в пучину. Будешь ты играть на ярмарках, Захария Муаррон, с сегодняшнего числа ты в труппе Пале-Рояля не служишь. Иди.
Муаррон. Как, вы гоните меня из труппы?
Мольер. Уходи, усыновленный вор.
Арманда(за дверью, отчаянно). Мольер!
Муаррон(теряясь). Отец, вам померещилось, мы репетировали «Психею»… своего текста не знаете… Что же это вы разбиваете мою жизнь?
Мольер. Уходи, или я действительно ткну тебя шпагой.
Муаррон. Так.
В высокой мере интересно знать, кто же будет играть Дон Жуана? Уж не Лагранж ли? Хо-хо.
Но смотрите, господин де Мольер, не раскайтесь в вашем безумии.
Я, господин де Мольер, владею вашей тайной.
Мольер рассмеялся.
Муаррон. Госпожу Мадлену Бежар вы забыли? Да? Она при смерти… Все молится… А между тем, сударь, во Франции есть король.
Мольер. Презренный желторотый лгун, что ты несешь?
Муаррон. Несешь? Прямо отсюда отправлюсь я к архиепископу.
Мольер(рассмеялся). Ну, спасибо измене. Узнал я тебя. Но имей в виду, что если до этих твоих слов мое сердце еще могло смягчиться, после них — никогда… Ступай, жалкий дурак.
Муаррон(из двери). Сганарель проклятый!
Мольер хватает со стены пистолет, и Муаррон исчезает.
Мольер(трясет дверь, потом говорит в замочную скважину). Уличная женщина.
Арманда громко зарыдала за дверью.
Мольер. Бутон!
Мольер. Сводник!
Мольер. Почему здесь башмаки?!
Мольер. Лжешь, по глазам вижу, что лжешь!
Бутон. Сударь, чтобы налгать, нужно хоть что-нибудь сказать. А я еще ничего не произнес. Башмаки я снял, ибо… Гвозди изволите видеть? Подкованные башмаки, будь они прокляты… так я, изволите ли видеть, громыхал ногами, а они репетировали и от меня дверь на ключ заперли…
Арманда(за дверью). Да!
Мольер. Овощи при чем?
Бутон. А овощи вообще не участвуют. Ни при чем. Я их с базара принес. (Надевает башмаки.)
Мольер. Арманда!
Молчание.
(Говорит в скважину.) Ты что же, хочешь, чтобы я умер? У меня больное сердце.
Бутон(в скважину). Вы что хотите, чтобы он умер?.. У него больное сердце…
Мольер. Пошел вон! (Ударяет ногой по корзине.)
Бутон исчезает.
Арманда!.. (Садится у двери на скамеечку.) Потерпи еще немного, я скоро освобожу тебя. Я не хочу умирать в одиночестве, Арманда.
Арманда выходит, заплаканная.
А ты можешь поклясться?
Арманда. Клянусь.
Мольер. Скажи мне что-нибудь.
Арманда(шмыгая носом). Такой драматург, а дома, дома… Я не понимаю, как в тебе это может уживаться? Как? Что ты наделал? Скандал на весь Париж. Зачем ты выгнал Муаррона?
Мольер. Да, верно. Ужасный срам! Но ведь он, ты знаешь, негодяй, змееныш… ох, порочный, порочный мальчик, и я боюсь за него. Действительно, от отчаяния он начнет шляться по Парижу, а я его ударил… ох, как неприятно…
Арманда. Верни Муаррона, верни.
Мольер. Пусть один день походит, а потом я его верну.
Действие третье
Каменный подвал, освещенный трехсвечной люстрой. В нише мерцает Святая чаша. Стол, покрытый красным сукном, на нем Библия и какие-то рукописи. За столом сидят члены Кабалы Священного писания в масках. В кресле отдельно, без маски, сидит Шаррон. Дверь открывается, и двое в черном — люди жуткого вида — вводят Муаррона со связанными руками и с повязкой на глазах. Руки ему развязывают, повязку снимают.
Муаррон. Куда меня привели?
Шаррон. Это все равно, сын мой. Ну, повторяй при собрании этих честных братьев свой донос.
Муаррон молчит.
Муаррон. Кх… я… святой архиепископ… неясно тогда расслышал и… я, пожалуй, лучше ничего не буду говорить.
Шаррон. Похоже, сын мой, что ты мне сегодня утром наклеветал на господина Мольера.
Муаррон молчит.
Брат Сила. Отвечай, грациозная дрянь, архиепископу.
Молчание.
Шаррон. С прискорбием вижу я, сын мой, что ты наклеветал.
Брат Сила. Врать вредно, дорогой актер. Придется тебе сесть в тюрьму, красавчик, где ты долго будешь кормить клопов. А делу мы все равно ход дадим.
Муаррон(хрипло). Я не клеветал.
Брат Сила. Не тяни из меня жилы, рассказывай.
Муаррон молчит.
Эй!
Из двери выходят двое, еще более неприятного вида, чем те, которые Муаррона привели.
(Глядя на башмаки Муаррона.) А у тебя красивые башмаки, но бывают и еще красивее. (Заплечным мастерам.) Принесите сюда испанский сапожок.
Муаррон. Не надо. Несколько лет тому назад я, мальчишкой, сидел в клавесине у шарлатана.
Брат Сила. Зачем же тебя туда занесло?
Муаррон. Я играл на внутренней клавиатуре. Это такой фокус, будто бы самоиграющий клавесин.
Муаррон. В клавесине… Нет, не могу, святой отец… я был пьян сегодня утром, я забыл, что я сказал вам.
Брат Сила. В последний раз прошу тебя не останавливаться.
Муаррон. И… ночью слышал, как голос сказал, что господин де Мольер… женился… не на сестре… Мадлены Бежар, а на ее дочери…
Брат Сила. Другими словами, мое сердечко, ты хочешь сказать, что Мольер женился на своей собственной дочери?
Муаррон. Святой отец, я этого не говорю.
Брат Сила. Но я это говорю. Ты ведь знаешь, что Мольер жил двадцать лет с госпожой Мадленой Бежар? Так чей же это был голос?
Муаррон. Я полагаю, что он мне пригрезился.
Брат Сила. Ну, вот, чей пригрезился тебе?
Муаррон. Актера Лагранжа.
Шаррон. Ну, довольно, спасибо тебе, друг. Ты честно исполнил свой долг. Не терзайся. Всякий верный подданный короля и сын церкви за честь должен считать донести о преступлении, которое ему известно.
Брат Сила. Он ничего себе малый. Первоначально он мне не понравился, но теперь я вижу, что он добрый католик.
Шаррон(Муаррону). Ты, друг, проведешь день или два в помещении, где к тебе будут хорошо относиться и кормить, а потом ты поедешь со мной к королю.
Муаррону завязывают глаза, связывают руки и уводят его.
Брат Верность. Кровосмеситель стал кумом королю. Хе-хе…
Шаррон. Именно, дорогие братья. И не желать смерти мы должны ему, ибо мы христиане, а постараться исправить грешника, открыв глаза королю на него. Грешник грешит долго и думает, что Бог забыл его. Но Господь помнит о всех. И обществу надлежит показать, кто таков Мольер, дабы оно отвернулось от него. Так вот, братья, сейчас здесь будет посторонний, и разговаривать с ним я попрошу брата Верность, потому что мой голос он знает.
В дверь стучат. Шаррон надвигает капюшон на лицо и скрывается в полутьме. Брат Верность идет открывать дверь. Появляется Незнакомка в маске и ведет за руку Одноглазого. Лицо у него завязано платком.
Одноглазый. Очаровательница, когда же вы, наконец, разрешите снять повязку? Вы могли бы положиться и на мое слово. Помолись, в вашей квартире пахнет сыростью.
Незнакомка в маске. Еще одна ступенька, маркиз… Так… Снимайте. (Прячется.)
Одноглазый(снимает повязку, осматривается). А! Помолись! (Мгновенно правой рукой выхватывает шпагу, а левой пистолет и становится спиной к стене, обнаруживая большой жизненный опыт.)
У некоторых под плащами торчат кончики шпаг. В большой компании меня можно убить, но предупреждаю, что трех из вас вынесут из этой ямы ногами вперед. Я — Помолись. Ни с места. Где дрянь, заманившая меня в ловушку?
Незнакомка в маске(из тьмы). Я здесь, маркиз, но я вовсе не дрянь.
Брат Верность. Мы просим вас успокоиться, никто не хочет нападать на вас.
Брат Сила. Маркиз, спрячьте ваш пистолет, он смотрит, как дырявый глаз, и портит беседу.
Одноглазый. Где я нахожусь?
Брат Верность. В подвале церкви.
Одноглазый. Требую выпустить меня отсюда.
Брат Верность. Дверь в любую минуту откроют для вас.
Одноглазый. В таком случае, зачем же заманили меня сюда, помолись? Прежде всего — это не заговор на жизнь короля?
Брат Верность. Бог вас простит, маркиз. Здесь пламенные обожатели короля. Вы находитесь на тайном заседании Кабалы Священного писания.
Одноглазый. Ба! Кабала! Я не верил в то, что она существует. Зачем же я понадобился ей? (Прячет пистолет.)
Брат Верность. Присаживайтесь, маркиз, прошу вас.
Одноглазый. Спасибо. (Садится.)
Брат Верность. Мы скорбим о вас, маркиз.
Члены Кабалы(хором). Мы скорбим.
Одноглазый. А я не люблю, когда скорбят. Изложите дело.
Брат Верность. Маркиз, мы хотели вас предупредить о том, что над вами смеются при дворе.
Одноглазый. Это ошибка. Меня зовут «Помолись».
Брат Верность. Кому же во Франции неизвестно ваше несравненное искусство. Поэтому и шепчутся за вашей спиной.
Одноглазый(хлопнув шпагой по столу). Фамилию!
Члены Кабалы перекрестились.
Брат Сила. К чему этот шум, маркиз?
Брат Верность. Шепчет весь двор.
Одноглазый. Говорите, а не то я потеряю терпение.
Брат Верность. Вы изволите знать гнуснейшую пьесу некоего Жана-Батиста Мольера под названием «Тартюф»?
Одноглазый. Я в театр Пале-Рояль не хожу, но слышал о ней.
Брат Верность. В этой пьесе комедиант-безбожник насмеялся над религией и ее служителями.
Брат Верность. Но не одну религию оскорбил Мольер. Ненавидя высшее общество, он и над ним надругался. Пьесу «Дон Жуан», может быть, изволите знать?
Одноглазый. Тоже слышал. Но какое отношение к д’Орсиньи имеет балаган в Пале-Рояле?
Брат Верность. У нас совершенно точные сведения о том, что борзописец вас, маркиз, вывел в качестве своего героя Дон Жуана.
Одноглазый(спрятав шпагу). Что же это за Дон Жуан?
Брат Сила. Безбожник, негодяй, убийца и, простите, маркиз, — растлитель женщин.
Одноглазый(изменившись в лице). Так. Благодарю вас.
Брат Верность(взяв со стола рукопись). Может быть, вам угодно ознакомиться с материалом?
Одноглазый. Нет, благодарю, неинтересно. Скажите, среди присутствующих, может быть, есть кто-нибудь, кто считает, что были основания вывести д’Орсиньи в пакостном виде?
Брат Верность. Братья, нет ли такого?
Среди членов Кабалы полное отрицание.
Такого не имеется. Итак, вы изволите видеть, какими побуждениями мы руководствовались, пригласив вас столь странным способом на тайное заседание. Здесь, маркиз, лица вашего круга, и вы сами понимаете, как нам неприятно…
Одноглазый. Вполне. Благодарю.
Брат Верность. Многоуважаемый маркиз, мы полагаемся на то, что сказанное сегодня останется между нами, равно как и никому не будет известно, что мы тревожили вас.
Одноглазый. Не беспокойтесь, сударь. Где дама, которая привезла меня?
Незнакомка в маске(выходит). Я здесь.
Одноглазый(хмуро). Приношу вам свои извинения, сударыня.
Незнакомка в маске. Бог вас простит, маркиз, прощаю и я. Пожалуйте со мною, я отвезу вас к тому месту, где мы встретились. Вы позволите вам опять завязать лицо, потому что почтенное общество не хочет, чтобы кто-нибудь видел дорогу к месту их заседаний.
Одноглазый. Если уж это так необходимо.
Одноглазому завязывают лицо, и Незнакомка уводит его. Дверь закрывается.
Шаррон(снимая капюшон и выходя из тьмы). Заседание Кабалы Священного писания объявляю закрытым. Помолимся, братья.
Члены Кабалы(встают и тихо поют). Лаудамус тиби, домине, реке этерне глориэ…[97 — Laudamus tibi, Domine, Rex aeternae gloriae… — начало молитвы: «Слава тебе, Господи, Царь вечной славы…» (лат.)]
…Необъятный собор полон ладаном, туманом и тьмой. Бродят огоньки. Маленькая исповедальня архиепископа, в ней свечи. Проходят две темные фигуры, послышался хриплый шепот: «Вы видели „Тартюфа“?.. Вы видели „Тартюфа“?..» — и пропал. Появляются Арманда и Лагранж, ведут под руки Мадлену. Та седая, больная.
Мадлена. Спасибо, Арманда. Спасибо вам, Варле, мой преданный друг.
Орган зазвучал в высоте.
Лагранж. Мы подождем вас здесь. Вот дверь архиепископа.
Мадлена крестится и, тихо стукнув, входит в исповедальню. Арманда и Лагранж закутываются в черные плащи, садятся на скамью, и тьма их поглощает.
Шаррон(возникает в исповедальне). Подойдите, дочь моя. Вы — Мадлена Бежар?
Орган умолк.
Узнал я, что вы одна из самых набожных дочерей собора, и сердцу моему вы милы. Я сам решил исповедовать вас.
Мадлена. Какая честь мне, грешнице.
