Мари. Ему не удается овладеть ею быстро: поэтому он влюбляется в нее. Напротив, Ж. с Джессикой счастлив сразу. Поэтому проходит время, прежде чем он начинает любить ее по-настоящему — ее тело заслоняет се от него.
*
Катафалк на высоких плато [Фигари].
*
История немецкого офицера и ребенка: нет смысла за него умирать.
Гренье.
Страницы словаря Кийе: их запах, полки.
*
Запахи бочарной мастерской: у стружек запах более [], чем у опилок.
*
Жан, его постоянная неудовлетворенность.
*
Он уходит из дому подростком, чтобы спать одному.
*
Открытие религии в Италии: через искусство.
*
Конец гл. I: в это время Европа уже готовила свои пушки. Они выстрелили через полгода. Мать приезжает в столицу, держа за руку четырехлетнего ребенка, другого несет на руках: младший весь опух от москитных укусов. Они являются к бабке, живущей в трехкомнатной квартире в бедном квартале. Бабка, прямая, со светлыми суровыми глазами, смотрит на нее: «Придется работать, дочка».
*
Мама: как неученый Мышкин. Она ничего не знает о жизни Христа, кроме распятия. Но кто из людей ближе к нему, чем она?
*
Утром, во дворе провинциальной гостиницы, в ожидании М. Ощущение счастья, которое могло вызвать в нем только нечто временное, недозволенное — поскольку недозволенность заведомо исключала длительность этого счастья, и даже часто отравляла его, кроме тех редких случаев, когда оно, как сейчас, возникало неомраченным, в легком утреннем свете, среди далий, еще блестящих от росы…
*
История XX.
*
Она приходит, бравирует, «я свободна», и т. д., изображает женщину без предрассудков. Потом раздевается, ложится в постель, делает все, чтобы… в результате плохой []. Несчастен.
Она бросает мужа — он в отчаянии и т. д. Муж пишет ему: «Это вы во всем виноваты. Продолжайте видеться с ней, иначе она покончит с собой». На самом деле, крах предопределен: стремление к абсолюту, попытки достичь невозможного — в общем, она кончает с собой. Приходит муж. «Вы знаете, что меня к вам привело». — «Да». — «Выбор за вами: или я вас убью, или вы меня». — «Нет, пусть тяжесть выбора ложится на вас». — «Тогда убейте меня». В сущности этот вариант тупиковый, когда жертва на самом деде невиновна. Хотя
Неразборчивое слово. Неразборчивое слово.
[разумеется] она виновна в других вещах, за которые ей расплачиваться не приходится. Нелепость.
*
XX. В ней живет дух разрушения и смерти. Она [предназначена] Богу.
*
Натурист: вечная подозрительность в отношении к пище, воздуху и т. д.
*
В оккупированной Германии. Добрый вечер, repp офицер.
Добрый вечер, отвечает Ж., закрывая дверь. Он сам удивляется своему тону. И вдруг понимает, что у победителей часто бывает такой топ, потому что им неловко чувствовать себя завоевателями и оккупантами.
*
Ж. хочет не быть. То, что он делает, теряет свое имя и т д.
*
Персонаж: Николь Ладмираль.
*
«Африканская печаль» отца.
*
Конец. Везет сына в Ссн-Бриё. Стоят на маленькой площади друг перед другом. Как ты живешь? — спрашивает сын. Что? Да, кто ты, и т. д. [Счастливый], он чувствует, как вокруг него сгущается тень смерти.
*
В.В. Мы, люди этой эпохи, этого города, этой страны, крепко обнялись, потом оттолкнули друг друга, снова обнялись и наконец расстались. Но все это время мы помогали друг другу жить, сохраняя чудесное согласие между собой, свойственное тем, кому приходится вместе бороться и страдать. О, это и есть любовь — любовь ко всем.
*
Всю жизнь он заказывал в ресторанах мясо с кровью и в сорок лет вдруг понял, что на самом деле любит мясо хорошо прожаренное и без крови.
*
Освободиться от всякой заботы об искусстве и форме. Вновь ощутить сиюминутный живой ток происходящего, то есть заново обрести невинность. Забыть искусство значит в этом случае забыть себя. Отказаться от себя, но не во имя добродетели. Наоборот, принять свой ад. Кто хочет стать лучше, тот дорожит собой, кто хочет наслаждаться, тот дорожит собой. Только человек, принимающий вес, что ему выпало, со всеми последствиями, отказывается от себя, от своего «я». И только он соприкасается с жизнью не посредственно.
Вновь обрести величие греков или великих русских через эту невинность второго уровня. Не бояться. Ничего не бояться… Но кто придет мне на помощь!
*
В тот день, по дороге из Граса в Кан, в состоянии невероятного внутреннего возбуждения он внезапно понимает, после стольких лет связи, что любит Джессику, что он наконец любит, и весь мир вдруг кажется ему погруженным в тень рядом с ней.
*
Я не участвовал в том, что говорил или писал. Это не я женился, не я стал отцом… и т. д…
*
Многочисленные списки беспризорных детей, найденных при колонизации Алжира. Да. Мы все здесь найденыши.
*
Утренний трамвай из Белькура до Губернаторской площади. Передняя площадка — вагоновожатый и его рычаги.
*
Я расскажу историю о чудовище.
История, которую я собираюсь рассказать…
*
Мама и история: Ей сообщают про спутник: «О, мне бы не хотелось оказаться там!»
*
Глава с обратным движением. Заложники в кабильской деревне. Оскопленный солдат — прочесывание и т. д. И так постепенно — до первого выстрела колонистов. Но зачем на этом останавливаться? Каин убил Авеля. Вопрос: отдельная глава или сквозная тема?
*
Растейль: колонист с большими усами и седеющими бакенбардами.
Его отец: плотник из предместья Сен-Дени; мать — прачка.
Все колонисты — парижане (многие — с баррикад 1848 года). В Париже безработица. Учредительное собрание проголосовало за выделение 50 миллионов для отправки переселенцев в колонию.
Каждому переселенцу:
жилье от 2 до 10 гектаров
семена, культуры и т. д.
Рацион продовольствия.
Железной дороги не было (она шла только до Лиона). Дальше по воде — на баржах, которые тянули лошади. «Марсельеза», «Песнь уходящих в бой», благословения священников, знамя для Мондови.
6 барж, от 100 до 150 м каждая. Спали на соломенных тюфяках. Женщины, чтобы переодеться, по очереди загораживали друг друга простынями.
Путешествие длилось около месяца.
В Марселе — неделя карантина в большом лазарете (1500 человек). Потом их погрузили на старый колесный пароход: «Лабрадор». Отплытие во время мистраля. Пять дней и пять ночей качки, у всех морская болезнь.
Бон — все население встречает переселенцев на пристани.
Багаж был свален в трюмы, чьи-то вещи пропали.
Из Бона в Мондови (на армейских повозках, мужчины — пешком, чтобы женщинам и детям было свободнее) без дороги. Напрямик, через болотистую равнину и колючие заросли, под враждебными взглядами арабов, сопровождаемые почти на всем пути сворами воющих кабильских собак — 8.ХП.48. Мондови еще не существовало, там были только солдатские палатки. Женщины плакали в темноте 8 дней алжирский ливень стучал по палаткам, вади вышли из берегов. Дети справляли нужду прямо в палатках. Плотник строит временные навесы и натягивает на них простыни — чтобы хранить вещи. Резали на берегах Сейбуза полый тростник, чтобы дети через него мочились наружу.
4 месяца в палатках, потом — временные дощатые бараки; в каждом бараке с двумя отсеками размещалось по шесть семей.
Весна сорок девятого: раннее начало жары. В бараках нечем дышать. Малярия, потом холера. Восемь-десять смертей в день. Умирает дочь плотника — Опостина, потом жена. И брат жены (их хоронят в залежах туфа).
Предписание врачей: Пляшите, чтобы разогреть кровь.
И они пляшут по ночам, между похоронами, под скрипку.
Землю начали раздавать только в 1851 г. Отец умирает. Розина и Эжен остаются одни.
Чтобы пойти постирать белье в Сейбузе, требовалась военная охрана.
Солдаты сооружают укрепления + рвы. Дома Они строят сами и сажают сады.
Вокруг деревни бродят львы (Нумидийский лев с черной гривой). Шакалы. Кабаны. Гиена. Пантера.
Нападения на деревню. Кражи скота. Между Боном и Мондови увязла телега. Люди пошли за подмогой, оставив молодую беременную женщину. Вернувшись, нашли ее со вспоротым животом и отрезанными грудями.
Первая церковь, голые стены из необожженного кирпича, стульев нет, несколько скамей.
Первая школа: шалаш из бруса и сухих веток. Три сестры.
Земля: разрозненные участки, люди пашут с ружьем за спиной. Вечером возвращаются в деревню.
Июнь 51: восстание. Сотни всадников в бурнусах окружают деревню. Жители выставляют из-за укреплений печные трубы, изображая пушки.
Обведено автором.
Парижане в поле: многие пашут в шапокляках, их жены — в шелковых платьях.
*
Запрещается курить сигареты. Разрешена только трубка с крышкой. (Из-за пожаров.)
*
Дома построены в 54.
*
В департаменте Константины две трети переселенцев умерли, так и не взяв в руки ни кирки, ни плуга.
Старое кладбище переселенцев, великое забвение.
*
Мама. Правда состоит в том, что, несмотря на всю свою любовь, я не мог жить по законам этого слепого терпения, без слов, без планов. Я не мог жить ее невежественной жизнью. И я колесил по свету, строил, создавал, дотла сжигал души. Дни мои были заполнены до предела — но ничто так не переполняло мне сердце, как…
*
Он понимал, что снова уедет, опять начнет обманывать себя, забудет то, что узнал. А узнал он, что истина его жизни здесь, в этой комнате… Он, конечно, убежит от этой истины. Кто может жить со своей истиной? Но достаточно знать, что она здесь, достаточно наконец понять ее, чтобы она незаметно питала сокровенный незримый [жар] перед лицом смерти.
*
Мамина вера к концу жизни. Несчастная женщина, бедная, невежественная [] — показывать ей спутник? Да пребудет с ней крестная сила!
*
В 72-м, когда приезжают родители отца, они оказываются наследниками
— Коммуны,
— арабского восстания 71 года (первым убитым в Митидже был школьный учитель).
Эльзасцы заняли земли повстанцев.
*
Масштабы эпохи
*
Невежество матери — лейтмотив ко всем [] истории и мира.
Бир Хакейм: «это далеко» или «там».
Ее религия — чисто зрительная. Она знает то, что видела, не умея объяснить, Иисус — это страдание, он падает, и т. д.
Участница борьбы.
Написать свой [], чтобы вернуться к правде.
1-я часть Кочевники
1) Рождение во время переезда. Через полгода после войны.
Ребенок. Город Алжир, отец в форме зуава и в канотье идет в атаку.
2) 40 лет спустя. Сын стоит перед отцом на кладбище в Сен-Бриё.
Он едет в Алжир.
3) Приезд в Алжир как раз к «событиям». Поиски.
Поездка в Мондови. Он находит детство, но не отца.
Узнает, что он первый человек.
(Политическая борьба (Алжир), Сопротивление)
Царство: старый товарищ по спорту, старый друг, Пьер, старый учитель и история двух попыток политической борьбы.
В последней части Жак объясняет матери арабский вопрос, креольскую цивилизацию, судьбу Запада. «Да, — говорит она, — да». Потом полная исповедь и конец.
*
В этом человеке была некая тайна, тайна, в которую он хотел проникнуть.
Но выясняется, что это просто тайна нищеты, порождающей людей без имени и без прошлого.
Юность на пляжах. Кончается день, полный бешеного напряжения, криков, солнца, глухого или неистового желания. На море опускается вечер. Высоко в небе кричит стриж. И тревога стискивает сердце.
*
В конце концов он берет за образец Эмпедокла. Философ, который живет один.
*
Я хочу, чтобы это была история мужчины и женщины, связанных кровными узами и различных во всем. В ней — все лучшее, что есть на земле, он — спокойное чудовище. Он вовлечен во все безумства нашей истории; для нее наша история такая же, как
