стороннику нацистов Яиру Штерну, потому что они знали — в каждой идее есть и положительный элемент. Так, в наши дни лидер левой оппозиции в израильском парламенте Носи Сарид был личным другом убитого иудеонацистского министра Зееви и даже трогательно оплакал его.
Но внешнему миру евреи обычно предлагали идею навеки благословенных против навеки проклятых, яростный гнев, месть и кипение. Для того, чтобы восстановить душевное равновесие мира, нужно универсализировать внутреннюю еврейскую терпимость и отвергнуть внешнюю еврейскую нетерпимость.
Иудеоамериканская мысль продолжает производить нетерпимость для внешнего пользования. Рональд Рейган назвал Россию Империей Зла, Буш назвал Саддама Хусейна Гитлером, а Барбара Амиэль, супруга газетного магната Конрада Блэка заметила, что её враги считают Империей Зла Израиль и евреев.
Ошибаетесь, мадам Амиэль. Империй Зла не бывает — бывают только одержимые.
Советская Россия не была Империей Зла, и коммунизм нашёл своё выражение не только в Сталине и ГУЛАГе. Шолохов, Блок, Пастернак, Есенин, Маяковский и Дейнека приняли революцию и выразили её идеи в искусстве. Советская Россия была страной великого и частично удавшегося эксперимента по взращиванию духа братства и равенства среди людей, страной смелой попытки победить дух наживы. Коммунисты и их сторонники старались освободить труд, построить Царство Небесное на земле, ликвидировать бедность и освободить человеческий дух. Коммунизм подарил Европе её социал-демократию.
Германия не была Империей Зла, и не в Гитлере и Освенциме нашёл своё воплощение дух органического традиционализма. Традиционалисты старались укрепить альтернативную парадигму Вагнера, Ницше и Гегеля, вернуться к корням и традициям народа. Не случайно лучшие писатели и мыслители Европы от Кнута Гамсуна до Луи Фердинанда Селина, от Эзры Паунда до Уильяма Батлера Иейтса и Мартина Хайдеггера видели позитивный элемент в органическом традиционализме. Если бы Россию и Германию не демонизировали, возможно, они и не дошли бы до таких крайностей.
Надо восстановить равновесие человеческого духа и дискурса, утраченное после Второй мировой войны в результате слишком быстрой и полной победы буржуазной иудеоамериканской идеи. Осуждая эксцессы и военные преступления, мы должны вернуть царство духа, мир Маяковского и Паунда. Злодеев нет, мы все созданы по образу и подобию Божиему, и необходимо всё разнообразие идей, чтобы порождать новую мысль.
В Германии, где идея традиционализма была разгромлена слишком бесповоротно, победила логика абсурда: «Если Гитлер любил неоклассицизм, значит, любой классицизм — это нацизм. Если Гитлер хотел укрепить немецкую семью, значит, традиционная семья и её защитники — нацисты. Если Гитлер говорил о «народе» и «нации», значит, любое упоминание народа и национальности есть нацизм»89. В немецкие консерватории не принимали студентов, сочинявших мелодичную музыку, потому что подозревали в «народности». В области архитектуры действовала та же логика — раз национал-социалисты отвергали идеи Ле Корбюзье, значит им нужно следовать.
Перебор чувствуется и в кино. Немцы сделали три анти-еврейских фильма, но за последние годы было сделано 500 антинацистских фильмов. Земля дрогнула, когда немецкий историк Эрнст Нольте сказал: «Надо отказаться от той мысли, что противоположность национал-социализма всегда хороша».
Два могучих протагониста 1930-х и 1940-х годов совершили немало злодейств, но кто без греха, пусть бросит камень первым. После Дрездена и Хиросимы, после Дейр Ясина и Дженина не найдёте такого.
Мы не должны демонизировать и их оппонентов. Америка — не Империя Зла. Ей можно помочь опомниться. Американский дух изобретательства, энергия, инициатива, умение полагаться на свои силы, свобода и демократия — ценные достижения для всего человечества. Евреи — не Империя Зла. Хорошие организаторы и посланники, упорные и набожные, легко увлекающиеся, заводимые с полоборота, первоклассные мыслители и смелые солдаты, лёгкие на подъем, сострадательные и жизнерадостные, евреи нужны для процветания человечества.
Но каждый из этих подходов может погубить мир, если ему не найти баланса. Советы изгнали и убили миллионы в своём рвении разрушить старый порядок. Они разрушили древние церкви, согнали крестьян с земли и поддерживали единообразие так же как и их американские противники. Нацисты развязали чудовищную войну и погубили миллионы славян и евреев. Теперь иудеоамериканские силы сорвались с цепи, опьянённые своими победами в 1945 и 1991 годах. Они сочли победу лицензией на разрушение мира. Их программа глобализации может уничтожить всю красу и разнообразие мира, погубить дух, подорвать искусство, разрушить природу, ликвидировать социальные завоевания, разделить человечество на Господ и Рабов. Везде, куда они приходят, исчезают старые кафе и рестораны, уступая место «Старбаксам» и «Макдональдсам». Рабочие теряют работу, музеи наполняются мусором, искусство заменяется телевидением. Но их надо унять, а не уничтожить.
Обычно мы рассматриваем войну как конфликт государственных интересов. Но по сей день не закончившаяся Вторая мировая была и войной идей. И в этом смысле она была не нужна, потому что идеи могут сосуществовать в борьбе, как Инь и Янь, как мужественное и женственное начало. Иудео-американская идея кастрирует мир, если дать ей волю. Это особенно ощущается в США, где мужчины больше не смеют быть мужчинами. Стоит им посмотреть на девушку, как на них подают в суд. Но могут подать в суд, если и не посмотрят. В «Беовульфе», замечательном англосаксонском эпосе, жестокая королева казнит каждого мужчину, который посмотрит на неё. Не знали англосаксы, что дух жестокой королевы воцарится в их колониях.
Иудеоамериканская парадигма любит жизнь, но отвергает дух. Не случайно под её началом не возникло великих произведений искусства и новых идей. С другой стороны, излишне мужественные идеи её противников также угрожали выживанию рода человеческого.
Все три противника прошлого века были едины в своём отрицании Христа, основы нашей духовности. Никто из великих вождей того времени не обратился к Богу. Американцы не меньше чем коммунисты боятся упомянуть Христа, чтобы их не упрекнули или не высмеяли евреи. Нацисты также были настроены против Христа и церкви. Это — четвёртый элемент, необходимый для восстановления баланса.
Итак, мы должны найти синтез четырёх тенденций — (1) органической туземной любви к природе, местным корням и традициям; (2) социальной справедливости для всего человечества; (3) жизнелюбия и деловитости и (4) духовности. Вместе они придадут новый смысл Кресту и приведут человечество к духовному единству, сохранив его прекрасное разнообразие.
Исследователи быстрого возвышения евреев в наши дни сталкиваются с проблемой. Их дарвинистские инстинкты заставляют предположить, что у евреев есть какие-то замечательные качества, которые помогают им преуспеть. Так, Кевин Макдональд пришёл к заключению, что евреи стали умнее в результате евгенического отбора и тщательной политики планирования семьи. Я было возгордился, пока не посмотрел на реальных евреев, моих соседей. Его идея не выдерживает столкновения с реальностью. Но если не ум, то что тогда?
Ошибка дарвинистов в том, что они не видят за успехом социальную функцию. В традиционных обществах моделью успеха служил поэт, святой, художник, смелый воин, хороший ремесленник или крестьянин, человек, который помог другим. У греков Гомера хорошие спортсмены, мореплаватели, поэты и музыканты были моделью успеха, насколько мы можем судить по чудесной утопии феакийцев. Эти весёлые люди, как оксфордские студенты недавнего прошлого, презирали торговцев и предпочитали яхтсменов.
У евреев есть два вида успеха. Один успех — успех внутри еврейской общины, — достигался изучением Талмуда. Другой — в большом мире евреев и гоев, — измерялся безудержным накоплением богатства и власти. С еврейской точки зрения евреи всегда преуспевали, потому что всегда добивались успеха обоих видов. Но до недавнего времени внешний успех евреев вовсе не считался успехом в глазах народов мира. Конечно, были и неевреи, которые мерили успех еврейской меркой, но Ричард III или Гарпагон считались скорее монстрами, нежели образцами успеха. В XIX веке возникла критическая масса монстров и появился мир Мамоны. Активно участвуя в дискурсе (СМИ + университеты) еврейские мыслители и идеологи продвигали мамонскую идую успеха и сделали её стандартной в западном обществе. Гарпагон и Ричард наших дней — зовут ли их Сорос или Якокка — считаются моделью для подражания в новом обществе, сформированном мамонс-кими хозяевами дискурса. Запад стал еврейским, как говорил Маркс, и принял еврейскую модель успеха. Иными словами, не-евреи внезапно стали преуспевать, но их обычное поведение стало считаться нормой успеха. Так, если бы дискурс в США перешёл в руки афро-американцев, то хорошие спортсмены и музыканты считались бы моделью успеха, а юристы и банкиры — неудачниками. Это было бы лучше для человечества, нежели теперешнее поклонение наживе и власти.
Но и материальный успех евреев был достигнут вовсе не чудом. Хорошее объяснение ему было дано двумя израильскими режиссёрами и продюсерами Менахемом Голаном и Иорамом Глобусом. Люди скромного таланта (их фильмы не покидали категорию Б), они дивно разбогаели и преуспели в Голливуде, штампуя множество ужасных фильмов, пока не обанкротились. Их ключ к успеху лежал в вертикали дистрибуции. Они скупили сети кинотеатров в Англии и Америке и показывали фильмы на свой вкус. Они неизбежно выбирали плохие фильмы, потому что у них не было ни таланта, ни вкуса. Но они говорили: если у тебя есть сеть кинотеатров, не приходится заботиться о качестве фильмов — у публики нет выбора. Глобализация и создание сетей — способ избежать честного соревнования. Вместо того, чтобы открыть лучшее кафе, проще купить имеющиеся кафе и превратить их в Старбакс. Людям придётся сидеть в вашем кафе.
Вторая причина еврейского преуспеяния — взаимная психологическая совместимость. Противники называют это «еврейским сговором», но разные евреи естественным образом любят одни и те же вещи, как разные англичане любят бекон и яичницу. Но это обстоятельство создаёт проблему для развития человечества. В Праге в 1920-е жили два одинаково хороших, но очень разных автора — абстрактный и оторванный от мира еврей Франц Кафка и земной чех-коммунист Ярослав Гашек. Оба — хорошие, оба нужны человечеству, но талант Кафки больше подходит для евреев. А так как на свете куда больше еврейских профессоров литературы и редакторов газет, чем чешских, понятно, почему Кафка признан и известен в мире, а имя Гашека не вышло за пределы славянского мира. Многие писатели в погоне за успехом имитируют Кафку, даже и не задумываясь о Гашеке. Они знают, что их творчество должно быть принято еврейскими профессорами и критиками, иначе их успех может быть лишь локальным. Так, не нуждаясь в заговорах и сговорах, еврейская тенденция влияет на дух человечества, уничтожая его разнообразие и в конце концов иудаизирует человечество в целом, а не только Америку.
С этими проблемами можно и нужно бороться. Хотя некоторая частная инициатива украшает жизнь, её экспансии нужно поставить предел. Человек может иметь кафе, магазин, кинотеатр, но если он попытается купить второй, его пора отдавать под суд. Сети нам не нужны. Чукчу стукнуло поездом, и с тех пор он ломает чайники: «их надо убивать маленькими, пока не выросли». Так
