фантазии, которые противоречат величию Христа или подлинности Его человеческой природы. Они противны Слову Божьему, которое учит, что не следует искать Иисуса Христа на земле после того, как Он был взят в небесную славу (Лк 24:26), и приписывает Его человеческому естеству все качества, присущие человеку.
Не следует удивляться этому как чему-то невероятному. Ведь всё царство Иисуса Христа является духовным, поэтому и всё то, что Он делает со своей Церковью, не должно соотноситься с естественным порядком вещей в мире. Выражаясь словами св. Августина, таинство это совершается через людей, но божественным образом; осуществляется на земле, но по образцу небесному (Августин. Ограде Божием, XVI, 37 (MPL, XLI, 516)). Таково присутствие тела, требуемое таинством. Мы утверждаем, что это присутствие поистине столь действенно, что не только внушает нам несомненную веру в жизнь вечную, но и удостоверяет бессмертие нашей плоти, которая уже животворится бессмертной плотью Иисуса Христа, участвуя некоторым образом в его бессмертии.
Те же, кто проявляет неумеренность в речах и не останавливается на этом, лишь затемняют истину, которая сама по себе проста и очевидна. А если кто-нибудь всё ещё недоволен, пусть поразмыслит вместе со мной над тем, что речь у нас идёт о таинстве, в котором все должно соотноситься с верой. Наше учение о причастности Телу питает веру не менее, чем учение тех, кто сводит Иисуса Христа с Небес. В то же время я откровенно сознаюсь, что отвергаю отстаиваемое нашими противниками смешение плоти Христовой с нашими душами (как если бы она неким образом перетекала в них). Для нас должно быть довольно того, что Иисус Христос животворит наши души субстанцией Своей плоти: Его плоть вливает в нас жизнь, хотя и не проникает в нас.
Надо заметить также, что правило веры, с которым св. Павел велит сообразовывать всякое истолкование Писания (Рим 12:3), свидетельствует в нашу пользу. И наоборот: пусть выступающие против очевидной истины посмотрят, с каким правилом, или мерилом веры они сообразуются. Ибо всякий, кто не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога (1 Ин 4:3). А эти люди лишают Христа подлинной плоти, как бы они этого ни скрывали.
33. Так же надлежит судить о причастии, которое наши противники считают невозможным, если плоть Иисуса Христа не поглощается в виде хлеба. Но мы тяжко оскорбляем Святого Духа, отказываясь верить, что именно через действие Его непостижимой силы причащаемся Телу и Крови Иисуса Христа. В самом деле, если бы сила этого таинства (какой она предстаёт в нашем учении и какой прежде была известна древней Церкви) подвергалась, как она того заслуживает, тщательному рассмотрению на протяжении последних четырёхсот лет, этого было бы достаточно, чтобы удовлетворить нас. Тогда был бы закрыт путь множеству чудовищных и безбожных нелепостей, от которых происходят многие распри, смущающие Церковь как в прошлом, так и сейчас.
Беда в том, что несведущие люди признают только грубый способ присутствия, о котором вовсе нет речи в Писании, Более того, они упорно отстаивают свою дерзкую и безумную фантазию и поднимают вокруг неё такой шум, словно вере в целом грозит гибель, если не заключить Иисуса Христа в хлеб. Самым важным было бы узнать, каким образом преданное в жертву за нас тело Иисуса Христа становится нашим и каким образом мы делаемся причастниками пролитой за нас крови. Ибо это и значит иметь всего Иисуса Христа, чтобы быть причастником всех Его благ. А эти глупцы, оставив без внимания столь важные вещи, — более того, презрев их и забыв, — занимаются лишь тем, что путаются в вопросе: каким образом тело Иисуса Христа скрывается в хлебе или под видом хлеба? Они заявляют, будто всё наше учение о вкушении тела Иисуса Христа противоречит так называемому истинному и действительному вкушению. Но это ложь; мы настаиваем лишь на ином способе вкушения: они представляют его плотским, заключая Иисуса Христа в хлеб; мы же считаем его духовным, потому что наше соединение со Спасителем совершается тайным действием Св. Духа.
Не более справедливо и другое их обвинение против нас — мы, дескать, касаемся лишь плодов, или результатов, которые доставляет верующим вкушение плоти Христовой. Но ведь я уже сказал ранее (/4/17.11), что сам Иисус Христос есть материя, или субстанция, Вечери и что именно отсюда происходит её действие: мы получаем прощение грехов через его смертную жертву, омываемся его кровью и через его воскресение восходим к упованию на небесную жизнь. Но нелепые выдумки автора «Сентенций», учителя наших противников, опьянили их разум, извратив способность к здравому суждению. Он говорит буквально следующее: «Таинства без означаемой вещи суть образы хлеба и вина; Таинство вкупе с вещью суть плоть и кровь Христовы; вещь без Таинства есть мистическая плоть Христа». И ещё, чуть ниже: «Вещь, которая обозначается и содержится, есть собственная плоть Иисуса Христа; вещь, которая обозначается, но не содержится, есть Его мистическое тело» (Пётр Ломбардский. Сентенции, IV, dist. 8, c.4 (MPL, CXCII, 857)). Что касается различения между плотью и её питающей способностью, здесь я согласен. Но измышление Петра Ломбардского о том, что плоть представляет собой таинство постольку, поскольку заключена в хлебе, — неприемлемое заблуждение.
Именно отсюда берёт начало неверное толкование нашими противниками такого понятия, как сакраментальное вкушение. Они полагают, что и самые отъявленные нечестивцы, даже будучи совершенно чужды Иисусу Христу и далеки от Него, тем не менее вкушают Его тело. Но плоть Иисуса Христа в таинстве Вечери есть такая же духовная реальность, как и наше вечное спасение. Отсюда я заключаю, что люди, лишённые духа Христова, так же не способны вкушать Его плоть, как пить безвкусное вино. Несомненно, Иисус Христос подвергается поруганию, когда из Него делают мёртвое бездейственное тело и бросают Его на растерзание неверующим. Этому очевидно противоречат и Его собственные слова: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нём» (Ин 6:56). Наши противники возражают, что здесь речь вовсе не идёт о сакраментальном вкушении. С этим я соглашусь, если они не будут вновь и вновь ударяться об одну и ту же стенку: дескать, можно вкушать плоть Иисуса Христа и не иметь от этого никакой пользы. Однако хотелось бы узнать, каким образом удерживают они в желудке плоть Христа после того, как вкусили её. Думаю, на этот вопрос у них вряд ли найдётся ответ. Они заявляют, что истинность Божьих обетовании не умаляется и тем более не уничтожается неблагодарностью людей. Согласен. Более того: я утверждаю, что действенность таинства сохраняется во всей целостности, как бы нечестивцы ни тщились её уничтожить. Но одно дело — то, что нам предложена плоть Христа, а другое — принимаем ли мы её. Всем нам Иисус Христос предлагает эту духовную пищу и питьё; но одни усердно насыщаются, а другие, лишённые вкуса, пренебрегают ими. Но разве из-за отвержения этих вторых пища и питьё утратят свою природу?
Наши противники скажут, что подобное сравнение — в их пользу: плоть Иисуса Христа не перестаёт быть плотью, хотя и кажется неверующим лишённой вкуса. Но я отрицаю, будто возможно вкушать её, не имея веры. Или, говоря словами св. Августина, я отрицаю, что можно что-либо вынести из таинства, кроме того, что черпается верой как единственным подходящим сосудом. Поэтому таинство не умаляется и не уничтожается, но сохраняется в своей истинности и действенности, несмотря на то, что причастившиеся ему неверующие уходят, не насытившись и не напившись.
Если наши противники опять-таки скажут, что слова Иисуса Христа «Сие есть Тело Моё» утрачивают силу, коль скоро неверующие вкушают один только тленный хлеб, мы не затруднимся с ответом. Ведь Бог желает, чтобы Его признали верным, не потому, что нечестивые получают его дар, а по причине постоянства его доброты. Как бы ни были недостойны нечестивцы, Он готов сделать их причастниками того, что они отвергают, и свободно предлагает им этот дар. Вот что такое целостность таинства, которую даже весь мир не способен нарушить: она в том, что Плоть и Кровь поистине равно даются как отверженным, так и избранникам Божьим. Но мы знаем, что как дождевые капли, падая на твёрдый камень, стекают с него, не попадая внутрь, так и благодать Божья не проникает в нечестивцев, отторгнутая их неверием. Принять Иисуса Христа без веры так же невозможно, как невозможно зерну прорасти в огне.
Наши противники спрашивают: разве не потому сказано, что Иисус Христос пришёл на падение многих [Лк 2:34], что они принимали Его, будучи недостойны? Но это слишком легковесная уловка; и притча Иисуса Христа о семени, упавшем в терние и заглохшем (Мф 13:7), не может служить основанием для неё. Ибо здесь речь идёт о том, какова цена преходящей веры. Но наши противники не считают её необходимой для вкушения плоти и крови Иисуса Христа, коль скоро представляют Иуду равным в этом отношении святому Петру. На самом деле их заблуждение очевидно опровергается в той же притче, где говорится, что часть семян упали при дороге, а другая часть — на каменистую почву; и все они погибли (Мф 13:4-5). Отсюда следует, что неверие представляет собой непреодолимое препятствие, и Христос не проникает в тех, кто вовсе не имеет никакой веры.
Всякий желающий, чтобы святая Вечеря содействовала нашему спасению, не найдёт ничего лучшего, чем привести верующих к источнику жизни — Иисусу Христу, дабы они могли черпать из Него. Мы должным образом почитаем величие таинства тогда, когда считаем его вспомогательным средством нашего приобщения телу Христову и укрепления в Нём — пока Он не соединит нас с Собой совершенно в небесной жизни. Наши противники заявляют, что если бы неверующие не причащались Телу и Крови Иисуса Христа, св. Павел не должен был бы вменять им это в вину (1 Кор 11:29). На это я отвечу так: они осуждены не за то, что пили и ели, а за то, что осквернили таинство и попрали залог нашего священного соединения с Иисусом Христом — залог, достойный величайшего благоговения.
34. Из всех древних отцов св. Августин особенно настойчиво утверждал, что неверие или нечестие людей не умаляет таинств и не истощает символизируемой в таинствах благодати. Поэтому необходимо с полной очевидностью доказать, что те, кто бросает тело Иисуса Христа на съедение псам, грубо злоупотребляют свидетельством Августина.
Если послушать этих людей, сакраментальное вкушение означает, что неверующие получают тело и кровь Иисуса Христа, но не действие его Духа и благодати. Св. Августин, напротив, тщательно рассматривает слова: «Ядущий Мою Плоть и пиюший Мою Кровь
