беспокоить тех, кто все еще верит в американский интернационализм. Если коммунизма больше нет, то зачем американцам интернациональная точка зрения? Республиканский «Контракт с Америкой» не содержит ни слова о международной экономике, о внешней торговле, об иностранных инвестициях (6). Возможно, «Контракт с Америкой» не призывает к изоляционизму, но он, несомненно, призывает к значительному отходу Америки от своего мирового лидерства.
Непосредственно после Второй мировой войны американское лидерство в некоммунистическом блоке было просто необходимо, поскольку в Америке была единственная крупная неразрушенная индустриальная экономика, и только Америка обладала военной силой для сопротивленияраспространению глобального коммунизма. Если какая-нибудь страна хотела остаться вне коммунистического блока, то вряд ли у нее был иной выбор, чем присоединиться к американскому блоку и принять американское руководство. Поскольку все страны, за исключением Канады в Северной Америке и некоторых нейтральных стран Европы (Швеции и Швейцарии), нуждались в американской помощи, то американское лидерство после Второй мировой войны стало самой сердцевиной капиталистической экономики. После Второй мировой войны капиталистическая экономика была обречена на вращение вокруг Соединенных Штатов, точно так же, как коммунистическая экономика была обречена вращаться вокруг бывшего СССР. В некоммунистическом блоке ни одна крупная капиталистическая держава, даже Франция, никогда не стала столь независимой, каким стал в конце концов Китай в коммунистическом блоке. Каждый раз, когда союзники угрожали отойти от американского влияния, можно было использовать угрозу коммунизма, чтобы сохранить единство глобальной системы (7).
Если план Маршалла был стартовым мотором, то система ГАТТ – Бреттон-Вудс была двигателем послевоенного экономического роста. Неудивительно, что эта система отразила методы, эффективные на американских внутренних рынках. С таким менеджером, как Соединенные Штаты, это была англосаксонская, то есть подчиненная правилам, юридическая система. В центре ее были правила, а не административное руководство правительств (как в системах Японии и Франции). Экономическая движущая сила исходила от Соединенных Штатов. Соединенные Штаты предоставляли обширный богатый рынок, куда легко было экспортировать продукцию. Их денежная и налоговая политика предотвращали внезапные спады и способствовали энергичному росту.
Соединенные Штаты сосредоточили внимание на геополитических военных потребностях союза, предоставив частным компаниям и своей экономике заботиться о самих себе. Япония была непотопляемым авианосцем на краю Северной Азии, равнины Северной Европы были местом, где надо было остановить русскую армию, – и было бы политическим и военным бедствием, если бы одна из этих областей попала в коммунистическуюорбиту.
Поскольку Америка была гораздо богаче других и не должна была беспокоиться о своем платежном балансе, ей не приходилось требовать себе взаимных прав на других рынках. Японцы могли ограничивать американский доступ на японские рынки и запрещать американцам покупать большинство акций в японских компаниях, в то же время имея неограниченный доступ на рынок США и право покупать в Америке что угодно. Японское правительство могло действовать – и действовало – как монопольный покупатель технологии, сбивая цены приобретаемой технологии и настаивая, чтобы лицензии выдавались всем – а не только некоторым «партнерским» компаниям. Америка не применяла своих антитрестовских законов и своей власти, а смотрела на все это с других позиций.
Американские компании не имели американское правительство на своей стороне, потому что они в этом не нуждались. Иностранные же компании, во всяком случае, нуждались в помощи правительства США, чтобы экспортировать продукцию на американский рынок и таким образом зарабатывать иностранную валюту, нужную им для защиты от коммунизма. Некоторые способы защиты, ограждавшие Японию от конкуренции американских компаний, – вроде тех, какие сейчас пытаются преодолеть автомобильные компании США, – были в действительности изобретены генералом Макартуром и его штабом.
Когда случались неизбежные циклические спады капитализма, на американцев ложилась ответственность в силу взятой на себя роли одностороннего глобального кейнсианского локомотива. Чтобы стимулировать американскую экономику во время глобальных спадов, использовалась облегченная денежная политика (снижение процентных ставок) и экспансионистская фискальная политика (снижение налогов или повышение расходов). Как только возобновлялся рост на рынках США, автоматически повышался экспорт в Америку из остального мира, что было началом подъема во всем мире. Еще во время подъема 1982-1983 гг., после спада 1981-1982 гг., основная причина экономического оживления в Европе и в Японии могла быть сведена к расширению экспорта на рынки США.
Явная цель системы, устроенной после Второй мировой войны, состояла в создании среды, в которой другие страны могли бы стать столь же богатыми, как Соединенные Штаты. Это и произошло. Точное определение, какие страны теперь богаче Соединенных Штатов по величине ВВП на душу населения, зависит от того, как производится оценка – с помощью рыночного курса валют или с помощью паритетов покупательной способности, превращающих различные ВВП в некоторую общую меру. Но по каждому из этих методов оценки теперь есть значительное число стран, в действительности столь же богатых, как Соединенные Штаты, и несколько значительно более богатых по обеим оценкам.
Оба вычисления отражают некоторые стороны истины. Вычисления с паритетом покупательной способности (ППС) измеряют, насколько богаты американцы по сравнению с остальным миром, если каждый тратит свои деньги у себя дома. Этот метод измеряет местные затраты на приобретение одинаковых корзин товаров и услуг в разных странах и спрашивает, каким должен быть обменный курс валют, чтобы доход, нужный для такого приобретения, был один и тот же. (Поскольку люди в разных странах приобретают не одну и ту же корзину товаров и услуг, точные меры ППС меняются в зависимости от того, какой корзиной товаров и услуг пользуются при измерении.)
Вычисления ВВП на душу населения с помощью рыночного курса валют указывают, насколько богаты люди, если они тратят свои деньги за границей. Если средний американец берет свой долларовый доход в Японию и обменивает его на иены, то как много он сможет на него купить по отношению к тому, что покупает средний японец? И наоборот, если средний японец берет свой доход в иенах в Америку и обменивает его на доллары, то как много он сможет на него купить?
Япония – страна, где существует самая большая разница между этими двумя мерами. Если принять за основу ВВП на душу населения в США, равный 25 847 долларам в 1994 г., то в Японии паритет покупательной способности ВВП на душу населения составляет ровно 79% соответствующего показателя в Соединенных Штатах (20 526 долларов) (8). Но если производить оценку по обменному курсу, то при курсе 80 иен за доллар ВВП на душу населения Японии был на 80% выше (46 583 доллара). В то время, когда рынок оценивал доллар в 80 иен, вычисления с паритетом покупательной способности, проведенные ОЭСР, указывали, что обменный курс должен был быть от 180 до 225 иен за доллар (10). Вследствие этого японцы богаты у себя дома и очень богаты, когда путешествуют по другим странам.
По мере того, как мир оправлялся от разрушений Второй мировой войны и некоторые части мира экономически догоняли Соединенные Штаты, американская доля мирового ВВП, естественно, должна была падать. Если еще в 1960 г. доля Соединенных Штатов в мировом ВВП составляла более 50%, то сейчас она составляет менее 25% – если оценивать с помощью рыночного курса валют (11). По мере того как экономика Соединенных Штатов становилась меньше по отношению к остальному миру, их лидерство неизбежно должно было убывать. Первые двадцать пять лет после Второй мировой войны отличались исключительной экономической слабостью всего промышленного мира, кроме Соединенных Штатов. Этот период отражал не американское превосходство, а разрушения Второй мировой войны.
Вдобавок к тому, что Соединенные Штаты представляют теперь меньшую долю мирового ВВП, они являются теперь вторым по величине мировым рынком, уступив европейскому Общему рынку первое место. Поскольку теперь есть несколько одинаково богатых экономических держав, одна из которых крупнее других, неудивительно, что остальной мир менее охотно принимает американское экономическое руководство, и в то же время Соединенные Штаты менее охотно предлагают руководство. Остальной капиталистический мир просто не так сильно нуждается в Соединенных Штатах, как раньше. Теперь гораздо легче говорить «нет».
РАСПАД СССР
Когда СССР распался на пятнадцать различных стран, причем Россия в военном отношении отступила на тысячи километров на восток от Центральной Европы, а российская армия неспособна даже поддерживать порядок на своей сильно сократившейся территории, например, в таких местах, как Чечня, – с этих пор просто не существует коммунистической военной угрозы, которая вынуждала бы капиталистические страны прижиматься друг к другу под военным зонтиком США. Другие страны не нуждаются в их военной защите.
На высшей ступени «холодной войны» НАТО рассматривалось как союз, который должен был держать русских снаружи, американцев внутри, а немцев внизу. Но теперь – зачем держать американцев внутри, когда русские ушли, а немцы оказались наверху, объединенной и заведомо сильнейшей экономической и военной державой Европы? Если кто-нибудь и верит, что Россия может в конце концов восстановить свое равновесие и стать военной державой, тем самым превратившись в угрозу, то это перспектива далеких десятилетий. Понадобятся десятилетия, чтобы построить экономику, способную поддерживать большую современную армию, и еще десятилетия, чтобы возродить полностью разложившуюся военную силу. Русский военный медведь, может быть, не вполне еще вывелся, но ясно, что он близок к исчезновению, и потребуется очень много времени, чтобы он снова стал страшной силой.
На Дальнем Востоке бюджеты обороны очень быстро растут. Северная Корея отчетливо иллюстрирует проблемы лидерства США. Кто имеет плутоний, может легко делать ядерное оружие. Но системы для доставки ядерных бомб к отдаленным целям очень трудно сделать, и они дорого стоят. Реально северокорейская бомба будет угрожать лишь Китаю, России, Японии и Южной Корее. Если эти страны не захотят принять меры против возможной северокорейской бомбы, почему Америка должна брать эту проблему на себя? Северокорейская бомба не угрожает Америке. В годы «холодной войны» Советский Союз и Соединенные Штаты раздавили бы Северную Корею, потому что если бы Северная Корея сбросила бомбу на Южную Корею, то возникла бы нетерпимо высокая вероятность того, что тысячи ракет станут летать между Соединенными Штатами и Советским Союзом.
Неуклюжие маневры американской внешней политики на Корейском полуострове не так уж удивительны, раз Советская империя мертва. Здесь просто нет прямого национального интереса Америки. Что же заменяет «сдерживание» в качестве сердцевины американской политики? Нерешительное американское руководство хочет выглядеть лидером, но не готовоприложить военные и дипломатические усилия в Северной Корее или соседних с ней странах, которые прямо затрагиваются этой проблемой. Проблему дипломатически объявили «решенной», хотя она, очевидно, не решена.
Во время «холодной войны» никогда не возникало серьезных опасений, что Америка не будет защищать тех, кто расходится с ней по экономическим вопросам, т. к. для таких опасений не было и оснований. Все и без того знали, насколько они могут расходиться с американским руководством, не навлекая на
