выше популярной медали «За отвагу». В шестидесятых годах по инициативе Константина Симонова, снявшего документальный фильм о кавалерах этого ордена, последний странным образом оказался приравненным к Золотой Звезде Героя, и в данном статуте остается и поныне. В предперестроечные годы цена наград резко упала; пожалуй, не осталось взрослого гражданина, не награжденного хотя бы одним орденом — за ратный подвиг или за труд. И не только каким-нибудь свежеучрежденным орденом «Трудовой славы», но и вполне полководческим «орденом Ленина» — пожалуй, самой высокой из существовавших наград. Старательная доярка в передовом колхозе имела этих орденов побольше, чем прославленный на войне маршал: маловразумительный статут этого ордена позволял награждать им всех — от кухарки до маршала и министра. Только солдату на фронте он был недоступен; его фронтовая цена оказывалась столь высока, что у солдата не хватало никакой крови его заслужить. Вопреки распространенному мнению на войне вообще награждали не густо. Для многих из солдат, окончивших войну, победная медалька оказалась единственной ратной наградой, все последующие — юбилейного происхождения. В годы войны за каждый из орденов полагалась небольшая денежная выплата (на табачок!), которая разумеется, «по ходатайству трудящихся» — вскоре после победы была отменена.

Война закончилась давно, за полвека выросли и возмужали новые поколения. Прискорбно, однако, что человеческая память о ней не только сокращается в своих возможностях — подменяется как бы антипамятью, активно замещается в сознании пропагандистскими стереотипами. Да, мы победили коварнейшего врага немецкий фашизм, но имеем ли мы право забывать о цене нашей победы? Каковы истинные цели ее — только ли разгром немецкого фашизма? Что мы принесли на своих штыках освобожденным народам Европы? Насколько осчастливили поляков, чехов, словаков, венгров, румын, болгар и югославов? Спустя полвека после нашей победы правомерно задать себе элементарный вопрос: что мы имеем от той нашей победы? Вот немцы, например, не победили, не победили также итальянцы и японцы — более того, претерпели оглушительные национальные катастрофы. Но из тех катастроф они извлекли определенные уроки и в результате так благоустроили собственную жизнь, как нам не благоустроить ее никогда. Значит, так ли однозначна для нас наша историческая победа? Может, кроется в ней что-то еще, более для нас важное? Или это Всевышний так своеобразно распределил свою божескую милость: кому пустозвонство ликующей победы, а кому комфортная человеческая жизнь. Чтобы всем по справедливости — как того и требует милый для многих наших сердец социалистический принцип распределения земного счастья.

Чем больше времени проходит с памятного мая 1945 года, тем больше вопросов выдвигает прошедшая война. Обесцениваются многие из, казалось бы, безусловных ценностей, возникают новые. Поколениям помоложе кажется, что для них наступило новое время, не связанное с проклятым прошлым, ставшим заслуженной участью их отцов и дедов. Но поостережемся с выводами. Все-таки многое в мире связано прочной бечевой, и, не распутав ее крепкие узлы, не очень-то продвинешься в счастливое будущее. Хотя история, как известно, ничему не учит, но и учиться у себя никому не воспрещает. Тому, конечно, кто хочет чему-нибудь научиться. Для прочих она — штука никчемная. В том числе и история прошлой большой и кровавой войны.