не знаю отчего, только я ревную и не могу выносить. А тут еще поедет с Федоровым, и хотя я уверен, что она не изменит, но мне бы не хотелось, чтобы подобные Федоровы были близко около нее. Это малый, не кончивший курс учения, хромой и притом пошляк, это один из…
Продолжение дневника 27 января 1886 года.
Юлий живет в Озерках – под надзором полиции, обязан три года не выезжать никуда [2].
Зимой пишу стихи. В памяти морозные солнечные дни, лунные ночи, прогулки и разговоры с Юлием.
20 декабря 1886 года.
Вечер. На дворе не смолкая бушует страшная вьюга. Только сейчас выходил на крыльцо. Холодный резкий ветер бьет в лицо снегом. В непроглядной крутящейся мгле не видно даже строений. Едва-едва, как в тумане, заметен занесенный сад. Холод нестерпимый.
Лампа горит на столе слабым тихим светом. Ледяные белые узоры на окнах отливают разноцветными блестящими огоньками. Тихо. Только завывает метель да мурлыкает какую-то песенку Маша [3]. Прислушиваешься к этим напевам и невольно отдаешься во власть долгого зимнего вечера. Лень шевельнуться, лень мыслить.
А на дворе все так же бушует метель. Тихо и однообразно проходит время. по-прежнему лампа горит слабым светом. Если в комнате совершенно стихает, слышно, как горит и тихонько сипит керосин. Долог зимний вечер. Скучно. Всю ночь будет бушевать метель и к рассвету нанесет высокий снежный сугроб.
1888
Без даты
Поезд, метель, линия сугробов и щитов.
Без даты
Изба полна баб и овец – их стригут.
На веретье на полу лежит на боку со связанными тонкими ногами большая седая овца. Черноглазая баба стрижет ее левой рукой (левша) огромными ножницами, правой складывая возле себя клоки сальной шерсти, и без умолку говорит с другими бабами, тоже сидящими возле связанных лежащих бокастых овец и стригущими их.
1891
26 июля
Церковь Спаса-на-бору. Как хорошо: Спас на бору! Вот это и подобное русское меня волнует, восхищает древностью, моим кровным родством с ним.
1893
В июле (?) приехала в Огневку В. [4]. С ней к Воргунину. Осенью в Полтаве писал «Вести с родины» и «На чужой стороне» (?).
Конец декабря – с Волкенштейном в Москву к Толстому [5].
3 июня 1893 г. Огневка.
Приехал верхом с поля, весь пронизанный сыростью прекрасного вечера после дождя, свежестью зеленых мокрых ржей.
Дороги чернели грязью между ржами. Ржи уже высокие, выколосились. В колеях блестела вода. Впереди передо мной, на востоке, неподвижно стояла над горизонтом гряда румяных облаков. На западе – синие-синие тучи, горами. Солнце зашло в продольную тучку под ними – и золотые столпы уперлись в них, а края их зажглись ярким кованым золотом. На юге глубина неба безмятежно ясна. Жаворонки. И все так привольно, зелено кругом. Деревня Басово в хлебах.
1894
В начале января вернулся из Москвы в Полтаву. «Аркадий». От Николаева (?).
В апреле в «Русском богатстве» «Танька» (?).
Вечер 19 мая.
Павленки (на даче под Полтавой), дождь, закат (запись: «Пришел домой весь мокрый…»).
15 авг.
Павленки, сидел в саду художника Мясоедова (запись: «Солнечный ветреный день…») В«аря» в Ельце. Осенью квартира на Монастырской.
20 окт. (с. стиля)
В 2 ч. 45 м. смерть Александра III в Ливадии.
Привезен в Птб. 1 ноября. Стоял в Петропавловском соборе до 7 ноября (до похорон).
4 ноября.
Бегство В«ари» [6].
Вскоре приехал Евгений [7]. С ним и с Юлием в Огневку, Елец, Поповская гостиница.
Я остался в Огневке. До каких пор?
Вечер 19 мая 94 г.
Павленки (предместье Полтавы).
Пришел домой весь мокрый, – попал под дождь, – с отяжелевшими от грязи сапогами. Прошел сперва с нашей дачи к пруду в земском саду, – там березы, ивы с опущенными длинными мокрыми зелеными ветвями. Потом пошел по дороге в Полтаву, глядя на закат справа. Он все разгорался – и вдруг строения города на горе впереди, корпус фабрики, дым трубы – все зажглось красной кровью, а тучи на западе – блеском и пурпуром.
15 авг. 94.
Павленки.
Солнечный ветреный день. Сидел в саду художника Мясоедова [8] (наш сосед, пишет меня), в аллее тополей на скамейке. Безоблачное небо широко и свежо открыто. Иногда ветер упадал, свет и тени лежали спокойно, на поляне сильно пригревало, в шелковистой траве замирали на солнце белые бабочки, стрекозы с стеклянными крыльями плавали в воздухе, твердые темно-зеленые листья сверкали в чаще лаковым блеском. Потом начинался шелковистый шелест тополей, с другой стороны, по вершинам сада, приближался глухой шум, разрастался, все охватывал – и свет и тени бежали, сад весь волновался… И снова упадал ветер, замирал, и снова пригревало.
1895
В январе в первый раз приехал в Птб. Михайловский [9], С. Н. Кривенко [10], Жемчужников [11].
Потом? Москва, Бальмонт, Брюсов, Эртель, Чехов (оба в Большой Московской гостинице).
Март: Москва, номера в конце Тверского бульвара, с Юлием. Солнце, лужи.
В «Русской мысли» стихи «Сафо», «Вечерняя молитва».
«Старая, огромная, людная Москва», и т.д. Так встретила меня Москва когда-то впервые и осталась в моей памяти сложной, пестрой, громоздкой картиной – как нечто похожее на сновидение…
Это начало моей новой жизни было самой темной душевной порой, внутренне самым мертвым временем всей моей молодости, хотя внешне я жил тогда очень разнообразно, общительно, на людях, чтобы не оставаться наедине с самим собой.
Летом– Полтава (?). Поездка на отправку переселенцев с Зверевым. Написал «На край света» (когда?). Напечатали в «Новом слове» в октябре.
В декабре – Птб., вечер в Кредитном Обществе. Номера на Литейном (?). Привез «Байбаки».
Федоров [12], Будищев [13], Ладыженский [14], Михеев [15], Михайловский, Потапенко [16], Баранцевич [17], Гиппиус [18], Мережковский [19], Минский [20], Савина [21] (это на вечере в Кред. О-ве); Сологуб (утром у Федорова), Елпатьевский [22], Давыдова [23] («Мир божий» на Лиговке). Муся [24], Людмила (дочь Елпатьевского). Васильевский Остров. Попова, ее предложение издать «На край света».
1896
Из Птб. был в Ельце на балу в гимназии (?) – уже «знаменитостью».
Когда познакомился и сошелся с М. В.?
29 мая вечером с М. В. приехал в Кременчуг. Почти всю ночь не спали. На другой день уплыл в Екатеринослав (она – в Киев?).
31 мая из Екатеринослава через «Пороги» по Днепру.
1 июня – Александровск – и вечером оттуда в Бахчисарай.
Бахчисарай, Чуфут, монастырь под Бахчисараем.
Байдары, ночевка в Кикинеизе. Ялта, Аю-Даг. В Ялте Станюкович [25], Миров [26].
Днепровские Пороги (по которым я прошел на плоту с лоцманами летом 1896 года).
Екатеринослав. Потанинский сад, где провел с час, потом за город, где под Ек., на пологом берегу Днепра, Лоцманская Каменка. В верстах в 5 ниже – курганы: Близнецы, Сторожевой и Галаганка – этот насыпан, по преданию, разбойником Галаганом, убившим богатого пана, зарывшим его казну в землю и затем всю жизнь насыпавшим над ней курган. Дальше Хортица, а за Хортицей – Пороги: первый, самый опасный, – Неяситец (или Ненасытец); потом, тоже опасные: Дед и Волнич; за Волничем, в 4 верстах, последний опасный – Будило, за Будилом – Лишний; через 5 верст – Вильный; и наконец – Явленный.
С 15 на 16 сент. из Екатеринослава в Одессу. Лунная ночь, пустые степи.
Вечером 16 Одесса, на извозчике к Федорову в Люстдорф.
Ночью ходили к морю. Темно, ветер. Позднее луна, поле лунного света по морю – тусклое, свинцовое. Лампа на веранде, ветер шуршит засохшим виноградом. (Киппен?)
17 сент. Проводил Федорова в Одессу, ветер, солнце, тускло-блестящее море, берег точно в снегу.
21 сент. Тишина, солнечное утро, пожелтевший плющ на балконе, море ярко-синее, все трепещет от солнца. Хрустальная вода у берега. Сбежал к морю, купался.
26 сент. Уехал на Николаев. Синее море резко отделяется от красных берегов.
Птб., Литейный, номера возле памятника Ольденбургского в снегу. Горничная.
1897
Петербург, выход «На край света». Именины Михайловского, потом Мамина [27] (в Царском Селе).
Михеев в снегу на вокзале.
Встреча с Лопатиной в редакции «Нового слова» [28].
Из Птб. в Ельце на балу.
Огневка.
11 марта– «еду из Огневки в Полтаву…» (по записи).
30 апр. – из Полтавы в Шишаки (по записи).
24 мая – из Полтавы в Одессу к Федорову через Кременчуг-Николаев, оттуда по Бугу.
11.III.1897.Еду из Огневки в Полтаву. Второй класс, около одиннадцати утра, только что выехал с Бабарыкиной. Ослепительно светлый день, серебряные снега. Ясная даль, на горизонте перламутрово-лиловые, точно осенние облака. Кое-где чернеют лесочки. Грустно, люблю всех своих.
30 апреля 1897 г. Полтава. Из Полтавы на лошадях в Шишаки. Овчарни Кочубея.
Рожь качается, ястреба, зной. Яновщина, корчма. Шишаки. Яковенко не застал, поехал за ним к нему на хутор. Вечер, гроза. Его тетка, набеленная, нарумяненная, старая, хрипит и кокетничает. Докторша, «хочет невозможного». Миргород. Там ночевал.
24 мая 1897 г. Из Полтавы в Одессу к Федорову.
Кременчуг, мост, солнце низкое, желто-мутный Днепр. За Кременчугом среди пустых гор, покрытых только хлебами. Думал о Святополке Окаянном [29].
Ночью равнины, мокрые после дождя. Пшеницы, черная грязь дорог.
Николаев, Буг. Ветрено и прохладно. Низкие глиняные берега. Буг пустынен. Устье, синяя туча, громадой поднявшаяся над синей сталью моря. Из-под боков парохода развалы воды, бегут сквозь решетку палубы. Впереди море, строй парусов.
29 мая. Люстдорф. Рассвет, прохладный ветер, волнуется сиреневое море. Блеск взошедшего солнца начался от берега.
Днем проводил Федорова в Одессу, сидел на скалах возле прибоя. Море кажется выше берега, на котором сидишь.
Шел берегом – в прибое лежала женщина.
Вечером ходил в степь, в хлеба. Оттуда смотрел на синюю пустыню моря.
1898
Начало зимы, зима – где? Ранней весной, кажется, в Москве, в «Столице». Лопатина.
Где весной?
Прощание поздним вечером (часу в одиннадцатом, но еще светила заря, после дождя), прощание с Лопатиной в лесу. Слезы и надела на меня крест (иконку? и где я ее дел?).
В конце июня уехал в Люстдорф к Федорову. Куприн, Карташевы [30], потом Цакни [31], жившие на даче на 7-й станции. Внезапно сделал вечером предложение. Вид из окон их дачи (со 2-го этажа). Аня [32] играла «В убежище сюда…» [33]. Ночуя у них, спал на балконе (это уже, кажется, в начале сентября).
23 сентября – свадьба.
Жили на Херсонской улице, во дворе.
Вуаль, ее глаза за ней (черной). Пароходы в порту. Ланжерон.
Беба [34], собачка. Обеды, кефаль, белое вино. Мои чтения в Артистическом клубе, опера (итальянская).
«Пушкин», Балаклава. Не ценил ничего!
Ялта, гостиница возле мола. Ходили в Гурзуф. На скале в Гурзуфе вечером.
Возвращение, качка.
В декабре (или ноябре?) в Москву с Аней. Первое представление «Чайки» (17 дек.), мы были на нем. Потом Птб., номера на Невском (на углу Владимирской). Бальмонт во всей своей молодой наглости.
Первое изд. «Гайаваты».
Лохвицкая? [35]
«Без роду-племени» – где и когда писал? Кажется, в Одессе, после женитьбы. В «нивском» издании этот рассказ помечен 97-м годом.
Когда с Лопатиной по ночлежным домам?
16 ноября – юбилей Златовратского [36] в Колонной зале в «Эрмитаже» (в Москве).
1899
Весной ездил в Ялту (?). Чехов, Горький, Муся Давыдова и Лопатина.
