столь необычны, что практически не поддаются описанию.
«У Гностического существа каждая фаза эволюции в познании бу¬дет постепенным открытием силы воли и восторга свободного бытия, основанного на бесконечности блаженства Брахмана и светлой санкции трансцендентальности…
Человек почувствует присутствие Божества в каждом центре своего сознания, в каж¬дой вибрации жизненной силы, в каждой клетке своего тела…
Человек тогда преобразуется в универсальную, свободную личность, уже больше не ограниченную отдельной индивидуальностью…
Завершенная личность есть космическая личность, так как только тогда, когда мы станем частью всего космоса и затем превзойдем его, только тогда наша личность может считаться завершенной.
Сверхумное существо в космическом сознании, ощущая всю Вселенную, как самого себя, будет действовать соответствующим образом. Его действия в универсальном сознании будут основаны на гармонии собствен¬ной личности и Вселенной…
В гностической жизни антиномии между внешней и внутренней жизнью, собственной личностью и внешним миром будут превзойдены.
Гностическое существо будет жить в самых глубинах в единстве с Богом, Вечным, самопогруженным в глубины Бесконечного с его вершинами и скрытыми безднами…
…Тело преобразуется духовным сознанием в здоровый, свободно реагирующий и совершенный инструмент Духа…
Возможно, что появится даже способность физического бесчувствия или умственного отделения от потрясений и физических мучений, демон¬стрируя таким образом, что обыкновенные реакции и покорность тела нормальным законам природы не обязательны и могут быть изменены.
Еще более замечательны способности, появляющиеся на уровне одухотворенного ума, — они преобразуют вибрацию боли в вибрацию блаженства. …Любовь Бога и восторг в нем будут выражать внутреннюю связь и единство: любовь и восторг будут расти и развиваться, пока не охватят все существующее» («Божественная жизнь»).
Продолжение ответов на вопросы Скептика
Формально на первый вопрос — в чем смысл двойной трактовки Творца, одновременно как субъекта и природы? — можно было бы ответить просто: так есть. В конце концов, не все можно доказать. Существуют вещи, которые мы принимаем без доказательств. Например, для верующих очевидно, что Творец есть. Для каббалиста очевидно, что Творец и природа — неразличимы, а сущность Творца непостижима. Но возможно, вы неверующий. Поэтому ответим и по-другому, иначе. В удвоении, как Вы выражаетесь, есть большой смысл. Во-первых, как природа Творец постоянен в своих проявлениях. С другой стороны, Природа, в которой проявляется действие Творца, обладает законами; закон — это собственно и есть та организация Природы, которая обязана Творцу. Смысл в непостижимости сущности Творца — тоже большой.
Утверждая непостижимость Творца, мы понимаем, что Он тайна. Одновременно с этим мы гарантированы от того, чтобы приписывать Творцу разные свойства, которые затем приводят к противоречиям и приземляют Его (вспомните хотя бы метания Скота Эриугена; правда, у других такие утверждения развязывают бурную фантазию). Но в то же время подобно кантианской вещи в себе можно говорить о сущности Творца, как условии его познания и постижения. Да, мы не знаем сущность Творца, но знаем, что Он есть и пытаемся его постигнуть. Здесь вообще многое зависит от исходного мироощущения, от того, во что мы верим. Если уж человек принял идею Творца, то дальше он будет объяснять все, что ему непонятно. Вам, например, непонятен Творец каббалистов, а в первые века нашей эры тем, кто принимал христианского Бога, были непонятны многие другие вещи — как Бог может существовать в трех лицах, как Он из ничего создал мир, почему мир прейдет, как возможно воскресение.
Таким образом, проблемы непонимания сущности Творца тоже достаточно традиционные. Теперь попытаемся ответить на второй вопрос, как в каббале понимается Свет. Можно сказать, также достаточно традиционно. Да, говоря о свете, каббалисты имеют в виду и Творца, и человека, и особую духовную материю, связывающую человека с Творцом. Свет — это символ и проявление Творца, создающего миры и помогающего человеку на пути к совершенствованию и Творцу. Сходно (по логике, а не конкретно) мыслят и в других эзотерических учениях, например, в исихазме, представляющем собой эзотерический вариант православия. Чтобы не быть голословным, приведу небольшой фрагмент книги Епископа Феофана (Затворника). В 1991 г. в Санкт-Петербурге были переизданы «Письма» Ге¬оргия Говорова (1815–1894 гг.), Епископа Владимирского, известного более как Епископ Феофан, или Феофан Затворник. Эти письма озагла¬влены «Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться?»; они интересны не только как замечательный образец святоотече¬ской письменности и мысли. В письме своей наставнице он пишет:
«Если вы не забыли, когда-то я заводил с вами речь о тонкой-претонкой стихии, которая тоньше света. Зовут ее эфир. И пусть; не в имени дело, а в признании, что она есть. Я признаю, что такая тончайшая стихия есть, все проникает и всюду проходит, служа последней гранью вещественного бытия. Полагаю при сем, что в этой стихии витают все блаженные духи — ангелы и святые Божии, — сами будучи облечены в некую одежду из этой же стихии. Из этой же стихии и оболочка души нашей (подразумевайте при сем слове и дух, который есть душа души нашей человеческой). Сама душа — дух невещественна; но оболочка ее — из этой тонкой невещественной стихии… Из этого вам не трудно уже вывести заключение, что та всемирная тончайшая стихия, из которой эти оболочки и в которой витают все духи, есть посредница и для взаимного общения наших душ и духов тех… Переходите теперь к святым Божиим. — Та стихия, о кое речь, всюду проходит и никакой нигде помехи не встречает себе… (как Спаситель прошел в горницу, где были Апостолы, дверем затворенные). Обитают они в определенном месте; но когда им повеливается или позволяется, тотчас переносятся куда нужно той стихии, и никаких преград не только не встречают, но и не видят… И когда очи свои обращают на землю, то есть на нас грешных, то ясно видят и нас… только не это грубое тело наше, до коего им дела нет, а видят самую душу нашу, как она есть, не непосредственно, а посредством оболочки души, сродной с их оболочкою и тою стихиею, в которой они живут: ибо состояние души верно отражается в ее оболочке.
Извольте теперь вообразить: сидят двое и разговаривают; при этом душа каждого настроена своим образом. Каждый из них не видит, что на душе у другого, по причине грубой занавески тела, за которой прячется душа; а Ангелы и святые, если обратят взор на них, увидят душу их, как она есть: ибо какова она и что в ней — отражается в ее оболочке. Если в ней святые мысли и чувства, оболочка ее светла, и при каждом святом чувстве светла особым образом. А если мысли и чувства не совсем чисты, то и оболочка ее не светла, и от каждого нечистого чувства своим образом помрачена, являясь то как туман, то как мрак ночи …И вот такими-то видят нас небожители; и, судя по тому, какими видят, радуются о нас или скорбят» .
Конечно, свет в каббале понимается иначе, чем в исихазме, но реальность или, как сегодня модно говорить, «дискурсы» сходные. Причем нужно понять, что для подвизающегося на духовном пути свет именно реальность. В обычных условиях это не осознается, но в некоторые экзистенциальные моменты эта реальность выходит на поверхность. Как это, например, произошло с одним знакомым Николая Бердяева. Одно время Н. Бердяев дружил с простым, неграмотным мужиком, чернорабочим Акимушкой.
«Акимушка рассказал мне однажды, — пишет Н. Бердяев, — о необыкновенном событии, происшедшим с ним, когда он был мальчиком. Он был пастухом и пас стадо. И вдруг у него явилась мысль, что Бога нет. Тогда солнце начало меркнуть, и он погрузился во тьму. Он почувствовал, что если Бога нет, то и ничего нет, есть лишь совершенное „ничто“ и тьма. Он как будто бы совершенно ослеп. Потом в глубине „ничто“ и тьмы вдруг начал загораться свет, он вновь поверил, что есть Бог, „ничто“ превратилось в мир, ярко освещенный солнцем, восстановилось в новом свете» .
Акимушка, вероятно, был таким же гением «вживания» в мир своих высших реальностей, как Рамакришна и Даниил Андреев. Определенную роль здесь играет, вероятно, и «образная сверхчувствительность». Пле-мянник Рамакришны, например, рассказывает, что при виде человека, спина которого была исполосована ударами, у Рамакришны тотчас же покраснела и распухла его спина.
Кстати, идея света в сакральном ее понимании была близка и гностикам, поэтому мы может ответить еще на один вопрос Скептика — оказали ли влияние на каббалу гностические учения, о чем пишет Борхес. Действительно, некоторые параллели между каббалой и гностическими учениями можно усмотреть. Правда, непонятно, что на что больше влияло — гностические учение на каббалу или каббала на гностические учения. Но предоставим судить самим читателям, послушаем Н. В. Шабурова, давшего в «Новой философской энциклопедии» следующую характеристику гностицизма:
«Многие гностические учения восходят к схеме, которую можно назвать архитипическим прамифом гностиков, лежащим в основании разнообразных гностических тео- и космогоний. Особенно ярко он изложен в „Апокрифе Иоанна“, созданном, возможно, в школе Валентина и входящим в собрании Наг-Хаммади. В этом мифологическом повествовании содержатся ответы на важнейшие вопросы, волновавшие гностиков: „Кем мы были? Кем стали? Где мы были? Куда заброшены? Куда стремимся? Как освобождаемся? Что такое рождение? Что возрождение?“
В ответах на эти вопросы проявляется отрицательное отношение гностиков к существующему миру и его демиургу (обычно он отождествляется с Богом Ветхого Завета), которому противопоставлен истинный Бог и Отец, Непознаваемый Бог. Этот Бог порождает Плерому — полноту духовности, состоящую из соединенных попарно эонов (духовных сущностей), образующих иерархию. Последний из эонов, имеющих женскую природу (в разных текстах он именуется Пистис София, София Ахамот, София Пруникос) впадает в грех гордыни и желает уподобиться Богу-творцу. София порождает нелепое и уродливое существо и, ужаснувшись его облику, „выталкивает“ своего отпрыска за пределы Плеромы. Сыну Софии присуще незнание — начало, противоположное гнозису; он воображает себя единственным Богом и приступает к творению мира, столь несовершенного, как и он сам. Этим миром демиург правит вместе с архонтами („правителями“), которых он сотворил. Но в сотворении человека вмешиваются силы Плеромы, и Первочеловек (Адам) получает частицу подлинной Божественной субстанции, которая от него переходит к потомству. Человек поэтому является чужеземцем в этом мире; он испытывает непереносимые мучения от пребывания в нем. Подлинная родина человека не мир, а Плерома, для которой он должен быть спасен… Содержание гносиса, тайного знания, как раз и есть осознание человеком своей божественности, и обретение гносиса само по себе спасительно».
Возможен и третий вариант — каббала и гностические учения формировались независимо друг от друга, но на общей культурной почве сходных проблем и способов их решения. В обоих случаях просматривается общая схема падения и спасения человека: Непознаваемый Бог порождает идеальный мир
