этой организации атаковали военную базу Ла-Таблада в пригороде столицы страны Буэнос-Айреса. Однака, вылазка заговорщиков не получила широкой поддержки и была подавлена. Несколько позднее, в том же году в ряде городов страны вспыхнули массовые стихийные выступления против роста цен и безработицы. Результатом их стало введение осадного положения. Очередной президент – Р.Альфонсин, избранный в 1983 г. в июне месяце с целью стабилизировать положение принимает решение уйти досрочно в отставку. В июле президентом стал К.Менем, старавшийся ориентироваться на США и продолживший курс неолиберальных реформ. Они привели к значительному увеличению внешней задолженности, росту инфляции и безработицы. Увеличилось также и расслоение населения. В декабре 2001 г. страну потряс мощный кризис, дефолт и социальный взрыв, инфляция в 2002 г. составила более 40 %, снизившись, однако, в следующем, 2003 г. до 3,6 %. По официальным данным в 2002 г. за чертой бедности находилось 39 % населения, а уровень безработицы достиг 21 %.[101]
Латиноамериканским лидером по числу государственных переворотов является Боливия. С 1825 г., когда было провозглашено создание независимого боливийского государства, их в этой стране было совершено 190. Боливия по ряду важнейших показателей социального развития находится на последнем месте в Южной Америке и на ПО месте в мире. Более 50 % ее населения старше 15 лет является неграмотным, а средняя продолжительность жизни не превышает 55 лет. Экономика страны оказалась наполовину зависимой от наркобизнеса, который ежегодно дает преступным организациям около 900 млн. долларов прибыли. Хотя более половины экономически активного населения занимается сельским хозяйством, оно является крайне отсталым и до 40 % продовольствия, прежде всего зерно, приходится завозить.[102] Еще сравнительно недавно на долю горнорудной промышленности приходилось более 90 % экспорта и доходы от нее давали около 70 % бюджета страны. В начале 3-го тысячелетия на добывающую промышленность приходилось до половины экспортных поступлений.
Очень своеобразным является национальный состав этой страны, где более половины населения составляют индейцы, около трети метисы и только 15 % – креолы-потомки испанских завоевателей. В течение столетий индейцы находились в подчиненном положении и лишь в самое последнее время проявили заметную политическую активность, благодаря чему избран президент страны из их среды – Ево Моралес. История страны последних веков это история покорения местных жителей иноземными пришельцами, история господства иностранного, прежде всего американского капитала. Значительным событием в жизни боливийцев стала демократическая революция 1952 г., а также трансформации самого последнего времени, когда к власти пришли левые силы. В целом история латиноамериканских стран это история борьбы с иноземным засилием, борьбы против хищнического капитализма, который здесь ощущался многие десятилетия и проявлял себя в самых уродливых формах.
В Центральной Америке в 1970–2000 гг. в ходе гражданских войн по программам США были созданы «эскадроны смерти», в массовом порядке уничтожавшие тех людей и те организации, которые были сторонниками прогрессивных реформ, стремились к преобразованиям в интересах большинства населения. Достаточно сказать, что в небольшой латиноамериканской стране Гватемале за два последних десятилетия XX в. погибло 200 тыс. человек. За более чем полвека перманентной войны в Колумбии с 1949 г. погибло по разным оценкам от 800 тыс. до одного миллиона человек. Правители Колумбии неизменно все это время получают военную и иную помощь от США. И, вообще, американские власти ориентируют армии Латинской Америки главным образом для борьбы с собственным народом.
Вооруженные силы раз за разом призывались господствующими буржуазными кругами стран Латинской Америки, чтобы задушить силы, выступающие за преобразования, вырвать с корнем, увековечить внутренний режим привилегий, создать политические и экономические условия, притягательные для иностранного капитала: выжженная земля, «порядок» в стране, покорные и дешевые трудящиеся. Население собственной страны при малейшей попытке протеста объявлялось «внутренним врагом». Любое проявление протеста или просто сомнения с точки разработанной военными доктрины «национальной безопасности» рассматривалось как опасный вызов. И потому были созданы сложные механизмы пресечения и наказания.
В Уругвае, например, в годы правления военной диктатуры пытка стала привычным явлением любого допроса: ее объектом мог стать каждый гражданин, а не только подозреваемый или виновный. В Чили в годы правления Пиночета, как отмечалось, жертвами охоты на людей стали 30 тыс. человек, которые были убиты. А в Аргентине, при правлении военных, людей не расстреливали, а просто похищали. Жертвы незаметно исчезали. Эту задачу выполняла невидимая армия, действовавшая по ночам. После нее трупов не находили, ответственных за убийства – тоже. А днем представители этой армии вновь одевали свои мундиры: армейские и полицейские, представителей спецслужб и частных охранных предприятий и занимались кропотливой работой по подготовке следующего ночного рейда. Чтобы получить работу в Уругвае в годы правления военных требовалось специальное разрешение военных властей. В итоге, почти 300 тыс. граждан этой страны, которые имели несчастье угодить в «черные списки» левых были вынуждены искать работу за рубежом.
Доносительство приобретало невиданный размах, более того, прямо вменялось в обязанность гражданам. В частности, в Уругвае, поступая в университет, студенты были обязаны давать письменное обязательство в разоблачении каждого «кто будет осуществлять в стенах университета „любую деятельность, чуждую задачам обучения“. Студент считался ответственным за любой инцидент, происходивший в его присутствии.
Цели всех этих мер замечательно охарактеризовал президент Уругвая А.Мендес на своей пресс-конференции 21 мая 1977 г.: «Мы стараемся уберечь страну от трагедии, которую вызывают политические страсти. Люди доброй воли не говорят о диктатурах, не думают о диктатурах, не требуют прав человека». Но и сами власти США преуспевают в убийствах иностранных граждан на «законных основаниях». На границе США и Мексики ежегодно погибало по некоторым данным более 500 человек, пытавшихся переправиться в США на работу. Причем меры борьбы против подобного рода иммигрантов в 2006 г. с американской стороны были резко усилены. Началось строительство самой настоящей стены между двумя странами.
Неравноправная торговля всегда была и продолжает оставаться одним из главных орудий капиталистических стран, особенно США, в Латинской Америке. Карлос Льерас Рестрепо еще в 1967 г. жаловался: его страна должна была платить 57 мешков кофе за один американский джип, а в 1950 г. для этого вполне хватало 17 мешков. В то же самое время министр сельского хозяйства бразильского штата Сан-Паулу Герберт Леви приводил еще более драматичные цифры: чтобы приобрести в 1967 г. один трактор Бразилия должна была отдать 350 мешков кофе, а за 14 лет до этого – всего 70. Бразильский президент Ж. Варгас в 1954 г. пустил себе пулю в лоб. В своем завещании Варгас писал: «Наступил кризис в производстве кофе и наш основной продукт обесценился. Мы хотели отстоять его цену, но ответом был грубый нажим на нашу экономику, и нам пришлось сдаться». При этом важно отметить, кто получает прямую выгоду от снижения цен на разнообразные виды сырья. Может быть рядовой американский налогоплательщик? Ничуть ни бывало. Например, в июле 1968 г. оптовые цены на бразильский кофе по сравнению с январем 1964 г. упали в США на 30 %. А рядовой североамериканский любитель кофе стал платить за него не меньше, а на 13 % больше.
Таким образом, за весь период с 1964 по 1968 гг. североамериканские посредники прикарманили себе и эти 13 %, и те 30 %, т. е. дважды получили прибыль. В США одно только кофе дает работу 600 тыс. человек; при этом североамериканцы, продающие латиноамериканский кофе, получают зарплату, неизмеримо более высокую, чем бразильцы, колумбийцы, гватемальцы, сальвадорцы или гаитянцы, которые сажают и собирают кофейные зерна на плантациях. Одновременно, как показывают данные ЭКЛА, кофе больше приносит доходов государственной казне европейских стран, чем странам-производителям. И, действительно «только в 1960 и 1981 гг. таможенные обложения, которым страны ЕЭС подвергли латиноамериканский кофе, в целом достигли почти 7000 млн. долларов, тогда как таможенные платежи странам-поставщикам от поставок того же экспортного объема составили всего 600 млн. долларов». В итоге, богатые капиталистические страны, настаивающие на свободе торговли, применяют самые жестокие протекционистские меры против стран бедных.
Но подлинное бедствие наступает для населения тех стран, где выращивается кофе. В экономике маленького Сальвадора, находящегося в руках кучки олигархических семейств, кофе играет определяющую роль. Эта монокультура до сих пор заставляет приобретать за границей фасоль – единственный источник протеинов среди продуктов народного потребления, а также маис, овощи и другие продукты питания, ранее традиционно производившиеся в стране. Четвертая часть сальвадорцев страдала в 60-70-гг. прошлого века авитаминозом. В Колумбии с ее гористой территорией производство кофе до сих пор играет важную роль в экономике страны. Как сообщал журнал «Тайм» в 1962 г., рабочие в Колумбии получали в качестве зарплаты всего лишь 5 % от стоимости, по которой его окупают.
В 1980–2000 гг. США навязали латиноамериканским странам политику либерализации, приватизации, господства рынка, якобы с целью преодоления экономических неурядиц в регионе. На самом же деле либерализация – лишь способ перераспределения богатств всего мира в пользу наиболее сильных империалистических государств и их прихлебателей в бедных странах. В результате экономической разрухи, вывоза национальных ресурсов, продажи местных предприятий иностранным «инвесторам», а по сути дела грабителям, так как сразу же были повышены цены на товары ими производимые, нищета и голод охватили многие страны.
К примеру, Аргентина, один из основных производителей мяса в мире, была вынуждена перейти на карточную систему его распределения, так как почти все оно вывозилось из страны. Выручка же от продажи мяса шла на уплату внешних долгов. А национальные предприятия, скупленные в ходе приватизации главным образом иностранцами, во многих случаях были просто уничтожены, чтобы не представлять конкуренции на внутреннем аргентинском рынке импортным товарам. Восстание масс во втором по численности и первом по промышленному значению городу Аргентины Кордобе в 1997 г., протестные выступления в других городах привели к смене проамериканских режимов и определенному отходу от так называемого «либерализма». В Бразилии, ведущей стране в мире по производству тропических соков, народ травится синтетическими соками, поскольку американским монополиям выгоднее вывозить натуральные тропические соки «золотому населению» в США и в Европу.
Противостояние США и стран Латинской Америки привело к состоянию постоянной напряженности в этом регионе и, среди прочего, к массовому терроризму как непременному атрибуту латиноамериканской жизни. Источники терроризма разные и не всегда выявленные. По мнению историков террора именно в 60-х гг. XX в. террористические организации разного толка начали объединяться в международном масштабе и именно латиноамериканские террористические организации стали первыми на этот путь. Инициатива такого объединения принадлежит руководству аргентинской «Революционной народной армии», которая считалась тогда наиболее мощной и организованной террористической силой на континенте. В середине 70-х гг. ею была предпринята попытка создания террористического интернационала.[103] Но к международному терроризму привели не только организации империалистического сопротивления, но
