повелитель теней.
ВОЛАНД:
Если ты ко мне, то почему же ты не
поздоровался со мной, бывший сборщик податей?
ЛЕВИЙ МАТВЕЙ:
Потому что я не хочу, чтобы
ты здравствовал.
ВОЛАНД:
Но тебе придется примириться с
этим. Не успел ты появиться на крыше, как уже
сразу отвесил нелепость, и я тебе скажу, в чем
она — в твоих интонациях. Ты произнес свои
слова так, как будто ты не признаешь теней, а
также и зла. Не будешь ли ты так добр подумать
над вопросом: что бы делало твое добро, если
бы не существовало зла, и как выглядела земля,
если бы с нее исчезли тени? Ведь тени получаются
от предметов и людей. Вот тень от моей шпаги.
Но бывают тени от деревьев и живых существ.
Не хочешь ли ты ободрать весь земной шар, снеся
с него прочь все деревья и все живое из-за твоей
фантазии наслаждаться голым светом? Ты глуп.
ЛЕВИЙ МАТВЕЙ:
Я не буду с тобой спорить,
ВОЛАНД:
Ты и не можешь со мной спорить по
той причине, о которой я уже упомянул — ты глуп.
Ну говори кратко, не утомляй меня, зачем появился?
ЛЕВИЙ МАТВЕЙ:
Он прислал меня.
ВОЛАНД:
Что же Он велел передать тебе, раб?
ЛЕВИЙ МАТВЕЙ:
Я не раб, я его ученик.
ВОЛАНД:
Мы говорим с тобой на разных
языках, как всегда, но вещи, о которых мы
говорим, от этого не меняются. Итак…
ЛЕВИЙ МАТВЕЙ:
Он прочитал сочинение
Мастера и просит тебя, чтобы ты взял
с собою Мастера и наградил его покоем.
Неужели это трудно тебе сделать, дух зла?
ВОЛАНД:
Мне ничего не трудно сделать, и
тебе это хорошо известно. А что же вы не
ЛЕВИЙ МАТВЕЙ:
Он не заслужил света, он
заслужил покой.
ВОЛАНД:
Передай, что будет сделано.
И покинь меня немедленно.
ЛЕВИЙ МАТВЕЙ:
Он просит, чтобы ту, которая
любила и страдала из-за него вы взяли бы тоже.
ВОЛАНД:
Без тебя бы мы никак не догадались
об этом. Уходи. (К Азазелло.) Лети к ним и все устрой…
В ПОДВАЛЕ
МАРГАРИТА:
Решенья нет, потерь не счесть…
МАРГАРИТА:
С тобою буду я навек.
Забудь беду, замолим грех…
И боль стихнет у век…
Играй, оркестр, играй!
МАРГАРИТА:
Словно вино…
Играй осеннюю тему.
МАРГАРИТА:
…прольется…
Развей печаль, как дым…
МАРГАРИТА:
Это нам суждено…
Туманом седым я укрою тебя…
Играй, оркестр, играй…
Играй осеннюю тему…
Ветром или рекой…
МАРГАРИТА:
…рекой…
МАРГАРИТА:
…покой…
Если так жить — лучше не жить…
МАРГАРИТА:
…такой…
допишет роман за нас…
Маргарита засыпает на диване… Мастер у окна
Это будет непременно.
За зимою явится весна.
Постепенно, постепенно заживет на сердце рана.
И меня разбудят ото сна…
И душа моя оттает.
Отболит, что наболело.
Перестану ссорится с собой.
А когда мой час настанет —
позвонит мне Азазелло…
И звонок окажется судьбой…
У любого это будет.
И не ошибется никогда.
Только эхом отзовется
или ливнями прольется…
И пробьется к дереву вода.
И упрямо и умело
древо вырастет… И смело
ты поверишь, что по силам бой…
Но звонит тут Азазелло…
И звонок окажется судьбой…
Вот наука для пророка:
коль явился ты до срока —
будь готов от рока схлопотать…
Был ты, не был… врал от скуки…
Или взят был на поруки
или по рукам пошел плутать…
Ну а если душу, тело —
все, что истина велела
и что сам сумел предположить,
ты кладешь на плаху смело…
Позвонит всем Азазелло…
Ты умрешь, но вечно будешь жить!
АЛОИЗИЙ, ХВАТИТ ДРЫХНУТЬ
В окне подвала показывается сосед Алоизия…
СОСЕД АЛОИЗИЯ:
Алоизий!
Хватит дрыхнуть, выходи!
(испуганно).
Начинается! Что делать…
МАРГАРИТА:
Погоди…
СОСЕД АЛОИЗИЯ:
Выкинь трешку,
я смотаюсь в магазин!
МАРГАРИТА:
А его арестовали, гражданин.
Кто вы будете, скажите, чтобы знать!
(удивленно).
Убежал в одной калоше!
МАРГАРИТА:
Не догнать!
Не догнать…
ЯВЛЕНИЕ АЗАЗЕЛЛО
АЗАЗЕЛЛО:
нет прохода от пьянчуг!
МАРГАРИТА:
Азазелло! Я так рада,
АЗАЗЕЛЛО:
Лучшая лоза Фалерно!
(Достает бутылку.) От мессира!
МАРГАРИТА:
За покой души усталой…
МАРГАРИТА:
Отравитель!..
МАРГАРИТА:
Чертов малый!..
Падают замертво.
АЗАЗЕЛЛО:
О, мессир, примите груз…
СНОВА В ИНСТИТУТЕ СТРАВИНСКОГО В ПАЛАТЕ У ИВАНА
Иван печально смотрит на Мастера и Маргариту. Рядом Воланд, «оживляющий» их…
МАРГАРИТА:
Мессир, ведь нас уже
на свете нет…
Неужто смерть и после смерти снится?..
ИВАН:
Вы умерли! Но живы?! Это бред!
ВОЛАНД:
Не больший бред,
чем вирши массолитца!
МАРГАРИТА:
Зачем вы так!
ВОЛАНД:
(с улыбкой).
Ну вот, вы как
Га-Ноцри говорите…
Сосед, прощайте, может быть, навек…
ВОЛАНД:
(Ивану).
Маргарите!
ИВАН:
Вы знаете… я больше не поэт…
Прощайте и простите мне, невежде…
Мы умерли, но дышим, видим свет…
Мы мертвые, но любим мы как прежде…
Ах, как это придумано умно!
Гори, несчастье, и гори, страдание!
ВОЛАНД:
А впереди и дом, и тихий сад.
Слуга ваш старый зажигает свечи.
Вас ждет покой… Скорее, на закат…
И навсегда продлится этот вечер…
Прощай наникогда, мой дом земной…
Гори несчастье и гори страдание…
МАРГАРИТА:
Отныне мы владеем тишиной!
МАРГАРИТА И МАСТЕР:
Иван засыпает. Воланд, Мастер, Маргарита вылетают в окно… В полете к ним присоединяются Азззелло, Гелла, Бегемот и Коровьев…
ПОЛЕТ…
ВОЛАНД:
(Мастеру).
Ваш роман прочитали
(Указывая на Пилата, сидящего в каменном кресле на
плоской вершине.) и сказали, что он не окончен.
Вот ваш герой — в вечной печали…
Он струсил лишь раз,
но трусость порочна…
Он говорит, его должность плохая,
и нету ему покоя…
Так говорит он, когда не спит…
Ну а во сне, тяжело вздыхая,
он видит того,
кто никак не простит…
И все, что он хочет:
по лунной дороге
МАРГАРИТА:
Мессир, отпустите его!
ВОЛАНД:
Мы не боги…
Успели уже за него попросить…
Вы можете закончить свой роман!
Свободен! Свободен! Он ждет тебя!..
Пилат и Иешуа
ПИЛАТ:
Боги! Какая пошлая казнь!
Но ты мне, пожалуйста, скажи,
ведь ее не было!
Молю тебя, скажи, не было? Не было?
ИЕШУА:
Уходят по «лунной дорожке»…
К ВЕЧНОМУ ПРИЮТУ
Боги, боги мои! Как грустна вечерняя земля!
Как таинственны туманы над болотами.
Кто блуждал в этих туманах, кто много страдал перед смертью,
кто летел над этой землей, неся на себе непосильный груз,
тот это знает. Это знает уставший.
И он без сожаления покидает туманы земли,
ее болотца и реки, он отдается с легким сердцем
в руки смерти, зная, что только она одна успокоит его…
ВОЛАНД:
(с усмешкой).
Было или не было… Я считаю — было.
Мастер с Маргаритою умерли всерьез.
Аннушка бутыль свою на прудах разбила,
смерть на постном масле принял Берлиоз…
МАСТЕР, МАРГАРИТА, ВОЛАНД, КОРОВЬЕВ, БЕГЕМОТ, АЗАЗЕЛЛО, ГЕЛЛА, ИВАН, ХОР:
…принял Берлиоз…
ВОЛАНД:
Было или не было — кто сказать отважится…
Кое-что в писаниях стерто помелом.
То,
