писал он. — Во всяком случае слишком долго, чтобы можно было вернуться домой ни с чем — ничего здесь не приобретя и ничему не научившись. „Пора домой“ — это как бы лейтмотив, повторяющийся во всех наших здешних беседах. Пора — хоть и невозможно еще. Не удивительно ли, что в беседы эти редко вплетается другой мотив, казалось бы, столь естественный: что мы с собой в Россию привезем: „учености плоды, вольнолюбивые мечты“, как Ленский, или что-нибудь иное?»
Далее Адамович размышлял о путях развития русской литературы, сравнивая ее с французской, и говорил о необходимости поисков обновления, обогащения, в частности, за счет опыта французской культуры. Бунина, конечно, не могло не задеть упоминание его имени в этом контексте, а также утверждение, будто бы «традиционный», толстовский реализм, по сути, исчерпал себя, свои возможности. «В общем, в среднем французы пишут лучше нас, — утверждал Адамович, — острее, яснее, тоньше, гибче. Писательская техника их несравненно богаче, опыт разнообразнее. Французские романисты уже не прельщаются ни натурализмом, ни „бытовизмом“ (советское словечко), которые многим из наших писателей представляются сейчас не только средством, но и целью. В частности, они поняли, что нельзя без конца делать ставку на внешнюю изобразительность и что здесь уже в конце прошлого столетия был достигнут некий „максимум“… Все это французы уже поняли или чутьем почувствовали. У нас же еще многие молодые писатели тратят свои силы попусту и бьются в кругу, в котором после Толстого, собственно, делать нечего… „Показать“ что-либо яснее Толстого нельзя, и всякие надежды на этот счет надо оставить. Надо вообще оставить этот путь. На Толстом не кончается литература (и не в приемах же и не в методах Толстого его величие!) — есть и другие выходы. Крайне интересно в этом отношении творчество даровитейшего и убежденнейшего из „толстовцев“ Бунина, особенно поздние его вещи, после „Господина из Сан-Франциско“, — исключительно четкие, безошибочно выразительные по внешности и все-таки куда-то дальше рвущиеся, как бы изнывающие под тяжестью собственного совершенства».
27 декабря в № 2836 «Последних новостей» уже после публикации бунинского ответа Адамович напечатал продолжение своей статьи, где говорит преимущественно о французском эстетическом опыте и религиозной морали.
Думая о Пушкине*
Впервые: газ. «Возрождение», Париж, 1926, № 373, 10 июня.
Отрывок из статьи «Думая о Пушкине» в переработанном виде стал 8-й главой третьей книги «Жизнь Арсеньева».
Выходные данные
ИВАН АЛЕКСЕЕВИЧ БУНИН
Собрание сочинений
Том 6
Освобождение Толстого; О Чехове; Воспоминания; Дневники; Статьи.
Редкол.: Ю. Бондарев, О. Михайлов, В. Рынкевич;
Подгот. текста, статья-послесл. и коммент. О. Михайлова.
Редактор В. Фридлянд
Художественный редактор Г. Масляненко
Технический редактор А. Синицына
Корректор Н. Усольцева
ИБ № 5072
Сдано в набор 01.10.87. Подписано к печати 09.03.88.
Формат 84×108/32. Бумага типогр. № 1.
Гарнитура «Академическая». Печать высокая.
Усл. печ. л. 37,8. Усл. кр. отт. 38, 22. Уч. изд. л. 42,74.
Тираж 400 000 экз. (1-й завод 1-200 000 экз.)
Изд. № 11 2564. Заказ № 1196. Цена 3 р. 60 к.
Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Художественная литература».
107882, ГСП, Москва, Б-78, Ново-Басманная, 19
Ордена Октябрьской Революции, ордена Трудового Красного Знамени Ленинградское производственно-техническое объединение «Печатный Двор» имени А. М. Горького Союзполиграфпрома при Государственном комитете СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли.
197136, Ленинград, П-136, Чкаловский пр., 15
Примечания
1
Даты везде по старому стилю. (Прим. И. А. Бунина).
2
Этим малым успехам много способствовала та светская жизнь, которую вел тогда юноша Толстой. Он поступил в университет сперва на факультет арабско-турецкой словесности, когда же, из-за своей светской праздности, не был переведен с 1-го курса на 2-ой, перешел на факультет юридический. Но и этот факультет не вызвал в нем охоты к университетскому образованию. Что вынесем мы с вами из университета? спрашивал он однажды одного своего товарища. Что вынесем мы из этого святилища, возвратившись восвояси, в деревню? На что будем пригодны, кому нужны? Смерть князя Игоря, змея, ужалившая Олега, что же это, как не сказки, и кому нужно знать, что второй брак Иоанна на дочери Темрюка совершился 21 августа 1562 года, а четвертый на Анне Колтовской в 1572 году? А как пишется история? Грозный царь Иоанн вдруг с 1560 года из добродетельного и мудрого превращается в бессмысленного, свирепого тирана. Как и почему? Об этом и не спрашивается! Так уже и тогда стала обнаруживаться одна из самых главных черт его вызывающее презрение к общепринятому, тоже идущее из жажды освобождения, борьбы с подчинением. (Прим. И. А. Бунина).
3
Всюду, где это не оговорено, курсив мой. (Прим. И. А. Бунина).
4
Доктор Душан Маковицкий, домашний врач, друг и последователь. (Прим. И. А. Бунина).
5
О колониях толстовцев он всегда говорил неприязненно: Жить святым вместе нельзя. Они все помрут. Одним святым жить нельзя. (Прим. И. А. Бунина).
6
Умирающий кн. Андрей, Пьер в плену у французов, о. Сергий, сам Толстой… Наиболее заветной художественной идеей его было, думается, это: взять человека на его высшей мирской ступени (или возвести его на такую ступень) и, поставив его перед лицом смерти или какого-либо великого несчастия, показать ему ничтожество всего земного, разоблачить его собственную мнимую высоту, его гордыню, самоуверенность… Отсюда и постоянное стремление его видеть и развенчивать то, что таится в душе человека под всеми формами блестящей внешности. Почему так преклонялся он перед народом? Потому, что видел его простоту, смирение; потому что миллионы его, этого простого, вечно работающего народа, жили и живут смиренной, нерассуждающей верой в Хозяина, пославшего их в мир с целью, недоступной нашему пониманию. (Прим. И. А. Бунина).
7
«Чем больше он думал в те часы страдальческого уединения и бреда, которые он провел после своей раны, тем более, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Все, всех любить, всегда жертвовать собой для любви значило — никого не любить, значило — не жить этой земной жизнью…» (Прим. И. А. Бунина).
8
«Ну, хорошо, у тебя будет шесть тысяч десятин в Самарской губернии, триста голов лошадей. Ну и что же из этого? Что потом? Ну, хорошо, ты будешь славнее Гоголя, Пушкина, Шекспира, Мольера, всех писателей в мире — ну и что ж? Что потом?» («Исповедь»). (Прим. И. А. Бунина).
9
«Разве не тогда приобретал я все то, чем я живу теперь?» Приобретал и тогда, но сколь бесконечно мало в сравнении с тем, что приобретал на этом пути! (Прим. И. А. Бунина).
10
«Тогда не было ни смерти, ни бессмертия». Ригведа. (Прим. И. А. Бунина).
11
«Пусти, пусти меня!» Это и значит: «Вон из Цепи!» Но что там, за Цепью? «Пойди, посмотри, чем это кончится? Надо, надо думать!» (Прим. И. А. Бунина).
12
Гордость кн. Н. С. Волконского, деда Толстого по матери, тоже была достойна поговорки. (Прим. И. А. Бунина).
13
Одна из важных черт его характера: он был очень застенчив. (Прим. И. А. Бунина).
14
Однажды он едва не погиб на медвежьей охоте. Правила такой охоты требуют отоптать вокруг себя снег на том месте, где стоишь, чтобы дать свободу движениям. Он и тут пренебрегает обычным: «Вздор, в медведя надо стрелять, а не ратоборствовать с ним» — и становится по пояс в снегу. Из лесу на него выскакивает громадная медведица, он стреляет в нее и промахивается, стреляет еще, в упор, но пуля застревает у нее в зубах, и она наваливается на него, — глубокий снег не дал ему возможности отскочить в сторону, — начинает грызть ему лоб; спасло его только то, что подбежал другой охотник и застрелил ее. (Прим. И. А. Бунина).
15
На кумыс в Башкирию он ездил не только для поправления своих легких и отдыха от всяких своих работ, но и хотя бы временного освобождения от того мучительного бремени, которым всегда была для него городская жизнь: «от времени до времени он испытывал особенную тягу к природе и к первобытному существованию». И в Башкирии воскресал и душевно и телесно с необыкновенной быстротой. (Прим. И. А. Бунина).
16
Он сам виноват, между прочим, и в том совершенно нелепом мнении, которое утвердилось за ним как о художественном критике: «Ни в грош не ставил Шекспира и восхищался бездарным писателем из народа Семеновым!» Семенов стал знаменит в этом смысле. Но вот несколько строк из одних воспоминаний насчет этого Семенова: «Однажды Л. Н. неожиданно вошел в залу, где читали вслух рассказ Семенова. — Как фальшиво! Ах, как фальшиво! — сказал он, морщась. Но, дослушав до конца, где говорилось о развращающем влиянии города на чистую деревенскую душу, он вдруг с особым жаром стал расхваливать рассказ: заставил себя расхваливать». (Прим. И. А. Бунина).
17
пушечное мясо (франц.).
18
Вы законченное маленькое животное (франц.).
19
Какая прекрасная смерть (франц.).
20
Курсив Толстого. (Прим. И. А. Бунина).
21
Курсив Толстого. (Прим. И. А. Бунина).
22
вечно единственное (нем.).
23
Вечное молчание бесконечных пространств пугает меня (франц.).
24
Здесь и далее курсив И. А. Бунина.
25
Далее следуют выписки из рассказов «Дама с собачкой», «Ионыч», «Невеста».
26
«очень мил» (англ.).
27
ни прекрасна юность, Все же она убегает; Кто хочет радоваться, пусть радуется, В завтрашнем дне нет уверенности (ит.). (Перевод С. Ошерова.)
28
Воспоминания о Глотове перемежаются впечатлениями от орудийных ударов в момент записи в дневник (А. Б.).
29
«Внемлите, прошло еще четверть часа вашей жизни» (ит.).
30
Все умозрения, милый друг, серы, Но вечно зелено златое Древо Жизни (нем.). (Перевод И. А. Бунина).
31
пропуск (фр.).
32
масло (фр.).
33
с великолепной точностью! (фр.)
34
Германия хочет добиться полной блокады британских островов (фр.).
35
36
Немецкая армия превратит в пепел Англию! (фр.)
37
публично (фр.).
38
тревогу в Японии (фр.).
39
вид на жительство (фр.).
40
без перерыва (фр.).
41
в парламенте (фр.)
42
ударить с тыла (фр.).
43
в 1941 история обрела новый порядок— никаких преимуществ, никакой тирании — это последнее слово миру (фр.).
44
ни генерал «зима», ни генерал «голод» (фр.).
45
безоговорочно (фр.).
46
Ни новостей, ни денег (фр.).
47
святая война во имя спасения мировой цивилизации от смертельной угрозы большевизма (фр.).
48
С меня довольно! (фр.)
49
Политика Болгарии. Лозунг: бороться против большевизма! (фр.)
50
«За закрытой дверью» Жида (фр.)
51
Нечего есть! Абсолютно нечего! (фр.)
52
в Европе для поколений (фр.).
53
Япония стремится к полному уничтожению Англии и США (фр.).
54
туалет (фр.).
55
«Безнадежная ситуация в СССР», «Разочарование и беспокойство» (фр.).
56
«Деревню» (фр.).
57
что вы хотите? (фр.)
58
Кто хочет понять поэта, тот должен отправиться в его страну (нем.)
59
Курсивы мои. (Прим. И. А. Бунина.)
60
Я думал найти дружбу, но нахожу только холодную и подчеркнутую вежливость и небескорыстное внимание (франц.)
61
Род Баратынских древний и ведет свое происхождение от древнего польского рода герба Корчек. В словаре Брокгауза и Эфрона говорится, что правильнее писать «Боратынский», а не «Баратынский». (Прим. И. А. Бунина.)
62
Курсивы мои. (Прим. И. А. Бунина.)
63
Курсив мой. (Прим. И. А. Бунина.)
64
Письмо В. Н. Буниной Н. П. Смирнову от 9 марта 1959 г. — Журн. «Новый мир», 1969, № 3, с. 215.
65
Кузнецова Галина. Грасский дневник. Вашингтон, 1967, с. 89.
66
Письмо И. А. Бунина Ю. А. Бунину 22 июля 1890 года. — Литературный Смоленск, кн.
