благословляет Буншу.
(Обнимая митрополита.) Еще раз благодарю вас, батюшка, от имени царя и от своего также. (С груди митрополита исчезает панагия.) И затем предайтесь вашим делам… Вы свободны…
Митрополит выходит.
Если ты еще раз пискнешь какой-нибудь протест, я тебя оставлю на произвол судьбы и тебя пришибут как котенка…
Шум, входит боярин.
Чего еще случилось?
Милославский. Не велю, не велю, только говори коротко — чего произошло…
Боярин. Ох, поношение… У митрополита панагию…
Милославский. Сперли?!
Боярин. Сперли…
Милославский. Вот что у нас делается! Чтобы была панагия мне сейчас же. Это безобразие!
Боярин исчезает.
Бунша. Я потрясен. Мои подозрения растут… У посла портрет пропал, у Шпака…
Милославский. Что ты хочешь сказать? А? Уж не хочешь ли ты намекнуть, что я присвоил? Дурак! Я если бы и хотел, не могу этого сделать. У меня пальцы так устроены. Снимки с моих пальцев делали в каждом городе и говорят — нет, этот человек украсть не может!..
Боярин. Царица, великий царь, тебя видеть желает… Помолебствовав о твоем здравии и возвращении…
Милославский. Проси, проси сюда.
4
(ФИНАЛ)
Иоанн (глядя на Буншу). Это что еще? Чур меня!
Бунша. Временно! Временно!
Тимофеев (Иоанну). Не задерживайтесь!.. К себе!
Иоанн. Как же ты смел царское облачение на себя возложить!
Милославский. Отец, отец, не волнуйтесь. Все в порядке!
Иоанн вбегает в палату, и в то же мгновение в палату врываются опричники во
главе с Головой.
Опричники. Гойда! Вот он! Бей их!
Милославский. Гражданин ученый, закрывайте аппарат!
Голова бросается вперед и бердышом разбивает аппарат. Звон и тьма. Свет.
Потом возникает комната Тимофеева. Стенка на месте,
Милославский. Ну и ну!
Тимофеев. Что значит этот наряд? Сознавайтесь, вы стащили ключ?
Милославский. Коля!
Тимофеев. Я вам не Коля.
Милославский. Дорогой ученый, я ничего стащить не могу. Я уже показывал палец, вот царь свидетель.
Бунша. Я не царь, отрекаюсь от этого звания.
Милославский. Ключ взял по рассеянности, получите.
Тимофеев. Теперь я понимаю, какой вы артист.
Грозные звонки на парадном. Появляются милиция, Ульяна Андреевна и Шпак.
Шпак. Вот они, товарищи начальники!
Милиция. Ну да! Вы — царь? Ваше удостоверение личности?
Бунша. Был, не отрицаю. Но был под влиянием гнусного опыта инженера Тимофеева.
Милославский. Что вы его слушаете, товарищи? Мы с маскараду, с парку культуры мы и отдыху?
Бунша снимает с себя одежду.
Вот. Пожалуйста.
Ульяна Андреевна. Иван Васильевич, ты ли это?
Бунша. Я, дорогая Ульяна Андреевна, я.
Милославский. А я, товарищи уважаемые солист театров. (Снимает одежду.)
Бунша. Вот она, панагия! Вот он, медальон! Товарищи. Он митрополита обокрал и посла шведского.
Шпак. Мой костюм.
Милиция. Что же вы, гражданин, милицию по телефону дразните?
Шпак. Товарищи начальники, в заблуждение ввели! Жулики они! Они же и крадут, они же и царями притворяются!
Милиция. Ага.
Бунша. Каюсь чистосердечно, товарищи, царствовал. Царствовал, но не более получаса.
Ульяна. Не слушайте его, он с ума сошел! Какой он царь! Где ты шлялся?
Тимофеев. Выслушайте меня. Да, я сделал опыт. Но разве можно, с такими свиньями чтобы вышло что-нибудь путное? Аппарат мой…
Милиция. Вы кончили, гражданин?
Тимофеев. Кончил.
Милиция. Ну-с, пожалуйте все.
Милославский. Ах, ты, чтоб тебе пусто было!
Милиция. Пожалуйте в отделение, гражданин, там разберем.
Ульяна. Иван Васильевич, что же с тобой сделают?
Бунша. Не бойся, Ульяна Андреевна, милиция добрая. С восторгом предаюсь в ее руки.
Тимофеев (выходя). Проклятый дом!
На сцене только Шпак и милиционер.
Шпак. Сейчас, товарищ, сейчас. Дайте только комнату закрою. Вот, товарищ, какие приключения случаются в нашем паршивом жакте! Расскажи мне кто-нибудь — не поверил бы. Но видел собственными глазами. Записка… (читает, бормочет) …короче, я уезжаю с Якиным в Сочи. Вот, товарищи, еще и сбежала!
Милиция. Там разберутся, пожалуйста.
Шпак. Иду, иду.
Уходят. Тишина. Радио: «Передаем час танцевальной музыки. Оркестр под управлением Сигизмунда
Тачкина исполнит падеспань».
24 сентября 1935 года * Михаил Булгаков. Иван Васильевич
Комедия в трех действиях
2-я редакция
Фрагменты (начало и конец пьесы)
Собрание сочинений в десяти томах. Том 7. М., «Голос», 1999.
OCR Бычков М.Н.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Московская квартира. Комната Тимофеева, рядом — комната Шпака, запертая на замок. Кроме того, передняя, в которой радиорупор. В комнате Тимофеева беспорядок. Ширмы. Громадных размеров и необычной конструкции аппарат, по-видимому — радиоприемник, Над которым работает Тимофеев. Множество ламп в аппарате, в которых то появляется, то гаснет свет. Волосы у Тимофеева всклокоченные, глаза от бессонницы красные. Он озабочен. Тимофеев жмет
кнопки. Слышен приятный певучий звук.
Тимофеев. Опять звук той же высоты…
Освещение меняется.
Свет пропадает в пятой лампе… Почему нет света? Ничего не понимаю. Проверим. (Вычисляет.) А два, а три… угол между направлениями положительных осей… Я ничего не понимаю. Косинус, косинус… Верно!
Внезапно в радиорупоре в передней возникает радостный голос, который говорит: «Слушайте продолжение «Псковитянки!» И вслед за тем в радиорупоре
грянули колокола и заиграла хриплая музыка,.
Мне надоел Иоанн с колоколами! И кроме того, я отвинтил бы голову тому, кто ставит такой приемник. Ведь я же говорил ему, чтобы он снял, что я поправлю! У меня нету времени! (Вбегает в переднюю и выключает радио, и рупор, крякнув, умолкает. Возвращается в комнату.) На чем я остановился?.. Косинус… Да нет, управдом? (Открывает окно, высовывается, кричит.) Ульяна Андреевна? Где ваш драгоценный супруг? Не слышу. Ульяна Андреевна! Ведь я же просил, чтобы он убрал рупор? Не слышу. Чтобы он убрал рупор! Скажите ему, чтобы он потерпел, я ему поставлю приемник! Австралию он будет принимать! Скажите, что он меня замучил со своим Иоанном Грозным! И потом ведь он же хрипит? Да рупор хрипит! У меня нету времени! У меня колокола в голове играют. Не слышу! Ну, ладно. (Закрывает окно.) На чем я остановился?.. Косинус… У меня висок болит… Где же Зина? Чаю бы выпить сейчас. Нет, еще раз попробую. (Жмет кнопки в аппарате, отчего получается дальний певучий звук, и свет в лампах меняется.) Косинус и колокола… (Пишет на бумажке.) Косинус и колокола… и колокола… то есть косинус… (Зевает.) Звенит, хрипит… вот музыкальный управдом… (Поникает и засыпает тут же у аппарата.)
Освещение в лампах меняется. Затем свет гаснет. Комната Тимофеева погружается по тьму, и слышен только дальний певучий звук. Освещается
передняя. В передней появляется Зинаида Михайловна.
(Финал)
Милиция выводит всех из квартиры. В ту же минуту гаснет свет в комнате Тимофеева. Радостный голос в рупоре в передней: «Слушайте продолжение «Псковитянки»» И тотчас грянули колокола и заиграла хриплая музыка. Комната Тимофеева освещается. Тимофеев, спавший, завалившись за аппарат,
просыпается.
Тимофеев. Скорей, скорей, Иван Васильевич… Фу, черт, да я заснул! Боже, какая ерунда приснилась!.. Аппарат-то цел? Цел. Батюшки, меня жена бросила!.. Да нет, это во сне. Слава Богу, во сне. А вдруг… Косинус… черт, надоел мне с колоколами…
Передняя освещается. Входит Зинаида.
Зинаида. Коля, это я.
Тимофеев. Зиночка, ты!
Зинаида. Ты так и не ложился? Колька, ты с ума сойдешь, я тебе говорю. Я тебе сейчас дам чаю, и ложись. Нельзя так работать.
Тимофеев. Зина, я хотел тебя спросить… видишь ли, я признаю свою вину… я, действительно, так заработался, что обращал мало внимания на тебя в последнее время… косинус… ты понимаешь меня?
Зинаида. Ничего не понимаю.
Тимофеев. Ты где сейчас была?
Зинаида. На репетиции.
Тимофеев. Скажи мне, только правду. Ты любишь Якина?
Зинаида. Какого Якина?
Тимофеев. Не притворяйся. Очень талантлив… ему действительно дадут квартиру?.. Ну, словом, он ваш кинорежиссер.
Зинаида. Никакого Якина режиссера нету у нас.
Тимофеев. Правда?
Зинаида. Правда.
Тимофеев. И Молчановского нету?
Зинаида. И Молчановского нету.
Тимофеев. Ура! Это я пошутил.
Зинаида. Я тебе говорю, ты с ума сойдешь.
Да, да!
Вбегает Шпак.
Тимофеев. Антон Семенович, мне сейчас приснилось, что вас обокрали.
Шпак (залившись слезами). Что приснилось? Меня действительно обокрали!
Тимофеев. Как?
Шпак. Начисто. Пока был на службе. Патефон, портсигар, костюмы! Батюшки! И телефонный аппарат срезали! Зинаида Михайловна, позвольте позвонить. Батюшки! (Бросается к телефону.) Милицию! Где наш управдом?
Зинаида (распахнув окно, кричит). Ульяна Андреевна! Где Иван Васильевич? Шпака обокрали!
В радиорупоре сильнее грянула музыка.
* Михаил Булгаков. Банщица Иван
Собр. соч. в 5 т. Т.2. М.: Худож. лит., 1992.
OCR Гуцев В.Н.
В бане на станции Эсино Муромской
линии в женский день, пятницу, неизменно
присутствует один и тот же банщик дядя
Иван, при котором посетительницам бани
приходится раздеваться, пользуясь тазами
вместо фиговых листков.
Неужели нельзя поставить в пятницу в
баню одну из женщин, работающих в
ремонте!
До того неприлично про это писать, что перо опускается.
1. В БАНЕ
— Дядь Иван, а дядь Иван!
— Што тебе? Мыло, мочалка имеется?
— Все имеется, только умоляю тебя, уйди ты к чертям!
— Ишь какая прыткая, я уйду, а в это время одежу покрадут. А кто отвечать будет — дядя Иван. Во вторник мужской день был, у начальника станции порцыгар свистнули. А кого крыли? Меня, дядю Ивана!
— Дядя Иван! Да хоть отвернись на одну секундочку, дай пробежать!
— Ну ладно, беги.
Дядя Иван отвернулся к запотевшему окошку предбанника, расправил рыжую бороду веером и забурчал:
— Подумаешь, невидаль какая. Чудачка тоже. Удовольствие мне, что ли? Должность у меня уж такая похабная… Должность заставляет.
Женская фигура выскочила из простыни и, как Ева по раю, побежала в баню.
— Ой, стыдобушка!
Дверь в предбанник открылась, выпустила тучу пара, а из тучи вышла мокрая, распаренная старушка, тетушка дорожного мастера. Старушка выжала мочалку и села на диванчик, мигая от удовольствия глазами.
— С легким паром, — поздравил ее над ухом сиплый бас.
— Спасибо, голубушка. Спас… Ой! С нами крестная сила. Да ты ж мужик?!
— Ну и мужик, дак что… Простыня не потребуется?
— Казанская божья мать! Уйди ты от меня со своей простыней, охальник! Что ж это у нас в бане делается?
— Что вы, тетушка, бушуете, я же здесь был, когда вы пришли!
— Да не заметила давеча я! Плохо вижу я, бесстыдник. А теперь гляжу, а у него борода как метла! Манька, дрянь, простыней закройся!
— Вот мученье, а не должность, — пробурчал дядя Иван, отходя.
— Дядя Иван, выкинься отсюда! — кричали женщины с другой стороны, закрываясь тазами, как щитами
