Всю жизнь с такой можно прожить и не соскучишься. Не то что ты — тарахтишь, тарахтишь.
Манюшка. Я ведь необразованная.
Аметистов. А ты образовывайся, деточка. А ты только с китайцами умеешь перемигиваться.
Манюшка. Ничего я не перемигиваюсь…
Аметистов. Он! Узнаю звонок коммерческого директора. Великолепно звонит! Открывай, впускай. Потом сейчас же лети переодеваться. Херувим будет подавать.
Херувим(возбужден). Гусь идет. (Исчезает.)
Манюшка. Ах, батюшки! Гусь! (Бежит открывать.)
Аметистов. Зоя, Гусь! Зоя, Гусь! Принимай. Я исчезаю. (Исчезает.)
Зоя(в роскошном туалете). Как я рада, милый Борис Семенович!
Гусь. Здравствуйте, Зоя Денисовна, здравствуйте!
Зоя. Садитесь сюда, здесь уютнее. Ай, яй, яй, какой же вы нехороший!
Гусь. Вы мне говорите, что я нехороший? Это замечательно. Вся Москва мне твердит на всех перекрестках, что я именно хороший, и только вы одна находите, что это наоборот.
Зоя. Ах, Борис Семенович. Москва льстива. Она преклоняется перед людьми, занимающими такое громадное положение, как ваше, а я бедная портниха, мне все равно. Ай, яй! Сосед, близкий знакомый, а хоть бы раз зашел.
Гусь. Поверьте мне, я с удовольствием, но у меня…
3оя. Я шучу… Я знаю, что у вас дела по горло.
Гусь. Не по горло, а вот сколько. Утром заседание, в полдень заседание, днем — заседание, вечером заседание, а ночью…
Гусь. Нет, бессонница.
Зоя. Бедненький, вы переутомитесь.
Гусь. Уже.
Зоя. Ну, вот видите. Вам нужно развлекаться!
Гусь. О том, чтобы я развлекался, не может быть и речи… (Увидел картину.) Ай, замечательный художник. Замечательный художник… прямо замечательный.
Зоя. Французская школа.
Гусь. Замечательная школа. Вот это школа! Скажите, вы не хотите продать эту картину?
Зоя. А вы хотели бы ее купить?
Гусь. Да, я ничего бы не имел против. Я люблю картины. У меня теперь большая квартира, а стены, извините за выражение, голые.
Зоя. Так вы бы хотели на голую стену повесить голую женщину? Я и не знала, что вы такой.
Зоя. Ах, какая там пикантная. Старость, старость, дорогой Борис Семенович. Картину я не собираюсь продавать, но когда я буду уезжать за границу, я вам ее подарю.
Зоя. Вы обидите меня отказом. Ни слова. Вы так много сделали для меня. Мастерская обязана вам своим существованием.
Гусь. Ах, это пустяки. Кстати, о мастерской. Я ведь к вам отчасти по делу. Только это между нами. Мне нужен парижский туалет. Знаете, какой-нибудь крик моды, червонцев на двадцать или двадцать пять.
Зоя. Понимаю. Подарок?
Зоя. Ах, плутишка! Влюблен! Ну, сознавайтесь. Влюблен?
Зоя. Не бойтесь. Не скажу супруге. Ах мужчины, ах мужчины!
Зоя. Хорошо, сейчас мы все это устроим. Только уговор: это тоже между нами. Мой администратор покажет вам модели, и вы выберете все, что вам нужно. А потом будем ужинать. Сегодня вы мой, я вас не выпущу.
Гусь. Мерси. У вас есть администратор? Это замечательно. Посмотрим, посмотрим, какой у вас такой администратор.
Зоя. Сейчас вы его увидите. (Скрывается.)
Аметистов(во фраке, внезапно). Кан он парль дю солей, он вуо ле рейон. Что в переводе на русский язык означает: когда говорят о солнце, видят его лучи.
Гусь. Это вы мне про лучи?
Аметистов. Вам, глубокоуважаемый Борис Семенович. Позвольте представиться — Аметистов.
Аметистов. Желаете иметь туалетик? Доброе дело задумали, доброе дело задумали, многоуважаемый Борис Семенович. Могу вас уверить, что такого выбора вы нигде в Москве не встретите. Херувим!
Херувим появляется.
Гусь. Позвольте. Это же китаец!
Аметистов. Точно так. Китаец, с вашего позволения. Не обращайте на него внимания, почтеннейший Борис Семенович. Обыкновенный сын Поднебесной империи и отличается только одним качеством — примерной честностью.
Аметистов. Преданный, старый мой лакей, драгоценнейший Борис Семенович. Вывез я его из Шанхая, где долго странствовал, собирая материалы.
Гусь. Это замечательно. Для чего материалы?
Аметистов. Для большого этнографического труда. Впрочем, я вам как-нибудь после расскажу о своих скитаниях, глубочайше уважаемый мною Борис Семенович. Вы прямо будете рыдать. Херувим! Дай нам чего-нибудь прохладительного.
Херувим. Сицас. (Исчезает и тотчас появляется с шампанским.)
Аметистов. Прошу.
Гусь. Это шампанское? Замечательно вы поставили дело, гражданин администратор.
Аметистов. Же панс[20 — Je pense! — Я думаю! (франц.)]! Поработав у Пакэна в Париже, можно приобрести навык.
Гусь. Вы работали в Париже?
Аметистов. Пять лет, любезнейший Борис Семенович. Херувим, можешь идти.
Херувим исчезает.
Гусь. Вы знаете, если б я верил в загробную жизнь, я бы сказал, что он действительно вылитый херувим.
Аметистов. Глядя на него, невольно уверуешь. Ваше здоровье, глубоко и искренне уважаемый мною Борис Семенович! А также здоровье вашего почтенного треста тугоплавких металлов! Ура, ура и ура! Нет, нет, до дна, не обижайте фирмы.
Гусь. У вас замечательно поставлено дело.
Аметистов. Будьте спокойны. Итак, она блондинка, шатенка?
Гусь. Кто?
Аметистов. Пардон-пардон. Та уважаемая особа женского пола, для которой предназначается туалет.
Гусь. Между нами — она светлая брюнетка.
Аметистов. У вас есть вкус. Прошу вас еще бокальчик, а также попрошу привстать.
Гусь. Так?
Аметистов. Мерси, благодарю вас. К этой визитке светлая брюнетка прямо сама просится. Гигантский вкус у вас, Борис Семенович! Иначе, впрочем, и быть не может.
Гусь. Позвольте, а если я сниму визитку?
Аметистов. Если вы снимете вашу уважаемую визитку, мы к ней подберем такой пандан из области брюнеток, что вы будете поражены.
Гусь. Я уже поражен вашей постановкой.
Аметистов. Херувим!
Херувим появился.
Попроси маэстро, а также мадемуазель Лиз.
Херувим. Сицас. (Исчезает.)
Обольянинов выходит.
Аметистов. Конт[21 — Comte. — Граф. (франц.)] Обольянннов. Располагайтесь поудобнее, милейший Борис Семенович. Миндалю? (Затемняет сцену. Хлопнув в ладоши.) Ателье!
Обольянинов у рояля. Играет печальное. Открывается освещенная эстрада, и на ней появляется Лизанька в зеленом туалете. Изображает замерзающую девушку. Херувим сыплет на нее снег.
(Монотонно.) Что вы плачете так, одинокая, бедная девочка.
(Пауза.) Кокаином распятая в мокрых бульварах Москвы.
Лизонька умирает возле уличной урны.
Ваш сиреневый трупик закроет саваном мгла.
Лизанька оживает, танцует бурно.
Анфан террибль[22 — Enfant terrible. — Ужасное дитя. (франц.)]. Мерси, мадмазель.
Лизанька. Вытряхиваться?
Аметистов. Вытряхайтесь, Лизанька.
Лизанька исчезает. Обольянинов прекращает музыку. Занавеску закрывает Аметистов.
Что вы скажете, драгоценнейший Борис Семенович?
Гусь. Да-а…
Аметистов. Бокальчик?
Гусь. Мерси. Нет, вы прямо обаятельная личность.
Аметистов. Знаете, Борис Семенович. Пообтесался в свое время. Потерся при дворе.
Гусь. Вы были при дворе?
Аметистов. Точно так. Я, знаете ли, если расскажу вам некоторые тайны своего деторождения, вы прямо изойдете слезами.
Гусь. Это замечательно. Э… у вас есть, может быть, что-нибудь более…
Аметистов. Закрытое…
Гусь. Открытое…
Аметистов. Узнаю ваш вкус, почтеннейший Борис Семенович. И поверьте фирме. (Берет скрипку.) Ателье!
Мымра на эстраде в роскошном и открытом туалете кормит искусственных голубей. Аметистов играет на скрипке ноктюрн Шопена под аккомпанемент Обольянинова.
Не выгибайтесь так, Наталья Николаевна. Вечер еще впереди.
Мымра. Не смейте мне делать замечания!
Аметистов(играя). Больше жизни, мадмуазель Натали!
Музыка прекращается.
Фить!
Аметистов(ей вслед). By зет тре земабль[23 — Vоus étés tres aimable. — Вы очень любезны. (франц.)]. Как вы находите, очаровательнейший Борис Семенович?
Манюшка появляется на эстраде в русском костюме.
Мадемуазель Мари, стиль рюсс! Маэстро!
Обольянинов играет «Светит месяц». Манюшка танцует. Аметистов играет на балалайке.
Херувим(интимно). Мануска! Когда танцуиси, мене самапатли, гости не самапатли.
Манюшка(интимно). Уйди, черт ревнивый!
Обольянинов. Я играю, горничная на эстраде танцует… Бывшие куры… Что происходит в Москве?
Аметистов. Цсс. Манюшка, скатывайся с эстрады, накрывай ужин в два счета. (Гусю.) Э бьен?[24 — Eh bien? — Ну как? (франц.)]
Аметистов. Совершенно верно, обаятельнейший Борис Семенович!
Иванова появляется на эстраде в роскошном и рискованном платье. Обольянинов играет страстный вальс.
Что скажете, Борис Семенович? Моя постановочка. (Вбегает на эстраду, танцует с Ивановой. В паузе показывает.) Декольте сюр ле бра[25 — Déсоllеté sur lеs bras. — Декольтированные плечи. (франц.)]. (Танцует. В паузе.) Декольте… (Ищет складку.)…сюр ле до[26 — Déсоllеté sur lе dоs. — Открытая спина. (франц.)]. (Танцует.) В сущности, я очень несчастлив, мадам Иванова. Моя мечта уехать с любимой женщиной в Ниццу, туда, где цветут рододендроны…
Иванова(танцуя). Болтун.
Аметистов(заканчивая танец, бросает Иванову к ногам Гуся). Я — палач!
Музыка обрывается.
Херувим(выбегает из-за занавески, аплодирует). Постановсика! Постановсика! Аметистова!
Аметистов(скромно). Ну что ты. Что ты.
Херувим исчезает
Что вы скажете, чудеснейший Борис Семенович, по поводу разрезов на этом платье?
Гусь. Где вы их видите, гражданин администратор?
Аметистов. Мадам, продемонстрируйте мосье разрезы. Пардон-пардон. (Исчезает)
Иванова. Вам угодно видеть разрезы, мосье?
Гусь. Очень вам признателен, до глубины души…
Иванова(внезапно садится к Гусю на колени). Ах, что вы делаете! Дерзкий. Не смейте держать меня!
Гусь. Кто вам сказал, что я вас держу?!
Иванова. Дерзкий! В вас есть что-то африканское!
Гусь. Вы мне льстите. Я никогда даже не был в Африке.
Иванова. Ну, может быть, читали про нее. (Целует Гуся.) Что вы делаете? Нет, вы безумно дерзкий. Не трогайте меня, сейчас войдут сюда. Вы знаете, мне нравятся такие, как вы. Для вас, наверное, не существует препятствий. (Целует.) Я пропала…
Аметистов(появился внезапно). Пардон!
Иванова. Ах! (Исчезает.)
Аметистов. Пардон. Ан-тракт!
Акт третий
КАРТИНА ПЕРВАЯ
Осенний вечер в квартире Зои. Цветы в вазах. Аметистов во фраке. Аллилуя(таинственно шепчет).
Аметистов. Какая же ехидна это говорила?
Аллилуя. Да что ж, ехидна! Люди болтают. Народ, говорят, ходит в квартиру.
Аметистов. Уважаемый лорд-мэр, как же им не ходить, ежели у нас мастерская?!
Аллилуя. Фокстроты по ночам. В мое положение тоже нужно входить.
Аметистов. Фокстроты! Вы слышите, товарищи, фокстроты? Призываю вас в свидетели, вы видели когда-нибудь фокстрот в этой квартире? Удивляюсь! Люди не умеют отличить сонаты Бетховена от фокстрота, а туда же лезут с рассуждениями.
Аллилуя. Сонаты или не сонаты, но ведь и в мое положение тоже нужно входить.
Аметистов. Кстати о положении. Зоя Денисовна, кажется, вам осталась должна за электричество два червонца?
Аллилуя. Три.
Аметистов. Два с половиной.
Аллилуя. Нет, три.
Аметистов. Ну, три так три. Прошу.
Аллилуя. Квитанцию я вам завтра пришлю.
Аметистов. К черту этот бюрократизм и волокиту. Не беспокойтесь. (Икает.) Ик! А, чтоб тебя!
Аллилуя. Что, икается все? Поминает вас кто-то.
Аметистов. Только вот не знаю кто!
Аллилуя. Так уж вы, пожалуйста, Александр Тарасович, потише с фокстротами, а то долго ли до беды. У вас, что ж, сегодня гости опять будут?
Аметистов. Да, легонькие именины.
Аллилуя. Ну, прощенья просим.
Аметистов. Рукопожатия отменяются. Хи-хи. Шучу-с. Ревуар!
Аллилуя уходит.
Видал я взяточников на своем веку, но этот Аллилуя экстраординарное явление в нашей жизни. Ик! А, черт тебя возьми! Селедки я, что ли, переложил за обедом?
Обольянинов входит как тень, скучный, во фраке.
Ик! Пардон.
Звонит телефон.
Херувим(по телефону). Слусаю. Да, да. Тебе Гусь зовет.
Аметистов(по телефону). Товарищ Гусь? Здравия желаю, Борис Семенович. В добром ли здоровье? В делах, в делах все. Как же, обязательно, сегодня ждем. День, можно сказать, такой выдающийся. Часикам… Ик! Пардон!.. К десяти… Вспоминали вас, вспоминали вас, вспоминали. Когда же, говорит, я увижу этот ассирийский профиль?! Хи-хи. Секрет, секрет. Сюрприз есть. Ждем, ждем. Честь имею кланяться. Ик!
Обольянинов. Удивительно вульгарный человек этот Гусь. Вы не находите?
Аметистов. Да, не нахожу. Человек, получающий двести червонцев в месяц, не может быть вульгарным. Ик! Какому черту я понадобился? Уважаю Гуся. Кто пешком по Москве таскается — вы!
Обольянинов. Простите, месье Аметистов. Я хожу, а не таскаюсь.
Аметистов. Да не обижайтесь вы, вот человек! Ну, ходите. Вы ходите, а
