имеет жизнь вечную» [Ин 6:54] — и даёт им следующее объяснение: важно действие таинства, а не одно лишь видимое таинство; пребывающее внутри, а не снаружи; вкушаемое сердцем, а не зубами (Августин. Трактат о Евангелии от Иоанна, XXVI, 12 (MPL, XXXV, 1612)). Отсюда он заключает, что Таинство соединения, предлагаемое нам в теле и крови Иисуса Христа, даётся в Вечере одним на жизнь, а другим в осуждение; но сама означаемая вещь может быть дана всем, кто причащается ей, только на жизнь (Августин. Трактат о Евангелии от Иоанна, XXVI, 15 (MPL, XXXV, 1614)). Если наши противники заявят, что выражение «означаемая вещь» относится не к телу, а к благодати (которая не всегда соединена с телом), то их уловка будет опровергнута словами «видимое» и «невидимое». Ведь хотят они того или нет, но им придётся признать, что термин «видимый» не может быть отнесён к телу Иисуса Христа. Отсюда следует, что неверующие причащаются одному лишь внешнему знаку. А чтобы окончательно развеять любые сомнения, Августин добавляет (сказав, что хлеб сей требует алкания от внутреннего человека), что Моисей, Аарон, Финеес и прочие, кто вкушал манну [Исх 16:14 сл.], были угодны Богу. Но почему? Потому, что они духовно принимали видимую пищу, духовно алкали и вкушали её, чтобы духовно насытиться ею. И мы сегодня тоже получаем видимую пищу; но одно дело таинство, а другое — его действие (Августин. Трактат о Евангелии от Иоанна, XXVI, 11 (MPL, XXXV, 1611)). И далее св. Августин говорит: «Поэтому тот, кто не пребывает во Христе и в ком не пребывает Христос, духовно не вкушает Его плоти и не пьёт Его крови, хотя плотски и видимо погружает зубы в символ тела и крови» (Августин. Трактат о Евангелии от Иоанна, XXVI, 18 (MPL, XXXV, 1614)). Как видим, св. Августин вновь противопоставляет видимый знак духовному вкушению. Тем самым полностью опровергается то заблуждение, что тело Иисуса Христа, будучи невидимым, вкушается поистине и на самом деле, хотя и не духовно.
Мы видим также, что св. Августин не оставляет неверующим и нечестивцам ничего, кроме вкушения видимого символа. Отсюда его знаменитый афоризм, гласящий, что прочие ученики вкушали хлеб, который был Иисус Христос, но Иуда вкусил лишь хлеб, данный Иисусом Христом (Августин. Трактат о Евангелии от Иоанна, LIX, 1 (MPL, XXXV, 1796)). Тем самым св. Августин исключает неверующих из причастия телу и крови. О том же говорится в другом месте: «Почему тебя удивляет, что хлеб Господень был дан Иуде в порабощение Сатане, когда ты видишь, напротив, что ангел Сатаны был послан св. Павлу в усовершенствование в Иисусе Христе [2 Кор 12:7]?» (Августин. Трактат о Евангелии от Иоанна, LXII, 1 (MPL, XXXV, 1801 p.)) Св. Августин утверждает, что хлеб Вечери не перестаёт быть телом Христовым для тех, кто вкушает его недостойно и себе в осуждение; и если они приняли его во зло, это не значит, что они вовсе не приняли его (Августин. О крещении, против донатистов, V, 8-9 (MPL, XLIII, 181)). Но в другом месте он поясняет смысл этих слов.
Подробно рассмотрев, каким образом вкушают тело Иисуса Христа нечестивые и порочные люди, исповедующие христианство на словах, но опровергающие его своей жизнью (и выступив при этом против мнения тех, кто полагал, будто они получают не только таинство, но и тело), св. Августин говорит: «Не нужно думать, что эти люди вкушают тело Христово, так как не следует причислять их к членам Христа. Ибо даже если не касаться множества других причин, они не могут одновременно быть членами Христа и членами блудницы. Кроме того, Господь сказал: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нём» (Ин 6:56). Тем самым Он сказал, что значит поистине, а не в таинстве вкушать Его тело: это значит пребывать во Христе, чтобы Он пребывал в нас. Как если бы Он сказал: кто не пребывает во Мне и в ком не пребываю Я, пусть не думает, что ел мою Плоть и пил мою Кровь, и не хвалится этим» (Августин. О граде Божием, XXI, XXV, 4 (MPL, XLI, 742)).
Пусть читатели как следует взвесят эти слова, где противопоставляется «вкушение таинства» и действительное («поистине») вкушение, и у них не останется вопросов или сомнений. Ещё яснее св. Августин подтверждает свою точку зрения такими словами: «Приготовляйте не глотки ваши, но сердца: ибо для этого нам заповедана Вечеря. Вот, мы веруем в Иисуса Христа — и таким образом принимаем Его верою. Принимая Его, мы знаем, о чём думаем: мы принимаем кусочек хлеба, а насыщаемся в сердце нашем. Итак, насыщает не то, что мы видим, а то, во что мы веруем» (Августин. Проповеди, 112, V (MPL, XXXVIII, 645)). Здесь, как и в предыдущей цитате, св. Августин ограничивает причастие неверующих внешним символом и утверждает, что Иисус Христос даётся только верой. В другом месте св. Августин тоже говорит, что символам причащаются как добрые, так и нечестивые, но исключает неверующих из подлинного причащения плоти Христовой (Августин. Против Фауста-манихея, XIII, 116 (MPL, XLII, 291)). Он не сказал бы этого, если бы разделял ту грубую выдумку, которую хотят приписать ему наши противники.
В другом месте, рассуждая о вкушении плоти Христовой и его плодах, св. Августин заключает: «Тело и Кровь Иисуса Христа суть жизнь для всякого, если то, что принимается видимым образом, вкушается и пьётся духовно» (Августин. Проповеди, 131, I (MPL, XXXVIII, 729)). Так что пусть наши противники, якобы в согласии со св. Августином изображающие неверующих причастниками плоти и крови Иисуса Христа, представят нам видимое тело Христово: ведь св. Августин утверждает, что вся истина Таинства духовна! Из его слов нетрудно понять, что сакраментальное вкушение есть не что иное, как видимое и внешнее вкушение символа, когда неверие закрывает доступ к субстанции. В самом деле, если бы можно было поистине вкушать тело Иисуса Христа, не вкушая его духовно, что означала бы следующая сентенция того же учителя: «Вы не будете есть тело, которое видите, и не будете пить кровь, которую прольют распявшие Меня. Я даю вам Таинство, которое будет животворить вас, будучи понято духовным образом» (Августин. Толк. на Пс 98, 9 (MPL, XXXVII, 1265)). Св. Августин не отрицает, что в Вечере нам даётся то же самое тело, которое было принесено в жертву Иисусом Христом. Но он уточняет способ причащения этому телу: оно животворит нас тайным действием Св. Духа, хотя пребывает в небесной славе.
Я согласен, что этот благой учитель часто говорит о принятии тела Христова неверующими. Но он поясняет свою мысль, добавляя, что это принятие совершается через участие в таинстве (Августин. Трактат о Евангелии от Иоанна, XXVII, 11 (MPL, XXXV, 1621)). Духовное же вкушение не таково, чтобы можно было стяжать благодать Божью, пережёвывая кусок хлеба (Там же, 3 (MPL, 1616)). Но чтобы наши противники не обвинили меня в желании одержать победу путём нагромождения цитат, задам им один вопрос: как быть с тем утверждением св. Августина, что таинства доставляют символизируемое ими лишь избранным? Они не осмелятся отрицать, что хлеб Вечери символизирует тело Иисуса Христа. Отсюда следует, что осуждённые исключены из причастия телу.
У Кирилла есть высказывание, свидетельствующее о таком же понимании этого предмета: «Если в расплавленный воск бросить другой кусок воска, они сольются. Так же и человек, получая плоть и кровь Господа, обязательно соединяется с Ним, чтобы пребывать в Иисусе Христе и чтобы Иисус Христос пребывал в нём» (Кирилл Александрийский. На Евангелие от Иоанна, VI, 57 (кн. IV, c.2) (MPG, LXXIII, 583b)).
Думаю, я достаточно убедительно доказал и объяснил, что люди, не получающие тело Иисуса Христа сакраментальным образом, исключены из подлинного и действительного вкушения. Ибо сущность тела не может быть отделена от его действия. Это не нарушает истинности Божьих обетовании: ведь дождь не перестаёт изливаться с неба оттого, что скалы и камни не принимают влагу внутрь.
35. Знание этих вещей легко уведёт нас от плотского поклонения таинству, на котором иные настаивают в своей безумной дерзости. Эти люди рассуждают так: если в таинстве заключено тело, то вместе с телом заключены также душа и божественность, так как они нераздельны. Следовательно, в таинстве надлежит поклоняться Иисусу Христу.
Прежде всего, что они будут делать, если отказать им в так называемой конкомитанции? (Фома Аквинский. Сумма теологии, III, qu. 76. art. 1-3. Аквинат учит что когда в таинстве вкушается хлеб, в нём «в силу природного сопутствия (concomitantia) присутствует всё тело (включая кровь, кости, нервы и т.д.).) Ведь как бы ни подчёркивали они абсурдность отделения души и божественности от тела, они не смогут убедить ни одного здравомыслящего человека в том, что тело Иисуса Христа есть Иисус Христос. А им кажется, что это следует из их силлогизмов. Но Иисус Христос говорит о своих теле и крови отдельно, не уточняя способа своего присутствия. Как же они могут выводить следствие из неопределённой посылки? Если их совесть начнёт одолевать какое-нибудь сильное искушение, не запутаются ли они в своих силлогизмах и не впадут ли в соблазн, увидев, что лишены твёрдого слова Божьего? Ибо оно одно поддерживает нашу душу, когда она призвана нечто осознать и осмыслить; а без него душа в любой момент может согрешить и погибнуть. Что будет с ними, когда они увидят, что учение и личный пример апостолов свидетельствуют против них, и обнаружат, что сами выдумали свои фантазии? А вместе с этой растерянностью придут и другие сомнения и угрызения совести. Разве это малозначительный факт — поклоняться Богу в такой форме, которой Он не предписывал нам? Допустимо ли с такой лёгкостью делать то, о чем умалчивает слово Божье, когда речь идёт о богослужении и Божьей славе? Но если бы изобретатели подобных силлогизмов с должным смирением сообразовывали все свои рассуждения со словом Божьим, они несомненно расслышали бы, что оно гласит: «Приимите, ядите, пейте» [Мф 26:26-27]. Тогда они повиновались бы этой заповеди, которая велит нам принимать таинство, а не поклоняться ему.
Поэтому те, кто принимает таинство, не поклоняясь ему (то есть делают так, как предписано Господом), уверены, что ни в чем не отступают от заповеди Божьей. Такая уверенность — наилучшее утешение, которое мы только можем иметь в любом начинании. У нас есть пример апостолов: они не поклонялись таинству, стоя на коленях, а сидя брали и ели его. И есть пример Апостольской Церкви, о которой св. Лука передаёт, что члены её
