быть?
Ванда. Телеграмма какая-нибудь…
Василиса. Какие теперь к черту телеграммы…
Стук.
Ураган(за сценой). Видчиняй!
Василиса. Ты слышишь — ломятся.
Ванда. Да, страшно. (Крестится, и оба уходят.)
Стук, глухие голоса.
Ванда(за сценой). Ах, Боже мой…
Василиса(входя в комнату вместе с Ураганом, Кирпатым и Бандитом в дворянской фуражке). Позвольте узнать, панове, по какому случаю?
Ураган. 3 обыском. Показывай квартиру.
Василиса. С обыском. Видите ли… э… э… Панове, я мирный житель, почему же у меня обыск?
Ураган. А почему ты, гадюка, так долго не открывал?
Василиса. Я… я…
Ванда. Помилуйте, мы так испугались. Вы появились так внезапно.
Василиса. А позвольте узнать, от кого же обыск? Может быть, у вас этот… как его… мандат есть?
Ураган. Я тебе покажу сичас Господа Бога твоего мандат…
Ванда. Ах!..
Василиса. Помилуйте, я совершенно мирный житель…
Ураган. Знаю я тебя, субчика, який ты мирный житель. Кто в квартире?
Василиса. Никого нет, то есть я и жена. Больше абсолютно никого нет.
Василиса. Какое же у нас оружие?
Кирпатый. Говори правду. А то мы тебя расстреляем, если что найдем.
Василиса. Ей-бо… (Хочет перекреститься.)
Ураган. Руки! Хлопцы, обыщите его.
Бандит обыскивает Василису
Кирпатый(обыскивает Ванду). Богатый домовладелец, а жену не кормит.
Бандит вынимает часы из кармана Василисы.
Василиса. Это часы, панове.
Ураган. Что же я — в Богородицу, боженят и угодников, — слепой, по-твоему? Слепой?
Василиса. Нет, вы не слепой.
Ураган. Незаменимая вещь — часы. Ночью узнать, который час. (Прячет часы в свой карман.) Опустите руки. (Василисе.) Ну, кажи теперь деньги, е…
Василиса. Какие же у нас деньги?
Ураган(смотрит на него). Нема. Обеднел. Ах, бедолага, бедолага. Поглядите, братцы, на пролетария всех стран. Так нема. (Яростно.) Ах ты, сучий хвост! (Берет Василису за горло.)
Ванда. Ах, что вы делаете?
Ураган(Ванде). Граммофон умеешь заводить? Заводь.
Ванда в ужасе заводит граммофон. Тот поет «Куда, куда вы удалились».
Ураган(Бандиту). Показывай, где стукать.
Бандит(примериваясь от окна). На той стене.
Ураган. Хлопцы! Стучить стены. Стучи под книжками. Тут.
Василиса. Ах, Боже мой.
Кирпатый и Бандит выстукивают стенку
Бандит(радостно). Здесь. (Вынимает пакет.)
Ураган. О, це здорово. Что ж ты зараза казав «нема», «нема». А це що? Це ж гроши.
Василиса. Помилуйте, здесь так немного. Это заработанные, кровные.
Ураган. Ты знаешь, что тебе полагается за утайку народных сокровищ. Ты ж бандит. Мы тебя расстрелять должны, согласно революционным законам.
Ванда. Что вы!
Ураган. Молчать! (Граммофон скрипит и останавливается. Ванде) Ну, заводы, заводы опять. (Граммофон уныло поет «Паду ли я стрелой пронзенный».)
Бандит(переворачивает стол). Ого-го-го!
Весь стол залеплен денежными знаками. Бандиты отдирают их, прячут в карман.
Ураган. Так, нема, кажешь, денег! Ай-ай-ай!
Василиса. Я больше не буду.
Ванда. Это мы на хозяйство.
Ураган. Молчи, грызма[107 — В рукописи гризма. Скорее всего здесь: грымза. См у Даля: грымза — старая карга и др.]. Баб не спрашивают. (Василисе.) Ты ж дурак. Кто ж деньги так прячет? Мы уж в пятой квартире булы, и в каждой деньги налеплены под столами. Интеллигент! Деньги в погребе надо держать.
Василиса(не помня себя). Хорошо.
Ураган. Ну, вот что, хлопцы. Нема часу. Собирайтесь.
Бандит(берет Василисины ботинки с дивана). Яки гарны башмаки!
Василиса. Это шевровые, панове.
Ураган. Так что ж, что шевровые? Так по-твоему, добрый человек не может носить шевровые ботинки? Что ж, он хуже тебя? Ах, ты, сволочь, сволочь. Ты погляди на себя в зеркало: розовый як свинья, нажрал себе морду. Ты посмотри, в чем казак ходит. У него ноги мороженые, рваные. Он за тебя на империалистической войне гнил, а ты в это время в квартире сидел, гроши копил, на граммофоне играл. Ты ж паразит на теле трудящегося народа!
Кирпатый. Да убить его треба. Что с ним разговаривать? Он все равно несознательный.
Ванда. Господа, что вы, что вы? Вася, оставь, пожалуйста, пусть.
Ураган. Бери, Василько, ботинки.
Бандит снимает брюки с гвоздика.
Кирпатый. Дорогая вещь. Шевьет. (Снимает свои рваные штаны, надевает брюки Василисы.)
Бандит шарит в ящике.
Ураган. Да, хлопцы, плюньте на это барахло. Ходим скорее, пока кто-нибудь не помешав.
Бандит что-то шепчет Кирпатому.
Кирпатый(взглядывает на Ванду, колеблется). Нема часу.
Ураган. Бросьте, хлопцы. Нашли тоже. (Плюет по адресу Ванды.) Тьфу! (Василисе.) Ты посмотри, до какого состояния ты жену довев, что добрые люди на нее и смотреть не хочут. Ну, вот що, уважаемый домовладелец, слухай приказ: из квартиры до утра не выходить, ни якой тревоги не поднимать, никому ничего не заявлять. Бо, если вы поднимете тревогу, так я вам завтра пришлю хлопцев — они вас поубивают як клопов.
Кирпатый. Вы не думайте, що у вас бандиты булы. Це из штаба по предписанию.
Василиса(робко). Из какого штаба, позвольте узнать?
Ураган. Це военная тайна. Садитесь, пане. Пишите расписку.
Василиса. Какую расписку? Виноват. Вам надлежит расписаться, так сказать…
Ванда. Вася, сядь, сядь. Напиши.
Василиса(за столом). Что написать-то?
Ураган. Пишите — «вещи при обыске в целости сдал, претензий нияких не имею» — пишить, «приняв атаман Ураган».
Кирпатый. И меня запиши.
Ураган. Личный адъютант его — Кирпатый, а равно, и понятый (смотрит на бандита) Немоляка, и подпишитесь.
Ураган. Давай. Что ж ты пишешь? Ва… Василиса. Ты, что, баба?
Василиса. Я сокращенно: Василий Лисович.
Кирпатый. У него бабья психология.
Ураган. Ну, до свиданья.
Ванда. До свиданья.
Кирпатый, задерживаясь, протягивает Ванде руку. Ванда в ужасе пожимает ее. Кирпатый неожиданно обнимает ее.
Ванда. Вас…
Ураган(из двери). Брось, Кирпатый. Який ты сладкострастный. (Ванде.) Да не бойся ты, никому ты не нужна. (Уходят. Пауза.)
Василиса. Что это такое? Двадцать пять тысяч золотом. Что же это такое? Господа, господа, что же это такое!
Ванда. Вася, это сон. Вася, это никакой не штаб, Вася, это бандиты. Вася, они хотели меня изнасиловать. Ты видел.
Василиса(смутно). Что? Кто изнасиловать? Ну тебя к черту с твоими глупостями. Изнасиловать. 25 000. Куда бежать? Что теперь делать?
Ванда. Турбины, Турбины!..
Василиса. Турбины, Турбины!.. (Загремели двери.)
Мышлаевский. Что вы? Что вы? Что случилось?
Лариосик. Ради Бога, что произошло?
Василиса. Нас ограбили, ограбили…
Ванда. Нас грабят, и никто не слышит. Никто.
Мышлаевский. Помилуйте, как ограбили? Кто? У вас же гости были. Граммофон играл.
Василиса. С музыкой грабили. С музыкой.
Ванда. Это все из-за вас. Офицеров ищут, офицеров. Вася — благородный человек не выдал вас. Мне плохо. (Падает на руки Мышлаевского.)
Мышлаевский. Воды ей.
Лариосик. Сейчас. (Кидается к буфету и обрушивает сервиз.)
Василиса. Что же, молодой человек, последнее добиваете.
Лариосик. Я куплю вам сервиз.
Василиса. Да, пожалуйста. (Склоняется к Лариосику на грудь.)
Лариосик. Я ничего не понимаю.
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
Через два месяца. Крещенский сочельник 1919 года. Квартира радостно освещена. Убрана елка.
Лариосик. Я полагаю, что эта звезда здесь будет очень у места. Ах, Господи, я свечи уронил.
Елена. Слезайте, Лариосик. А то я боюсь, что вы себе голову разобьете. Ничего, ничего, там еще есть коробка.
Лариосик. Вот елка на ять, как говорит Витенька. Желал бы я видеть человека, который бы сказал, что елка не красива. Дорогая Елена Васильевна, если бы вы знали. Елка напоминает мне невозвратные дни моего детства в Житомире. Огни, елочка… зеленая… (Испугался. Пауза.) Впрочем, здесь мне лучше, чем в детстве. Мне не хочется никуда уходить. Так бы и сидел я весь век под елкой у ваших ног, и никуда бы я не ушел.
Елена. Вы бы соскучились. Вы страшный поэт, Лариосик!
Лариосик. Нет, уж какой я поэт! Куда там к чер… Извините, Елена Васильевна.
Елена. Прочтите, прочтите что-нибудь новенькое. Ну прочтите. Мне очень нравятся ваши стихи. Вы очень способны[108 — В рукописи: свободны. Явная опечатка.].
Лариосик. Вы искренно говорите?
Елена. Совершенно искренно.
Лариосик. Ну хорошо… Хорошо же… Я прочитаю. Посвящается… Ну, одним словом, посвящается… Нет, не буду я вам читать эти стихи.
Елена. Почему?
Лариосик. Нет, зачем.
Елена. Кому посвящается?
Лариосик. Одной женщине.
Елена. Секрет?
Лариосик. Секрет. Вам.
Елена. Спасибо вам, милый…
Лариосик. Что мне спасибо. Эх… из спасибо шинели не сошьешь. Ой, извините. Я от Мышлаевского заразился. Все, знаете такие выражения выражаются…
Елена. Я вижу. По-моему, вы влюблены в Мышлаевского.
Лариосик. Нет, я в вас влюблен.
Елена. Не надо в меня влюбляться, Ларион. Не надо.
Лариосик. Знаете что? Выйдите за меня замуж.
Елена. Вы трогательный, Ларион, только это невозможно.
Лариосик. Он не приедет. А как же вы будете одна. Одна… без поддержки, без участия. Хотя, конечно, я поддержка довольно парш… слабая… Я неудачник. Но я вас очень буду любить. Всю жизнь. Вы мой идеал. Он не приедет. Теперь в особенности, когда наступают большевики. Он не вернется.
Елена. Я знаю, что он не вернется. Но не в этом дело. Если б он даже и вернулся, моя жизнь с ним кончена.
Лариосик. Его отрезали. А у меня сердце обливалось кровью, когда я видел, что вы остались одна. Ведь на вас было страшно смотреть, ей-богу!
Елена. Разве я такая плохая была?
Лариосик. Ужас, кошмар. Худая, лицо желтое-прежелтое.
Елена. Что вы выдумываете, Ларион!
Лариосик. Ой, да разве я могу разговаривать с красавицами? Уж я скажу. Но вы теперь лучше. Гораздо лучше. Румяная-прерумяная.
Елена. Вы, Лариосик, неподражаемый человек. Идите ко мне. Я вас в лоб поцелую. В лоб.
Лариосик. В лоб. Эх… В лоб, так в лоб. Черная моя звезда.
Елена целует его в губы.
Лариосик. Конечно, разве можно полюбить меня?
Елена. Очень даже можно. Только у меня есть роман.
Лариосик. Что? У кого? Роман? У вас? Не может быть.
Елена. Позвольте! Разве уж я не гожусь?
Лариосик. Вы — святая. Кто он? Кто он? Я его знаю?
Елена. И очень хорошо…
Лариосик. Стойте, стойте, стойте, стойте. (Садится, подумал, вспомнил.) Молодой человек… вы ничего не видали… Ходи с короля… А я думал, что это сон. Проклятый счастливец.
Елена. Лариосик, это нескромно.
Лариосик. Я ухожу… Я ухожу…
Елена. Куда? Куда?
Лариосик. За водкой, к армянину: напьюсь до бесчувствия.
Елена. Так я вам и позволила. Ларион, я буду вам другом.
Лариосик. Читал, читал в романах… Как другом буду — значит — крышка, конец. (Надевает пальто.)
Елена. Лариосик, возвращайтесь скорей. Скоро гости придут.
Лариосик(открыв дверь, сталкиваясь с входящим Шервинским. Тот в мерзкой шляпе и изорванном пальто.) Кто это?
Шервинский. Здравствуйте!
Лариосик. Да, здравствуйте, здравствуйте. (Уходит)
Елена. Бог мой, на кого вы похожи?
Шервинский. Ну, спасибо, Елена Васильевна. Я уж попробовал. Сегодня еду на извозчике, а уж какие-то пролетарии по тротуарам так и шныряют, и один говорит: ишь, украинский барин, погоди до завтра. Завтра мы вас с извозчиков поснимаем. Мерси! У меня глаз опытный. Поздравляю вас. Петлюре крышка. Сегодня ночью красные будут. Стало быть — Советская Республика и тому подобное.
Елена. Чему же вы радуетесь? Можно подумать, что вы сами большевик.
Шервинский. Я не большевик, но если уж на то пошло, и мне предложат выбор — петлюровца или большевика — простите, предпочитаю большевика. Я — сочувствующий. У дворника напрокат взял пальтишко, беспартийное пальтишко.
Елена. Сию минуту извольте снять эту гадость.
Шервинский. Слушаю! (Снимает пальто, шляпу, галоши, очки, остается в великолепном фрачном костюме.) Вот, Лена. Никого дома нет. Как Николка?
Елена. Николка-подлый. Не успел с постели встать, уже улетел вино доставать.
Шервинский. Лена, Лена.
Елена. Пустите. Постойте. Зачем же вы баки сбрили?
Шервинский. Гримироваться удобней.
Елена. Большевиком вам гримироваться удобней.
