обстоит так, что все верующие должны быть подобны овцам, обречённым на заклание, чтобы уподобиться своему Главе Иисусу Христу (Рим 8:36)а. Они были бы безнадёжно несчастны, если бы не устремляли своих помыслов ввысь, дабы преодолеть всё, что в мире, и проникнуть взором за пределы мирского (1 Кор 15:19) [1 Кор 29-32]. И наоборот, если однажды они вознесут свои помыслы над земным, то, когда увидят, что нечестивцы процветают в богатстве и почестях, пребывают в покое, имеют всё что пожелают, живут в наслаждениях и роскоши, более того, когда эти нечестивцы станут обращаться с ними бесчеловечно, подвергать жестокостям и поношению, грабить и всячески обижать, — то даже тогда им будет нетрудно найти утешение ото всех этих зол. Ибо у них перед глазами всегда будет последний день, в который, как они знают, Господь примет своих верных в покой своего Царства, отрёт их слезу, увенчает славой, оденет в праздничные одежды, усладит беспредельной радостью, возвысит до своей высоты — наконец, сделает причастниками своего блаженства (Ис 25:8; Отк 7:17).
Напротив, нечестивцев, возвеличиваемых на земле, Господь подвергнет страшному позору, превратит их наслаждения в тяжкие муки, их смех и радость — в плач и скрежет зубов, мир и покой — в безмерные угрызения совести, короче — повергнет их в вечный огонь и заставит покоряться верующим, к которым они были столь несправедливы [Ис 66:24; Мф 25:41; Лк 19:43; Отк 21:8]69. Ибо праведно (как свидетельствует св. Павел) воздать утешением несчастным и несправедливо гонимым, а злым, оскорбляющим добрых, воздать скорбью в тот день, когда Господь Иисус явится с неба (2 Фес 1:6 сл.).
а«Самое главное — это то, что Он [Бог] хочет, чтобы мы уподобились образу его Сына, так как закономерно, чтобы существовало подобие между головою и телом». (Aux fidиles de France. — ОС, XVII, 685.) «Итак, поскольку Господь Иисус есть образец, которому мы должны соответствовать, то научитесь прежде всего взирать на Него». (A une йglise persйcutйe. — ОС, XVI, 113.). — Прим. франц. изд.
Таково наше единственное утешение: лишившись его, мы неизбежно пали бы духом или стали обольщаться тщетными и легковесными утешениями, которые привели бы нас к погибели. Ведь даже пророк признаётся, что он едва не пошатнулся, что едва не поскользнулись стопы его, когда он увидел благоденствие нечестивых. И он не сумел уразуметь это, пока не вошёл во святилище Божье, то есть пока не увидел, каков будет конец добрых и нечестивых (Пс 72/73:2 сл.). Кратко заключая изложенное,
я говорю, что крест Христов тогда торжествует в сердцах верующих вопреки дьяволу, плоти, греху, смерти и нечестивцам, когда верующие устремляют взоры к созерцанию мощи Христова воскресения.
Глава X
КАК СЛЕДУЕТ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ЗЕМНОЙ ЖИЗНЬЮ
И ЁЁ БЛАГАМИ
I. На том же опыте Писание учит нас, как правильно пользоваться земными благами. Этим уроком недопустимо пренебрегать, так как речь идёт о правильном устроении нашей жизни. Ведь если мы должны жить, то нам нужно пользоваться необходимыми для жизни благами. Мы не можем воздерживаться и от тех вещей, которые, как представляется, более служат нашему удовольствию, чем необходимости. Так что нужно соблюдать определённую меру, чтобы с чистой совестью и здравым рассудком пользоваться жизненными благами как по необходимости, так и для удовольствия. Эта мера указана нам Богом, который учит, что для его рабов здешняя жизнь — это странствие в Царство Небесное [1 Пар 29:15; Пс 38/39:13; 118/119:19; Евр 11:8-10,13-16; 13:14; 1 Пет2:11]. Если нам предстоит лишь мимоходом пройти по земле, то несомненно, что мы должны пользоваться её благами таким образом, чтобы это ускоряло, а не замедляло наш путь. Поэтому св. Павел с полным основанием увещевает нас, чтобы мы пользовались этим миром как не пользующиеся, а приобретать следует с таким чувством, как будто бы продаём (1 Кор 7:30-31). Но поскольку это тонкая материя и здесь существует опасность уклониться либо в одну либо в другую крайность, то мы дадим определённое учение, на которое можно было бы надёжно опереться.
аАвгустин. О благе супружества, IX, 9 (МРЦ ХЦ 380).
Существует немало добрых и святых людей, которые так ненавидели нашу невоздержанность, что не позволяли людям пользоваться плотскими утехами, если только они не требуются по необходимости*. Когда мы несёмся неведомо куда, словно закусив удила, если только нас не ограничить со всей строгостью, то, желая исправить это великое зло, они поступали так, потому что не видели иного лекарства. Их намерения происходили от хороших чувств, однако в своей строгости они заходили слишком далеко. И они допустили весьма опасную вещь: связали совесть более тесными узами, чем связывает её Слово Божье. Ибо они установили, чтобы мы удовлетворяли лишь свои насущные нужды, воздерживаясь от всего, без чего можно обойтись. Если следовать им, то едва ли позволительно добавлять что-либо к хлебу и воде. Некоторые проявляли ещё большую строгость: так рассказывают, например, про жителя Фив по имени Кра-тет, который выбросил всё своё достояние в море, потому что полагал, что если оно не погибнет, то погибнет она.
Сегодня, напротив, находится немало людей, которые, желая оправдать и приукрасить всякое излишество в использовании окружающих их вещей и разнузданность плоти, и без того чрезмерно склонной к вольностям, считают окончательно решённым вопрос, с чем я вовсе не согласен: что не следует ограничивать свободу никакой мерой, а следует позволить совести каждого человека решать, что для неё допустимо. Я признаю, что мы не должны и не можем ограничивать совесть в этом пункте какими-то определёнными формулировками и предписаниями. Но раз Св. Писание дало общие правила законного пользования земными благами, то почему не свериться с ними и не установить ограничения, соответствующие этим правилам?
2. Прежде всего нам следует помнить, что пользование Божьими дарами упорядочено в том смысле, чтобы вести к цели, для которой нас создал и предназначил Бог. Ибо Он вручил нам эти дары для нашего блага, а не во вред нам. Поэтому только тот будет идти верным путём, кто будет иметь в виду именно эту цель. Если мы задумаемся, для какой цели Бог создал пищу, то обнаружим, что Он не только хотел удовлетворить нашу нужду, но и дать нам удовольствие и развлечение. Также и в отношении одежды Он, помимо необходимости, принял во внимание достоинство и приличие. Что касается трав, деревьев и плодов, то кроме пользы, которую они нам приносят, Господь пожелал порадовать наш взор их красотой и доставить удовольствие их ароматом. Если бы это было не так, то пророк, говоря о Божьих благодеяниях, не сказал бы, что вино веселит сердце человека, а от елея блистает лицо его (Пс 103/104:15); и в Писании не говорилось бы то тут то там о щедрости Бога, подарившего все эти блага людям.
аОб этом повествуют Диоген Лаэртский (О жизни и учениях знаменитых философов, VI, 5) и Лактанций (Божественные установления, III, 23; МРЬ, VI, 422). — Прим. франц. изд.
В то же время полезные качества всех природных вещей показывают нам, как, для чего и в какой степени мы должны ими пользоваться. Задумаемся, дал бы наш Господь такую красоту цветам, которая предстаёт нашему взору, если бы не было позволено испытывать удовольствие, разглядывая их? Дал бы Он им столь приятный аромат, если бы не желал, чтобы человек вдыхал его? Расцветил бы Он их такими красками, из которых одна милее другой? Дал бы Он такую красоту золоту, серебру, слоновой кости или мрамору, чтобы представить их более ценными и благородными, чем другие металлы и камни? Наконец, предоставил бы нам Господь множество вещей, которые мы весьма ценим, хотя они для нас бесполезны?8
а«В Псалме 104 [103] сказано, что Бог дал людям не только хлеб и воду, необходимые им для жизни, но добавил и вино, чтобы услаждать их и веселить. Когда мы видим, что Бог изобильно одаривает нас сверх необходимости, — и это прекрасно! — то порадуемся его доброте и поймём, что Он позволил нам пользоваться всем этим с чистой совестью, вознося благодарение и молитву.» (Sermon sur le Deuteronome. — ОС, XXVIII, 36.) «Вино дано не только для укрепления сердца, но и для веселия». (Homilie sur le premier livre de Samuel. — ОС, XXX, 565.) «Я не настолько строг, чтобы осуждать празднества князей и веселье их свадеб». (Lettre au duc de Longueville. — ОС, XVII, 532-533.) В самом деле, Кальвин не был аскетом. — Прим. франц. изд.
ь«Не существует ничего, пользование чем было бы чистым и законным для людей без молитвы и благодати». (Commentaires sur le Pseaume 29 [30], 1.). — Прим. франц. изд.
3. Так что оставим эту бесчеловечную «философию», которая, дозволяя человеку пользоваться Божьими творениями лишь по необходимости, не только без всяких оснований отбирает у нас законные плоды Божьих благодеяний, но и сама по себе возможна лишь при условии, что, полностью отняв у нас человеческие чувства, уподобит человека деревяшке. Однако при этом не следует идти навстречу похотям нашей плоти, которые не знают меры, если не удерживать их в узде. К тому же (как я уже говорил) находятся люди, которые, прикрываясь свободой, уступают им во всём. Плоть следует смирять, руководствуясь прежде всего следующим правилом: все блага, которыми мы обладаем, были сотворены, дабы мы испытывали признательность к их Создателю и прославляли в молитвах его щедростьь. Но откуда возьмётся молитва, если ты, удовлетворяя своё чревоугодие, так нагружаешься вином и яствами, что становишься безумен и уже не способен служить Богу и делать то, к чему призван? Откуда появится признательность Богу, если плоть из-за чрезмерного изобилия полна сладострастных желаний, разум загрязнён её похотями вплоть до полного ослепления, до потери способности различать добро и зло? Как сможем мы возблагодарить Бога за одежды, которые носим, если у нас появилось тщеславие, побуждающее гордиться и презирать других? Или если это щегольство, служащее орудием разврата? Каким образом, спрашиваю я вас, возблагодарим мы Бога, если наш взор прикован к великолепию наших нарядов?
Некоторые люди до такой степени подчинили свои чувства наслаждениям, что похоронили в них разум. Иные настолько услаждают себя золотом, мрамором и картинами, что стали словно камни, превратились в металл и уподобились идолам. Аромат кухни настолько завораживает иных людей, что они становятся совершенно нечувствительны к духовному. То же самое можно сказать о пристрастиях любого иного рода. Отсюда следует, что злоупотребление Божьими дарами определённым образом ограничено и подтверждается правило св. Павла, что попечение о плоти нельзя превращать в похоти (Рим 13:14), каковые, если им потворствовать, изливаются неудержимым потоком70.
4. К этой цели нет
