В этом месте вырван лист.

69

Писательский ресторан…— О писательском ресторане написано много злых слов (достаточно вспомнить стихотворение В. В. Маяковского «Дом Герцена»). Печальная его слава в те годы докатилась и до зарубежья. Вот что писала, например, рижская газета «Сегодня» 2 апреля 1928 г., пересказывая материалы нашей прессы:

«Подвал дома Герцена напоминает кафе в Париже. Стены и занавески размалеваны угловатыми павлинами и попугаями… Высохшая фигура неизвестной поэтессы, бессмысленные глаза, несомненное знакомство с наркотиками, жирный затылок, невероятные шевелюры, вчера выкупленный из таможни английский костюм и рядом засаленная толстовка.

Великолепен метрдотель Яков Данилович, и его борода приводит многих в дикий восторг!

Здесь много молодежи, молодежь шумно разговаривает, шумно и много пьет…

Кто-то уже судорожно трясется над клавишами рояля. Чарльстон. Ножами по тарелкам бьют в такт танцующим, начинается вой выкриков, свист и… модное:

Алли-луйя-а-а!

Между столиками на руках с акробатической ловкостью ходит поэт Иван П. Ему бурно аплодируют.

У ограды дома извозчики подхватывают пары, стадо разъезжается…»

70

…кто-то спел «Аллилуйя»…— Фокстрот «Аллилуйя!» был написан американским композитором Винсентом Юмансом (русский текст П. Германа), что, в сущности, является кощунством. Не случайно эта музыка звучит на «великом бале у сатаны».

71

Степа Лиходеев.— Вариант названия главы: «Степа».

72

Степа Бомбеев был красным директором…— В последующих редакциях слово «красный» было Булгаковым изъято, фамилия Бомбеев изменена на Лиходеева.

73

— Доктор Воланд…— Исследователи-булгаковеды полагают, что имя Воланд взято Булгаковым из «Вальпургиевой ночи» Гёте (из возгласа Meфистофеля: «Junker Voland kommt»). Но у Булгакова Воланд не «слуга великого Люцифера», каковым является Мефистофель, но сам Люцифер, занимающий самую высокую ступень в иерархии сил ада. Некоторые исследователи считают, что образ Воланда закодирован Булгаковым дважды: первый раз — «еврейско-сатанинским» кодом, второй раз — западноевропейским, «фаустовским», носящим откровенно маскировочный характер (З о л о т о н о с о в М. Сатана в нестерпимом блеске… // Литературное обозрение. 1991. № 5. С. 107).

74

…специалист по белой магии…— В следующей рукописной редакции: «— Профессор черной магии Фаланд,— представился он…»

75

— Это — город Владикавказ.— Во Владикавказе Степа оказался не случайно. В жизни Булгакова этот город сыграл особую роль: здесь он оказался после разгрома белогвардейских частей на Кубани и Северном Кавказе, здесь он провалялся несколько месяцев в тяжелом тифу, здесь началась его литературная и театральная деятельность. И позже, живя в Москве, Булгаков навещал этот город: слишком многое с ним было связано. И тем более не случайно название горы — Столовая. «Столовая гора» — так назывался роман Юрия Слезкина (1922, другое название — «Девушка с гор»). Булгаков познакомился с Ю. Л. Слезкиным, к тому времени уже довольно известным писателем, в 1920 г. во Владикавказе, еще при белых. Затем, при советской власти, они сотрудничали в подотделе искусств. В романе «Столовая гора» Слезкин не только отразил владикавказские события, но и вывел Булгакова в образе писателя Алексея Васильевича.

76

Волшебные деньги.— Вариант названия главы: «Арест Босого».

77

…скажем… Коровьев.— О происхождении имени этого героя написано очень много, но к единому мнению исследователи так и не пришли. Заслуживает внимания точка зрения Н. Б. Кузякиной. Она пишет: «Должно быть, номера „Безбожника“ за 1925 год неоднократно шокировали Булгакова. Первый номер назывался «Безбожник. Коровий». И редакция объясняла: «Журнал наш — журнал крестьянский. Прежде всего хотим, чтоб был он для крестьян полезен и интересен… Поэтому и пишем мы в этом номере „Безбожника“ и о коровьем здоровье, и о том, как знахари и попы людей морочат и скот губят…» И вполне можно предположить, что потрясение Булгакова «коровьим» «Безбожником» отразилось впоследствии в фамилии Фагот-Коровьев». (К у з я к и н а Н. Б. Михаил Булгаков и Демьян Бедный // М. А. Булгаков-драматург и художественная культура его времени. С. 406).

Фагот — помимо названия музыкального инструмента означает также на французском языке «нелепость», а на итальянском — «неуклюжий человек». Булгаков его еще называет гаером, шутом и т. д.

Некоторые исследователи предполагают, что в образе Коровьева-Фагота мог быть запечатлен и Данте Алигьери, который в начале 34-й песни «Ада» (первый стих) использовал текст католического «Гимна кресту» («Vexilla regis prodeunt», то есть «Близятся знамена владыки»), но добавил к нему одно слово — inferni (ада), и в результате этой «шутки» получилось искажение церковного гимна. Булгаков, прекрасно знавший творчество Данте, не мог не заметить, как он «пошутил», а также реакцию на это богословов (М а р г у л о в А. Товарищ Дант и бывший регент // Литературное обозрение. 1991. № 5. С. 70—74).

78

— Идем завтракать, Азазелло…— Азазел — у древних евреев дух пустыни. В Талмуде Азазел — падший ангел, у некоторых христианских сект — имя сатаны, у мусульман — злого духа. В некоторых ранних редакциях Булгаков этим именем называл Воланда, а затем дал это имя другому персонажу — Фиелло. В рабочей тетради писателя записано: «Азазел — демон безводных мест».

79

…Прокопа Ивановича.— Он же Никанор Иванович, Никифор Иванович Босой.

80

…семья Рибби…— В последующих редакциях семья Джулли. Возможно, прототипом послужила семья циркачей-велофигуристов Подрезковых, выступавших под псевдонимом Польди.

81

Это был конферансье Мелузи.— Он же Мелунчи, Чембукчи, Жорж Бенгальский.

82

…знаменитый немецкий маг Воланд.— В рукописной редакции под названием «Князь тьмы»: «…знаменитый иностранный маг герр Фаланд».

83

— Скажи мне, рыцарь…— В более поздних редакциях Воланд обращается к своему ассистенту — «любезный Фагот».

84

— Милосердие еще не вовсе вытравлено из их сердец…— В последующих редакциях Булгаков несколько смягчает «резюме» Воланда о «московском народонаселении». Приведем варианты этой реплики Воланда.

«— Ну что же, все в порядке,— тихо проговорил замаскированный,— узнаю их! И алчны, и легкомысленны, но милосердие все-таки стучится в их сердце…»

«— Ну что ж,— задумчиво и тихо отозвался тот,— я считаю твои опыты интересными. По-моему, они люди как люди. Любят деньги, что всегда, впрочем, отличало человечество…»

85

— Будьте покойны…— Далее текст уничтожен.

86

…был ли бы он…— Далее текст уничтожен.

87

Поцелуй Внучаты.— В последующих редакциях: «Бойтесь возвращающихся», «Слава петуху!». Внучата — он же Варенуха.

88

— Пришлю к тебе гонца,— сказала дальняя женщина,— берегись, Римский, чтобы он не поцеловал тебя! — В другом варианте этой же редакции:

«Голос женский хриплый развратный и веселый ответил директору:

— С каким наслаждением, о Римский, я поцеловала бы тебя в твои тонкие и бледные уста! Пусть мой гонец передаст тебе этот поцелуй!»

В следующей редакции:

«Тихий и в одно время и вкрадчивый и развратный женский голос шепнул в трубке:

— Не звони, Римский, худо будет».

89

…Внучата приобрел мерзкую манеру как-то не то причмокивать, не то присвистывать губами.— Булгаков прекрасно знал творчество А. К. Толстого и, конечно, его знаменитый рассказ «Упырь» (СПб., 1894). Вот некоторые выдержки из него:

«Но вы спрашиваете, каким образом узнавать упырей? Заметьте только, как они, встречаясь друг с другом, щелкают языком. Это по-настоящему не щелканье, а звук, похожий на тот, который производят губами, когда сосут апельсин. Это их условный знак, и так они друг друга узнают и приветствуют» (С. 4). «Семен Семенович Теляев ничего не говорил, а только… щелкал губами и сосал попеременно» (С. 34). Кстати, именитого упыря С. С. Теляева (не созвучен ли он Коровьеву?) величают также рыцарем Амвросием (С. 84). «Прасковья Андреевна обхватила его холодными костлявыми руками, и он упал на подушки, лишенный чувств» (С. 86). «В то же время заметил на шее у Даши маленький шрам,— как будто от недавно зажившей ранки» (С. 107).

Сочинения А. К. Толстого Булгаков использовал и при работе над другими своими произведениями, в частности в пьесе «Бег».

90

…и внезапными вспышками буйства…— Начало главы (несколько листов) уничтожено автором.

91

…специально возили в Барскую рощу показывать им все эти чудеса.— Исследователи предполагают, что Булгаков описывает больницу железнодорожников в Покровском-Стрешневе. В уничтоженном автором черновике романа (глава «Доказательство инженера») сохранилась часть фразы о лечебнице, в которую попал Иванушка: «…психиатрическая лечебница имени товарища Семашко».

92

См. примеч. 163.— L.

93

Отец Аркадий вдруг привычным профессиональным жестом поправил длинные волосы…— Далее текст уничтожен.

94

Лишь только в Москве растаял и исчез снег…— Булгаков многократно переписывал эту главу. В одном из вариантов данной редакции она начиналась так: «В Москве не бывает весны. Человек, который занят чем-нибудь всю зиму, так и не заметит, что весна пришла. Разве что потянет иногда гниловатым воздухом в форточку».

95

…бросились бы в особняк на . . . . и поселились, и сочли бы себя счастливейшими в мире.— Булгаков не указал в данном случае место расположения особняка, оставив пробел. Но последующий текст он (если, конечно, это сделал сам Булгаков!) уничтожил. В тетради вырезано восемнадцать (!) страниц текста. В результате читатели, очевидно, никогда не узнают историю любви мастера и Маргариты и те сложности, которые пришлось им преодолеть. Характерно, что в последующих редакциях Булгаков не возвращался к этому вопросу и лишь незадолго перед смертью продиктовал Елене Сергеевне не очень большой текст, начинающийся словами:

«Прежде всего откроем тайну, которой мастер не пожелал открыть Иванушке…»

96

…Маргарита покинула Арбат и повернула в Плотников переулок. Здесь…— В этом месте вырвано пять листов (десять страниц) с текстом. Очевидно, это было сделано Булгаковым по причине слишком откровенных и активных действий Маргариты по отношению к врагам своего возлюбленного. Но и в следующей рукописной редакции полет Маргариты над Арбатом описан весьма откровенно, с прозрачными намеками на преследователей мастера. Поэтому при подготовке окончательного варианта текста автор внес в него существенные изменения, сгладив многие острые углы.

97

Отвратительный климат в вашем городе…— Булгаков и в этом эпизоде остается верен себе, обыгрывая одну из частых тем бесед в семье и в кругу друзей. Это — московский климат. За многие годы пребывания в Москве он так и не смог привыкнуть к нему. Осень и зима 1933 г. были особенно неприятными, к тому же Булгаков часто болел. Приведем несколько записей из дневника Елены Сергеевны за то время, когда Булгаков работал над главой «Шабаш». 9 ноября: «Холодно… Вьюга». 17 ноября: «Мороз. С трудом уговорили шофера подвезти…» 4 декабря: «У Миши внезапная боль в груди…» 7 декабря: «Вечером у нас доктор… Нашел у М. А. сильнейшее переутомление». 12 декабря: «Днем попытались с Мишей выйти на лыжах. Прошли поперек пруда у Ново-Девичьего и вернулись — дикий ледяной ветер». 15 декабря: «Большой мороз. Но пошла проводила М. А. в Театр…» А в письме В. В. Вересаеву 6 марта 1934 г. Булгаков жаловался: «Господи! Хоть бы скорее весна. О, какая длинная, утомительная была эта зима… Устал, устал я».

98

— Это великая честь для меня… государь мой.— В этом месте вырван лист с очень важным текстом, поскольку после беседы Маргариты с Воландом начинался суд над покойниками. Но как