(1641), особенно в главах III, V и VI. Джордж Беркли в своём «Трактате о началах человеческого знания» (1710) утверждает, что существование может быть обусловлено только Богом и душой.
18 Тесная связь между смирением и самопознанием — одна из центральных тем Кальвина. См. II, II, 10-11; II, XVI, 1; III, II, 23; III, XII, 5-6; IV, XVII, 40 (в конце раздела). Без смирения самопознание питает гордыню и является корнем всех заблуждений философии.
19 Познание нами самих себя может быть истолковано таким образом, чтобы включить в себя всё человечество и всё творение (микрокосмом которого является человек; см. I, V, 3). Следовательно, содержание I, XIV-XV можно соотнести с II, I-V.
20 Ср. I, V, 3, прим. 32.
21 Слова «природа», «природный», «естественный» Кальвин использует в двух совершенно различных смыслах: 1) «природа» может означать сотворенное совершенство, в котором нет никакого зла (в т.ч. изначальное совершенство дьявола); в таком смысле это слово и производные от него используются, например, в I, XIV, 3, 16; 2) «природа» может означать состояние человека и Ангелов после их падения, как оно используется здесь и чётко отличается от предыдущего значения в II, I, 10-11. В первой фразе II, I, 11 указанные два значения располагаются рядом друг с другом. Их чёткое различение необходимо для понимания отношения Бога к творению и греху, а также точного смысла приписываемого Кальвину учения о «тотальной» греховности. Когда это двоякое употребление слова «природа» уяснено, смысл, который вкладывает в него Кальвин в том или ином месте, легко определяется по контексту.
22 В латинской версии — horror ille et stupor. Этот основной компонент познания Бога «святыми» тесно связан с тем, что Рудольф Отто называет «ужасающей тайной» (см. Otto R. Das Heilige. Breslau, 1917). Ср. ниже I, II, 2 и I, III, 2, где это неотвратимое познание оказывается сущим ужасом для грешника.
23 Кальвин многократно подчёркивает, что благочестие, в котором соединены почитание Бога и любовь к Нему,— необходимое условие истинного богопознания. Ср. I, IV, 4. Слово «piete» иногда переводится как «набожность».
24 В этой фразе заключена главная мысль I, II-V, являющаяся классической темой долгой дискуссии о «естественной теологии» Кальвина. С точки зрения Кальвина откровение Бога в творении могло бы стать основой правомерной естественной теологии, только «если бы Адам не пал». Однако по причине греха правомерная теология подобного рода невозможна. Единственным средством познания Творца и понимания его откровения в творении является Св. Писание (I, VI сл.). Ср. «Введение к американскому изданию 1960 г.», раздел VIII (в конце).
25 Понятие «двоякого богопознания», появившееся лишь в латинском издании 1559 г., стало важнейшим в структуре всего трактата. Кальвин неоднократно привлекает к нему внимание в поразительной серии утверждений методологического характера, причём все они добавлены в 1559 г. ради большей ясности аргументации. См. I, VI, 1-2; XIII, 9, 11, 23-24; XIV, 20-21, а также II, VI, 1. В книге I речь не идёт о познании Искупителя, хотя всё, о чём говорится после гл. V, основано на специальном откровении Писания.
26 То, что названо «первым родом» богопознания, составляет все последующие разделы книги I. «Второй род» в широком смысле образует материал книг II-IV. Строго говоря, в точности этой теме соответствует II, IV. Эта глава добавлена в 1559 г., чтобы облегчить переход ко второму элементу двоякого богопознания. Таким образом, учение о грехе, изложенное в II, IV, располагается как бы между двумя большими частями трактата и предшествует изложению доктрины искупления, являясь её прологом и предпосылкой.
27 Относительно познания Божьей воли о нас ср. I, X и III, II, 6. «ln Praelectiones in Ezechielem» (Толк, на Иез 1:26 —CR, XL, 57) и во многих других местах Кальвин подвергает критике спекулятивную утончённость в рассмотрении некоторых аспектов учения о Боге. Здесь речь идёт об авторах-схоластах, однако в письме Бул-лингеру, написанном в январе 1552 г., Кальвин упрекает также и Цвингли за «запутанные парадоксы» в его книге «De Providentia» (CR, XIV, 253).
28 Эпикура (342-270 до Р.Х.), чьи произведения сохранились только в отрывках, Кальвин, по-видимому, знал главным образом через посредство трактатов Цицерона «О пределах добра и зла» и «О природе богов». Книга I последнего большей частью посвящена изложению и резкой критике учения Эпикура о божестве. Данная сентенция Кальвина отражает его впечатление от цицероновского диалога. Представитель школы академиков Котта осыпает презрением и насмешками представление Эпикура о далёких, праздных, не любящих богах, доказывая, что тем самым Эпикур вообще отрицает богов. Кальвин — библейский теолог — не мог не разделять этой оценки. Ср. I, IV, 2; V, 4, 12. Подобного же мнения, также сложившегося под влиянием Цицерона, придерживался хорошо знакомый Кальвину парижский учёный-классик Гийом Бюде (см. Bohatec J. Bude und Calvin, S. 74).
29 О вере, соединённой со страхом, немало писал Меланхтон, в частности в «Loci communes» (1521) (Stupperich R. (hrsg.) Melanchtons Werke in Auswahl. Gutersloh, 1951-53, Bde. 1-2; B. 2, T. 1, S. 119 f.).
30 Божественное откровение «внутри» человека затемнено человеческим грехом (гл. IV). То же верно и в отношении откровения, приходящего к человеку «извне» через подаваемые Богом знамения во внешней природе. Таким образом, гл. III-V являются предпосылкой полного понимания кальвиновского учения о человеке: как о сотворенном (I, XV) и как о разрушенном грехом (II, I-V).
31 Это выражение, равно как и используемое чуть ниже «начатки [или «семя»] религии», обозначает нуминозное осознание Бога, тесно связанное с понятием совести, которая является нравственным ответом на вызов Бога. В Комментарии к Ин 1:5, 9 Кальвин пишет: «Есть две главные составляющие того света, который сохраняется в испорченной природе: семя религии, брошенное в души всех людей; различение добра и зла, запёчатлённое в их совести».
32 Точка зрения Кальвина, согласно которой все люди обладают врождённым чувством божественного, совпадает с утверждениями всех участников диалога «О природе богов», не исключая и эпикурейца Веллея, вопрошающего: «Есть ли такой народ или племя, у которого не было бы предощущения существования богов, полученного без всякого обучения?» (О природе богов, I, XVI, 43).
33 Этот и следующий разделы также являются отражением идей трактата «О природе богов», где вера в богов эпикурейцев подвергается уничтожающей критике. Эпикурейцы подобны тем, кто, желая отказаться от предрассудков, полностью отвергает божественное и рассматривает религию как изобретение для порабощения людей. Кальвин в работе «De scandalis» (1550) (CR, VIII, 44 р.) называет некоторых своих современников атеистами. Подробно этот вопрос рассматривается в Bohatec J. Op. cit., S. 149-240.
34 Римский император в 37-41 гг., внучатый племянник и преемник Тиберия. Све-тоний рассказывает, что этот жестокий и развратный император презирал богов, но однажды так испугался во время грозы, что соскочил с кровати и спрятался под нею (Светоний. Жизнь двенадцати цезарей, IV, 51).
35 Диагор Мелосский, называемый «атеистом» (современник Сократа), которого Цицерон в упомянутом трактате (I, I, 2; I, XXIII, 63) приводит в качестве одного из примеров атеистического нечестия.
36 Тиран Сиракуз (405-367 до Р.Х.). О его актах святотатства и вандализма также рассказывает Цицерон в трактате «О природе богов» (III, XXXIV, 83).
37 Здесь Кальвин отвергает точку зрения Котты, согласно которой вера человека в Бога с течением времени лишь усиливается и укрепляется из поколения в поколение (Цицерон. О природе богов, II, II, 5).
38 Ср. I, XI—XII; IV, VIII, 3-4, 8-9, 11, 13; IV, IX, 8; IV, X, 8, 16-18. Отказ от человеческих изобретений в поклонении Богу — одна из постоянных тем Кальвина, направленная как против язычества, так и против Римско-католической Церкви.
39 Здесь Кальвин не цитирует Лактанция, а как бы резюмирует его учение, изложенное в «lnstitutiones Dlvlnae» (I, 2, 5-6, 20; IV, 5; MPL, VI, 120 s., 129 f., 456 f.). Слово «истина» там постоянно употребляется применительно к языческим верованиям.
40 Кальвин полагает, что целью Бога во всяком откровении является благословение (ср. I, X, 2); однако вследствие человеческого греха откровение в творении лишь усугубляет порочность человека. См. I, VI, 1 и ср. I, V, 14-15; II, II, 23.
41 Лирическое восхищение явлением Бога в творении особенно ярко отражено в предисловии Кальвина к Новому Завету, написанном в 1534 г. и опубликованном во «Французской Библии» Оливетана в июне 1535 г. (CR, IX, 793). Ср. McNeill J.T.
The History and Character of Calvinism. N.Y., 1954, p. 232. Подобные фрагменты характерны для эстетики Кальвина и образуют неотъемлемую часть его теологии. Хотя естественного человека природная очевидность не приводит к истинному богопознанию, поскольку он — «слепец в этом восхитительном театре», христиане, согласно Пс 144/145, созерцают Бога в его делах (см. тж. I, V, 8-9; VI, 2; II, VI, 1). Немало подобных отрывков из сочинений Кальвина приведено в кн.: Wence-lius L. LEsthetique de Calvin. P., 1937, ch. 1-2.
49 Возможно, это парафраза слов Сенеки из письма к Луцилию, где он настойчиво убеждает адресата в том, что прилежные занятия благородными науками приведут его к познанию тайн природы (naturae arcana) (Epistulae morales, СИ, 28). Кальвин полагал, что свободные занятия («искусства») помогают познать божественную мудрость, заключённую в Св. Писании.
50 Клавдий Гален из Пергама (131-200), в деятельности которого древнегреческая медицина достигла своей вершины, был не только врачом и анатомом, но также и философом. В данном случае Кальвин ссылается на его трактат «Пер{ xpЈiaa uopiG)v» («Об использовании частей»), посвященный функционированию отдельных членов человеческого тела.
51 Кальвин неоднократно указывает на божественную мудрость, отражённую в человеческом теле. Он обращается к этой теме и в своей аргументации в доказательство факта воскресения (III, XXV, 7); ср. тж. I, XV, 3 и Wencelius L Op. cit., p. 37 s.
52 Идея Аристотеля о человеке как микрокосме, противостоящем и одновременно подобном макрокосму — вселенной в целом, впервые сформулирована в его «Физике» (VIII, 2). К этому понятию прибегали многие авторы. Особенно часто им пользовались в эпоху Возрождения, в литературе которого оно стало общим местом. См. Conger G.P. Theories of Macrocosms and Microcosms in the History of Philosophy. N.Y., 1922, p. 59-72.
53 Это выражение Кальвин часто использует для обозначения напряжённого самоизучения, в процессе которого мы как бы одновременно встречаемся с Богом и с собственной греховностью. См. I, I, 2; I, V, 10; II, VIII, 3; III, XX, 6; IV, XVII, 40. Ср. Августин. Исповедь, VII, 10: «Я вернулся к себе самому и руководимый Тобой вошёл в самые глубины свои» (MPL, XXXII, 786).
54 Арат из города Соли в Киликии был греческим поэтом и астрономом, расцвет творчества которого пришёлся на 70-е гг. Ill в. до Р.Х. Ап. Павел в Деяниях апостолов
