окончательно поправил свои легкие и решил снова начать учебную жизнь. Но не так легко это было сделать: понадобился целый год службы в одном из госпиталей, чтобы окончательно стать на ноги… Это была очень тяжелая и упорная работа: так, например, я просидел взаперти 22 суток один-одинешенек с оспенными больными крестьянами, доставленными из пораженного эпидемией уезда. Работал в тифозном отделении с 50 больными, и Бог вынес меня целым и невредимым. Все это смягчалось сознанием, что близка намеченная цель…

Теперь я освобожден от платы за право учения, получаю от университета : #c_21 стипендию, равную 20—25 рублям мирного времени. Половину этого отнимает квартира, отопление и освещение, а остальное на прочие потребности жизни: еду и остальное! Жить приходится более чем скромно, но меня спасает то, что за время службы в госпитале я купил себе теплое пальто, 2 пары ботинок, кой-какой костюмчик […] Есть даже какая-то посуда. Живу я на окраине города, в комнате с самой необходимой студенту обстановкой… Воду дают хозяева, которые очень хорошо ко мне относятся; ведь я не пью, не курю, не скандалю — тихий квартирант и платит аккуратно! Готовлю обычно сам, но иногда обедаю в столовках, что подешевле […] Конечно не приходится думать о покупке нужных и дорогих пособий […] А больше всего работаю в университетской библиотеке, в которой очень много хороших книг на немецком языке, который я изучил еще до поступления в университет, живя в госпитале […]

Теперь буду писать очень часто и побольше, а вы все с своей стороны обязаны писать мне (можно коллективные письма, а то это удовольствие не по карманам) […] Может быть, прислать бумаги и конвертов: у меня есть. Может быть, Михаилу это понадобится. Если будешь писать ему, напиши обо мне, пожелай от меня здоровья и благополучия, передай поцелуй ему с Тасей и обязательно сообщи его адрес […]

Ну пора кончать (только что кончил варить обед на завтра и послезавтра; пока писал — он кипел, а теперь готов).

Целую всех крепко, крепко. Боже благослови вас — милых.

Да скажи О[тцу] Николаю, что я его помню и очень люблю, пусть помолится за меня.

Пишите, если будет возможно, почаще. Даст Бог увидимся.

Коля.

Не забывайте, что я совершенно один и не могу переносить одиночества, а бывать не у кого; кругом все чужие».

103

Вопросы литературы, 1984, № 11. Письма. Публикуется и датируется (ОР РГБ, ф. 562, к. 19, ед. хр. 23, л. 9-10).

104

Мария Даниловна — жена Бориса Михайловича Земского.

105

Боб — Борис Михайлович Земский писал в письме от 9 апреля 1922 г. в Киев брату и Надежде Афанасьевне: «Булгаковых мы очень полюбили и видимся почти каждый день. Миша меня поражает своей энергией, работоспособностью, предприимчивостью и бодростью духа. Мы с ним большие друзья и неразлучные собеседники. Он служит в газете и у меня в Научно-Технич. Комитете. Можно с уверенностью сказать, что он поймает свою судьбу, — она от него не уйдет… Мы долго грустили и печалились с Булгаковыми по Варваре Михайл. и радовались, что Коля и Ваня живы и здоровы…

Вовочка : #c_22 значительно вырос… Они большие приятели с „дядей Мишей“ — играют в свои игры — „бой подушками“, „гуляние по потолку“ и т. д.».

106

Вопросы литературы, 1984, № 11. Письма. Печатается и датируется по машинописной копии (ОР РГБ, ф. 562, к. 19, ед. хр. 3, л. 4).

107

Письма. Публикуется и датируется по ксерокопии с автографа (ОР РГБ, ф. 562, к. 19, ед. хр. 3, л. 4)

108

Прапор ― знамя (укр).

109

Катюша ― сестра А.М. Земского.

110

Булгаков Михаил. Дневник. Письма. 1914―1940. Москва, СП, 1997. Составление и комментарии В.И. Лосева. Печатается и датируется по черновому автографу (ОР РГБ, ф. 416, к. 6, ед. хр. 31).

111

Садыкер Павел Абрамович — издатель, в 1923 году — директор Акционерного общества «Накануне» в Берлине, имевшего свою контору и в Москве.

112

П.А. Садыкер внимательно следивший за публикациями в газете «Накануне», предложил М.А. Булгакову издать «быстро и красиво» «Записки на манжетах». Булгаков согласился с этим предложением.

113

Получив 19 апреля 1933 года проект договора, Булгаков обратил внимание на пункт 10, в котором говорилось, что издательство оставляет за собой право сокращать текст книги по требованию цензуры.

114

Вопросы литературы, 1984, № 11. Письма. Печатается и датируется по автографу (ОР РГБ, ф. 562, к. 19. ед. хр. 24, л. 1-2).

115

Судя по последней фразе, — «Целую Чижку», — письмо, написано летом 1923 г., так как «Чижка» (дочь Н.А. Земской) родилась в марте.

116

В «Записках писателя» Ю. Слезкина есть такая фраза: «Булгаков… купил будуарную мебель, заказал брюки почему-то на шелковой подкладке. Об этом он рассказывал всем не без гордости». А до этого Ю. Слезкин написал: «Вскоре появилась в Москве сменовеховская газета „Накануне“ и открылось ее отделение в Гнездниковском переулке. Мы с Булгаковым начали сотрудничать там, приглашенные туда Дроздовым. Здесь Булгаков развернулся, как фельетонист. На него обратили внимание, изд. „Накануне“ купило его „Записки на манжетах“, да так и не выпустило. Булгаков стал попивать красное винцо…»

117

Н.А. Булгакова-Земская так объясняет эту шутку: «„Портрет“ — это смешная физиономия на книжках издательства „Смехач“ и „ЗиФ“. В этом издательстве были изданы рассказы Михаила Афан[асьевича], и я сказала, что книжка с портретом автора».

118

Москва. 1976. № 7. Письма. Печатается и датируется по автографу (РГАЛИ, ф. 1384, ед. хр. 93).

119

Кролевец — городок под Черниговом, где летом 1923 г. отдыхал Ю.Л. Слезкин. 27 августа он написал Булгакову письмо, в котором, в частности, говорилось: «[…] Пишу тебе из благословенного захудалого городка, Кролевца, куда переехал из Чернигова доживать лето. Здесь подлинная деревня с бесчисленным количеством садов, огородов, яров, пыльным боярышником и очаровательными домишками… Что делается у нас в „Накануне“? […] Что слышно с нашими берлинскими книгами? Когда они, наконец, выйдут? Что вообще нового в литературе?

В Чернигове и Кролевце читал лекции о Москве, где упоминал о тебе и Катаеве, как о самых талантливых из молодежи, работающих в „Накануне“.

Что твой роман? Я на него очень надеюсь. Кончил ли „Дьяволиаду“? С радостью, приехав, послушаю […]

Имеются ли новые перспективы в смыслах издательских?

Пиши, голуба, не забывай […]»

120

26 марта 1922 г. в Берлине вышел первый номер газеты «Накануне» под редакцией Ю.В. Ключникова и Г.Л. Кирдецова при ближайшем участии С.С. Лукьянова, Б.В. Дюшен и Ю.Н. Потехина, кроме того, в газете сотрудничали и И. Василевский (Не-Буква) — первый муж Л.Е. Белозерской, А.Н. Толстой («трудовой граф» редактировал литературное приложение), А. Бобрищев-Пушкин. 1 августа 1923 г. А.Н. Толстой, Ю.В. Ключников, А. Бобрищев-Пушкин, И. Василевский (He-Буква) вернулись в Россию, а Ю.Н. Потехин еще оставался в Берлине, пытаясь продвинуть в печать книжку М.А. Булгакова «Записки на манжетах». Но из этого ничего не получилось. А между тем М.А. Булгакова активно печатали в «Накануне» и ее литературном приложении.

Газета выходила в Берлине, но в Москве, в доме Нирензее, была создана московская редакция для привлечения к сотрудничеству советских писателей. Газета продавалась во всех крупных городах Советского Союза. Московская редакция должна была поставлять материалы о Москве, Петрограде, Киеве, вообще о новой жизни, о переменах и событиях, которые происходили в Советской России… Новая экономическая политика давала обширный и разнообразный материал для остро мыслящего и зорко видящего репортера, журналиста, писателя. И Булгаков не замедлил воспользоваться этой возможностью публиковать свои произведения.

Эм. Миндлин, бывший в то время секретарем московской редакции «Накануне» и ее корреспондентом, вспоминал о вхождении Михаила Булгакова в литературу:

«Вот уж не помню, когда именно и как он впервые появился у нас в респектабельной московской редакции. Но помню, что еще прежде чем из Берлина пришла газета с его первым напечатанным в „Накануне“ фельетоном, Булгаков очаровал всю редакцию светской изысканностью манер… В Булгакове все — даже недоступные нам гипсово-твердый ослепительно свежий воротничок и тщательно повязанный галстук, не модный, но отлично сшитый костюм, выутюженные в складочку брюки, особенная форма обращения к собеседникам с подчеркиванием отмершего после революции окончания „с“, вроде „извольте-с“ или „как вам угодно-с“, целованье ручек у дам и почти паркетная церемония поклона, — решительно все выделяло его из нашей среды. И уж конечно, конечно его длиннополая меховая шуба, в которой он, полный достоинства, поднимался в редакцию, неизменно держа руки рукав в рукав!»

С июня 1922 г. М. Булгаков опубликовал в «Накануне» «Записки на манжетах», «Москва краснокаменная», «Красная корона», «В ночь на 3-е число», «Столица в блокноте», «Чаша жизни», «Сорок сороков», «Под стеклянным небом», «Московские сцены», «Бенефис лорда Керзона», «Путевые заметки», «Комаровское дело», «Киев-город», «Самоцветный быт», «Самогонное озеро», «День нашей жизни», «Псалом», «Золотистый город»…

Эм. Миндлин рассказывает: о первой Всероссийской выставке писали многие московские журналисты, но Булгаков по заказу «Накануне» написал блестящий очерк — «это был мастерски сделанный, искрящийся остроумием, с превосходной писательской наблюдательностью написанный очерк сельскохозяйственной выставки». Целую неделю Булгаков изучал выставку, побывал в узбекском и грузинском павильонах, описал национальные блюда и напитки, описал свое посещение чайханы, шашлычной, винного погребка… В кустарном отделе заметил: «…изделия из мамонтовой кости. Маленький бюст Троцкого, резные фигурные шахматы, сотни вещиц и безделушек […] Бледный кисейный вечерний свет в окне и спальня красного дерева. Столовая. И всюду Троцкий, Троцкий, Троцкий. Черный бронзовый, белый гипсовый, костяной, всякий… К центру цветника непрерывное паломничество отдельных фигур. Там знаменитый на всю Москву цветочный портрет Ленина. Вертикально поставленный, чуть наклонный двускатный щит, обложенный землей, и на одном скате с изумительной точностью выращен из разноцветных цветов и трав громадный Ленин, до пояса. На противоположном скате отрывок его речи…» (Накануне, 30 сент. 1923).

Очерк тут же был отправлен в Берлин, а через три дня опубликован. И все были довольны в надежде, что теперь-то уж на Западе не будут печатать свои измышления о голоде в республиках Средней Азии и Кавказа.

В день выплаты гонорара, — вспоминает Эм. Миндлин, — Булгаков представил счет на производственные расходы. «Но что это был за счет! Расходы по ознакомлению с национальными блюдами и напитками различных республик!.. Всего ошеломительнее было то, что весь этот гомерический счет на шашлыки, шурпу, люля-кебаб, на фрукты и вина был на двоих». «Почему же счет на двоих?» — спросил пораженный заведующий финансами редакции. Булгаков невозмутимо ответил:

— …Во-первых, без дамы я в ресторан не хожу. Во-вторых, у меня в фельетоне отмечено, какие блюда даме пришлись по вкусу. Как вам угодно-с, а произведенные мною производственные расходы покорнейше прошу возместить. (Миндлин Эм. Необыкновенные собеседники, М., 1968, с. 115—120).

121

«Дьяволиаду» М. А. Булгаков закончил в 1923 г., а напечатал в четвертой книжке альманаха «Недра», вышедшей не позднее марта 1924 г.

122

В письме упоминается роман «Белая