удерживать. Кстати, я не позволю жабóм стирать грим с лица. Это недопустимо, и с виновного я строго взыщу! Итак, Василий Артурыч, колоссальнейший талант нашего времени, представил нашему театру свой последний опус под заглавием: «Багровый Остров»
Гул и интерес.
Попрошу внимания! Обстоятельства заставляют нас спешить. Савва Лукич покидает нас на целый месяц, поэтому сейчас же назначаю генеральную репетицию в гриме и костюмах.
Сизи. Геннадий! Ты быстрый, как лань, но ведь ролей никто не знает.
Геннадий. Под суфлера. И я надеюсь, что артисты вверенного мне правительством театра окажутся настолько сознательными, что приложат все силы — меры к тому, чтобы… ввиду… и невзирая на очевидные трудности… (Зарапортовался.) Товарищ Мухин!
Суфлер. Вот он я.
Геннадий(вручая ему экземпляр пьесы). Подавать попрошу четко.
Суфлер. Слушаю…
Геннадий. По дороге будут исправления.
Суфлер. Понятно-с.
Геннадий. Итак, позвольте вам вкратце изложить содержание пьесы. Впрочем, налицо наш талант… Василий Артурыч! Пожалте сюда!
Дымогацкий. Я… гм… кхе… моя пьеса, в сущности, это просто так…
Геннадий. Смелее, Василий Артурыч, мы вас слушаем.
Дымогацкий. Это, видите ли, аллегория. Одним словом, на острове… это, видите ли, фантастическая пьеса… на острове живут угнетенные красные туземцы под властью белых арапов… У них повелитель Сизи-Бузи Второй…
Лидия. Ты знаешь, Адочка, у него вдохновенное лицо.
Бетси. Самое ординарное.
Геннадий. Попрошу внимания.
Дымогацкий. И вот происходит извержение вулкана… но это во втором акте. Я очень люблю Жюль Верна… Даже избрал это имя в качестве псевдонима… поэтому мои герои носят имена из Жюль Верна в большинстве случаев… вот, например, лорд Гленарван…
Геннадий. Виноват, Василий Артурыч! Разрешите мне более, так сказать, конспективно… Ваше дело хе-хе, музы, чернильницы. Итак, акт первый. Кири-Куки — провокатор. Ловят двух туземцев — положительные типы. Хлоп! В тюрьму! Суд! Хлоп! Повесить! Убегают! Приезжают европейцы. Хлоп! Переговоры. Праздник на острове. Конец первого акта. Занавес.
Сизи. Вот это рассказ!
Геннадий. Заметьте, Ликуй Исаич, праздник.
Ликуй Исаич. Не продолжайте, Геннадий Панфилыч, я уже понял.
Геннадий. Вот, позвольте познакомить. Наш капельмейстер. Уж он сделает музыку, будьте покойны. Отец его жил в одном доме с Римским-Корсаковым.
Дымогацкий. Очень, очень приятно.
Геннадий. Экзотика, Ликуй Исаич. Туземцы, знаете ли, такие, что не продохнуть, но в то же время аллегория.
Ликуй Исаич. Не продолжайте, Геннадий Панфилыч, я уже понял.
Геннадий. Итак, роли…
Гул и интерес.
Сизи-Бузи Второй. Повелитель туземцев, белый арап. Тупой злодей на троне. Ну, если тупой злодей — Сундучков. Получи, Анемподист!
Сизи. Мерси.
Геннадий. Ликки-Тикки, полководец, впоследствии раскаялся в этом, Александр Павлович Ринский, прошу…
Ликки. Фрак снимать, Геннадий?
Геннадий. Некогда, Саша. Сверху костюм. Туземец Кай-Кум, положительный тип… Бондаклеевский. Прошу. Туземец Фарра-Тете. Тоже крайне положительный — Шурков… Получите!
Сизи. Пьеса заканчивается победой арапов?
Геннадий. Она заканчивается победою красных туземцев и никак иначе заканчиваться не может.
Сизи. А меня уже во втором акте нету. Эдак до победных торжеств не доживешь.
Геннадий. Анемподист Тимофеевич! Я тебя убедительно прошу школьников меньшевистскими остротами не смущать. Вообще театр — это храм. Мне юношество вверено государством… Леди Гленарван… гм… ну, это гран-кокетт — значит, Лидия Иванна. Это ясно. Лида… ах, ты уже взяла роль…
Гул в женской группе.
Бетси. Ну, конечно, ясно! Как же не ясно?!
Геннадий. Виноват, Аделаида Карповна. Вы что-то хотите сказать?
Лидия. Я извиняюсь…
Бетси. Нет, так, ничего. Хорошая погода.
Лидия. Есть актрисы, которые полагают…
Бетси. Что они полагают? Они полагают, что женам директоров трудно получать роли.
Геннадий. Медам, я категорически протестую!..
Женский голос: «Сколько всех женских ролей?»
Две.
Гул разочарования.
Бетси, горничная леди Гленарван. Аделаида Карповна, вам!
Бетси. Я, Геннадий Панфилыч, десять лет уже на сцене, и выносить подносы мне уже поздно.
Геннадий. Аделаида Карповна! Побойтесь вы Бога!
Бетси. Не далее как вчера на общем собрании вы утверждали, Геннадий Панфилыч, что Бога нет, так как присутствовал Савва Лукич. Ну, а как только тот из театра вон, Бог мгновенно появляется на сцене!
Лидия. Ну и характерец!
Геннадий. Аделаида Карповна! Я протестую против такого тона!
Сизи. Говорил я Геннадию, не женись на актрисах… И всегда будешь в таком положении…
Геннадий. Театр — это..
Бетси. Место интриг.
Геннадий. Бетси. Субретка. Дивная роль. Толстенная роль. Понятно? Угодно, или я передаю Чудновской.
Бетси. Пожалуйста! (Схватывает роль.)
Геннадий. Жак Паганель, француз. Акцент. Империалист. Суздальцев-Владимирский. Капитан Гаттерас — Чернобоев. Аппетитнейшая ролька.
Гаттерас. Черта пухлого аппетитная! Две страницы!
Геннадий. Во-первых, не две, а шесть, а во-вторых, припомните, что сказал наш великий Шекспир: «Нету плохих ролей, а есть паршивцы актеры, которые портят все, что им ни дай». Лорд Гленарван. Ну, это я сам сыграю. Потружусь для вас, Василий Артурыч. Арап Тохонга, любовник. Соколенко. Паспарту, лакей… Э, черт!.. Старицын-то болен?
Метелкин. Болен, Геннадий Панфилыч.
Геннадий. Плохо, что болен. Гм… Э, некому больше… Метелкин, придется тебе.
Метелкин. Мне ведь монтировать, Геннадий Панфилыч.
Геннадий. Метелкин! Я не узнаю тебя, старый товарищ.
Метелкин. Слушаю, Геннадий Панфилыч.
Геннадий. Ну, теперь главная роль. Проходимец Кири-Куки, церемониймейстер у Сизи-Бузи. Это по праву роль Варравы Аполлоновича Морромехова. Кто не знает Варравы? Любимец публики! Скромность, честность, простота! Старой щепкинской школы человек! На днях предлагали ему звание народного. Отказался Варрава! К чему, говорит, это мне? Варрава Аполлонович!
Голоса: «Его нет! Его нет!»
Как нет? Вызвать срочно! В чем дело?
Метелкин(интимно). Они в сорок четвертом отделении милиции, Геннадий Панфилыч.
Геннадий. Как в сорок четвертом? Зачем же он туда попал?
Метелкин. Ужинали вчерась в «Праге» с почитателями таланта. Ну, шум случился.
Геннадий. Шум случился? Каково?.. У нас экстренный выпуск пьесы, все на посту… и шум случился! А? Да разве это актер? Актер это разве? Босяк он, а не актер! Вот что! Сколько раз я упрашивал… Пей ты, говорю, Варрава, сдержанно.
Метелкин. Звонили по телефону, к вечеру выпустят.
Геннадий. На кой предмет он мне вечером? На какого дьявола?.. Савва будет днем, Савва в Крым уезжает! Он нужен мне сию секунду или никогда не нужен! И ты хорош! В «сорок четвертом»!..
Метелкин. Помилуйте, Геннадий Панфилыч! Поил я его, что ли?
Геннадий. К черту все, одним словом! Не будет репетиции, не будет и пьесы! Закрываю театр! Я не могу работать в окружении мещан и алкоголиков! Уходите все! (Движение.) Стоп! Куда вы! Назад!
Лидия. Геннадий! Не волнуйся! Тебе вредно расстраиваться!
Ликки. Геннадий! Дай кому-нибудь из школьников прочитать.
Геннадий. Да что ты? Смеешься, что ли? Они только и умеют жабы портить. Все на моих плечах, все на меня валится!.. Народный!.. Пьяница он международный!
Дымогацкий. Геннадий Панфилыч!
Геннадий. Оставьте меня все! Оставьте! Пусть идеалист Геннадий, мечтавший о возрождении театра, умрет, как бездомный пес, на вулкане.
Дымогацкий. Если гибнет пьеса, позвольте, я сегодня сыграю Кири-Куки. Я ведь наизусть знаю все роли.
Геннадий. Что вы! Помилуйте! Заменять Морромехова!.. (Пауза.) Да вы играли когда-нибудь?
Дымогацкий. Я на даче играл.
Геннадий. На даче? (Пауза.) Хорошо, рискнем. Пусть все видят, как старый Геннадий спасает пьесу. Роль Кири-Куки, проходимца, исполнит сам автор.
Сизи. Ну, вот и разошлась пиеска.
Лидия. Нечего было и истерику устраивать.
Геннадий(по тетради). Итак: арапы, несметные полчища красных туземцев — заняты все школьники. (Гул.) Английские матросы — хор. Говорящий попугай… гм… ну, это Метелкин, натурально. Постарайся, дружочек. Ликуй Исаич! Прошу немедленно заняться музыкой… экзотика.
Ликуй Исаич. Не продолжайте, я уже понял. Ребятишки, ссыпайтесь в оркестр!
Музыканты идут в оркестр.
Геннадий. Всех на грим! Василий Артурыч, пожалуйте в мою уборную!
Сизи. Портные!
Лидия. Парикмахер!
Актеры разбегаются.
Метелкин. Володя, начинай!
Задник уходит вверх, и открывается ряд зеркал с ослепительными лампионами. Появляются парикмахеры. Актеры усаживаются и начинают гримироваться и одеваться.
Ликки(по телефону). Молчать, когда с тобою разговаривают! Ма… Маг… Белые перья мне!
Сизи. Федосеев, мне корону нужно!
Кай-Кус. И всегда мне добродетельная голубая роль достается. Уж такое счастье!
Сизи. А ты слышал, что Шекспир сказал: «Нет голубых ролей, а есть красные». Эй, вы, фашисты! Будет мне корона или нет?
Метелкин(пролетает бурей). Володя!..
Дирижер(из оркестра). А где же валторна? Больна? Я ее вчера видел в магазине. Она носки покупала. Это прямо смешно! Без ножа! (Голос: «Что без ножа?») Зарезала без ножа! Я, право, не понимаю таких музыкантов!
Геннадий(из своей уборной). Сто лет мне штанов дожидаться? Портные! Штаны в крупную клетку!
Метелкин(на сцене). Володя! Давай задник!
Сверху сползает задник — готический храм, в который вшит кусок Грановитой палаты с боярами, закрывает зеркала.
Володька, черт! Ну, что ты спустил? Не готический, а экзотический. Давай океан с голубым воздухом!
Задник уходит, открывает зеркала. Возле них — шум. Парики на болванках.
Ликки. Опять трико лопнуло! Скупердяй этот Геннадий!
Сизи. Режим экономии, батюшка.
Мрачно шумя, опускается океан. В оркестре настраивают инструменты. Зеркала исчезают. Опускаются горящие софты, какие-то блоки.
Метелкин. Вулкан налево, налево двинь!
Вулкан едет, изрыгая дым.
Дирижер. Увертюра № 17. Приготовьте ноты!
Метелкин. Готовы актеры?
Голоса: «Готовы!»
Володя! Давай занавес!
Идет общий занавес и закрывает сцену.
Конец пролога.
Акт первый
Метелкин(в разрезе занавеса). Готово! Ликуй Исаич, начинайте! (Исчезает.)
Удар гонга.
Дирижер. Тише!
Оркестр начинает увертюру.
Музыкант с валторной появляется в разрезе занавеса. Он опоздал и взволнован.
Дирижер(опускает палочку, музыка разваливается). А! Это вы? Очень приятно. Отчего вы так рано? Ах, вы в новых носках? Ну, поздравляю вас, вы уже оштрафованы. Пожалуйте в оркестр.
Музыкант спускается в оркестр. Увертюра возобновляется. С последним тактом ее открывается занавес. На сцене волшебство — горит солнце, сверкает и переливается тропический остров. На ветках обезьяны, летают попугаи. Вигвам Сизи-Бузи на уступах вулкана окружен частоколом. На заднем плане океан. Сизи-Бузи сидит на троне в окружении одалисок из гарема. Возле него стоят в белых перьях сверкающий Ликки-Тикки, Тохонга и шеренга арапов с копьями.
Сизи. Ай, ай, ай! Мог ли я думать, что мои верноподданные туземцы способны на преступление, против своего законного государя! Я не верю моим царственным ушам… Где же преступники?
Ликки. В тюремном подземелье, повелитель. Кири-Куки я послал вместе с ними.
Сизи. Зачем?
Ликки. Так он придумал. Чтобы туземцы не догадались о его вероломстве.
Сизи. А, это умно!
Ликки. Прикажете представить злоумышленников, ваше величество?
Сизи. Представь, бодрый генерал.
Ликки. Эй! Тохонга! Вынуть бездельников из подземелья!
Арапы открывают трап и выталкивают Кай-Кума, Фарра-Тете и Кири-Куки.
Тохонга. Выходите на суд властителя!
Сизи. Ай-ай-ай! Ну, здравствуйте, дорогие мерзавцы!
Кири. Здравия желаю, ваше величество!
Кай и Фарра удивлены.
Ликки. Прикажете допросить, ваше величество?
Сизи. Допросим, милый храбрец.
Ликки. Ну-те, красавцы, что вы говорили у маисовых кустиков?
Кай. Мы ничего не говорили.
Ликки. Ах, вот как! Да ты глазами не моргай! Говорил?
Фарра. Нет.
Ликки. Молчать, когда с тобой разговаривают! Говорил? Отвечать, когда тебя спрашивают!
Сизи. Ай-ай-ай! Какие упорные! Если вы будете запираться, бог Вайдуа на том свете накажет вас.
Кай. Мы не верим больше в бога Вайдуа. Нам слишком мерзко живется. Его нет. Иначе он заступился бы за нас.
Сизи. Ах! Поставь их подальше от меня. Если в них ударит молния, она может зацепить и меня.
Ликки. Видно, от них не добьешься толку. Кири, рассказывай ты!
Кай. Брат наш, арап, будь мужественен, молчи.
Кири. Виноват, я вам не брат.
Кай. Как?
Кири. Ваше величество! Ужас, ужас, ужас! Впрочем, я так истомился в подземелье, что не могу говорить. Тохонга, дай мне для подкрепления глоток огненной воды.
Тохонга подает Кири фляжку.
Ух, хорошо! (Кай и Фарра поражены.) Итак, ваше величество, давно я стал замечать, что
