Ер. 10, 5 (МРL, LIV, 633b)), что диктовалось не столько разумными соображениями, сколько честолюбием и порчей. Некоторое время спустя, когда возрос авторитет римского престола, вошёл в обыкновение ещё худший порядок: отныне все епископы Италии должны были являться для посвящения в Рим. Об этом свидетельствуют послания св. Григория (Григорий Великий. Письма, III, 14; IV, 39,41; IX, 81, 87; XIII, 14, 17 (МРL, LXXVII, 615-616, 717, 1016, 1270)). Лишь несколько городов сохранили старинное право, не желая легко уступать. В их числе был Милан (Григорий Великий. Письма, III, 30, 31 (МРL, LXXVII, 627-628)).
Возможно, эту привилегию удержали только города — резиденции митрополитов, так как, согласно древнему обычаю, все епископы провинции должны были собираться там для посвящения митрополита (Никейский собор, канон 4: Hefele C.J., von. Ор. cit.. v. 1, р. 539; Первый Антиохийский собор (341): ibid., р. 720).
Процедура посвящения заключалась в возложении рук (Киприан. Письма, 67 (МРL, Ер. 68, III, 1064)). Не думаю, что существовали иные процедуры, разве что ординация епископов имела некоторые мелкие отличия от ординации пресвитеров. Пресвитеры и диаконы также посвящались одним только возложением рук. Каждый епископ рукополагал пресвитеров своего диоцеза с согласия других пресвитеров (Statuta ecclesia antiqua, с. З et 4: Hefele C.J., von. Ор. cit., v. 2, р. 111; МРL, LXXXIV, 200; Апостолькие постановления, канон VIII, 16 (МРG, I, 1114b); Decretum Gratiani I. dist. XXIII, с. 8, 11).
Но хотя всё совершалось по общему совету, епископ председательствовал и как бы руководил всем; поэтому и власть посвящения приписывалась ему. Тем не менее у древних учителей часто говорится, что пресвитер ничем не отличается от епископа, кроме как тем, что не обладает властью ординирования (Епифаний. Против ересей, кн. III, т. 2, 75, IV (МРG, XIII, 507); Иоанн Златоуст. Письмо Филиппу (МРG, LХII, 183); Hieronymus. Ер. 146, 1 (МРL, XXII, 1193); Idem. Ер. ad Titum, с. 1 (МРL, XXIV, 562а); Апостольские постановления, правило VIII, 28 (МРG, I, 1123)).
Глава V
О ТОМ, ЧТО ВЕСЬ ДРЕВНИЙ ПОРЯДОК ЦЕРКОВНОГО УПРАВЛЕНИЯ БЫЛ ИЗВРАЩЁН ТИРАНИЕЙ ПАПСТВА
1. Теперь надлежит рассмотреть порядок церковного управления, которого ныне придерживаются римский престол и все, кто от него зависит, и сравнить его с порядком, существовавшем в древней Церкви. Это сравнение покажет нам, какого рода Церковь имеется у тех, кто величается и бахвалится именем «Церковь» и остервенело стремится подавить или даже вовсе уничтожить нас. Начать следует с рассмотрения вопроса о призвании, дабы стало ясно, кто и каковы суть призываемые у них к служению и каким образом они вводятся в должность. Затем мы увидим, насколько честно они исполняют свой долг.
Первые, о ком мы станем говорить, — епископы. Это, однако, не принесёт им чести. Конечно, затевая такой спор, я желал бы, чтобы их можно было обратить к правде. Но положение дел таково, что нельзя коснуться этого вопроса иначе, как им в поношение. Тем не менее я буду помнить, что моя задача — просто учить, а не пускаться в пространные инвективы. Поэтому постараюсь по мере возможности быть сдержанным.
Для начала я хотел бы спросить у кого-нибудь из папистов, кто не совсем потерял стыд: каковы обычно избираемые у них епископы? Разбирать их вероучение — дело совершенно безнадёжное. Если паписты и обращают внимание на вероучение, то лишь при избрании какого-нибудь законника, которому предстоит вести тяжбы в суде, а не проповедовать в храме. Известно, что за последние сто лет вряд ли из каждых ста епископов найдётся хоть один сколько-нибудь сведущий в Св. Писании. Я не говорю сейчас о том, что было раньше, не потому, что состояние дел тогда значительно отличалось в лучшую сторону, а потому, что у нас сейчас речь идёт о нынешней Церкви.
Если, далее, обратиться к их образу жизни, то окажется, что среди них очень мало или вовсе нет тех, кого древние каноны не признали бы недостойным. Кто не пьянствует, тот развратничает, а у кого нет этих двух пороков, тот предаётся игре, охоте или разгульной жизни. Между тем древние каноны требовали отстранения человека от епископского служения за малейший из этих пороков. Но творится и ещё больший абсурд: так, епископами делают десятилетних детей. И противоестественное бесстыдство, глупость и тупоумие доходят до того, что подобные действия не встречают затруднений. Отсюда явствует, какова мера святости избраний, совершаемых с таким вопиющим небрежением.
2. Далее, у папистов полностью уничтожена свобода народа в деле избрания епископов. Голосование, согласование, одобрение — всё это исчезло. Вся власть здесь передана каноникам, и они ставят епископом всякого, кого пожелают. Их избранник представляется потом народу, но только для поклонения, а не для рассмотрения его качеств. Между тем Лев I называет такое избрание ничем не оправданным насилием (Leo I. Ер. 167 (МРL, LIV, 1203а)).
Св. Киприан свидетельствует, что, согласно божественному праву, никакое избрание не совершается без одобрения народа. Это значит, что избрание, осуществляемое иным путём, противоречит Слову Божьему (Киприан. Письма, 67, IV; 55, VIII; 59, V!; 38 (МРL, Ер. 68, 52, 55, 33, III, 1062, 793, 830; IV, 326). В последнем письме Киприан просит прощения за то, что не смог посоветоваться с народом, как он это обычно делал, при посвящении Аврелия.). Постановления многих соборов требуют неукоснительного соблюдения этого правила, в противном случае избрание должно считаться недействительным (Decretum Gratiani I, dist. LXVII, c. 1). Если это так, то во всём папстве сегодня не сыщется ни одного канонического избрания, которое было бы подтверждено божественным и человеческим правом.
Даже если бы в Церкви не было другого зла, кроме этого, какими доводами оправдают они лишение Церкви её прерогатив? Они говорят: этого потребовали тяжёлые времена, ибо простонародье, избирая епископа, настолько поддаётся своей любви или ненависти, что вовсе неспособно руководствоваться здравым смыслом. Поэтому право избрания было передано коллегии каноников. Допустим, что мы согласны: то было средством лечения тяжёлой болезни. Но коль скоро обнаружилось, что лекарство вредоноснее болезни, то почему паписты не наведут порядок в отношении этого нового зла? Они отвечают, что правила строго предписывают каноникам не злоупотреблять своей властью в ущерб Церкви, когда им заблагорассудится. Но разве мы усомнимся в том, что в древности народ вполне понимал, что необходимо подчиняться этим весьма святым законам об избрании епископов, коль скоро имел перед глазами правило, данное Словом Божьим? И разве не должно одно Слово Божье по праву почитаться неизмеримо выше, чем сто тысяч правил и канонов? Тем не менее народ, увлекаемый дурными страстями, не считался ни с разумом, ни с законом. Там и сегодня есть хорошие писаные законы, однако все они не исполняются и существуют только на бумаге. А на деле процветает обычай ставить пастырями цирюльников, поваров, виноторговцев, погонщиков мулов, незаконнорождённых и прочих подобных субъектов. Но это ещё не всё: епископами и священниками становятся в уплату за сводничество и разврат. Так что когда они увлекаются псовой или соколиной охотой, это уже хорошо. Постыдно намереваться оправдывать подобные гнусности ссылками на каноны. Повторяю: в древности народ имел прекрасный канон, когда само Слово Божье свидетельствовало, что епископ должен быть непорочен, учителей, не сварлив, не корыстолюбив и так далее [1 Тим 3:2-4]. Почему же тогда прерогатива избрания служителей Церкви была отнята у народа и передана прелатам? У них нет другого ответа, кроме ссылок на смуты и распри среди народа, заглушавшие Слово Божье. Тогда почему сегодня это право не отнято у каноников, коль скоро они не только попирают всяческие законы, но и без стыда и совести мешают Небо с землёй своими алчностью, властолюбием и безудержной похотью?
3. Но это ложь, будто новый порядок был установлен как целебное средство. Мы читаем о том, что в связи с избранием епископа города часто сотрясали смуты. Однако никто и помыслить не смел отнять у народа свободу избрания. У древних христиан были другие способы избежать этого зла или исправить его, если оно уже совершилось. Но правда заключается в том, что народ со временем стал проявлять небрежение к избранию церковнослужителей и предоставил заботу о нем священникам. А те воспользовались такой возможностью, чтобы узурпировать власть и подкрепить свою тиранию новыми канонами. Их способ ординации, или посвящения епископов — сущий фарс. Практикуемый ими экзамен столь убог и легковесен, что эта видимость никого не может обмануть.
Сегодняшний сговор князей с папой о том, чтобы им самим ставить епископов, для Церкви не означает ничего нового; просто право выбора отнимается у каноников, которые сами похитили его против всякого права или, лучше сказать, украли. Разумеется, низко и бесчестно, когда придворные захватывают таким образом епископские кафедры, словно добычу, и обязанность доброго князя — воздерживаться от подобных неблаговидных поступков. Ибо если народу даётся епископ, которого тот не желал, или по меньшей мере не выразил свободного согласия принять его, то это надлежит расценивать как несправедливое и недостойное насилие. Но беспорядки и смута, долгое время господствующие в Церкви, позволили князьям претендовать на самостоятельное поставление епископов. Ибо они предпочитали скорее избирать их по своему желанию, нежели позволить это тем, кто имеет на то не больше прав, но греховно злоупотребляет своим положением.
4. Вот каково то пресловутое призвание, каким величаются епископы, представляя себя преемниками апостолов. Что касается священников, то паписты считают, что их избрание принадлежит им по праву. Но и здесь они нарушают древний порядок, так как ординируют священников не для того, чтобы те направляли и учили народ, а для совершения обрядов освящения. Точно так же посвящение диаконов не означает введения их в истинное диаконское служение, но только участие в некоторых церемониях — например, поднесение чаши и дискоса.
Халкидонский собор запретил принимать человека в неопределённое церковное служение, то есть без указания ему конкретного места службы (Decretum Gratiani I, dist. LXX, c. 1; Халкидонский собор (451): Hefele C.J., von. Op. Cit., v. 2, p.688)). Это правило весьма полезно по двум причинам. Во-первых, оно освобождает Церковь от излишних трат и препятствует расходованию на пропитание праздных людей тех средств, которые должны распределяться среди бедных. Во-вторых, благодаря такому порядку посвящаемые знают, что в этом торжественном акте принимают на себя не почести, а обязанности. Но папские учители, которые заботятся только о чреве и не подозревают, что христианин может заботиться о чём-то другом, заявляют, что для избрания нужно иметь титул (сан), то есть доход, дающий средства к жизни, — будь то бенефиции или патримоний. Поэтому когда паписты посвящают в сан диакона или священника, не заботясь о том, где он будет служить,
