Книппер, 10 февраля, Ялта.
…
«Я оторван от почвы, не живу полной жизнью, не пью, хотя люблю выпить; я люблю шум и не слышу его, одним словом, я переживаю теперь состояние пересаженного дерева, которое находится в колебании: приняться ему, или начать сохнуть». ***
А. С. Суворину, 12 февраля, Ялта.
…»Когда Ваша героиня состарится, не придя ни к чему и ничего не решив для себя, и увидит, что всеми она покинута, неинтересна, не нужна, когда поймет, {302} что окружавшие ее люди были праздные, ненужные, дурные люди (отец — тоже) и что она проморгала жизнь, — разве это не страшнее нигилистов?»
…»кроме действующего права, кроме уложений и юридических определений, существует еще нравственное право, которое всегда идет впереди действующего и определяет наши поступки, именно когда мы хотим действовать по совести…» ***
А. М. Пешкову (М. Горькому), 15 февраля, Ялта.
…
…»Так не хотите в Индию? Напрасно. Когда в прошлом есть Индия, долгое плавание, то во время бессонницы есть о чем вспомнить». ***
А. С. Суворину, 10 марта, Ялта.
…
«Как много здесь чахоточных! Какая беднота и как беспокойно с ними. Тяжелых больных не принимают здесь ни в гостиницы, ни на квартиры, можете себе представить, какие истории приходится наблюдать здесь. Мрут люди от истощения, от обстановки, от полного заброса — это в благословенной Тавриде. Потеряешь всякий аппетит и к солнцу, и к морю». {303} ***
О. Л. Книппер, 30 августа, Ялта.
…
«Ах, как мне мешают, если бы ты только знала!!! Не принимать людей я не могу, это не в моих силах». ***
А. М. Пешкову (Горькому), 16 октября, Ялта.
…
…»Ужасно трудно было писать «Трех сестер». Ведь три героини, каждая должна быть на свой образец, и все три — генеральские дочки! Действие происходит в провинциальном городе, вроде Перми, среда — военные, артиллерия». ***
А. С. Суворину, 16 ноября, Москва, Тверская, «Дрезден».
…
«Вы слышали, что я женюсь? Это неправда. Я уезжаю в Африку, к крокодилам». *** 1890 Уже в январе 1890 года Чехов наметил маршрут на Сахалин: река Кама, Пермь, Тюмень, Томск, Иркутск, Амур, Сахалин, Япония, Китай, Коломбо, Порт-Саид, Константинополь и Одесса. Этот маршрут он {304} сообщает младшему брату Михаилу. Намечает выехать из Москвы в начале апреля. ***
H. M. Линтваревой, 5 марта, Москва.
…
«Что касается меня, то я тоже кашляю, но жив и, кажется, здоров. Этим летом у Вас не буду, так как в апреле по своим надобностям (Курсив мой. И. Б.) уезжаю на остров Сахалин, откуда вернусь в декабре. Туда еду через Сибирь (11 тысяч верст)» (11 т. верст! И. Б.) «Миша, кажется, писал Вам, что меня будто кто-то командирует туда, но это вздор. Я сам себя командирую, на собственный счет. На Сахалине много медведей и беглых, так что в случае, если мною пообедают господа звери или зарежет какой-нибудь бродяга, попрошу не поминать лихом». ***
«Я в самом деле еду на о. Сахалин, но не ради одних только арестантов, а так вообще. Хочется вычеркнуть из жизни год или полтора». *** 1891 Суворину 8 сентября, Москва.
«Смерть подбирает людей понемножку. Знает свое дело»… {305} Ему же: 16 октября.
«От утра до ночи я неприятно раздражен, чувствую, как будто кто по душе водит тупым ножом, а внешним образом это раздражение выражается тем, что я спешу пораньше ложиться спать и избегаю разговоров. Все у меня не удается, все глупо валится из рук. Начал я рассказ для Сборника, написал половину и бросил, потом другой начал; бьюсь с этим рассказом уже больше недели, и время, когда кончу его и когда напишу и кончу тот рассказ, за который получу деньги, представляется мне отдаленным…»
…
«Если увидите брата, то сообщите ему, что тетка умирает от чахотки. Дни сочтены. Славная была женщина. Святая».
(Подчеркнуто мною. Ив. Б.) ***
Е. П. Егорову, 11 декабря (во время голода. И. Б.):
…»Одним словом, частная инициатива была подрезана в самом начале. Все повесили носы, пали духом; кто озлился, а кто просто омыл руки. Надо иметь смелость и авторитет Толстого, чтобы идти наперекор всяким запрещениям и настроениям и делать то, что велит долг».
(Подчеркнуто мною. Ив. Б.). Из этого же письма:
…»Я поехал на Сахалин, не имея с собой ни одного рекомендательного письма, и однако же сделал там все, что мне нужно; отчего же я не могу поехать в голодающие губернии?»
(Подчеркнуто мною. Ив. Б.)
…
«Что же касается самих корреспондентов, то {306} ведь это горожане, знающие деревнютолько по Глебу Успенскому. Положение их фальшиво в высшей степени. Прилети в волость, понюхай, пиши и лети дальше. У него ни материальных средств, ни свободы, ни авторитета. За 200 целковых в месяц он скачет, скачет и молит Бога только о том, чтобы на него не сердились за его невольное и неизбежное вранье…»
(Подчеркнуто мною. Ив. Б.) ***
А. С. Суворину, 13 декабря.
…»Ей Богу, никакого нет нервного века. Как жили люди, так и живут, и ничем теперешние нервы не хуже нервов Авраама, Исаака и Иакова».
(Подчеркнуто мною. Ив. Б.) ***
И. А. Леонтьеву (Щеглову), 15 декабря.
«Милый Жан, я буду у Вас на именинах, хотя и запретил себе какое-либо участие в шумных пиршествах. Инфлуэнца с кашлем произвели в моем организме пертурбацию: я теперь ничего не пью. А если случается, пью перед праздником, то чувствую, что это для меня вредно — раньше никогда не чувствовал ничего подобного. Старость, значит!» И это в 31 год! А как он веселился, когда в Москве его «чествовали как Авелана» — морского министра, которого ввиду франко-русских симпатий чествовали то в России, то во Франции, когда он жил «в беспрерывном чаду».
(Подчеркнуто мною. Ив. Б.) {307} ***
«Счастье и радость жизни не в деньгах и не в любви, а в правде. Если захочешь животного счастья, то жизнь всё равно не даст тебе опьяниться и быть счастливым, а то и дело будет огорошивать тебя ударами» (из записной книжки Чехова). (Подчеркнуто мною. И. Б.) ***
По предложению Анучина 21 декабря 1891 г. Чехов был избран членом Географического отделения Общества любителей естествознания, председателем которого был Анучин. ***
«Ах, подруженьки, как скучно! — восклицает он в одном письме 1891 года. — Если я врач, то мне нужны больные и больница; если я литератор, то мне нужно жить среди народа, а не на Малой Дмитровке. Нужен хоть кусочек общественной и политической жизни, хоть маленький кусочек, а эта жизнь в четырех стенах, без природы, без людей, без отечества, без здоровья и аппетита — это не жизнь…»
(Подчеркнуто мною. Ив. Б.) ***
1892 H. M. Ежову, 2 января, Петербург:
…»Вчера я гулял на юбилее «Петербургской газеты». Худяков вручил мне два именных жетона (к сожалению серебряных) для передачи Вам и А. Грузинскому». {308} ***
В этот день была вторая встреча с Л. А. Авиловой. ***
А. С. Суворину, 22 января.
… «голод по газетам не преувеличен. Дела плохи. Правительство ведет себя недурно, помогает, как может, земство или не умеет или фальшивит, частная же благотворительность равна почти нолю. При мне на 20 тысяч человек было прислано из Петербурга 54 пуда сухарей». (Подчеркнуто мною. Ив. Б.) ***
Е. П. Егорову, 26 января, Москва..
«Можете себе представить, я приехал домой совсем больным. Жестокая боль в обеих лопатках, между лопатками и мышцами груди. Должно быть, простудился в Нижнем. Не могу ни сидеть согнувшись, ни писать, ни надевать сапоги. Просто беда». ***
А. С. Суворину, 6 апреля, Мелихово.
«У нас Пасха. Церковь есть, но нет причта. Собрали со всего прихода 11 рублей и наняли иеромонаха на Давыдовской пустыни, который начал служить с {309} пятницы. Церковь ветхая, холодная, окна с решетками, плащаница — это доска в полтора аршина длиною с тусклым изображением. Пасхальную утреню пели мы, то есть моя фамилия и мои гости, молодые люди. Вышло очень хорошо и стройно, особенно обедня. Мужики остались предовольны и говорят, что никогда служба у них не проходила так торжественно. Вчера во весь день сияло солнце; было тепло.
Утром я пошел в поле, с которого уже сошел снег, и пол часа провел в отличном настроении: изумительно хорошо! Озимь уже зеленая, а в лесу травка». (Подчеркнуто мною. Ив. Б.) Ему же, 8 апреля.
…»Вы говорите, что я был моложе. Да, представьте! Как это ни странно, мне уже давно перевалило за тридцать (всего 2 года тому назад. И. Б.), а я уже чувствую близость 40. Постарел я не только телесно, но и душевно. Я как то глупо оравнодушел ко всему на свете и почему-то начало этого оравнодушения совпало с поездкой за границу. Я встаю с постели и ложусь с таким чувством, как будто у меня иссяк интерес к жизни. Это или болезнь, именуемая в газетах переутомлением или же неуловимая сознанием душевная работа, именуемая в романах душевным переворотом; если последнее, то все, значит, к лучшему».
(Подчеркнуто мною. Ив. Б.) ***
А. С. Суворину, 28 мая 1892, Мелихово:
…
… «Мне ужасно, ужасно хочется парохода и вообще воли. Опротивела ровная благочестивая жизнь». (Подчеркнуто мною. Ив. Б.) {310} ***
Ему же 4 июня.
…»Мне вообще не весело». (Курсив мой. И. Б.)
…
…»Я пишу повесть — маленькую любовную историю (Соседи). Пишу с удовольствием, находя приятность в самом процессе письма, а процесс у меня кропотливый, медлительный. Когда же болит голова или около меня говорят вздор, то пишу со скрежетом зубовным. Голова часто болит, а слушать вздор приходится еще чаще». ***
А. С. Суворину, 1 августа, Мелихово.
…
…»Теперь все работают. Люто работают. В Нижнем на ярмарке делают чудеса, которые могут заставить даже Толстого относиться уважительно к медицине. Похоже будто на холеру накинули аркан… В огромной Москве холера не идет дальше 50 случаев в неделю, а на Дону она хватает по тысяче в день».
…»Помощников у нас нет, придется быть и врачом и санитарным служителем в одно и то же время;
мужики грубы, нечистоплотны, недоверчивы, но мысль, что наши труды не пропадут даром, делает все это почти незаметным.
Из всех серпуховских докторов я самый жалкий; лошади и экипаж у меня паршивые, дорог я не знаю, по вечерам ничего не вижу, денег у меня нет, утомляюсь я очень скоро, а главное — я никак не могу забыть, что надо писать, и мне очень хочется наплевать на холеру и сесть писать. И с Вами хочется поговорить. Одиночество круглое». (Курсив мой. Ив. Б.) {311}
Ему же 18 октября, Мелихово.
…
«Зима. Участок мой уже закрыт, но больные все-таки ходят. Вчера отвез в «Русскую мысль» две повести. Буду работать всю зиму не вставая, чтобы весною уехать в Чикаго. Оттуда через Америку и Великий океан в Японию и
