не удастся. Она уйдет со мной. Не правда ли, Аврора?
Аврора. Правда. Я твоя.
Саввич. Я не понимаю, что со мной. Я боюсь, что вы заразите и меня. Вы опасны.
Аврора. Саввич! Ты делаешь глупость. Я уйду с ним.
Саввич. Аврора! Пощади нас, не покидай!
Рейн. Ага! Вот это понятный язык! Саввич, уходите отсюда, у нас тайное дело. Мы спешим.
Саввич. Нет.
Рейн(подходит к машине, включает ее, и оттуда сразу взрыв музыки и свист). Милославский, Бунша, сюда!
Появляются Бунша, Милославский и Анна.
Саввич. Ах, вот что! Остановите машину!
Рейн. Назад! Или я вас убью!
Саввич. Нет! Аврора! Я тебя не выпущу! (Бросается к аппарату, кричит: «Тревога», Рейну.) Негодяй!
Рейн. Милославский!
Милославский ударяет ножом Саввича, тот падает.
Что ж ты наделал?
Анна. Убийство!
Милославский. Аннетка, ходу!
Анна. Нет! Нет! Ты страшен!
Милославский. Ну, судись одна! Выгораживай меня! Скажи — в запальчивости! В запальчивости! Тебе скинут три года! И заявляй сама чистосердечно! Скидка будет! (Бросается к машине.)
Бунша опережает его.
Куда ты? С передней площадки!
Бунша. Я вне очереди!
Вихрь подхватывает Буншу и уносит его. Следом за ним бросается Милославский и исчезает.
Аврора. Боже, он в крови! Помочь ему?
Рейн. Аврора! Некогда! В машину! Или ты боишься?
Аврора. Не боюсь! Прощайте, мраморные колонны! (Исчезает.)
Радаманов и Марина[78 — Здесь Мариной названа Мария Павловна.].
Радаманов. Что вы наделали? Рейн?
Рейн. Радаманов! Аврора уже улетела! Скажите, что я украл механизм. Марина, ты останешься?
Марина(Радаманову). Выпусти, выпусти его! Выпусти, если ты не хочешь, чтобы было хуже! Мы будем с тобой всегда вместе!
Радаманов. Да, теперь будем вместе. (Рейну.) Вы втянули меня в преступление!
Рейн. Что делать? Прощай! (Схватывает механизм.)
Раздается последний удар. Рейн исчезает.
Радаманов. Марина! Он плывет в крови! Марина! Я выпустил их! Марина!
Марина. Успокойся, мой дорогой, так лучше.
Послышались звуки тревоги, побежали люди. Вбегает Граббе.
Радаманов. Граббе! Зовите людей! Меня под суд! Они убили Саввича и убежали. Я упустил их. Это моя вина.
Марина. И моя.
Граббе. На помощь!
Свет гаснет. Исчезает Блаженство. Комната Рейна. У разбитой машины милиция и Михельсон. Взрыв музыки. Из машины выскакивает Бунша с михельсоновскими часами в руках.
Михельсон. Вот он! Вот он, ворюга! Держите его, товарищи! Вот они, ходики! С собственноручною надписью… Товарищи, не верьте, сцарапано! Не Милославского, мои ходики!
Бунша. Добровольно вернувшийся в СССР секретарь Бунша-Корецкий прибыл. Прошу отметить в протоколе: добровольно! На всех имею заявление.
Милиция. Сидоров, бери его!
Милославский(является). А!
Михельсон. Второй!
Милиция. Понырев[79 — Здесь Понырев — один из милиционеров.], бери!
Милославский. Ну, нет, я извиняюсь, это надо доказать. (Бросается к окну, разворачивает аппарат и улетает.) Вы, как хотите, а я в Ростов!
Милиция. Понырев, звони по телефону.
Являются Рейн и Аврора.
Аврора. Боже, как интересно! Ты здесь жил?
Михельсон. Жил, жил. Берите ее, пока не улетела!
Рейн. Осторожнее! Это моя жена! Она не имеет никакого отношения ни к какому делу.
Милиция. Супруга ваша? Разберем. Вы арестованы. Клочков, бери.
Михельсон. Вяжите их, вяжите!
Рейн. Болван! Аврора, не волнуйся. У нас, видишь ли, бывают иногда недоразумения в этой жизни. Все разъяснится. Поймите, что я изобретатель этой машины!
Милиция. Поймем, поймем. Ваша фамилия?
Рейн. Рейн.
Милиция. Прошу следовать.
Михельсон. Да этот-то улетел. Может, самый главный?
Милиция. Дальше Ростова не улетит. (Рейну.) Прошу.
28 марта 1934 года
Москва
Пьеса в четырех действиях
(2-я редакция) (Фрагменты)
Действие первое
Рейн. Не понимаю этого упорства. Вы — князь.
Бунша. А я говорю, нет. (Вынимает бумаги.) Вот документы, удостоверяющие, что моя мать, Ираида Михайловна, во время Парижской коммуны состояла в сожительстве с нашим кучером Пантелеем. А я родился ровно через девять месяцев и похож на Пантелея.
Рейн. Ну, если так, ладно, вы — сын кучера. Но у меня нет денег.
Милославский. Я извиняюсь, какие Михельсоновы часы? Что это, у одного Михельсона ходики в Москве?
Рейн. Постойте. Вам нельзя выходить, поймите.
Милославский. Не имеете права задерживать.
Рейн. Да я вас не задержу. Не бойтесь. Наоборот, я сейчас вас отправлю обратно. Вы недавней эпохи, судя по костюму. Вас поражает обстановка моей комнаты?
Милославский. Поражает.
Рейн. Одну минутку. Скажите только, как ваша фамилия.
Милославский. А зачем вам моя фамилия?
Рейн. Вы волнуетесь, это вполне понятно. Вы кто такой?
Милославский. Солист государственных театров.
Рейн. Ага. А в каком году вы родились? Мне это нужно.
Милославский. Забыл.
Рейн. Ну, ладно. Идите обратно, туда.
Милославский. Виноват, здесь стенка.
Рейн. Хорошо, стойте. (Движет механизм.) Вот так оказия! Заело. (Пауза.) Присядьте на одну минуту. Гм. Дело вот в чем. Я изобрел машину для проникновения в другие времена, так скажем… И вот, изволите ли видеть, вы только не пугайтесь, дело в том, что время есть фикция…
Милославский. Скажите! А мне это в голову не приходило!
Та часть Москвы Великой, которая носит название Блаженство. Громадная терраса очень высоко над землей. Колоннада. Тропические растения и сложная, но мало заметная и удобная аппаратура. Это — приемная в квартире народного комиссара Радаманова. Радаманов читает у стола.
Радаманов. Что за странное беспокойство у меня сегодня. (Пауза.)
На столе вспыхивает свет.
Да…
В аппарате мягко говорит голос: «Прилетела».
Анна(входя). Она прилетела.
Радаманов. Спасибо. Мне позвонили. Анна, дайте мне, пожалуйста, ваши подснежники, я хочу подарить ей.
Анна. Пожалуйста. (Уходит.)
Пауза. Через некоторое время появляется Аврора.
Аврора. Отец!
Радаманов. Здравствуй, Аврора, здравствуй. Вот тебе цветы.
Аврора. Как ты мил.
Радаманов. Ну, садись, садись, рассказывай.
Аврора. Да нечего рассказывать, черт возьми!
Радаманов. Аврора, душенька, ты только что прилетела, и первое слово, которое я от тебя слышу, — черт. На тебе еще цветочков, только не ругайся.
Аврора. Ну, не буду, не буду. Дай я тебя поцелую.
Радаманов. Ты хоть скажи, что из себя представляет Луна?
Аврора. Она из себя ничего не представляет. Луна как Луна.
Радаманов. В пути ничего не случилось?
Аврора. Ну что может случиться при такой технике? В ракете удобно, как в спальном вагоне…
Радаманов. Все?
Аврора. Все.
Радаманов. Не много от тебя узнаешь! Ну, говори правду, скучно?
Аврора. Скучно мне.
Радаманов. Аврора, как я страдаю из-за тебя. Ты повергаешь меня в ужас. Я думал, что на луне твоя тоска пройдет. Так же жить нельзя. Скука — это болезненное явление. Тогда нужно лечиться.
Аврора. Это — теория Саввича.
Радаманов. Кстати, он кланялся тебе.
Аврора. Ах, ну его к матери!
Радаманов. Что? К какой матери?
Аврора. Папа, я и сама не знаю, к какой матери. В одной из древних книжек я видела это выражение.
Радаманов. Удивительное выражение! Какое-то странное выражение! Ну, не надо о матери. Поговорим о Саввиче. Нельзя ж так поступать с человеком. Ведь он уверен, что ты выходишь за него. На этом самом месте ты говорила, что он тебе очень нравится.
Аврора. Что-то мне померещилось на этом месте. Теперь я и сама не могу разобраться, чем он меня прельстил: не то поразила меня его теория гармонии, не то брови. А теперь всматриваюсь, и гармония мне кажется сомнительной и брови вовсе не нравятся.
Радаманов. Честное слово, я с ума сойду! До чего неровный характер! Нельзя же так поступать с человеком.
На столе — свет.
Да, я к вашим услугам. Ах, Фердинанд!
Голос: «Может ли Аврора меня принять сейчас?»
Саввич спрашивает, можешь ли ты его принять?
Аврора. Да, могу.
Радаманов. Да, она очень рада.
Свет гаснет.
Ну, пожалуйста, беседуй сама с ним, а меня уволь. Ты окончательно запутала меня с этими бровями и гармонией.
Радаманов. Ну, голубчик, разговаривайте с ней, а у меня есть дело. (Уходит.)
Саввич. Приветствую вас, милая Аврора.
Аврора. Здравствуйте, Фердинанд! Вы знаете, какой я сон видела в ракете, что будто бы вас разбойники зарезали!
Саввич. Виноват…
Простите, что привлекает ваше внимание на моем лице?
Аврора. Ваши брови. Они стали уже.
Саввич. Признаюсь вам, что я подбрил их.
Аврора. Ах, это интересно. Повернитесь к свету, пожалуйста. Нет, так хуже, пожалуй,
Саввич. Но вы мне сами говорили…
Аврора. А, шут его знает, может, я ошиблась! Вы сегодня немного напоминаете Чацкого.
Саввич. Простите, кто это Чацкий?
Аврора. Это герой одной старинной пьесы, написанной лет четыреста назад.
Саввич. Как называется, простите?
Аврора. «Горе от ума».
Саввич(записав). Непременно прочту.
Аврора. Не стоит. Вам не понравится. Это скучная чепуха.
Саввич. Нет, мне хочется познакомиться с этим Чацким.
Милая Аврора, необыкновенные чувства волнуют меня сегодня. Я люблю первомайские дни, и сегодня, лишь только я проснулся, радость охватила меня Все веселило меня сегодня, а когда я поднялся сюда к вам, в Блаженство, она совершенно затопила меня. Посмотрите, как сверкают колонны, как прозрачен воздух! Человечество счастливо. Я гордился тем, что я один из людей… Аврора, что же вы молчите? Ведь наступает Первое мая. Что же вы молчите, Аврора?
Аврора. Все будет хорошо?
Саввич. О, ручаюсь вам! Сейчас хорошо, с каждым днем будет все лучше! Ну, что же вы мне скажете?
Аврора. Ах, да! Ведь наступает Первое мая. Милый Фердинанд, я попрошу вас, отложим этот разговор до полуночи. Я хочу еще подумать.
Саввич. Дорогая Аврора, о чем же думать? Не мучьте меня больше. Но впрочем, как хотите, как хотите, я согласен ждать.
Аврора. Скажите, Фердинанд, у вас не было сегодня ощущения беспокойства?
Саввич. О, никакого!
Аврора. А действительно, какой то сладостный ветер задувает на площадке! А вообразите, Саввич что ракета, в которой я летела, сорвалась бы сегодня и вдруг — бамс! И от меня осталась бы только одна пыль… И вот вы приходите объясняться мне в любви, и объясняться некому! И вот космическую пыль заключат в урну, и вам уже не с кем говорить…
Саввич. Аврора, замолчите! Что за ужасная мысль! Ракета не может сорваться.
Аврора. Я знаю. Мне что-то все снятся древние сны.
Саввич. Не понимаю, какие?
Аврора. Вот, например, сегодня мне приснилось, что будто бы разбойники напали на меня, а вы бросились меня защищать и вас закололи.
Саввич. Разбойники? Аврора, у вас расстроены нервы. Аврора, я давно это замечаю, но никому не говорю. Лишь только я стану вашим мужем, я вылечу вас.
Аврора. Мне скучно, бес!
Саввич. Сигнал к началу празднеств. Я не буду вас задерживать. Итак, до вечера?
Аврора. До вечера.
Саввич уходит.
Отец!
Радаманов(выходя). Ну, что?
Аврора. Слушай, отец, у тебя нет предчувствия, что что-то должно случиться?
Радаманов. Никакого предчувствия у меня нет. Ты скажи, ты ответила ему?
Аврора. Ты понимаешь, он взял подбрил брови и от этого стал в два раза хуже.
Радаманов. Аврора, при чем здесь брови? Что ты делаешь с человеком? Ответ ты ему дала?
Аврора. А с другой стороны, действительно, не в бровях сила. Иногда бывают самые ерундовские брови, а человек интересный. Хотя, должна заметить, что я что-то давненько не видела интересных людей.
Радаманов. Ну, поздравляю Саввича, если он на тебе женится. Вот уж воистину…
За сценой с грохотом разбиваются стекла. Затем по площадке пролетает вихрь, и затем появляется Милославский с часами и занавеской в руках, Бунша в шляпке и Рейн с механизмом.
(Вслед за текстом второй редакции, в той же тетради, находится тот же вариант второй картины первого действия:)
Саввич. Что привлекает ваше внимание на моем лице?
Аврора. Ваши брови. Вы подкрасили их?
Саввич. Признаюсь вам, да.
Аврора. Ах, это интересно. Повернитесь вот так — к свету. Благодарю вас. Нет, так, пожалуй, хуже.
Саввич.
