н и я в масках; в кресле отдельно, без маски, сидит Ш а р р о н. Дверь открывается, и д в о е в ч е р н о м – люди жуткого вида – вводят М у а р р о н а со связанными руками и с повязкой на глазах. Руки ему развязывают, повязку снимают.

М у а р р о н. Куда меня привели?

Ш а р р о н. Это все равно, сын мой. Ну, повторяй при собрании этих честных братьев свой донос.

Муаррон молчит.

Б р а т С и л а. Ты – немой?

М у а р р о н. Кх… я… святой архиепископ… неясно тогда расслышал и… Я, пожалуй, лучше ничего не буду говорить.

Ш а р р о н. Похоже, сын мой, что ты мне сегодня утром наклеветал на господина Мольера.

Муаррон молчит.

Б р а т С и л а. Отвечай, грациозная дрянь, архиепископу.

Молчание.

Ш а р р о н. С прискорбием вижу я, сын мой, что ты наклеветал.

Б р а т С и л а. Врать вредно, дорогой актер. Придется тебе сесть в тюрьму, красавчик, где ты долго будешь кормить клопов. А делу мы все равно ход дадим.

М у а р р о н (хрипло). Я не клеветал.

Б р а т С и л а. Не тяни из меня жилы, рассказывай.

Муаррон молчит.

Эй!

Из двери выходят двое, еще более неприятного вида, чем те, которые Муаррона привели.

(Глядя на башмаки Муаррона.) А у тебя красивые башмаки, но бывают и еще красивее. (Заплечным мастерам.) Принесите сюда испанский сапожок.

М у а р р о н. Не надо. Несколько лет тому назад я, мальчишкой, сидел в клавесине у шарлатана.

Б р а т С и л а. Зачем же тебя туда занесло?

М у а р р о н. Я играл на внутренней клавиатуре. Это такой фокус, будто бы самоиграющий клавесин.

Б р а т С и л а. Ну-с?

М у а р р о н. В клавесине… Нет, не могу, святой отец! Я был пьян сегодня утром, я забыл, что я сказал вам…

Б р а т С и л а. В последний раз прошу тебя не останавливаться!

М у а р р о н. И… ночью слышал, как голос сказал, что господин де Мольер… женился не на сестре… Мадлены Бежар… а на ее дочери…

Б р а т С и л а. Так чей же это был голос?

М у а р р о н. Я полагаю, что он мне пригрезился.

Б р а т С и л а. Ну вот, чей пригрезился тебе?

М у а р р о н. Актера Лагранжа.

Ш а р р о н. Ну, довольно, спасибо тебе, друг. Ты честно исполнил свой долг. Не терзайся. Всякий верный подданный короля и сын церкви за честь должен считать донести о преступлении, которое ему известно.

Б р а т С и л а. Он ничего себе малый. Первоначально он мне не понравился, но теперь я вижу, что он добрый католик.

Ш а р р о н (Муаррону). Ты, друг, проведешь день или два в помещении, где к тебе будут хорошо относиться и кормить, а потом ты поедешь со мной к королю.

Муаррону завязывают глаза, связывают руки и уводят его.

Так вот, братья, сейчас здесь будет посторонний, и разговаривать с ним я попрошу Брата Верность, потому что мой голос он знает.

В дверь стучат. Шаррон надвигает капюшон на лицо и скрывается в полутьме. Брат Верность идет открывать дверь. Появляется Н е з н а к о м к а в м а с к е и ведет за руку О д н о г л а з о г о. Глаза у того завязаны платком.

О д н о г л а з ы й. Очаровательница, когда же вы наконец разрешите снять повязку? Вы могли бы положиться и на мое слово. Помолись, в вашей квартире пахнет сыростью.

Н е з н а к о м к а в м а с к е. Еще одна ступенька, маркиз. Так… Снимайте. (Прячется.)

О д н о г л а з ы й (снимает повязку, оглядывается). А! Помолись! (Мгновенно правой рукой выхватывает шпагу, а левой пистолет и становится спиной к стене, обнаруживая большой жизненный опыт. Пауза.) У некоторых под плащами торчат кончики шпаг. В большой компании меня можно убить, но предупреждаю, что трех из вас вынесут из этой ямы ногами вперед. Я – «Помолись». Ни с места! Где дрянь, заманившая меня в ловушку?

Н е з н а к о м к а в м а с к е (из тьмы). Я здесь, маркиз, но я вовсе не дрянь.

Б р а т С и л а. Фи, маркиз, даме…

Б р а т В е р н о с т ь. Мы просим вас успокоиться, никто не хочет нападать на вас.

Б р а т С и л а. Маркиз, спрячьте ваш пистолет, он смотрит, как дырявый глаз, и портит беседу.

О д н о г л а з ы й. Где я нахожусь?

Б р а т В е р н о с т ь. В подвале церкви.

О д н о г л а з ы й. Требую выпустить меня отсюда!

Б р а т В е р н о с т ь. Дверь в любую минуту откроют для вас.

О д н о г л а з ы й. В таком случае зачем же заманивать меня сюда, помолись! Прежде всего это не заговор на жизнь короля?

Б р а т В е р н о с т ь. Бог вас простит, маркиз. Здесь пламенные обожатели короля. Вы находитесь на тайном заседании Кабалы Священного Писания.

О д н о г л а з ы й. Ба! Кабала! Я не верил в то, что она существует. Зачем же я понадобился ей? (Прячет пистолет.)

Б р а т В е р н о с т ь. Присаживайтесь, маркиз, прошу вас.

О д н о г л а з ы й. Спасибо. (Садится.)

Б р а т В е р н о с т ь. Мы скорбим о вас, маркиз.

Ч л е н ы К а б а л ы (хором). Мы скорбим!

О д н о г л а з ы й. А я не люблю, когда скорбят. Изложите дело.

Б р а т В е р н о с т ь. Маркиз, мы хотели вас предупредить о том, что над вами смеются при дворе.

О д н о г л а з ы й. Это ошибка. Меня зовут «Помолись».

Б р а т В е р н о с т ь. Кому же во Франции не известно ваше несравненное искусство? Поэтому и шепчутся за вашей спиной.

О д н о г л а з ы й (хлопнув шпагой по столу). Фамилию!

Члены Кабалы перекрестились.

Б р а т С и л а. К чему этот шум, маркиз?

Б р а т В е р н о с т ь. Шепчет весь двор.

О д н о г л а з ы й. Говорите, а не то я потеряю терпение!

Б р а т В е р н о с т ь. Вы изволите знать гнуснейшую пьесу некоего Жана-Батиста Мольера под названием «Тартюф»?

О д н о г л а з ы й. Я в театр Пале-Рояль не хожу, но слышал о ней.

Б р а т В е р н о с т ь. В этой пьесе комедиант-безбожник насмеялся над религией и над ее служителями.

О д н о г л а з ы й. Какой негодник!

Б р а т В е р н о с т ь. Но не одну религию оскорбил Мольер. Ненавидя высшее общество, он и над ним надругался. Пьесу «Дон Жуан», может быть, изволите знать?

О д н о г л а з ы й. Тоже слышал. Но какое отношение к д’Орсиньи имеет балаган в Пале-Рояле?

Б р а т В е р н о с т ь. У нас совершенно точные сведения о том, что борзописец вас, маркиз, вывел в качестве своего героя Дон Жуана.

О д н о г л а з ы й (спрятав шпагу). Что же это за Дон Жуан?

Б р а т С и л а. Безбожник, негодяй, убийца и, простите, маркиз, растлитель женщин.

О д н о г л а з ы й (изменившись в лице). Так. Благодарю вас.

Б р а т В е р н о с т ь (взяв со стола рукопись). Может быть, вам угодно ознакомиться с материалом?

О д н о г л а з ы й. Нет, благодарю, неинтересно. Скажите, среди присутствующих, может быть, есть кто-нибудь, кто считает, что были основания вывести д’Орсиньи в пакостном виде?

Б р а т В е р н о с т ь. Братья, нет ли такого?

Среди членов Кабалы полное отрицание.

Такого не имеется. Итак, вы изволите видеть, какими побуждениями мы руководствовались, пригласив вас столь странным способом на тайное заседание. Здесь, маркиз, лица вашего круга, и вы сами понимаете, как нам неприятно…

О д н о г л а з ы й. Вполне. Благодарю вас.

Б р а т В е р н о с т ь. Многоуважаемый маркиз, мы полагаемся на то, что сказанное сегодня останется между нами, равно как и никому не будет известно, что мы тревожили вас.

О д н о г л а з ы й. Не беспокойтесь, сударь. Где дама, которая привезла меня?

Н е з н а к о м к а в м а с к е (выходит). Я здесь.

О д н о г л а з ы й (хмуро). Приношу вам свои извинения, сударыня.

Н е з н а к о м к а в м а с к е. Бог вас простит, маркиз, прощаю и я. Пожалуйте со мной, я отвезу вас к тому месту, где мы встретились. Вы позволите вам опять завязать глаза, потому что почтенное общество не хочет, чтобы кто-нибудь видел дорогу к месту их заседаний.

О д н о г л а з ы й. Если уж это так необходимо…

Одноглазому завязывают глаза, и Незнакомка уводит его. Дверь закрывается.

Ш а р р о н (снимая капюшон и выходя из тьмы). Заседание Кабалы Священного писания объявляю закрытым. Помолимся, братья.

Члены Кабалы встают и тихо поют: Laudamus, tibi, Domine, rex aeternae gloriae…[49 — Начало молитвы: «Хвалим, Господи, тебе, царю вечной славы» (лат.)]

…Необъятный собор полон ладаном, туманом и тьмой. Бродят огоньки. Маленькая исповедальня архиепископа, в ней свечи. Проходят две темные фигуры, послышался хриплый шепот: «Вы видели „Тартюфа“?.. Вы